СНЫ ОЧИЩЕННОЙ ЗЕМЛИ
Рубрика в газете: Рождался заново весь мир, № 2019 / 38, 17.10.2019, автор: Михаил КИЛЬДЯШОВ (ОРЕНБУРГ)
Слово посвящает поэта в великие тайны – тайны, которые перерастают в таинства. Жизнь и смерть, верность и предательство, время и пространство, зло и благо – мрак сменяется вспышками света, на свет снова наползает тьма. И пока мир озарён сиянием, поэт должен успеть различить в нём смыслы, добыть в нём зёрна знания, что когда-то заронил Сеятель в почву плодородную и землю каменистую. Оболочка зёрен плотна, но из самого драгоценного рождается заветная тайна.
Она всходит на глазах, колос крепчает, отмеряет своим ростом время. Века сжимаются в дни, дни – в мгновения. Реальность не выдерживает такой плотности, и нужно забыться над белым листом бумаги, чтобы прозреть тайну во всей полноте. Мир не готов к сиянию истины, он может ослепнуть, оттого поэт приносит её в дымке, в тумане, во сне – порой дивном, порой кошмарном.
«Мука обновления» – главная тайна, явленная словом Алексею Прасолову. Мир с каждой новой жизнью счищает себя коросту, каждым рождением стремится к первозданной чистоте, к изначальному целомудрию. С каждым рождением весь мир рождается заново, всё в нём преображается. В какой-то миг крик матери и крик дитя неразличимы, мука едина. Но вот жизнь отделилась от жизни, общая дорога раздвоилась, и теперь уже отдельные пути обрели свои направления.
Отныне мир – дитя. Для него всё впервые, его всё манит. Силы тьмы восстают против первородного света, они влекут младенца во мрак, чтобы поглотить чистоту. Наивный младенец нетвёрдым шагом движется к бездне. За ним не доглядят, слишком поздно сорвутся с мест, слишком поздно протянут к нему в безумии руки. Дитя сделает роковой шаг и канет в пропасть. И лишь поэт успеет бросить ему во след прочной верёвкой слово в надежде, что мир ухватится за неё слабой рукой.
Но бездна ответит тишиной и мраком. Поэт нечеловеческой силой раздвинет края пропасти. Словом, как буром, возьмётся крушить твёрдую породу зла. Пропасть превратится в огромный карьер. Год за годом поэт будет обнажать пласты времени и в поисках младенца станет вытаскивать всю «тяжесть человеческих веков».
Поэт вынет на свет виселицу «с безответною жертвой» посреди русского села в сорок втором году. Рубиновый перстень – «сгусток крови бесславной» – на обугленной кисти врага-арийца. Череп Тамерлана, что проедет в машине по современной Москве, и «давняя струящаяся тьма пронзит и день, и души, и дома». Из «неразгаданной глуби» неисчислимое множество голосов будет кричать: «Мы жили в мире – не забудь».
Поэт вскроет все пласты исторического времени и доберётся до времени археологического, где живое соприкасается с неживым, где человеческим трудом оживляется мёртвый камень. Именно на этом стыке нужно искать «святое утро человечье», чистоту, поглощённую бездной, «солнце, утраченное в выжженной вселенной». Нужно вернуться к той изначальной точке, когда тьма ещё не омрачила свет.
В этой точке поэту привидится «сон очищенной земли», в котором он найдёт младенца живым и невредимым. Слово, устремлённое за ним, обернулось пуховым облаком, пернатым крылом ангела, подхватило дитя, сберегло рождённую в муках обновления чистоту.
Ликующий поэт возьмёт младенца на руки, заглянет в его небесные очи. И вдруг увидит, что спасённый мир – это долгожданный сын поэта:
Тебе, кого я в мире жду,
Как неоткрытую Звезду
Ждёт днём и ночью Человек,
Уже забыв, который век.
Коснулся воспалённых век
Уже не слыша, плач иль смех,
Уже не зная, дождь иль снег,
Уже не помня тех имён,
Что для Звезды придумал он,
Уже – ни молодость, ни старость,
Уже светил круговорот
В глазах пошёл наоборот,
И Человеку показалось,
Когда свой взгляд он устремил
На небо, – не Звезда рождалась,
Рождался заново весь Мир.
Сон, навеянный словом, начнёт рассеиваться, и знание, дарованное поэту в забытьи над белым листом, вот-вот откроется наяву. Но тайна должна остаться тайной. Слово накладывает печать на уста поэта, отмеряет ему «минуту тишины». Сколько продлится она? Сколько жизней и эпох минет за эту минуту? Тайна сия велика есть.
Зачем написан этот текст? Нет, спрошу иначе. Зачем написан – понятно. Но зачем он нужен? Что-то новое добавляет к пониманию стихов А. Прасолова? Дополняет русское литературоведение? Читается с интересом и удовольствием? Нет, нет и нет. Так зачем он?
У меня есть ответ, но хотелось бы знать мнение других читателей.
критик как бы соревнуется с поэтом невольно подавая знак что он не хуже но почему-то не обласкан славой в той мере как критикуемый поэт
Да, согласен с Ежовым (метр с кепкой), какая-то вымученная писанина первокурсника какого-то провинциального гуманитарного института. Одна эта фраза чего стоит, которую можно прилепить к кому угодно: “Поэт вскроет все пласты исторического времени…” Недавно что-то подобное читал о Кузнецове, из которого пытаются сделать классика, “всех времён и народов” и прочее. Но вы почитайте, что и как он писал и поймёте, что нет там ничего классического и сверхталантливого, наоборот: Кузнецов изнемогал от своей посредственности, поэтому мучился высокомерием, закрытостью, “Командор”, одним словом. В природе творчества и творческого человека много потёмок, и не каждому критику дано пробраться сквозь дебри авторских потуг и озарений.
С уважением к Прасолову.
Владимир, Вы, честно говоря, уже слегка утомили своим навязчивым и совершенно необоснованным развенчиванием Юрия Кузнецова. Я читал, что он написал. Это сверхталантливо и многое уже можно назвать классикой.
Здесь на страницах и на сайте “ЛР” уже не раз громили поделки Ю.Кузнецова. А Прасолов владел Словом, но рецензия слабовата. Точны комментарии “мэтра в кепке” и “Владимира”, как бы ни пыжились “Евгении”.
1. Вымученные и тяжеловесные стихи у Кузнецова. Пытался он освоить христианские темы, но и себя поместил в Ад.
Правильно ещё при жизни оценил Кузнецова критик и поэт В.Хатюшин статьёй “Без Божества”. Вступился тогда Дорогань. Хатюшину не дали ответить в “Рос. писателе”. Я тоже дал статью-критику не поэзии, а стихотворчества Кузнецова. Мою статью тоже отказались печатать, Ганичев не захотел. Потому что Ю.Кузнецов считался патриотом. Но услужливый чудак опаснее….
3. Для полноты картины сообщаю, что в журнале “Наш современник” в разделе “Поэзия” был применён какой-то корявый нерусский нечитабельный шрифт (очевидно от Кузнецова). Посмотрите подшивки 2003-2004 г.г.
4. Кто-то в ИМЛИ пиарит Ю.Кузнецова конференциями, явно пытаются те стишата противопоставить народной поэзии Н.М.Рубцова. Попробуйте Спеть что-нибудь от Кузнецова. Особенно “Я пью из черепа отца…”.
Cпасибо, Евгений, за замечание. Извините, что утомил…
Позвольте мне остаться при своём мнении и не разделить ваше?..
О Кузнецове можно спорить. О качестве, а главное – необходимости этого текста – см. выше, если хочется – спорить ни к чему. Это пустое бормотание.
А на этом месте могла бы стоять какая-нибудь действительно интересная и нужная статья.
Владимиру. Кузнецов здесь при чем? Кого интересует ваше мнение, тем более, что речь идёт о Прасолове,?
Guest, благодарен вам за откровение и за ваш неинтерес к моему мнению о поэте Кузнецове. В комментариях читатели обсуждают неудачную статью о большом русском поэте Прасолове, что предполагает некие параллельные размышления. Не обижайтесь, будьте терпимее к отличного от вашего мнению.
Всегда этак. Поэт все силы отдает стихам, а когда поэт умрет и прославится, являются критики, что без зазрения совести сочиняют пошлости. Самоутверждаются на чужих горестях и радостях. Как можно такую болтовню печатать. О Прасолове писали, может, и не великие критики, но люди, искренне заинтересованные. Этот автор самим подходом своим демонстрирует, что он не литератор, потому что русскому литератору присущ такт, совестливость. Если приглядеться, они даже у Лимонова обнаружатся, при всем его показном эпатаже. Это же – сплошное же.