Счастливая жизнь поэта-танкиста
Материал подготовил Владимир Семенихин
Рубрика в газете: Честь имею, № 2024 / 19, 24.05.2024, автор: Семён ЦВАНГ
Моему другу – поэту Семёну Цвангу, 10 мая исполнилось бы 100 лет. До юбилея он не дожил три года. Семён родился в городе Балта. Четыре года с июня 1941-го до мая 1945-го он воевал. Во время войны был награждён тремя орденами и двумя медалями «За отвагу». После демобилизации жил в Донецке. Работал корреспондентом в газетах Донецка, Киева, Одессы. Перечитывая сборники его стихов, я заново пережил тяготы военного времени, судьбу воевавших ребят. Это было Великое поколение! Выжившие – написали стихи и рассказы, которые помогают новым поколениям понять то страшное время. Из большого наследия поэта я отобрал несколько стихотворений о войне и размышления о жизни.
Владимир СЕМЕНИХИН
ИЮНЬ 1941 ГОДА
Зажжённый войною горел горизонт,
Пылали и скирды, и хаты,
Наш класс уходил добровольцем на фронт,
И нас провожали девчата.
Вчера ещё вечер звенел выпускной,
Сегодня веселье некстати.
Я только запомнил закат огневой
И девушек белые платья.
ЮРКА
Шли мы рядом в бой у Старой Руссы.
Склон холма снарядами изрыт.
Показалось, мой дружок споткнулся.
Не споткнулся. Юрка мой убит.
Юрия Углова схоронили
У степного хутора в тиши.
И бутылку водки у могилы
Мы распили на помин души.
На прощанье залп раздался громкий
И затих в небесной синеве…
Принесли в деревню похоронку
Юркиной молоденькой вдове.
В июне 1941 года в один день ушли на фронт Семён и два его брата. Вернулись с войны двое. В 1942 году маме Семёна принесли на него похоронку. Видимо, поторопились в госпитале. Пережить такой удар – трудно. Мама поседела в тот же день. И всё-таки – счастливая мама у Семёна. Многие мамы не дождались своих сыновей.
ПОХОРОНКА
Маме
Пришла похоронка: «Ваш сын как герой»…
И ты заливалась слезами.
Назло всем смертям я вернулся домой,
Моя поседевшая мама.
Предчувствуя чудо, рванулась к дверям,
Заслышав шаги среди ночи.
И я, зацелованный, вымолвил: – мам-м!
В ответ, как молитва: – Сыночек!
А ты повторяла: «Бог всё-таки есть.
Три года ждала и молилась».
Мой город услышал счастливую весть
И небо над ним засветилось.
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Не спится, слышу птичьи трели.
Рассвет перед атакой тих.
А бог войны уже нас делит
На убиенных и живых.
Явился ротный полусонный:
– Готовсь! – приказывает нам.
А я, загнав патрон в патронник,
Подсвистываю соловьям.
Пора! Срываем маскировку.
За танком – танк, за взводом – взвод.
Под дикий вой артподготовки
Рванул, ломая судьбы фронт.
В разрывах боя черти пляшут.
Гудит земля. Горит броня.
Держась за танковую башню.
Летим на линию огня.
Комбат в крови смертельно бледный.
Убит радист. А кто живой –
Мечтает встретить день победы,
Дожить… Но завтра снова в бой.
(1944)
А СТОИЛО?
Огненной каши нажрались мы досыта.
Мне, под Варшавой горевшему в танке,
Рану башнёр перевязывал лоскутом
Красного флага, что вёл нас в атаку.
Ливни свинцовые насмерть хлестали нас.
Часто, накачены водочным пойлом,
Шли мы на верную гибель за Сталина.
Часто вздыхая, я думал: А стоило?
Как повелось, в день победного праздника,
В доме моём «фронтовое застолье».
Я, обнимая всех внуков и правнуков,
Твёрдо решил: – Ради этого стоило!
СИНИЙ ВСПОЛОХ
Я ранен был в бою жестоком.
И в медсанбате у Днестра,
Морозным утром томик Блока
Мне подарила медсестра.
Вспорхнула птицей занавеска.
Запахло в комнате весной.
И кто-то чувственный и дерзкий
Ворвался в дом прифронтовой.
А за окном мела позёмка.
Ракета синяя зажглась.
Ах, да! Ведь это Незнакомка,
Вуаль, очарованье глаз.
Потом победные зарницы,
Сердец восторженный порыв
И слёзы счастья на ресницах
Голубоглазой медсестры.
Не знаю, где она, но помню
Живительного слова ток,
Глаз удивлённый синий всполох
И чудо – Александр Блок.
Круг тем поэта очень широк: война, литература, жизнь страны, и проблемы мира.
МОЛОДОМУ ПОКОЛЕНИЮ
Пока мы в жизни рядом с вами
И отзвук боя не утих –
Взгляните юными глазами
На юность прадедов своих.
Когда нам было восемнадцать –
Пылал в огне весь шар земной.
Мы смерть презрев, ушли сражаться
В огонь, в тысячедневный бой.
Хочу, чтоб вы не забывали
Тот грозный судьбоносный час.
Какие парни погибали
За мир, за молодость, за вас!
ЮЛИИ ДРУНИНОЙ
Мы друг друга почти не знали
От рождения до седин.
Родились мы с тобою в мае
В день десятый и в год один.
Мы ушли на войну в семнадцать.
Я солдат, санинструктор ты.
До сих пор мне ночами снятся
В пятнах крови бинты, бинты.
Каждый день на прицеле смерти,
Боль утрат нам кривит уста…
Я твой стих в корпусной газете
О комбате друзьям читал.
Удалось на войне нам выжить,
А война возвращалась в сны.
Тиражи наших первых книжек
Были отзвуком той войны.
Наши музы в огне звучали,
Вызывая радость и грусть.
Видно мамочки нас зачали
На волне самых нежных чувств.
В ЕЛАБУГЕ, В ЕЛАБУГЕ
Был август сорок первого
И осень у порога.
Что ты с Марией сделала
Тупая безнадёга?
В тот год от боли корчилась
Под бомбами Россия.
Шептали губы «Отче наш…
От горюшка спаси нас»
Тянулись птицы стаями
Над тихой речкой Кама.
Над памятью Цветаевой
Поднялся серый камень
Мир ощутил у горла кол,
Был опечален город.
Неслышно плакал колокол
Покровского собора.
Пытаюсь выбрать самое-самое. Понимаю: это невозможно в россыпи тем и мудрых наблюдений. Отобрал самое короткое.
ЦАРСКИЙ ПОДАРОК
Пусть Хрущёва нет уж и в помине,
Но подарок царский связан с ним:
Подарил Никита Украине
Не дворец какой-нибудь, а Крым!
Дорогой сюрприз, украсил тостом.
Добрым был генсек и щедрым был.
Вынул из кармана полуостров,
Завернул в указ и – подарил.
И с тех пор пошла коса на камень
И войною вздыбился пролив.
Тузла ощетинилась штыками,
Угрожая высечь «москалив».
СЛОВА
Слова не просто буквы, звуки,
Ударный слог – живая ткань.
Есть слово тягостное – «мУка»
И очень доброе – мукА.
В словах, как у деревьев корни,
И ветви, и листва своя,
Они нежны, горьки и вздорны,
Слова – враги, слова – друзья.
НЕ УЛЕТАЙ, КНИГА!
О, чудо – книга, два крыла!
Твои волшебные страницы
Хранят ума бесценный клад.
Святая мудрость в них таится.
Открою книгу – и в полёт
К вершинам знаний и науки.
Всегда душа моя поёт,
Когда беру я книгу в руки.
Но время движется вперёд
К другим высотам и канонам
И властным голосом зовёт
К эфирной книге электронной.
Я не скажу тебе «прощай»,
Любимой, мудрой и великой,
Лишь попрошу: «Не улетай,
Не расставайся с нами, Книга».
КРЕСТ, ПОЛУМЕСЯЦ И СЕМИСВЕЧНИК
С древности стали врагами навечно
Крест, Полумесяц и Семисвечник.
Крест тенью свастики стал и печали,
Полумесяц – кровавой секирой,
И Семисвечник ощерен мечами.
Нет на земле вожделенного мира.
Дети Христа и Мухамеда дети,
И поколенье детей Авраама,
Разве живём мы для страха и смерти?
Солнце одно, Бог единый над нами.
Люди да станут друзьями навечно –
Крест, Полумесяц и Семисвечник.
В одной из командировок по области Семён встретил женщину, которая тронула тонкие струны его души. Симпатия была обоюдная. Он и она были семейными людьми, поэтому расстались добрыми знакомыми. Друг друга крепко запомнили. Прошло тридцать лет. Семён овдовел. Дочь давно вышла замуж. Потянулись унылые дни одиночества.
АУ!
Пустынно, хоть кричи: «Ау!»
И глухо, как в забытом танке.
Никто не спросит, я живу
Иль вынесли мои останки.
А рядом город за окном
На гулких скоростях разбега.
И все живут в мирке своём
Под крышей собственного эго.
Ну что за время, что за мир?!
Беда, когда один остался.
Ау! Ау!.. Но, чёрт возьми,
На зов никто не отозвался.
И ещё грустное:
Одинокая птица негде не гнездится.
Всё ищет и ищет подругу-сестрицу,
Иль верного друга, чьи крепкие крылья
Бедняжку от грусти тоскливой укрыли.
Прошёл год-полтора и однажды, где-то на улице Семён встретил Раю. Оба друг друга узнали и от волнения замерли. Оба часто вспоминали ту встречу. Преодолев замешательство, стали говорить. Оказалось, что оба вдовы и одиноки. С этого момента они уже не расставались. Я видел, как они расцвели и помолодели. Стали улыбчивыми и жизнерадостными. Семён вернулся к творчеству. Годы жизни с Раечкой были счастливыми и плодотворными.
ЛЮБИМОЙ ЖЕНЩИНЕ
Я никого так сильно не любил.
Одной такой любви навеки хватит.
Хоть молодость прошла, но я свой пыл
Не сжёг, не охладил и не растратил.
Я вновь нашёл тебя и вдруг открыл,
Как открывают звёзды во Вселенной.
Я никого так сильно не любил,
Так запоздало и самозабвенно.
БЕЛАЯ ЛИЛИЯ
Тонкая, нежная, милая
С томным и ласковым взглядом.
Ты моя белая лилия,
Ты моя поздняя радость.
Может быть, только поэтому
Встреча с тобой стала явью.
Белый цветок милосердия
След в моём сердце оставил.
Тонкая, нежная, милая,
С томным и ласковым взглядом,
Ты моя белая лилия,
Ты моя поздняя радость.
Материал подготовил Владимир СЕМЕНИХИН
Замечательные стихи Семёна Цванга. Спасибо автору подборки стихов поэта-танкиста и трогательный рассказ о нём.
Прочитал стихи и очерк про поэта-танкиста Семёна Цванга и вспомнил про богушевских танкистов. Цитирую со своими уточнениями:
{Минаем Шмурадко, Николаем Горбом, участниками боевой антигитлеровской группы и др.} “в июле 1943 г. с помощью подпольщиков Василия Забежайлы, Павла Стрика и других три извлеченных из болота под Богушевском советских танка, были отремонтированы в воссозданной фашистами в Богушевске механической мастерской и угнаны к партизанам (их водители Алексей Дружинин, Семен Умнов, Жорж Светлов, рабочие мастерской). За эту акцию фашисты жестоко расправились с подпольщиками, арестовали в июле 1943 г. Василия Забежайлу, Павла Стрика, его жену Елену и сына Рейгольда. Пять недель их допрашивали, затем повешали в Богушевске публично. Танки попали в смоленский партизанский полк полковника Ивана Садчикова. На этих танках воевали командир полка по разведке Геннадий Домарацкий, комбат Андрей Туманов, Михаил Соловьев, Викентий Гикас, и А.М.Егоров, который дошел до Берлина и поднял флаг победы над Рейхстагом”( [Прохоренко Е.Н., Рыжиков В.Т. Грозно шумела пуща, С. 118-125], Каплiн Л.. Партызанскiя танкi // Ленiнская iскра,(Сенно, Витебской обл.) 3.07.1976. См. также сайт проза.ру, страница: Лев Полыковский Краеведение, Богушевск, часть третья.