Слово должно быть правдоподобно звучащим
№ 2022 / 38, 07.10.2022, автор: Станислав СТРЕЛКОВ
– В профессии актёра дубляжа вы с восемьдесят седьмого года. Как появилась мысль создать некую теоретическую базу, учебник? Насколько мне известно, у нас в стране подобной литературы не так много.
– Спрос рождает предложение. Ко мне обратилась одна из студий с просьбой организовать запись плотного материала. Было много фильмов, которые нужно было озвучивать, но озвучивать их было некому. Я обратился к старшим коллегам, привлёк их к работе, и они стали озвучивать фильмы в закадровом варианте. Спустя некоторое время эти продвинутые, очень известные мастера ушли работать на телевидение, тем самым оголив, если можно так выразиться, вакансии. В студии стал вопрос: что делать? Отказываться от заказа, или же, воспитав свою смену, продолжить работу с перспективой чуть ли не на пять лет? Через коллег я кинул клич о привлечении новых голосов. Но голоса были неопытные, необузданные, в связи с чем приходилось по крупицам придумывать теоретическую составляющую, обусловливая её составляющей практической. Таким образом, сложился алгоритм подачи материала от простого к сложному. Нужно было на простых примерах выстраивать сложные, в исполнительском плане, формы. Так я открыл кузницу по рождению новых голосов, некоторые из которых в данный момент востребованы, активно работают.
Как пример могу привести Сергея Смирнова, одну из самых ярких звёзд дубляжа. К сожалению, он и сам отправился к звёздам, и теперь светит нам оттуда, оставив нам свои замечательные работы, свой живой, такой разный голос. Это был человек, любивший и умевший озвучивать.
Некоторые из моих учеников стали не только актёрами закадра, но и активно работают в дубляже, а другие стали режиссёрами дубляжа, тот же Александр Зачиняев.
– Как к вам попадали и попадают студенты?
– Сейчас есть курсы, более-менее всё отлажено. Раньше со студии «Марафон», с которой я работал, присылались демоверсии. Молодой парень, артист Александр Зачиняев, двадцать один год, хочет озвучивать фильмы. Демо записано более-менее неплохо, всё звучало, были игровые кусочки. Мы списываемся по электронной почте, молодой человек приходит в студию, где я его тестирую. По результатам первого теста возникает много вопросов. Даю текст – ещё больше вопросов. Я стал задавать наводящие вопросы, из которых выясняется, что с теорией всё более-менее ничего, а вот практика никакая. Начали заниматься, но всё шло трудно, ведь в институтах нет навыка художественного чтения в классическом понимании, когда молодому артисту даётся понимание именно внутренней свободы, свободы изложения мысли. Искусство озвучивать фильмы требует именно этой внутренней свободы, свободы техники. Таким образом, мы стали с Зачиняевым заниматься. Я давал ему задания, попутно оттачивая свою стезю наставничества, выверяя тактику, придумывая различные упражнения. Так мы и создали артиста озвучивания, режиссёра дубляжа, чтеца аудиокниг.
Вот примерно так они все и возникали в моей жизни. Кто-то приходил сам, кто-то кого-то звал. Мой коллега, Василий Дахненко, пригласил актёра Василия Зотова. Зотов тогда был неплохим начинающим артистом в дубляже, но совершенно не был знаком с закадровым озвучиванием, а это совершенно другой вид работы. Закадровое озвучивание – наивысшая техника. Нужно здесь и сейчас воспроизвести всё, что делает артист, но сделать это в акварели. А работать в акварели, то есть тонко, точно – гораздо сложнее, чем просто яркими мазками.
Моя задача, как наставника, дать инструмент, показать планки, рассказать о канонах нашей работы, объяснить, что можно делать в тех или иных видах озвучивания, а чего нельзя. Это к вопросу о том, как я стал заниматься теорией. Теория без практики мертва. Участвуя в этом процессе и физически, и эмоционально я, как наставник, творческая единица тоже развивался. Необходимо было выстроить учебный процесс таким образом, чтобы человек пошёл дальше, не оставаясь на одном месте.
– Мастодонты дубляжа, с которыми мне довелось общаться, утверждают, что для работы в этой профессии обязательно актёрское образование. Сейчас появилось большое количество молодых артистов, не имеющих такого образования, но работающих в этой сфере. Кто-то стал довольно популярен в интернете. Какой подход, на ваш взгляд более правильный? Нужна ли фундаментальная база, или вовсе необязательно учиться пять лет в театральном институте?
– Фундаментальная база нужна для всего, что касается профессиональной деятельности. Вопрос заключается в том, что такое «фундаментальная база». Это не наличие диплома, здесь речь идёт о владении знаниями, задачами, которые нужны для этой профессии. Если ты знаешь эти законы и способен воплотить их, ты профессионал. Существует обратная сторона медали. Приходят профессиональные актёры и не могут двух слов сказать в микрофон. Они зажаты эмоционально, технически, физически.
– Почему так происходит?
– Не учат работать у микрофона, нет такого предмета «Работа с внутренними психофизическими переключениями при работе у микрофона». Таких задач просто не преследуют.
Что такое дублировать фильмы? Прежде всего – это пластика голоса. Голос выражает состояние, эмоции героя на экране. Если человек внутренне пластичен, подвижен – он всё сделает. Ну и конечно нужна дикция, умение создавать голосом различные характеры героев, работать с голосовой палитрой. Если этому не учить, наличие или отсутствие диплома никак не повлияет на твоё развитие. Естественно, что человек преуспевающий в актёрской профессии и по диплому, и по знанию, и по багажу пойдёт дальше, чем человек, пришедший с нуля. В этом развитии и есть суть конкуренции. Чтобы озеро не заилилось и не исчезло, оно должно быть подпитано ручейками. Эти молодые люди, пришедшие со знанием дела, профессии и подпитывают это озеро, которое называется сфера озвучивания.
– Сильно ли отличается процесс работы у микрофона от того периода, когда вы только начинали?
– Значительно. Когда я, окончив ВГИК, в восемьдесят девятом году поступил на студию Горького, мы работали таким образом. Каждый проходил какие-то пробы, после чего претендентов на роли приглашали в кинозал, где включался фильм. Переводчик-синхронист переводил нам роли на русский язык, режиссёр дубляжа говорила на кого из сидящих обратить внимание. После просмотра фильма в реальном переводе нас всех вызывали на дублирование. Писались по сценам, а это значит, что сколько людей в сцене участвует, столько и приходит на запись. Мы репетировали, как в театре, после чего уже шла запись. Делалось два-три дубля. Тогда были другие технологии, писали не на цифру, а на аналоговую виниловую плёнку. Она разрезалась на диалоговые кольца, по которым мы, ориентируясь на экран, писали свои сцены. Всё это происходило в режиме реального времени, здесь и сейчас.
– Сейчас часто пересекаетесь с коллегами? Работа в студии уже не требует присутствия всех участников сцены?
– Видимся редко, но ещё есть моменты, когда актёры работают по несколько человек. Как правило – это закадр, когда одновременно звучат несколько голосов. Тогда актёры работают вместе, сидя в студии. Дубляж пишется в один голос. Я прихожу, отписываю свою роль и могу кроме звукорежиссёра вообще никого не увидеть. Сейчас я как артист закадра работаю не так много. Закадр – когда русский голос накладывается поверх оригинальной дорожки в соотношении 30% к 70%. Здесь 70% – громкость русской дорожки. Это форма требует сиюминутной записи, то есть вижу, озвучиваю. Это сложнейшая техника, нужно не только сказать свой текст, но и суметь его подать. Этим тоже управляет режиссёр дубляжа. Нужно уметь владеть голосом в моменте, создавать точные по смыслу диалоги, отражать атмосферу сцены, учитывая жанр фильма, возрастные особенности героя. Для этого учатся владеть разными регистрами голоса. Это и есть техника. Так же техникой называют умение работать с художественным словом, это же с листа и это же быстро. Ты должен уметь психоэмоционально переключаться, меняя радость на злость, злость на удивление. Это всё нужно уметь делать за какие-то доли секунды. У театральных артистов этой выработки нет, они репетируют полгода, учат текст, разводят линии героев, носят текст в себе.
Дубляж – абсолютное присутствие в кадре. Если в закадре мы работаем акварельно, то есть с учётом реакций, эмоций героя, но без междометий, вздохов, всхлипов и прочих интершумов, в дубляже мы делаем один в один. А это требует большего участия, активности, полного погружения.
– Однажды вы сказали, что чем больше у актёра голосовых штампов, тем лучше. Нет ли здесь определённого подвоха? Конечно, работая на штампах ты уже вполне умело можешь вызвать ту или иную эмоцию, изменить тембр голоса, поскольку уже научен, но, если мы берём жанр аудиокниг, актёры их озвучивающие, работают лишь на штампах. Из-за этого пропадает искренность, живое слово. Актёр одинаково читает и «Мастера и Маргариту», и «Малыша и Карлсона». Это два совершенно разных произведения, а интонационные подходы к ним одни и те же.
– Нужно понять, что такое штампы. Штампы – устоявшиеся исполнительские приёмы, и в этом нет ничего плохого. Вопрос в том, как эти приёмы тасуются между собой. Голос один, и он сделает то, что может, но важно, чтобы сам исполнитель не халтурил, не шёл от штампа к штампу, от интонации к интонации, важно, чтобы он шёл по действию, которое заложено. Задача рассказчика – вести мысль, делая это искренне, активно, как позволяет и принуждает нас драматическое искусство. Слово должно быть правдоподобно звучащим, оно не должно идти с придуманными интонациями, но должно рождаться из тебя. Если же человек не затрачивается, а лишь интонирует, это не имеет отношение к профессии, это откровенная халтура, которую нельзя назвать искусством.
– На ваш взгляд правильно актёрское или дикторское чтение? В какой-то момент те же книги озвучивали исключительно дикторы, а в восьмидесятые годы на этом поприще стали появляться и актёры.
– Актёр озвучивания умеет всё. Диктор – человек, умеющий информационно нейтрально подавать текст. Это искусство прошлых времён, сейчас его уже нет. Всё остальное это формы, которые требуют эмоциональных затрат. Это актёры озвучивания в широком смысле слова. Всё остальное – лишь стилизация. Если в слове нет действия по Станиславскому – это лишь интонирование, под которым нет конкретики. Оно не даёт веру в произносимое слово. Слово должно быть эмоционально живым, точным по отражению времени, реакции, события.
– Может ли человек с улицы научиться озвучивать?
– Научиться реально, вопрос в качестве. Если у человека нет данных: не настроена дикция, он картавит – это довольно сложно. Тут надо учитывать тот факт, что сам он ничего не сделает. Если он займётся с наставником исправлением тех дефектов, которые возможно исправить, он преуспеет. Всегда нужен человек, который будет говорить тебе про позиции, планки, тот, кто будет давать задание на преодоление зажимов и ликвидацию неточностей, человек, который будет передавать опыт. Другое дело, как этот опыт будет восприниматься. Его можно передавать в пустоту. Если не делать упражнений, которые важны для работы у микрофона, ничего не будет. Можно приходить на занятия, как на шоу, смотреть и восхищаться, как работают другие, но пока ты сам не начнёшь что-то в себе созидать, с твоим миром ничего не случится.
Беседу вёл Влад ШАКИН
В советский период уровень дубляжа иностранных фильмов был на очень высоком уровне. Я помню некоторые фамилии: Чаева, Саранцев, Яншин, Гердт… Большие артисты, они не чурались озвучивать фильмы, участвовать в записи на радио спектаклей и литературных произведений. Помню рассказ Михаила Яншина о том, как он изводил вопросами режиссёра мультфильма. “У меня роль огурца. А какой возраст огурца? Я молоденький огурчик или перезревший огурец? Я лежу в ведре с другими огурцами. А где я лежу: наверху, в середине или на самом дне ведра? Я должен это знать, иначе не смогу хорошо сыграть свою роль!” Спасибо артистам, мастерам дубляжа! Да, мы их не видим, но мы, зрители, ценим их таланты и честную работу.