Попытка быть оригинальным

Классика в очередной раз оказалась не по зубам российским киноделам

Рубрика в газете: Адаптация классики, № 2020 / 21, 04.06.2020, автор: Александр РЯЗАНЦЕВ

Тяжело живётся в городе Калинове. Русская провинция, где соседствуют три эпохи: царская, советская и современная. На одной из его улочек стройными рядами стоят старые, много чего повидавшие деревянные избушки, напротив которых стоит бюст Ленину; а мимо них проезжают японские машины, из которых льются волны лихого русского рэпа. Это затишье. Перед грозой. А может, перед бурей.

Григорий Константинопольский, модный режиссёр, начинавший работать с самим Андреем Звягинцевым, сделал себе имя на провокационных фильмах-памфлетах, в которых очень грубо и жёстко высмеиваются актуальные социально-политические проблемы России. Особую известность он приобрёл относительно недавно, выпустив в 2018 году фильм «Русский бес». Проблематика 90-х, знакомая зрелому населению Российской Федерации, подаётся под густым соусом из политической сатиры, эпатирующей жестокости и аллюзий на русскую классику, что сделало фильм довольно популярным среди узких кругов ценителей.
Спустя год Константинопольский выпускает новый фильм «Гроза», в основу которого была положена классическая пьеса Александра Островского. Вроде бы правильный выбор: в последние годы по пьесам Островского ставится не так много фильмов, как это было в Советском Союзе; экранизаций стало гораздо меньше (последние известные работы были сняты Игорем Масленниковым в конце 2000-ых годов). В связи с этим справедливо говорить о том, что отечественный зритель соскучился по Островскому, чьи камерные истории хочется видеть не только в театре, но и на экране домашнего кинотеатра.
Вдохновившись успешным заигрыванием с русской классикой в «Русском бесе», Константинопольский решает снять полноценную экранизацию, происходящую в современной русской глубинке близ Волги. Он переписывает оригинальный текст «Грозы», добавляет туда новые смыслы и подтексты и приступает к съёмкам.
Итоговый фильм получился на удивление коротким (всего 79 минут), но смотрится он медленно и со скрипом. По сути, режиссёр поставил модный кино-спектакль, полный намёков на актуальные события из внутри- и внешнеполитической истории России, а также социальных веяний: так, часовщик-самоучка Кулигин в XXI веке оказывается непризнанным рэпером, а странница Феклуша побеждает в «Битве экстрасенсов» (иронично, что фильм был снят по заказу канала «ТВ-3»).
Звучит непривычно, но почему бы и нет? Баз Лурман тоже перенёс действие «Ромео и Джульетты» в США начала XXI века, сохранив исходный текст пьесы Шекспира – и получился замечательный фильм. Но, к сожалению, Константинопольскому не удалось повторить успех знаменитого западного режиссёра.

Фильм «Гроза» смотрится блекло и вторично по сравнению с оригиналом Островского. Почему? В первую очередь, из-за слишком «локальных» смыслов, которые режиссёр внёс в повествование: так, намёки Феклуши на Украину и Сирию сильно связывают действие фильма с новейшей историей нашей страны. Этим самым нарушается главный принцип русской классической литературы – её стремление к глобальности, а не локальности; желание показать какой-то вечный конфликт, присущий любому обществу любой эпохи, а не какой-то конкретной. Режиссёр умаливает одно из главных достижений классической пьесы Островского.
Безусловно, адаптация классики под наше время требует новых решений, порой радикальных, но обусловленных смысловой необходимостью. Стремление быть модным, бестолково используя грязноватые приёмы (неуклюжие сцены секса, показная грубость, рэперский саундтрек), демонстрирует как стремление режиссёра заинтересовать своим фильмом молодёжь, так и его полное непонимание того, чего наша молодёжь в действительности хочет увидеть на киноэкране. Молодые люди не хотят видеть эксперименты, политические аллюзии и скупое действие; массовому российскому кино не хватает крепкой драматургии.

Переписав прекрасный классический текст, режиссёр снизил драматичность истории, сделав её малопримечательной и чернушной. Фильм по пьесе невозможен без крепкого сценария, и если он неудачен, то и фильм будет бездарным. Тем не менее, не стоит говорить исключительно о неудачах «Грозы»; фильм есть за что похвалить.
В первую очередь, язык, на котором говорят герои. Григорий Константинопольский провёл удивительный литературный эксперимент, сохранив русский язык XIX века, но слегка разбавив его модной лексикой XXI века. Например, можно вспомнить одну из чудесных фраз Кулигина-рэпера: «… а то и значит, Боря, что нравы в нашем городе жестокие. Ну, обычаи. Я тут диск записал, хочешь послушать? Только сними на телефон, я хочу это на ю-тьюб залить». Весь фильм состоит из подобных фраз, которые поначалу звучат необычно и оригинально. Главный нюанс состоит в том, что Константинопольский не попросту «обновил» язык героев Островского, избавившись от оригинального текста, а соединил наречия XIX столетия со сленгом XXI века. Звучит очень свежо и сочно; если Константинопольский решит продолжить эксперименты над русской классикой, то лучше всего как раз использовать такой интересный синтез. Ведь благодаря этой находке автору удаётся передать свой главный замысел: соединить в своём фильме несколько эпох, тем самым показав, что время нелинейно, и настоящее окружено отголосками прошлого.
Подводя неутешительный итог, следует отметить, что фильм не оставляет приятного послевкусия, после просмотра лишь возникает вопрос: а зачем его вообще сняли? Скорее всего, лишь для того, чтобы показать осовремененную «Грозу».