Работа над невынужденными ошибками
Рубрика в газете: Обсуждаем итоги премии «Слово», № 2024 / 49, 20.12.2024, автор: Константин КОМАРОВ (г. Екатеринбург)
ВОПРОС В ЛОБ:
– Первый сезон премии «Слово»: большая удача или полный провал? Нужна ли реформа премиального процесса в российской литературе?
Доселе не было и сомневаюсь, что когда-нибудь появится литературная премия, которая бы устроила всех. Споры, несогласия, дискуссии – нормальная и естественная составляющая премиального процесса на всех его этапах. Другое дело, что нарекания к премии делятся на две категории: неизбежные («наградили не тех!» etc.) и те, которых можно было бы избежать. И вот как раз вторых к премии «Слово» накопилось достаточно – даже со скидкой на дебютный сезон, когда «лица необщее выражение» премии формируется путём проб и ошибок. Кажется, ошибок (в том числе, говоря спортивным языком, ошибок «невынужденных») получилось больше, чем проб, и первый блин вышел «комоватым».
Наглядный пример такой «ошибки» – «миграция» некоторых членов жюри и экспертного совета в участники прямо по ходу пьесы. Для премии, позиционирующей себя как «национальная литературная», выглядело это довольно сомнительно и несло явный оттенок балаганности. Сюда же отнесём нежелание опубликовать в открытом доступе произведения финалистов (как делает, например, премия «Лицей»), что могло бы развеять многие смутные домыслы.
Но неприятный осадок от итогов премии остался лично у меня не из-за проблем с форматом и уставом, а по другой причине: судя по всему, эстетический критерий (по умолчанию призванный быть ключевым при оценке литературных текстов) в целом ряде случаев был потеснён (а то и аннигилирован) гораздо более примитивным критерием идеологическим, что неминуемо привело к конъюнктуре, «ржавчина» коей видна и в длинном, и в коротком списках. И в лонг, и в шорт просочились образцы откровенной графомании. При этом многие достойные кандидатуры из лонга в шорт не попали (а многие и до лонга не добрались). Такой подход, подменяющий художественную подлинность произведения «правильностью» его «посыла», игнорирующий мысль о том, что художника определяет не тема (будь то СВО или несчастная любовь), а интонация, с которой он об этой теме говорит – не мог не сказаться и на итоговых результатах. Скажу о них пару субъективных слов.
О прозе судить не берусь, ибо «не в материале», но победы Дмитрия Филиппова и Анны Долгаревой представляются мне закономерными, ибо оба: а) доподлинно знают, о чём пишут и б) имеют убедительный литературный бэкграунд (в случае Долгаревой, правда, поэтический). В общем, «не читал, но одобряю». Вполне справедливым видится и вручение «Гран-при» Юнне Мориц – за «выслугу лет».
А вот с поэтическими лауреатами сложнее. Олеся Николаева и Вячеслав Куприянов (при всём моём скепсисе в отношении отечественного верлибра) – имена для современной русской поэзии значимые и вполне подходящие на роль знаковых для новорожденной премии. Но не смазывает ли и не дискредитирует ли «золото» одной и «серебро» другого «бронза» некой Ольги Ершовой, потолком комичных стихоподелок которой является капустник в местечковом ТЮЗе? По-моему, однозначно смазывает и дискредитирует.
Молодёжный пьедестал действительно представляет нам молодую патриотическую поэзию. Проблема в том, что в случае Артёма Рагимова – прежде всего, патриотическую, в случае Софьи Юдиной – молодую и только в случае Максима Бессонова (заметно выросшего за последние годы) – собственно, поэзию. Многочисленные версификационные огрехи Юдиной можно, при желании, оправдать юностью, хотя это плохо стыкуется с «гамбургским счётом», о котором не раз заявляли руководители премии. Но чудовищные нелепости, находящиеся на грани (а порой и за ней) неосознанной автопародийности, которыми изобилуют произведения победителя, оправдать уже не представляется возможным.
Получается, что как минимум к половине из поэтических лауреатов возникают серьёзные и неустранимые вопросы относительно художественной состоятельности и «самостоянья» их лирики. Многовато…
Чтобы вторая и третья буква в названии премии «Слово» не оказались лишними, а Слово полноценно воплотилось в Дело, предстоит большая работа над ошибками. Хочется надеяться, что во втором сезоне (особенно репрезентативном и показательном для любой премии, претендующей стать важной частью литпроцесса) плоды этой работы будут предъявлены urbi et orbi.
Но прежде чем приступать к этой работе, нужно осознать саму её необходимость, ибо, конечно, велик соблазн отмахнуться от критики, списав её на клевету, наветы и интриги завистливых недоброжелателей. Надо понимать, что это – путь в никуда, какими бы громокипящими речами (вроде тех, что произносил Николай Иванов на пресс-конференции по итогам премиального сезона) он не был аранжирован.
Имеет смысл прислушаться к Николаю Гумилёву, который более века назад в одноимённом с названием премии стихотворении тревожно предупреждал:
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангелии от Иоанна
Сказано, что Слово это – Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества.
И, как пчёлы в улье опустелом,
Дурно пахнут мёртвые слова.
Реформирование всей премиальный системы – это утопия. Но каждую отдельную премию можно оптимизировать. Было бы желание. Верю, что у тех, кто отвечает за премию «Слово», оно найдётся.
Да, да, поскорее публикуйте сочинения всех финалистов в открытом формате. Мы прочтем – и так откомментируем, что мало финалистам не покажется. И громокипящим полковникам – тоже.
Ждем-с.