Поэзия как отражение действительности
Рубрика в газете: Коллекция ИД Максима Бурдина: Выдающиеся писатели России и русского зарубежья, № 2024 / 50, 27.12.2024, автор: Анатолий ОБЪЁДКОВ, Марина НИКОЛАЕВА, Юлия МОРКИНА
Философская лирика в творчестве современных стихотворцев, как правило, играет роль живого рифмованного дневника, в котором авторы отражают собственный взгляд на мир, откликаются на текущие события и говорят о вечном. Для наших талантливых современников Анатолия Объедкова, Марины Николаевой и Юлии Моркиной главным источником вдохновения служат вековечный образ великой России, размышления о будущем Отчизны, величественная красота двух возлюбленных столиц и одухотворённая чистота родной природы.
Максим БУРДИН,
издатель, писатель, публицист,
общественный деятель
Член Союза писателей России, член-корреспондент ПАНИ. Лауреат Международной премии им. В. Набокова, Московской премии, Международной Лондонской премии, Международного поэтического конкурса «Главный стих 2022», Международного конкурса им. А.Н. Плещеева. Награждён орденом Александра Невского, медалями Петра 1, «За заслуги в области культуры и искусства», «Святая Русь», Золотой Пушкинской медалью. Английский перевод стихов автора выходил в журнале «Рашн Белл», публикуется в ведущих российских литературных изданиях.
***
Поцелуй на морозе,
Нету сладостней уст,
Коль мелькает в берёзах
Златоглавая Русь.
Он уносит влюблённых
В голубые снега,
Он ‒ войной опалённый,
Его радость строга.
Знал он горечь разлуки
Сто смертей повидал,
Слышал он, как от звука
Содрогался металл.
Поцелуй с поцелуем…
Нежность льётся из глаз,
Небо встречу кольцует,
Чтоб порыв не погас.
И никто не заметит,
Не поймёт, кто здесь прав ‒
Поднимает вдруг ветер
Пустотелый рукав.
Не смутит он невесту
И не выдавит грусть ‒
До конца с ними вместе
Златоглавая Русь.
***
Затмили яркость всех созвездий
Потоки Zедовских известий.
Душа в плену событий мира,
Я будто слышу из эфира:
Стране жестокий выпал жребий,
Он отражается на небе
И белым днём, и тёмной ночью,
Но небо жизнь и свет пророчит.
***
Под голос кукушки
На самой опушке
Берёза вуалью покроется вся,
И каждый листочек
Сиять ярко хочет,
И глаз от него отвести мне нельзя…
Под солнцем согреты
Цветы, словно дети,
Направили к небу головки свои.
Над старым окопом,
Где грунт весь раскопан,
Запели шальные взахлёб соловьи.
Под Старою Руссой
Бессмертник распустит
Для павших на память бессмертный цветок.
И он будет вечно
Сверкать ночью млечной,
И слёзы, как жемчуг, ронять в нужный срок.
Под Старою Руссой
Прощаюсь я с грустью,
Мне верится в разум сегодняшних дней.
А жизнь так прекрасна,
И солнце не гаснет,
И будет сиять над планетой моей!
О БОЯН, СТАРИННЫЙ СОЛОВЕЙ…
Из каких времён и далей
Струны гуслей рокотали,
К ним ли вещие персты
Направлял Боян под вечер?
И кричал над степью кречет,
Камнем рухнув с высоты.
Гусли с войском шли в походы,
Предвещая, что приходят
Годы, полные тревог.
Как бы ни был край прославлен,
Плач не только Ярославны
Разносился средь дорог.
Много витязей отважных
Билось против силы вражьей,
Кровь лилась в ковыльный сон.
Звякнут струны веселее, ‒
Время женский плач развеет,
Превратит в небесный звон.
Внук Велесов, где ты ныне?
Жар в крови, как угли, стынет
И костёр в ночи погас.
Но никто мне не ответит,
Лишь закружит звуки ветер,
Принесёт мне вольный Сказ…
***
Нить путеводная ведёт
К моей любимой ‒ Ариадне,
Там птица райская поёт
Под пальмами в тени прохладной.
Я словно юноша Тесей,
Блуждаю в тесном лабиринте,
Мне жизни не хватало всей
Найти клубок волшебной нити.
И он теперь в моих руках,
Как благодарен я царевне!
Не сгинул он в лихих веках,
Не затерялся в мифах древних.
Я вижу в дымке остров Крит,
Её отца ‒ царя Миноса,
И он со мною говорит,
И задаёт в упор вопросы:
«Где дочь моя? Её здесь нет,
Моей богини златокудрой».
Что я смогу сказать в ответ
Перед дорогой многотрудной?
Я слышу, как гудит народ
И как вдали звенят литавры,
И нить меня сейчас ведёт
Сразиться с злобным Минотавром.
И я пронзил его мечом,
Как в храм любви вновь возвратиться?
Обнявшись с милой горячо,
Помчались мы на колеснице…
***
Голос твой, словно голубь Софии,
Над кремлём возлетел высоко,
Пробудил он все чувства живые,
Прозвенел за рекой далеко.
Заблестел след его серебристый,
В синеватых пролёг небесах,
Затерялся он в облаке мглистом,
Растворился в берёзовых снах.
Бог любви ‒ юный Лель ‒ тронул песни,
Освятил их весенним лучом,
И сказал: «В них душою воскресни!»
И дохнул он на них горячо.
Голос твой возлетает всё выше,
И зовёт, и тревожит меня.
Лик твой вновь улыбнётся с афиши,
Сокровенною тайной маня.
Нахожусь я в блаженном восторге,
Чувства льются мои через край,
И от песен твоих мне просторно,
Словно в сердце звучит месяц май.
***
Рубиновые звёзды,
Даруя свет небесный,
Прольют столичный воздух
Из чаши полновесной.
И пять кремлёвских башен
Сияют днём и ночью,
И ими мир украшен ‒
Скажу без многоточий.
Мотив родного гимна
Зовёт на праздник года,
Любовь к нему взаимна
С ним лучший день приходит.
И радости, и муки
Во мне неповторимо
Так высекают звуки,
Что искры ‒ в струйках дыма.
Все звёзды, как рубины,
Сверкают в поднебесье,
Лишь где-то о рябине
Прольётся грустно песня…
***
В лихие, смутные годины
В большой встревоженной стране
На белых крыльях лебединых
Ты прилетаешь вновь ко мне.
Войною скованы народы,
Коллапс стучится всё в окно,
И время с залпами приходит,
Верней ‒ оно пришло давно.
За Крымский мост летят ракеты,
Горит, искрясь, фитиль войны.
Сердца надеждою согреты:
Мы победим! Да, мы сильны!
Лютует враг. Грохочут танки,
Дымит и плавится броня.
И янкам видятся останки
Своих солдат на склоне дня.
Всё ближе фронт, всё громче взрывы ‒
Начало третьей мировой?
Мои душевные порывы
Теперь со сводкой фронтовой.
Слова, как в половодье льдины,
Встают ребром на быстрине…
На белых крыльях лебединых
Ты прилетаешь вновь ко мне.
***
Морская вспенилась волна
Я вас увидел,
И вас душа была вольна
Назвать Кипридой.
Харизмой солнечной своей,
И статью линий,
И женской сущностью вы всей
Меня пленили.
Эллины пусть ревнуют вас
К своей Элладе,
Им не видать сиянья глаз
На водной глади.
Анакреону не воспеть,
Как вы прекрасны,
Колоколов лишь скажет медь
Об этом страстно.
И я восторженный, хмельной
Вас созерцаю,
И накрываюсь я волной ‒
Какой ‒ не знаю.
Но только чувство не молчит
Сказать об этом
Той чайке, что сейчас кричит
И ждёт ответа…
***
Я правду жизни не нарушу,
Её поймёшь ты по глазам.
Твои слова ласкают душу,
Они как солнечный бальзам,
Вошли в меня легко, незримо,
Струёй воздушной окатив,
Волной благой, неповторимой,
Вселенский пробудив мотив.
Воскресли Моцарт и Чайковский,
Исписан нотами весь лист,
И зазвучал в стране московской
Сонатой новою флейтист.
Он посвятил её кому-то,
Хотя война стучит в окно.
Глагол времён, минуя смуту,
Пробил в набат уже давно.
Фитиль войны горит всё ярче,
Что будет завтра, в оный день?
Здесь и слепой пребудет зрячим,
Коль вижу Люцифера тень.
Томят тревожные событья,
Но для меня ты ‒ майский сон,
В котором чувства не забыты ‒
Летят к тебе сквозь гул времён.
***
Воды не хватает во фляге,
Опять воспаляются губы…
Мелькают нацистские флаги,
Ракетный залп их приголубит.
Над нами кружит беспилотник,
Нет цели достойнее этой.
Огонь у врага нынче плотен,
Ведётся почти что с рассвета.
Но в бой устремляются танки
И мы оставляем окопы.
Вперёд! Мы шагнём с полустанка,
Возможно, до самой Европы.
***
Не я в разведке крался средь болот,
Не мною захлебнулся пулемёт,
Не я был в рукопашном под Москвой,
Не я, Россия, слышал голос твой,
Не я поднял победный красный флаг,
Не видел я весь в надписях рейхстаг,
Но мой отец на этой был войне,
И потому она живёт во мне.
И как смогу сейчас её забыть,
Коль злобный враг пытается разбить,
Распять мою любимую страну
И запалить глобальную войну,
Нацистскими руками развязать,
Чего теперь от Запада нам ждать?
Идут, идут жестокие бои
Во имя жизни, правды и любви,
И голос Левитана вновь звучит,
Как в сорок первом. Как надёжный щит
Живым и мёртвым. И под свист свинца
Идти вперёд нам нужно до конца.
***
В лучах церквей
Сиянье льёт речушка,
Течёт среди смиренных берегов.
Возможно, к ней
Тогда стремился Пушкин,
Зреть отраженья тучных облаков,
Смотреть, как здесь
Гуляли стайкой девы,
По кругу пели песни до утра.
Мне под луной
Их слышатся напевы
И виден отблеск яркого костра…
Я в Арзамасе
Нынче гость случайный,
Я виртуально проживаю в нём.
Здесь тихо так,
Что нет вестей печальных,
Здесь спит земля своим глубоким сном.
Дивеево вдали,
Его не видно,
Покрыла ночь Саровский монастырь.
Но Серафим воскресший,
Очевидно,
Не спит, обозревая даль и ширь.
Спит Арзамас, ‒
Жемчужина России,
И дремлет Тёша ‒ тихая река.
Застыли облака
В небесной сини,
И машет на прощанье им рука.
***
Как сажа чёрны
Летом южные ночи,
И тихие волны ласкают песок.
У Чёрного моря,
Где спит город Сочи,
Разносится голос. Он чист и высок.
И девушка в белом
С природной красою,
И с пальмовой ветвью обходит дома,
С улыбкой душевной
И с русой косою,
От песен её расступается тьма.
Рассветные зори
На вольном просторе
Заслушались явно, как дева поёт,
И ей отзывается
Чёрное море,
И ей подпевает вдали небосвод.
Был в Сочи проездом
Давно я однажды
И с радостным чувством я в нём ночевал,
И местным вином
Утолял свою жажду,
И свежесть морскую я утром встречал.
Пусть ночью приснится
Мне озеро Рица,
Ущелья и горы в хрустальных ручьях,
Но в Сочи желал бы
Сейчас возвратиться,
Увидеть певунью в рассветных лучах.
***
Ты в глаза мне глядишь,
Чуть волнуясь при этом,
И, надеюсь, простишь,
Что я странствовал где-то.
Я с улыбкой пойму,
Что мой близится вечер,
Загорюсь, обниму
Твои жаркие плечи.
Мой земной поводырь
Вёл к тебе во вселенной,
Где стоит город Вырь*,
По дороге нетленной.
Мне по нраву стезя,
Что ведёт в неизвестность,
Позабыть мне нельзя
Древнерусскую местность.
Я по ней гнал коней,
Слыша плач Ярославны,
И с молитвой твоей
Край родной был прославлен.
Далеко рубежи
Затерялись степные,
И дорога бежит
В наши дни золотые…
* Вырь ‒ древнерусский город, играл важную роль в системе обороны юго-восточных границ Руси.
Родилась в 1961 году в Москве. Окончила Бауманское высшее техническое училище, 40 лет работает инженером-конструктором на предприятии Роскосмоса. Стихи пишет с 16 лет, но настоящий всплеск вдохновения начался семь лет назад. Член Российского союза писателей, финалист литературных премий «Наследие» и «Поэт года». Любит музыку и театр, проводит много времени в поездках по стране.
Я НЕ ЛЮБЛЮ БУРЖУАЗИЮ
Гляжу на матушку Россию
И откровенно признаюсь ‒
Я не люблю буржуазию,
Тем паче ‒ в стиле «а ля рюс»:
Неиссякаемая жадность ‒
В рублях оценивать момент,
И ледяная сердца хладность,
И совесть ‒ в банке под процент.
Утратив стыд, беситься с жиру
Без всяких смыслов и забот,
И создавать проблемы миру,
И презирать честной народ.
Сто лет пустынями бродили
Да не усвоили урок:
«Они давно меня томили», ‒
Как замечал братишка Блок.
Кому-то нравится, я знаю,
Как дикарю ‒ вязанка бус,
Вся эта роскошь показная,
Надменный тон и пошлый вкус.
Вокруг ‒ продажных женщин тыщи,
Лакеи трутся у крыльца,
А всё ж остался духом нищий
Фанат известного тельца.
Пусть Бог молчит и хмурит брови ‒
Спешить Всевышнему куда? ‒
Но черти вам котёл готовят ‒
Там будет жарко, господа.
А я ‒ живу и всё осилю,
Дитя простых рабочих масс.
… Но не люблю буржуазию ‒
Как завещал товарищ Маркс …
ДРАГОЦЕННАЯ МОЯ РОДИНА
Кособокие дома гроздьями ‒
Будто в прошлое сквозит дверь.
Небогатая моя Родина ‒
Кострома, Рязань, Орёл, Тверь…
Да рулонами купюр сотенных
Не заклеить всех твоих ран,
Измождённая моя Родина,
Крёстный путь тебе в миру дан.
Столько бед уже тобой пройдено ‒
Рассказать недостаёт фраз,
Драгоценная моя Родина,
Бриллиант, что помещён в грязь.
Но, сгорая на стальном противне
Иль блокадным становясь льдом,
Ты жива ещё, моя Родина,
Мой единственный земной дом.
Мне не нужно за труды ордена,
Торг бессмыслен ‒ не свои, что ль? ‒
Хоть не просто мне с тобой, Родина,
Я люблю ‒ и в этом вся соль…
КРОКУС
Дождь поплачет над пропастью
Обгорелого «Крокуса»,
В речке сморщится лёд,
И весенними гимнами
Чьи-то души невинные
Птичий хор отпоёт.
Средь пожаров и выстрелов
Трудно кажется выстоять
В битве Света и тьмы ‒
Непогасшею искрою
Сердце вынести чистое
И остаться людьми.
Но из грязи и снежности
Жизнь упрямо прорежется,
Словно Божья слеза:
Неожиданным фокусом ‒
Фиолетовым крокусом
Поглядит в небеса.
В храбром маленьком крокусе ‒
Ни холодной жестокости,
Ни оскала зубов,
Лишь посланье весеннее:
«Есть для мира спасение!»
… Это Мир и Любовь …
ОСЕНЬ. ПУШКИН
Облака аккуратно причёсаны
И уложены белым венком,
А дыхание ласковой осени
По пространству бежит ветерком.
Щедро жёлуди сыплют игрушками
Вдоль аллей вековые дубы ‒
Те, что, может быть, видели Пушкина ‒
Озорного, на взлёте судьбы.
Листья кружатся птичьими перьями,
Устилая прожилки дорог.
Двести лет ‒ многовато, наверное,
Но для вечности это не срок.
Здесь творится почти невозможное,
Будто время окликнули: Стой! ‒
И смешалась помпезность вельможная
С ленинградской почти простотой.
Может, это Создатель куражится
И скрывает вселенский секрет:
Нам прошедшее с будущим кажется,
А фактически ‒ времени нет.
Ведь по сути-то мало меняется ‒
Двухколёсные вместо коней,
И на велике Пушкин гоняется
С беззаботной ватагой парней.
Рюкзачок за спиной да наушники,
А толстовка от ветра спасёт ‒
Странно видеть всё это на Пушкине,
Но ему, несомненно, идёт.
Небо в тихих прудах отражается,
Облаками шуршит по земле.
Пушкин снова и снова рождается
Каждой осенью в Царском селе.
В пьяном воздухе, горьком и сладостном,
Так отчётливы звуки шагов.
Он идёт ‒ молодой, жизнерадостный,
Полный планов, надежд и стихов.
В мире много всего совершается ‒
Исчезают монархи в венцах.
Только Пушкин живёт-продолжается
Тёплой искоркой в наших сердцах…
ДОСТОЕВСКИЙ
Фёдор Михалыч Достоевский,
Литературы Царь и Бог,
По вечерам да по-соседски
Ко мне заходит на чаёк.
И у стола садится чинно,
И достаёт гостинцы он,
Очаровательный мужчина ‒
Галантен, скромен и умён.
Душа к душе беседы наши,
И мы почти уже на «ты»,
И дорогие персонажи
На нас глядят из темноты.
Вчера врывается в сегодня,
И проступают, не таясь,
Студент Раскольников и Соня,
И незабвенный Мышкин, князь.
Алёша кроткий Карамазов,
Молясь, идёт в Матронин храм.
И совершенно без подсказок
Творит купец Рогожин срам.
И допоздна, не зная скуки
И весь район лишая снов,
Подросток милый Долгорукий
Горланит в парке про Любовь.
Ах, сколько б ни было раскладов,
А всё известен поворот:
И где-то пьяный Мармеладов
Под электробус попадёт.
И длятся за полночь визиты,
И город шумный изнемог,
И лишь Великий Инквизитор
В раздумьях бродит, одинок.
… Когда в окне без занавески
Включают раннюю звезду,
Фёдор Михалыч Достоевский,
Я ставлю чай и встречи жду …
ПИТЕР. РАЗЛУЧАТЬСЯ ИНОГДА НУЖНО
С плеч испуганно вспорхнул свитер,
И разомкнуто кольцо рук:
Дай обнять тебя, родной Питер,
Мой любимый, дорогой друг!
Где-то в сердце, средь пустых полок
Мотыльками шелестит свет,
И мгновенный поцелуй долог,
И скрывает неба нас плед.
Мы беседуем с тобой молча,
Погружаясь в тишины мох:
Только мы ‒ и никого больше,
И единый ‒ на двоих ‒ вдох.
Вольный ветер в голове кружит,
Будто впрыснули вина в кровь.
… Разлучаться иногда нужно ‒
Чтобы встретиться вот так … вновь…
МОСКВА, ВЕЧЕРНЯЯ КРАСАВИЦА
Москва, вечерняя красавица,
Стучит по плитке каблучком,
К щеке случайно прикасается
Весенним нежным ветерком.
Она прекрасная и разная ‒
Сезон нарядами богат,
И густо красит губы страстные
Её малиновый закат.
Идёт, беспечная и яркая,
И напевает новый блюз,
Изгиб бедра подчёркнут арками,
Огни цветные вместо бус.
Смущает кофе и эклерами,
Шампанской пенится волной
И над распахнутыми скверами
Танцует пьяненькой луной.
Она свободная, летящая ‒
По Ярославке до Кольца,
Неповторимая, манящая ‒
Ей покоряются сердца.
Как много с вечера обещано
Любви и радости в судьбе!
… Но утром ‒ это просто женщина,
К метро спешащая в толпе…
МОСКВА ИЛИ ПИТЕР?
На гриппозной волне
Мыслей, грёз и событий
Вижу небо в окне:
Там Москва или Питер?
Огоньковый конвой
Светит ясно и гордо ‒
Вдоль кольца над Москвой
Или питерской хорды?
Трубы курят дурман,
Снег бомжует на крышах,
И в ветвистый капкан
Кто-то въехал на лыжах.
И теряется след,
Занесённый метелью.
И милашка сосед
Забавляется дрелью.
Возвращается борт,
С белым Ангелом схожий ‒
В Шереметьевский порт
Или Пулково всё же?
… Сон, уютный, как плед
Или мёд чаепитий,
Не раскроет секрет:
Там Москва или Питер?..
РАЗМЫШЛЕНИЕ ПРО МОТЫЛЬКА
Порхает хрупкий мотылёк ‒
Беспечность и каприз,
Ему не нужен кошелёк,
Который тянет вниз.
Ему не страшен частокол
И золотая клеть.
По жизни знает он глагол
Единственный ‒ лететь.
Ах, кто порхает мотыльком
Да грезит о Любви,
Того считают чудаком
Бескрылы муравьи.
Но он, скорей, из рода птиц,
А не каких-то тлей ‒
Из редких вольных единиц,
Не ищущих нулей.
Его легонечко задень ‒
А он уж был таков! ‒
Неуловимо краткий день
В галактике веков.
Господь, велик и всемогущ,
Того, кто сердцу мил,
Из безмятежных райских кущ
На землю отпустил.
Печален был и ликом бел
Таинственный Факир,
Когда Он мотыльку велел ‒
Украсить этот мир.
…Летит влюблённый мотылёк,
Рисуя в Небе след.
Но не огонь его привлёк ‒
Он сам рождает свет…
ОДА БЕЗДОМНОЙ СОБАКЕ
Мне снились неопрятные задворки,
И я сидела, к стенке прислонясь,
На сердце было муторно и горько,
Как будто с Богом связь оборвалась.
Внезапно из-за мусорного бака,
Где пряталась густая, злая мгла,
Пришла большая рыжая собака
И рядом осторожно прилегла.
Людскою речью псина не владела,
А потому вздохнула тяжело,
Придвинулась своим мохнатым телом ‒
И стало мне спокойно и тепло.
Вокруг царили хаос и руины,
Упрямо в небо пялились столбы,
Но знала я, что всё-таки не сгину
Безвестно на обочине судьбы.
… Приятно быть здоровым да богатым,
Лобзаться с власть имущими взасос.
Но в сердце пусть хранится ‒ как когда-то
Тебя спасал простой бездомный пёс …
МОСКОВСКИЙ СТАРЫЙ ТАРАКАН
Шустёр, хотя сутулит стан,
Жилеткой рыж, усы вразлёт ‒
Московский старый Таракан
В метро газеты раздаёт.
Улыбки тоненький зигзаг,
От шуток треснувший карман ‒
Ах, этот маленький чудак,
Московский старый Таракан!
Он в «человейнике» живёт,
Среди такой же мелкоты ‒
Не пучит важностью живот
И с миром, кажется, на «ты».
Он перестройки вынес груз,
Развал, стабильность и ковид ‒
Но не нашли, должно быть, дуст,
Чтоб извести подобный вид.
Стоит в подземке Таракан ‒
Тепло, нескучно ‒ высший класс!
В субботу ‒ водочки стакан,
И жизнь, пожалуй, удалась.
Бессмертный старый Таракан ‒
Весёлый нрав да хитрый глаз ‒
Столицы скромный талисман,
Её простых, народных масс.
Твердят: приметы, мол, обман.
Но есть надёжная одна:
На месте старый Таракан ‒
И мне удача суждена…
И ДОБАВИТЬ МНЕ НЕЧЕГО
Вечер мягкий, фланелевый,
Зацветающий липами.
Над домами панельными ‒
Речка с белыми рыбами.
Через край проливается,
Извивается в слаломе,
Водопадом срывается
За бетонными скалами.
Синим сказочным омутом
Манит небо вечернее.
Я покинула комнату ‒
Воздух лёгкими черпаю.
Мотыльковое платьице
Машет крыльями серыми.
Солнце скоро закатится.
Полететь бы над скверами ‒
За мечтой, за фантазией
Одинокого странника
О тенистом оазисе,
О водице из краника.
Горизонт удаляется
С каждым новым мгновением.
Кто всем сердцем влюбляется,
Тот герой, без сомнения:
Страшно быть неуслышанным
Иль непонятым попросту ‒
Да в полёте возвышенном
Рухнуть в дикие пропасти.
Но ночами короткими
И фланелевым вечером
Я люблю тебя всё-таки.
… И добавить мне нечего…
СОГРЕЙ
Согрей меня ‒ я так устала
От холода и пустоты.
У одинокого причала
Разбились все мои мечты.
Согрей меня своим дыханьем,
Глаза в глаза мне посмотри,
Прижмись к губам, зажги желаньем
И ничего не говори.
Согрей меня, и этот вечер
Мы будем счастливы вполне:
Допьём вино, погасим свечи
И растворимся в тишине.
Согрей меня, отбрось сомненья
И отрешись от суеты ‒
Пускай хотя бы на мгновенье
Соединимся я и ты.
Счастливый трепет ожиданья,
Прикосновения ожог,
Боль нестерпимого желанья
И в бездну яростный прыжок,
Разгорячённых тел движенье,
Переплетенье жарких рук,
Горячих губ соединенье
И двух сердец безумный стук…
И эту ласку, эту нежность,
И этот страстный наш полёт
Господь простит, как неизбежность,
Ведь он же добрый, он поймёт.
Согрей, а дальше ‒ будь что будет!
Мы с этой тайной станем жить.
В конце концов, мы просто люди,
А людям свойственно грешить.
ГЛЯДЕТЬ ‒ НЕ НАГЛЯДЕТЬСЯ
Куда от соблазна деться? ‒
Да просто очароваться!
Глядеть ‒ и не наглядеться,
Желать ‒ и не нажелаться.
Созвучием наслаждаться,
По атому приближаться
И сердцем к тебе прижаться,
Дышать ‒ и не надышаться.
Доверчиво, безмятежно
Всей сущностью обнажаться,
Податливой стать и нежной,
Чтоб в глубь твою погружаться.
Творцу возносить осанну,
Молить ‒ и не намолиться
О чуде, великом самом:
Любить ‒ и не налюбиться!
ЗА ОКОШКОМ ТОЛЬКО СНЕГ
В ожиданье вешних нег
И горячего июля
За окошком только снег
Занавесками из тюля.
Величавый и густой,
Шелковистый, даже нежный ‒
С той короткой красотой,
Что растает неизбежно.
А снежинок параллель
Завивается клубками ‒
Будто свежая постель,
Да измята чужаками.
Или плещет о стекло
Так отчаянно и слепо
Одинокое крыло,
Улетающее в небо.
… Но забудется метель
Недосмотренными снами,
И затикает капель
Торопливыми часами.
Сказка снежная ушла,
Мне оставив для чего-то
Лёгкость белого крыла
И желание полёта…
Поэт из Москвы. Кандидат философских наук, специалист в области теории познания, философских проблем творчества. Автор статей по социальной эпистемологии и философии поэтического творчества, опубликованных в ведущих отечественных журналах, философской монографии «Поэтическое творчество: философский анализ», а также книг стихов: «Этюдник», «Циферблат», «Visitka», «Море… Песок… Своды…», «Ледяное пламя», «Пламенный лёд», «Неформаль». Член Российского союза писателей.
МАЯТНИК
От шкафа и до шкафа ‒ час ходьбы
И месяц на оленях…
Ты видишь в зеркале следы своей судьбы ‒
Разбитые колени.
Разбить бы зеркало и разобраться с ним,
Но человек же чёрный
Снял шляпу, и плывёт угарный дым
Над лестницей просторной.
По лестнице ‒ часа на три ходьбы,
На лошадях ‒ три года.
Другого счёта не учили мы:
Природа и Погода
Так бурно обсуждались по утрам.
Потом ‒ разъезд расхода,
Развод… и в комнате идут часы к часам,
Чтоб встретиться у входа.
23.06.2022
ЗИМА
1.
Синхронно так и диахронно так,
Что ни к чему настраивать сервизы.
Не восприми реальное как вызов:
Что вызов ‒ если в стае ты вожак.
Но что за стая?
Слов и донных снов,
Синхронных книг и часиков картинных?
Как будто лик облился паутиной.
В заснеженном окне пылает знак
Принятия…
2.
Когда ты перестанешь повторять,
Что буква «ять» законно устарела,
И что одежда не скрывает тело,
А выставляет.
Выставить опять
Тебя на воздух?
В форточку, в окно?
Читай теории заиндевелым птицам…
Я повторяю… а в глазах темно.
Как словно на странице бледнолицей…
Когда же ты…
3.
Ты… это часто говоришь себе,
Когда себе особо надоела,
Как та особа… в этой же судьбе
На том окне остекленели стрелы…
А в ту судьбу смотрю за то окно,
Которое скитается напротив…
Ты знаешь, ты… а я провижу дно,
Не ведая: в полёте ли, в пролёте…
4.
Ты… это просто говоришь зиме,
Когда она особенно зависла.
Бессмысленно… слегка не так себе…
Но так стекольно, что дойдёшь до смысла.
Ты знаешь ‒ в зиму страшно выходить,
На то она распахнута, как бездна.
Но надо в магазин, и стало быть,
Оденешься и свыкнешься облезло.
И выйдешь в крик…
5.
Зима которая уже который раз.
Считая зимы, сбилась я со счёта.
И тянется, как пристальный рассказ,
И ты под дулом этого полёта.
Ты пригласишь к себе кого-нибудь
И будешь ждать, как истина глухая.
И зреть, как заметает ветер путь
В твоё окно,
Глаза надежд смыкая.
Глаза надежд…
12.01.2023
***
Поскольку приём начинается с десяти
У нас, к девяти вы придёте, но будет поздно.
Но, пусть с опозданьем, не можете не прийти:
Венозы души отдаются в крови занозно.
А улицы радостны, ветер распахнут вширь.
И будто бы континент ваши ноги свяжет.
Но самое вольное место ‒ жилой пустырь,
Где жил одуванчик… стихи сочиняя даже…
02.02.2023
ПЛАТОН НЕ ДРУГ…
Он оказался прав витиевато…
Но ты обвыкнешь ‒ было так всегда.
Кто согласился ‒ станет ближе брата.
Все аргументы лести ‒ лишь вода…
‒ Откуда в вашей книге столько аквы?
‒ Зато в ней ходят рыбы по-на дну.
Давай не спорить о принятье фактов.
Давай бы вместе слушать тишину.
03.02.2023
ПОЛНОЧНЫЙ РАЗГОВОР
‒ Я так одинок, как Франц, так помилуй меня со мной!
‒ Нет, полночь уже… на работу… я завтра лягу.
Немногие могут, как ты, беседовать со стеной,
Немногие так, как ты, в своём убедить бумагу.
‒ Действительно полночь? Послушай, а я не знал,
Что я такой могучий волшебник…
лишь ночь эта мне без края…
‒ Да спи. А иначе ‒ придёт из могилы няня,
споёт про того волчка.
‒ Луна в ползрачка… А ты знаешь, а я ведь об этом
порой иногда мечтаю…
03.02.2023
***
Нет связи… какую
взыскуем мы связь?
Времён? ‒ та распалась…
Имён? ‒ та устала…
И только целуется площадь вокзала
С ногами прохожих, к смиренью стремясь.
Похоже,
нет связи, связующей речь:
Вы разве не слышали, как же бессвязна
Волнистость, плетистость, цветистость рассказа.
Нет связи понятий, изъятий и встреч.
Чего же ты хочешь
от сеточки сот ‒
Гуденья, жужжанья, дрожания нитей?
Рожания лета? Но вы объясните,
Как липок ужаленно липовый мёд.
23.07.2022
ВДРУГ
Вдруг лето вернётся…
Проделав свой круг годовой,
Расставит созвездья
По тем же беспамятным вехам.
Вдруг память очнётся,
И снова нахлынет прибой,
И снова отхлынет печаль
в мировую прореху…
Вдруг снова по небу,
Глумясь, потекут облака
И выстроят в сини
Свой призрачный клин журавлиный…
И список грехов
Разорвёт в поднебесье рука,
Когда, словно в масло,
Клинок примечтается в спину…
07.01.2022
ЗАКЛИНАНИЕ
Холод, лёд и чёрствый хлеб…
Я задую две свечи.
Сердце тленное, молчи ‒
Так тебе же, так тебе ж
Будет лучше… без души…
Без души и босиком…
Пусть ундины в камыши
Спрячут камень под замкóм.
Грянь, утопленниц завет ‒
Смейся ‒ нечего спасать.
Соль, вода и лунный свет.
Лёд, и камень, и тетрадь…
08.01.2022
АССОЛЬ У МОРЯ
1.
Ассоль у моря ‒ слепы очи,
Больны глаза… Чего ты хочешь?
Чего сидишь с подолом рваным?
Вот он, твой парус ‒ чёрный, странный.
И не понять, кого хоронят…
Тебя, Ассоль! Отец же тронут ‒
С каким роскошеством дочурки
мечту… Так могут только греки.
О, Афродита, пали руки.
С мечтой ‒ разлуки в человеке
Не сыщешь. Не мертва мечта.
Но парус чёрен… Ты не та!
2.
Напрасно ждёшь, Ассоль, напрасно ждёшь.
Ты не дождёшься даже похоронки,
Где о тебе самой в две строчки тонко
Сообщено, что ты ‒ уже не ложь,
А правда жизни ‒ камень на траве,
Не розовая больше, нет дыханья…
А облака плывут над далью ранней,
Такие белые собою застят свет…
04.02.2022
РОССИЯ
На нарах вор целует крестик,
Косясь на звонкую решётку,
Ребёночка священник крестит,
И май, и май плывёт, как лодка,
Как облака, как голубиных
Сиянье крыл, как песнь о счастье…
Ребёнка мать несёт в коляске
В большую жизнь… и пьяный в доску
Отец откроет окна настежь.
Россия… сказка…
Такой была…
07.03.2022
Добавить комментарий