Русский Киплинг – Николай Гумилёв
№ 2023 / 51, 29.12.2023, автор: Валентин МАЛЮТИН
Уважаемая редакция портала «ЛР»!
Поздравляю ваш прекрасный коллектив с Наступающим Новым годом! Желаю быть всегда на острие атаки, не снижать темпа наступления на всех фронтах, где ваше издание уже имеет твёрдые позиции. Вы – лучшие, а те, кто думает иначе, пусть об этом пожалеют. Эту битву вы уже давно выиграли. Они лишь только огрызаются в бессилии. С вами лучшие люди России и всего мира!
Посылаю новый материал. Всего в году минувшем, как мне удалось посчитать, опубликовано вами 11 моих материалов. Большое вам спасибо!
С уважением,
ваш читатель и автор
Валентин Малютин
«Я хочу, чтобы не только мои стихи, но и моя жизнь была произведением искусства» – говорил он.
Когда я увидел портрет Николая Степановича Гумилёва, нарисованный московским живописцем Алексеем Мозговым, мне невольно вспомнилась одна поездка в рязанские земли.
Там, в селе Желудёво Шиловского района есть Христорождественский Храм. Величавый. Монументальный. Сложенный из камня. Ходишь по нему, и сама благодать сходит на тебя. Когда-то сюда прибегал к своему дедушке, приезжая ненадолго из города на Неве, и маленький Николай Гумилёв, ставший спустя годы легендой русской поэзии. Самое проклятое советской властью поэтическое имя. Семьдесят лет носитель его числился государственным преступником. И почти всё это время было наложено вето на его творчество и на память о нём: Гумилёва не только запрещали публиковать, но и упоминать в печати. Опасно было просто произносить вслух это имя – прослывёшь неблагонадёжным… Его реабилитировали лишь в начале 90-х годов прошлого века. Примерно в то же время оставили этот мир и его дети: Лев Гумилёв и Орест Высотский. Каково же им было жить все свои годы…
Когда 26 августа 1921 года Гумилёва расстреляли вместе с другими по сфабрикованному делу в Бернгардовском лесу, ему было всего лишь 35 лет. Он сам вырыл себе яму, хладнокровно выкурил последнюю сигарету. Раздался залп – и Гумилёв упал, сражённый пулями палачей. Перед смертью держался мужественно, с достоинством. Остались последние слова, нацарапанные им на стене камеры и открытые нам лишь в 1994 году:
«Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилёв»…
Впрочем, по свидетельству его родных и близких, есть и другие предполагаемые места его казни. Словом, где-то на российских просторах он был убит и зарыт.
Так Русь потеряла русского Киплинга, блестящего поэта Серебряного века, создателя школы акмеизма, прозаика, драматурга, переводчика и литературного критика, путешественника, африканиста, участника Первой мировой войны, первого мужа Анны Ахматовой, отца величайшего историка и просветителя Льва Гумилёва.
За десять дней до его расстрела Анна Андреевна напишет эти строки:
Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать.
Двадцать восемь штыковых,
Огнестрельных пять.
Горькую обновушку
Другу шила я.
Любит, любит кровушку
Русская земля.
Он совершил две экспедиции по восточной и северо-восточной Африке в 1909 и 1913 годах. Из последней, куда он взял с собой племянника Николая Сверчкова, в Петербург была передана Гумилёвым обширная и разнообразная коллекция экзотических предметов. И сегодня, побывав в Кунсткамере, вы можете увидеть кувшин из Харрара и подойник из Оромо. Остальные экспонаты, а их множество, находятся в запасниках.
Есть свидетельство Анны Андреевны Ахматовой о том, что Гумилёв говорил ей – он искал в своих африканских странствиях «золотую дверь». Правда, вернувшись из последней поездки в Петербург, он признался, что её там нет…
Можно сказать, что эта мифическая «золотая дверь» и есть его романтическая, почти киплинговская, жизнь – всё его огромное поэтическое творчество.
Уйдя на фронт Первой мировой войны добровольцем в уланский полк, он часто вспоминал «ржанье зебр ночью, переправы через крокодильи реки, ссоры и примиренья с медведеобразными вождями посреди пустыни и величавого святого, никогда не видевшего белых в своём африканском Ватикане…».
А на войне Гумилёв был храбр и отважен. Не кланялся германским пулям, лихо ходил в кавалерийские атаки, получил два солдатских Георгия, был тяжело ранен и привезён в Петербург. И, конечно, войну, как родную стихию, Николай Степанович запечатлел в своих стихах.
Как собака на цепи тяжёлой,
Тявкает за лесом пулемёт;
И жужжат шрапнели словно пчёлы,
Собирая ярко-красный мёд.
Однажды Гумилёв стрелялся на дуэли. Из-за женщины. С Максимилианом Волошиным. На Чёрной речке, где был смертельно ранен Пушкин. Из такой же пары пистолетов. Гумилёв промахнулся. Пистолет Волошина дал осечку. Николай Степанович потребовал повторного выстрела. Тот последовал, но всё обошлось. Дуэлянты не пострадали.
В жизни русского Киплинга было множество очаровательных созданий, в которых Гумилёв влюблялся, которых любил самозабвенно и страстно. Он дарил им свои стихотворные шедевры. Кому лишь несколько, как Анне Ахматовой, а некоторым и целые сборники, как той, что встретил однажды в Париже. Расставался Николай Степанович с ними по-разному. И они по-всякому относились к нему. Одна, став пролетарской богиней, лишила его как-то в голодном Петрограде продовольственного пайка, другая, встреченная им на французской земле, оставила Гумилёва ради другого заморского друга. И он вернулся из Парижа в Россию. Чтобы жить, творить. А его убили…
Эти строки тоже приписывают Гумилёву. Хотя имеются и другие версии.
Я не трушу, я спокоен,
Я моряк, поэт и воин
Не поддамся палачу.
Пусть клеймит клеймом позорным.
Знаю – сгустком крови чёрной
За свободу я плачу…
Погиб поэт. В России в разные времена они всегда уходили в вечность, не прожив и половины обычной человеческой жизни. Пушкин, Лермонтов, Гумилёв, Корнилов, Колбасьев, Мандельштам, Есенин, Маяковский, Шпаликов, Рубцов, Высоцкий. Ушли, но не забыты …
Через несколько дней после расстрела Николая Степановича в одном из невских театров играли его пьесу. На спектакль пришли и палачи Гумилёва. Театральное действие им понравилось, и они стали вызывать на сцену автора. Им сказали, что он недавно был расстрелян. Убийцы обиделись, разочаровались и дальнейший показ пьесы запретили…
А всё написанное Гумилёвым, конечно же, необходимо читать, слушать, пропуская через своё собственное сознание и восприятие. Чтобы понять его как поэта и Человека.
В который уже раз смотрю на портрет Гумилёва кисти Алексея Мозгового. Он выразителен и прост. Необыкновенен своим характером и колоритом. Своеобразен и искренен. Самобытен. Одним словом – ещё одно уникальное творение современного московского живописца, которому можно только радоваться…
Когда-нибудь вновь приеду в Желудёво, зайду в тот Храм, прислушаюсь к певучим перезвонам колоколов. Эти кружевные звуки так нравились когда-то Коле Гумилёву! Они разносятся далеко-далеко, по всей округе, по земле нашей необъятной…
Эх, Русь Великая! Что же ты сыновей-то своих не бережёшь?
Николай Гумилев родился накануне перемен, тектонических сдвигов в истории Отечества и потому его судьба была
по большому счету предопределена. И – как мы знаем – не только его… Творческие люди – не приспосабливающиеся – всегда жертвы.
В их числе и Сергей Павлович Королев – в 1938-1946 гг. в ГУЛАГЕ. А до него допрос с пристастием – плевок в лицо, удар сапогом в пах…
Марине Цветаевой не дали работу,- повесилась…
За что же Вы так Гумилева? Киплинг – один из видных идеологов расового превосходства граждан Британии – именно идеологов. Он призывал своих белых сограждан гордо нести британскую “цивилизацию” в мир ” мятущихся дикарей, наполовину бесов, наполовину людей” … В том числе и из этой идеологии после 1 Мировой войны возникли ультраправые фашистские организации Британии. Где у Гумилева Вы накопали хоть что -то подобное? В его дневниках и произведениях о Африке есть огромная любовь и уважение к людям, животным и местам, которые он там увидел…. Африка – прародина человнчества, Эфиопия с Эритреей – это территория ветхозаветного царства Пунт и Гумилев это чувствовал на поэтико- архетипическом уровне и без всяких новомодных генетико-спектральных методов исследования. У Киплинга этого нет и в помине…
Киплинг – яркий сторонник колониальной политики и превосходства европейской расы над остальными “неразвитыми и примитивными” народами. Так что для Гумилёва так себе сравнение…