Продолжается расправа по самому жёсткому и жестокому сценарию
Рубрика в газете: Беспредел, № 2021 / 44, 24.11.2021, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Два месяца я взываю к чиновникам разных мастей: что же вы творите! Отдайте хотя бы икону, личные бумаги, книги! Почему вы держите без санкции суда под арестом материалы к моей книге «Что таят архивы о Солженицыне»?!
Одна представительница департамента городского имущества Москвы (мы с большим трудом, наконец, установили её фамилию) – Екатерина Игоревна Никонова – в изощрённо-насмешливой форме с издёвкой говорила, что поздно пить боржоми и все книги будут сожжены или утилизированы. Но разве это не есть фашизм?
Другая начальница из ДГИ – Прусакова – отказавшись проводить какие-либо расследования в отношении незаконных действий Никоновой, сообщила, что мои личные рукописи когда-нибудь (надо полагать, через десятилетия) вывезут на какой-то склад, откуда мне их выдадут только после предъявления бухгалтерских выписок (прекрасно понимая, что моя интеллектуальная собственность не связана ни с какими счетами-фактурами).
Повторю: два месяца я был лишён доступа к своим рукописям. Это же вопиющее нарушение прав человека. По вине ДГИ я всё это время не мог продолжать работу над своими книгами. И кто за это ответит? Когда будут возбуждены уголовные дела?
Я очень надеялся на помощь, как в таких случаях говорят, «старших товарищей». Они ведь любят всегда подчёркивать свою принципиальность и желание в любую секунду прийти на помощь нуждающимся. Но один из кураторов литературы в самых высших инстанциях откровенно надо мной все эти два месяца издевался.
Приведу только часть его вопросов, которыми он просто изводил меня, видимо, надеясь, что силы окончательно меня покинут.
«А зачем вы рукописи хранили в редакционном кабинете? Вы сами виноваты, статьи следовало писать дома, а не на работе».
«А вы понимаете, что у вас личные рукописи арестовали не просто так, а в счёт погашения редакционного долга?» (Я и не знал, что сотрудники ДГИ наделены правами судебных приставов. Но даже судебные приставы никогда не накладывали санкции на личные письма человека. И, простите, а что, ДГИ собрался мои рукописи выставлять на аукцион «Сотбис» и хотел оценить их в три миллиона то ли рублей, то ли долларов?)
«А что вы всех шантажируете своим Солженицыным? Этот Солженицын уже всем поперёк горла. И мы ещё посмотрим ваши рукописи, прежде чем решить, отдавать вам их или нет…»
Каково? Значит, без моего согласия кто-то своими грязными ручонками будет перебирать арестованные у меня бумаги, всё цензурировать и делать какие-то свои странные заключения! Может, в таком случае этому куратору следовало бы перейти на работу в иные органы – те самые, которые осенью 1965 года тайно конфисковали рукописи Солженицына, а потом распространяли их среди сотрудников аппарата ЦК КПСС и руководителей Союза писателей, побуждая литературных генералов дать негативные отзывы на сочинения великого писателя?
Кстати, почему этот куратор в то же время слёзно просит, буквально умоляет, никогда и нигде не упоминать его фамилию? Жёстко издеваться над человеком ему можно, а называть фамилию нельзя. Не странно ли это?
Наконец, утром в минувшую пятницу раздался звонок из ДГИ, правда, от самого маленького клерка. Он сообщил, что его начальство, учитывая мои заслуги (надо же – у меня уже появились заслуги!), готово в понедельник минут на 15 допустить меня в мой кабинет, чтобы я забрал только мои личные материалы к книге о Солженицыне. Как я понял, в ДГИ, наконец, осознали, что Солженицын был не каким-то писакой, а великим художником, и продолжать держать под арестом рукописи о нём – это уголовное преступление. Правда, уже в обед той пятницы мне перезвонили и сказали, что время для сборов мне с 15 минут увеличили до нескольких часов. А вечером, перед тем как всем чиновникам разъехаться на свои шикарные подмосковные виллы, и вовсе произошёл аттракцион невиданной щедрости – мне пообещали выделить для разбора и вывозки всех моих личных вещей весь понедельник – с 8 утра и до 5 вечера.
Но что же я увидел в понедельник? Да только ли я! Вместе со мной всё это наблюдал представитель ДГИ Максим Дронов – тот самый, который в начале октября по указанию Никоновой осуществлял тайную незаконную видеосъёмку, как сотрудники редакции посещали туалеты для справления нужды.
Мы целых полчаса на морозе стучали во входную дверь и во все окна, чтобы нас, наконец, пустили в здание. Оказалось, охрана сладко спала и никаких стуков не слышала (как же удобно устроились в Москве наши замечательные аварские гости из Кизляра!). Когда же мы, наконец, зашли в здание, то что увидели? На моих книгах и рукописях сушились чьи-то грязные ботинки, тапочки, полотенца и нижнее бельё! С выставочного стенда были выброшены все газеты и журналы. Он был полностью заставлен вонючими портянками и сапогами. Дальше мы с Дроновым прошли по кабинетам. О, ужас! В одном кабинете была протянута бельевая верёвка, на которой красовались трусы, в другом были разбросаны сковородки, в третьем валялись разбитые яйца, которые предназначались, видимо, для вкусного завтрака, в четвёртом на полу лежали матрасы…
Так для этого ДГИ Москвы столь вероломно и подло сразу после выборов в ГосДуму выгонял редакцию старейшего литературного издания на улицу?! Вот что надо было не тайно, а явно фиксировать на видеокамеру, уважаемый представитель ДГИ Максим Дронов, и немедленно эти кадры демонстрировать заместителю мэра Москвы Владимиру Ефимову. Но вы, Максим Игоревич, почему-то всего этого испугались и тут же попытались спрятаться в кусты.
Кстати, Максим Игоревич, а кто вас наделил правом в наше отсутствие пару недель назад тайно проводить в редакции опись имущества? Подскажите, какими критериями вы пользовались, составляя эту тайную опись без каких-либо свидетелей: вы учитывали каждый листочек из моих рукописей и вписывали название документа, его краткое содержание и объём или только пересчитали количество исписанных мною бумажек? Есть ли уверенность в том, что вы, втайне от редакции составляя эту странную опись, что-то не подсунули нам, а что-то не изъяли? И здесь нет никакой паранойи. У всех журналистов ещё не истёрся из памяти вопиющий случай, когда по соседству с нашей редакцией на Цветном бульваре нашему коллеге Ивану Голунову подбросили наркотики. В нашей ситуации тоже ничего исключать нельзя. Мы твёрдо убеждены, что все эти аресты, обыски, взломы департамент городского имущества самолично проводить не имел права. Для этого у нас существуют правоохранительные и иные органы, а также институты понятых и свидетелей. Добавлю: я до сих пор не получил ни от кого объяснений, зачем господин Дронов копался в моих бумагах и что он там искал.
Ошарашенный с утра пораньше в понедельник увиденным, я поплёлся к своим бумагам и книгам. Но тут меня ждал окончательный удар. Случилось то, чего я очень боялся: большая часть моих материалов оказалась сваленной в общую кучу, и теперь вряд ли в скором времени мне удастся её разобрать и вернуть в прежнее состояние. Пока я не могу даже представить, всё ли цело или какая-то часть безвозвратно пропала.
И как всё это объяснили нанятые в Кизляре охранники? Попытаюсь дословно привести их слова: «Это вы раньше здесь были хозяевами. А теперь мы. И что хотим, то и делаем. Нас не интересуют ваши книги и бумаги. Мы всё сделали так, как нам удобно. Ваши книги тут путались у нас под ногами, а мы хотим сидеть в креслах комфортно».
Признаюсь честно, с таким беспределом, цинизмом, хамством, если угодно, варварством я ещё никогда в своей жизни не сталкивался, хотя мне лет уже немало и вроде ко всему в этой жизни должен был привыкнуть.
Вместе с Дроновым мы тут же попытались связаться с руководством ЧОП «Баярд – пультовая охрана». Но с нами после скандала согласился поговорить по телефону лишь числящийся старшим у аварских гостей непонятный гражданин, которого нам представили как Мехти Рагимханова. Он наотрез отказался давать какие-либо контакты начальника ЧОПа и заявил, что пусть во всём разбирается ДГИ. Мол, ДГИ этому ЧОПу ничего не передавало, ни за какие вещи оно отвечать не собирается, и если в редакции обнаружились пропажи, то это проблема ДГИ, а не охраны. От такой наглости и дерзости даже Дронов опешил. Однако составлять какие-либо акты о возможных пропажах и о происшедшем ЧП, хотя бы немедленно поставить в известность своё руководство он категорически отказался. Его реакция свелась к следующему: сначала заберите свою рукопись об этом несчастном Солженицыне и побыстрей покиньте помещение, а потом жалуйтесь хоть в ООН. И этому Дронову вскоре с большой радостью поддакнул один из охранников, который очень долго не хотел нам показывать свой бейджик, и только потом мы смогли прочитать на бейджике его имя – Мурад Магомедов. Этот гость из Кизляра постоянно подчёркивал, что для него не существует никаких законов и даже конституция для него – ничто, и он готов беспрекословно выполнять лишь любые команды упоминавшегося Мехти. Такого презрения к основному документу Российской Федерации мы уже давно не наблюдали. Получается, что приезжая охрана демонстративно показывает своё неуважение к конституции. Каково?!
Кому же в столице России доверяют охрану государственного имущества и интеллектуальной собственности художников? Получается, что людям, которые готовы публично растоптать даже конституцию. Так и хочется спросить начальника ОЛРР по ЮВАО Главного управления Росгвардии И.В. Баранова: «Вы перед тем, как выдаёте охранникам лицензии, проверяете их на знание конституции и действующего законодательства, или выдаёте бейджики без разбора направо и налево, каждому желающему?»
Неужели мы столкнулись не с ЧОПом, а с какой-то непонятной бандой разбойников? Может, командующий Росгвардии Виктор Золотов сумеет как-то прокомментировать эту ситуацию?
Признаюсь, я испытал чувство страха. Ведь как можно было ответить на этот вопиющий беспредел? Получается, что никак. Тут ещё представитель ДГИ Максим Дронов предложил, по сути, утереться, побыстрее забирать остатки своих уцелевших рукописей и по добру по здорову выметаться на улицу. А ведь этот Дронов сейчас заканчивает учёбу на юриста РАНХиГС. Кого же готовит ректор этой академии – выдающийся либерал господин Мау: людей, готовых служить России и закону, или приспособленцев, закрывающих глаза на беспредел и побуждающих угодливо потакать зарвавшимся чинушам? (Напомню, это на глазах Дронова пару месяцев назад его сослуживец по ДГИ понуждал меня при сотрудниках редакции подписать акт о том, что я уже выселился из здания вместе со всеми вещами, иначе я свои рукописи никогда не увижу. Кстати, Дронов и теперь утверждает, что его сослуживец действовал исключительно по регламенту и заслуживает за это чуть ли не ордена. Я попросил Дронова показать мне этот регламент, в котором, по его словам, прописано, что гражданин должен заранее дать расписку за то, что он ещё не совершал. Естественно, у Дронова такого регламента не оказалось).
И после всего творящегося на наших глазах ещё кто-то будет утверждать, что редакция сейчас страдает якобы исключительно из-за экономических проблем? Из-за экономики, простите, столичные чиновники вряд ли бы стали рисковать своими креслами и без суда и следствия арестовывать рукописи. Московские власти руками ДГИ сознательно устроили жёсткую показательную акцию по устрашению Огрызко и «ЛР». Цель: чтобы в преддверии возможного транзита ни одно выходящее в столице издание ни при каких обстоятельствах больше не посмело бы бросить даже малейшую тень ни на Собянина, ни на окружение мэра. Собянина, видимо, предписано каждый день во всех выходящих в Москве СМИ изображать только как доброго ангела. Если же кто-то попытается хоть за что-то конструктивно покритиковать столичного градоначальника, то наглец должен сразу ждать ответку: его или тут же силой вероломно посреди ночи выпрут из помещения, или не дадут копеечные субсидии, или лишат даже личных вещей. Ну, может, ещё проведут закулисную спецоперацию по смене руководства неугодного издания.
Кстати, о смене руководства. Люди из управления общественными проектами в президентской Администрации сейчас в панике. Они признаются, что думали, что московские власти протолкнут в новое начальство «ЛР» толковых и энергичных специалистов. А что пока получается? Один из соучредителей газеты, с которым редакция газеты рассталась ещё в 2012 году из-за его крайнего непрофессионализма (если это кого-то интересует, можем потом поподробнее рассказать о том, в чём заключался этот непрофессионализм), сейчас обзванивает ряд бывших сотрудников и спрашивает, готовы ли они подработать (ведь не у всех большие пенсии). Но люди интересуются: а что с Огрызко? И что этот соучредитель отвечает? Мол, этот Огрызко совсем распоясался и ведёт себя, как Путин, не желая общаться с Ерёменко, видимо, считая, что ему пока не о чем с этим Ерёменко говорить. Конечно, в этом есть доля преувеличения. Я всё-таки не Путин, а скромный журналист и историк литературы, и не надо делать из меня сразу национального лидера. Но раз этот соучредитель приравнял своего старого и, возможно, будущего шефа к нынешнему украинскому президенту-клоуну Зеленскому, то о чём можно после этого говорить? Как с такими людьми сотрудничать?
Вы поумнее не могли подобрать кадры для руководства литературным изданием?!
Очень интересно…
А кто же он все-таки, этот таинственный соучредитель, с которым редакция рассталась в 2012 году? Как его фамилия? И почему редакция с ним рассталась? И какова его, условно говоря, “доля” при голосовании по вопросам управления?
Получается, что этому соучредителю доверили сейчас набор в редакцию новых сотрудников? А старые куда денутся? И куда денутся положения Трудового Кодекса?
Уж не назревает ли новый скандал?
И еще один вопрос. А не пробовал ли Вячеслав Вячеславович обратиться в прокуратуру? Может, в ведомстве господина Краснова поправят собянинских чиновников? Ведь Краснов не подчиняется Собянину…
Сейчаc в Литроссии четыре учредителя: В.Огрызко, В.Еременко, СПР и В.Кашлев.
Что ли, Витю Кашлева засранцы наняли за две копейки?
Так Вас надо понимать, Guest?
Прочитал статью В. В. Огрызко, и, как написал А. Н. Радищев, “душа моя уязвлена стала”. Я последние лет тридцать постоянно твержу: “Дурдом! Ну и дурдом!” Но саратовский “дурдом” (в первую очередь я имел в виду сферу образования и “революционные преобразования” в этой сфере) заметно уступает столичному. Или то, что творилось и творится в “ЛР”, НОРМАЛЬНО? Суметь Кафку сделать былью, какой талант нужен!
У Радищева: “…душа моя страданиями человеческими уязвлена стала”.
Оптимисту: “…душа моя страданиями человечества уязвлена стала.” Мало- восстановлена точность.
Алексею. Спасибо за поправку. Есть повод перечитать “Путешествие…”.
Оптимисту и Алексею спасибо за “редакторскую правку”. Я часто привожу цитаты известных авторов, но цитирую их по памяти. А память стала подводить, Радищева с “купюрами” процитировал. Кстати, а кто автор замечательного и такого актуального изречения: “Кафку сделать былью”?
Насчёт “дурдома”. Группа охранников/ вообще вохровцев и чоповцев в РФ ок 5 млн,- это во время острых кризисов -трудового и демографического/ “отсекла” известного писателя, главного редактора авторитетного издания/ Вячеслава Огрызко/ от его архива, книг,рукописей и даже православной иконы/.
Караулят что?!И ради чего или кого?!
Хотя; с другой стороны.Его- слава Богу!уж простите- не расстреляли/ пишет Мизантроп/- могли бы-как Зощенко-если бы он не писал Сталину, Жданову, Маленкову…не выслали-как Иосифа Бродского и публициста Бориса Черных-предлагал реформировать комсомол…
Так что,господа, подвижки всё таки есть.Это не едкая сатира,а реальность.
А месть-не месть; остаётся только догадываться…
А если Мишустин отреагирует на письмо Грешневикова,то “плоды” достанутся у-как видим-другому редактору…
“Кафку сделать былью” это переделка строчки “Сказку сделать былью” из “Марша авиаторов” (о нем есть в Википедии). Я слышал, что это был старый лютеранский гимн “Мы рождены, чтоб весть нести Христову”, из которого переделали “Авиаторов”. Про “Кафку” есть в воспоминаниях К.Ваншенкина, который уверял там, что в его присутствии эту строчку придумал Арсений Тарковский.
Теперь окончательно ясно, по чьим наветам убрали Огрызко. Свора с Комсомольского проспекта торжествует. Достаточно прочитать статью “Литература должна играть белыми” в “Вечерней Москве”, чтобы это понять.
Но вообще то, как ни странно, эта ситуация дает Вячеславу Вячеславовичу и его помощникам замечательный шанс сосредоточиться на промахах своры. Тем более, что “восьмитысячная армия” графоманов постоянно дает для этого поводы. Почему бы не высмеивать в каждом номере “Новой литературной России” сочинения, прости Господи, “писателей”, принятых в СПР за последние три десятилетия? Пусть вся читающая страна хохочет над полуграмотными и напыщенными идиотами. Вот тут будет и спрос на газету, и рейтинг, и реклама.
Честно говоря, архивные изыскания Вячеслава Вячеславовича хоть и очень интересны сами по себе, но рассчитаны не на широкого читателя. А если поднимать на смех в каждом номере изыски очередного “члена Союза писателей”, – успех обновленной газете обеспечен. По меньшей мере, каждый номер газеты будут читать восемь тысяч читателей!)))
Ну и, конечно, нужно высмеивать каждую поездку полковника за деньгами к очередному губернатору, и “посадку писательских аллей”, и торжественные награждения графоманов грамотами…
Много поводов для всероссийского смеха дает сегодня СПР, много.
Почему бы этим не воспользоваться?
Высмеивать, высмеивать и высмеивать, как здесь предлагают сочувствующие – на это у Огрызко не хватит пороху, то есть денег. К тому же высмеивать талантливо способны немногие, и уж совсем перевелись те, кто готов это делать бесплатно. Огрызко уже попробовал высмеивать всех подряд – устами псевдопародиста БУЕВА, а что в итоге? Литературные упражнения, не более того… Нужен не стеб и не словесная трескотня. Нужен план действий, необходимы разные формы и жанры смешного. Есть ли это у Огрызко? Сомневаюсь. Думаю, что дело Огрызко и К. обречено: не умеющие смеяться обречены только рыдать, ну и ещё возмущаться всем подряд – кавказскими охранниками, столичными чиновниками…
Власть сама себя обличает?
Такое мнение возникает, после прочтения вопиющих материалов в «ЛР №37 «В кабинетах «ЛР» теперь устроена ночлежка для приезжих из Кизляра, или Бандитское нападение на газету» и в «ЛР»№ 38 «Редакция литературного издания превращена в грязный свинарник».
Эти два номера «ЛР» подтверждают, что для власти нет действующих законов, и тем самым она однозначно себя же и обличает. Неужели становится нормой захват важных предприятий с помощью вооружённых охранников, которые к тому же устроили ночлежку?
Почему департамент горимущества Москвы прибегает к варварскому методу выселения газеты из её же исконных помещений не совсем понятно? Ведь долг за коммунальные услуги был оплачен больше, чем наполовину. И это преследование непокорного независимого издания продолжается вот уже несколько лет. Причина не только в том, что еженедельник печатает критические материалы, это спецзаказ армии московских и региональных чиновников по уничтожении адекватной прессы.