ПРОСТРАНСТВО ЗИМЫ

№ 2022 / 46, 01.12.2022, автор: Вера ЧАЙКОВСКАЯ

Увидела старые литографии начала и середины 80-х годов давней своей знакомой Ольги Лозовской. Художница мало выставляется и известна, пожалуй, только в узком кругу художников-графиков.

Но о литографиях. Тогда еще функционировали дома творчества художников. И все три работы выполнены в них, две зимой на Сенеже, и одна – зимой в Челюскинской. Сейчас Дом творчества на Сенеже прекратил свое существование, а что в Челюскинской – не знаю. Долгие годы он выживал, постепенно хирея и дряхлея, за счет сдачи мастерских в аренду – всем подряд. Немногочисленные художники-офортисты, выполняя какие-то «рекламные» заказы, напропалую нарушали технику безопасности, запахи «травления» распространялись по всему поселку. И мы, искусствоведы, не причастные к этой кислотной «алхимии», которая и нас «подтравливала», решили там больше не появляться. Это было уже в начале 2000-х. А до того! О, прекрасные были места и впечатления! Но в Челюскинской я бывала только летом. А вот на Сенеже мы с сестрой оказались зимой, пусть и гораздо позже той зимы, которая воспроизведена на литографиях Оли Лозовской. Сестра взяла с собой совсем еще маленького сына. Жили мы в деревянном флигеле, чуть ли не по макушку засыпанном снегом. До столовой надо было идти по сплошному снежному полю. Выручал сосед – богатырского сложения художник из Казахстана, который тащил нашего Илюшу на закорках. И вот, глядя на литографии Оли, я вспомнила эту, одну из самых снежных в моей жизни зим. В Москве таких не бывает – нет такого открытого и рельефного пространства, нет огромного замерзшего озера, нет такой тишины.

Олины литографии тоже немногословны. Все линии только подчеркивают, что пейзаж зимний, снежный. Ощущается даже мягкая пушистость снега по контрасту с четкой графичностью и ритмом построек, тонущих в снегу. На одной из литографий возникает коричневое пятно, кусок стены, вероятно. Но он даже как-то режет глаз на фоне все окутывающей белизны. Окна тут какие-то странные, вероятно, это окна мастерских, – черные и узкие прорези. В нашем флигеле они были обычными. А белизна вдали – это, конечно, гладь бесконечного озера, слившаяся с небом.

 

Зима в Челюскинской более живописна, хотя тут только две краски – черная и белая – сама поверхность листа. Но бурно выделено черными штрихами дерево (в доме творчества был замечательный маленький парк, посаженный некогда еще его первым директором). Видна маленькая и немного смешная деревянная ограда. Теперь таких нет, теперь только заборы, глухие и выше человеческого роста, чтобы отгородиться от чужих взглядов. На листе есть легкие графические намеки еще на какие-то строения, теряющиеся в туманном воздухе. Зима «съела» не все живое, выделила рельефы и ритмы, обозначила «территорию жизни». В целом зима у Ольги Лозовской получилась суровая, бессолнечная, бесконечная, почти полярная. И человеку в этих условиях нужен особый запас прочности и умения ценить даже ускользающее маленькое тепло. Как там у Мандельштама? «И спичка серная меня б согреть могла».

Я благодарна Ольге Лозовской за возникшие воспоминания, и думаю, что дело не только в них, но и в таланте художницы, которая сумела минимальными средствами, – столь многое в природе и в нашей с вами жизни, причем даже и в жизни теперешней, ухватить.

 

Один комментарий на «“ПРОСТРАНСТВО ЗИМЫ”»

  1. Как хорошо мы плохо жили! И не ценили эту жизнь, жаждали перестройки…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.