По тропе Гофмана

№ 2025 / 28, 18.07.2025, автор: Валентин МАЛЮТИН

Он был «поэтом неукорённой духовности». Во всём…

Московский художник Алексей Мозговой, сам родом из Калининграда, несомненно, долгое время вынашивал замысел портрета хрестоматийно известной личности из Кёнигсберга – Гофмана. Не так давно он закончил работу над своим творением, назвав его «Неведомый изгнанник».

 

 

Глядя на это произведение живописца, конечно, хочется хоть немного прикоснуться к жизни великого немецкого писателя. И в самом деле, он не только мастерски умел придумывать и наделять судьбоносными обстоятельствами своих литературных персонажей, но и был государственным чиновником. А ещё отдал дань музыке и живописи. И хотя в этих искусствах Гофман, может, не так преуспел, как в беллетристике, но и там он был несравненно хорош.

Перед нами не рядовое явление жизни, а феномен Гофмана, с которым человечество живёт давно, во многом подражая мыслям этого творца: искусным словосочетаниям беллетриста, звукам музыкальных произведений композитора, линиям и мазкам изображений живописца. Жаль, конечно, что он и прожил всего-то 46 лет с небольшим. Всегда оставаясь верным девизу, начертанному им однажды в сказке «Принцесса Брамбилла», где шумный карнавал гремит и разливается: «Нет ничего скучнее, чем, укоренившись в почве, держать ответ перед каждым взглядом, каждым словом».

В этом он весь. Эрнст Теодор Амадей Гофман…

Да, явившись в этот мир холодным январским днём 1776 года, Гофман был наречён родителями Эрнстом Теодором Вильгельмом. Но впоследствии, будучи увлечённым творчеством Моцарта, в декабре 1804 года на партитуре своего двухактного зингшпиля «Весёлые музыканты» он впервые начертает новое третье имя – Амадей. Таковым и остался всю свою интересную жизнь, по которой он шагал размашисто, уверенно, испытывая порой нужду, тоску, непонимание со стороны окружающих его людей, любовь, обречённость, безумие, смех и слёзы, тягу к вину, и блеск. И сегодня, когда мы, особенно перед Новым годом, стремясь окунуться в его «Щелкунчика и мышиного короля», которого так блистательно представил в балетном облачении Пётр Ильич Чайковский, сталкиваемся с непомерно высокими ценами на билеты в Большой театр. Удивляемся, негодуем, ищем столь же чудную замену на других сценах, смотрим, вдохновляемся и даже сами не замечаем, что это всё тоже он – Гофман, который вдохновил, впечатлил, позвал за собой выдающихся мастеров. И они, проникнувшись его творениями, продолжали это таинство. Достоевский, будучи ещё молодым и перечитав его полностью, Эдгар По, Фёдор Соллогуб, Андрей Белый, и те десять литераторов, входивших в группу «Серапионовы братья», чьи имена и творчество нам всем известны: М.М. Зощенко, В.А. Каверин, К.А. Федин…

В середине апреля 1808 года Гофман, разрываясь между существованием в качестве художника и государственного чиновника, получает приглашение на должность капельмейстера в Бамбергский театр. Следует отметить, что сам он был далеко не в восторге от подобной перспективы, но деваться оказалось некуда. Как писал тогда Гофман своему другу Гиппелю, крича о помощи: «…Пять дней я не ел ничего, кроме хлеба – такого ещё не бывало!…».

Как-то прогуливаясь в Берлине по Тиргертену, он встречается с правительственным советником Теодором Генрихом Фридрихом, который делится с ним не только своими последними деньгами, но и размышлениями о том, что нередко подрабатывает чтецом и мелким литератором. Гофмана сразу же осеняет мысль вернуться к сочинительству. Он и ранее пробовал исписывать бумагу и даже сочинил два романа и комедию, но всё как-то безуспешно. Дирижёром, однако, Гофман пробыл недолго, зарабатывая на самое обычное существование всё больше частными уроками и сочинением музыки для театра. И, присматриваясь к «Всеобщей музыкальной газете», он в январе 1809 года отправляет редактору Рохлицу свой рассказ «Кавалер Глюк».

В следующем месяце его произведение было напечатано, и с этого момента Гофман погружается в писательское ремесло. При этом едва ли не каждому своему персонажу он придаёт фантастический облик. Его воображение неустанно выдумывает всё новые и новые образы: и вот уже маленький жокей, одетый во всё белое, покажется серебристым фазаном, а раскрытый зонтик – крыльями золотого жука, ну а уличная торговка обратится злющей колдуньей…

 

 

И всё вокруг, с чем писатель соприкасается повседневно, наделяется гротеском и закручивается в самую немыслимую фантастическую спираль. Его влюблённость в Юлию Марк, которая была ученицей Гофмана, найдёт своё отражение в «Крошке Цахесе», а любимый кот писателя Мурр станет героем «Житейских воззрений кота Мурра».

Каждый день, возвращаясь со службы, Эрнст Теодор Амадей сбрасывал свой расшитый мундир и брался за перо. И творил, творил, чтобы затем, уже с будущим опусом, прийти в ближайший кабак и там, читая и взирая на лица окружающих, понять, удалось ли ему воплотить всё им задуманное в чернильные строки. Так один за другим рождались его шедевры.

И уже сам Людвиг Ван Бетховен пишет письмо писателю с выражением признательности за его блестящие рецензии.

Но в конце ноября 1821 года внезапно наступает смерть любимого кота Мурра, в следующем месяце писатель выпускает в свет второй роман о Мурре и Крайслере, а уже в январе последнего для Гофмана года – 1822-го – он и сам заболевает.

Творец не может так просто оставить этот мир, и Гофман продолжает, уже будучи частично парализованным, надиктовывать всё новые и новые тексты. Готовый почти смириться с параличом рук и ног, литератор вполне сохраняет способность работать.

Последним желанием писателя было – перевернуть его в постели «лицом к стене».

На надгробном камне Гофмана в Берлине по воле друзей и сослуживцев будут высечены следующие строки:

«Он был одинаково замечателен как юрист, как поэт, как музыкант, как живописец…».

 

 

Да, конечно же, и как писатель. Чьи необычные произведения и сегодня так популярны. И мне лишь остаётся заметить, что все литераторы мира в той или иной степени, воображая и фантазируя, в то же самое мгновение уже ступают по гофмановской тропе. Вместе с ним, шаг за шагом, лишь наделяя своих героев новыми чертами и обстоятельствами их судеб.

Да, Гофман велик во всём. И его новый портрет в изображении художника Алексея Мозгового – превосходен.