Ставить себя рядом с Пастернаком глупо
Рубрика в газете: Страна поэтов, № 2020 / 24, 25.06.2020, автор: Борис ПЕЙГИН
Этим летом одним из лауреатов премии «Лицей» стал томич Борис Пейгин. Я знаком с ним с начала 2000-х, поэтому наш разговор проходил на «ты».
Пейгин Борис Сергеевич. Родился 20 октября 1988 года в городе Северске Томской области. Окончил Юридический институт ТГУ в 2010 году по специальности «юрист». Работал грузчиком, официантом, таксистом, проводником багажного вагона, курьером, кочегаром, расклейщиком объявлений. В настоящее время – адвокат.
– «Лицей» имеет беспрецедентное денежное содержание. Успел обсудить на домашнем совете, как можно потратить полмиллиона рублей призовых?
– Пока нет. Я бы оставил деньги, что называется, полежать. Так как из-за кризиса, связанного с коронавирусом, у нас нет ни работы, ни накоплений. А также – понимания, когда закончатся ограничения, связанные с эпидемией.
– Итоги «Лицея» подвели в Пушкинский день. Отсюда вопрос: кто тебе, пишущему и стихи, и прозу, ближе – Пушкин-прозаик или Пушкин-поэт?
– Я не могу ответить на этот вопрос. Потому что в любом случае Пушкин остаётся Пушкиным. Дело даже не в том, что он был гением и в стихах, и в прозе. Это нет смысла проговаривать. Важно то, что для русского литературного языка Пушкин является фундаментом. На пушкинских текстах стоит русская литература. Выделить какие-то его произведения, что произвели на меня особо сильное впечатление, не могу. Никогда этого не делал. Зачем решать, что из пушкинского наследия мне ближе? Пушкин не является автором, который может быть близок каждодневно.
– Для тебя великие в русле русской поэзии – авторитеты или ориентиры?
– Да нет такого разделения! Мне кажется, в каком-то смысле это одно и то же. Я бы дал такое определение: источники насыщения. И я всегда думал, что наибольшее влияние на меня оказали метареалисты.
– Как давно познакомился с их творчеством?
– Стихи Парщикова и Ерёменко прочёл подростком. Это были 2003–2005 годы.
– А что именно тебя зацепило? В то время в школе ты проходил того же Пушкина и поэтов Серебряного века – и вдруг маргинал Ерёма…
– Маяковского тоже очень люблю. Вообще, знакомство с поэзией у меня делится на несколько этапов: классика девятнадцатого века, Серебряный век, Бродский, поэзия конца второго и начала третьего тысячелетий…
Стихи метареалистов произвели очень сильное впечатление, потому что я их воспринимал как неочевидное высказывание об очевидном. Что меня в большей степени в поэзии всегда и прельщало.
– Существует ли такой литературный феномен, как поэтическое поколение тридцатилетних? Причисляешь ли себя к нему?
– Да, поскольку родился в соответствующее время (улыбается). С другой стороны, дело тут не только в поколении. А в общей литературной среде. Современная поэзия очень разная: есть как традиционная, так и более авангардная, известны несколько поэтических школ… Но если говорить о вертикальной стратификации, то, безусловно, феномен поколения поэтов 25–35 лет существует.
– Кого из них выделяешь?
– Могу назвать несколько имён. Это Григорий Горнов, Ирина Любельская, Анна Маркина, Дана Курская, Алексей Кудряков. Для меня они тоже являются источниками насыщения.
– Ты назвал пятерых. А мне казалось – яркой молодёжи сейчас очень много, несколько сотен поэтов…
– Поколение очень многочисленное, совершенно верно. Но я назвал тех, кто мне очень близок – с точки зрения поэтики. Признаю поэтические заслуги и талант Галины Рымбу, к примеру. Но мне не близка её лирика. Не оспариваю достижений поэта и литературоведа Кости Комарова. Но не могу сказать, что его творчество насыщает меня. Когда выбор очень большой, можно выбирать немногих – но близких.
– Незадолго до Пушкинского дня страна не очень масштабно, но всё же отметила значительную дату – восьмидесятилетие со дня рождения Бродского. Ощущаешь нехватку этой персоны?
– Персоны такого масштаба или именно самой личности Бродского? Это два разных вопроса!
– А давай по порядку!
– Что касается поэта такого масштаба… Бродский сыграл, по-моему, двоякую роль. С одной стороны, Бродский создал новую генерацию поэтической речи. С другой стороны, масштаб его поэзии был таков, что под ним, как под могильной плитой, похоронены четыре-пять последующих поколений поэтов. И многие современные авторы вынуждены сталкиваться с тем, что по капле выдавливают из себя влияние Бродского.
– И ты в том числе?
– Конечно! В своё время собрал цикл стихотворений под названием «Подражание Бродскому». Наверное, нет в литературе человека, который бы не испытал на себе его влияния. Не буду утверждать, что время крупных величин прошло. Но, наверное, они не так часто появляются. Кроме того, «большое видится на расстоянье». Величие Бродского утверждалось во многом при его жизни – из-за особенностей тех реалий. И значительную роль в его биографии сыграло то, что он был признан при жизни. Думаю, сейчас тоже есть очень крупные поэты. Но мы их пока не знаем, потому что их значение будет выявлено после их исчезновения.
– Не раньше?
– Ну, или ближе к нему.
– А мне вот кажется, что лет через тридцать интерес к поэзии вовсе угаснет! Или будет микроскопически мал. И уж никаких там кумиров скоро просто не останется – потребность в поэзии в России отомрёт, нет?
– Вообще, наверное, у меня схожее апокалиптическое ощущение… Стараюсь сильно об этом не думать. Потому что иначе всё, что ты делаешь, теряет смысл (улыбается).
– Как это теряет смысл? Для автора всегда важно выразить себя. И для поклонников его творчества важно читать новые тексты…
– Это да. Писать для вечности у меня не получается. Поэтому принцип «здесь и сейчас» важен, конечно же.
– Тогда вопрос о неоднородности культурного зрительского сообщества. В театрах и филармониях аншлаги – в отличие от выставочных залов и мест, где проводятся литвечера. Как приобщить к поэзии театралов?
– Затрудняюсь сказать. Но уверен: это возможно.
– Монетизация литературного дарования – актуальная проблема?
– А кушать – ещё более актуальная проблема! К сожалению, в России по-прежнему мало развита поддержка авторов стипендиями. Пожалуй, стипендия Бродского – единичный прецедент. А средства долговременной поддержки писателям необходимы. Они бы позволили заниматься литературой. А не отвлекаться на что-то другое ради заработка. Сегодня гонораров в литжурналах практически нет, за издание книг немного платят, но только прозаикам. По большому счёту, функцию поддержки талантливых авторов выполняют премии. Но далеко не все они имеют значительное денежное наполнение. В этом смысле для поэтов самые привлекательные – «Лицей» и «Григорьевка».
– Лауреатами «Лицея» становятся трое из двух с лишним тысяч претендентов. А что делать остальным? Как им выживать? Как продавать стихи? Писать гимны предприятиям, рекламные ролики?
– Знаю поэтов, которые так и делают! Но писать на заказ это особый вид таланта. У меня нет достаточно реалистичных фантазий на тему того, как монетизировать творческие способности. Единственный способ, пожалуй – эстрадная лирика. Есть Аня Долгарева, Стефания Данилова, Вера Полозкова… Они успешно зарабатывают концертами. Но это требует специфических стихов. И не все они, на мой взгляд, хорошие. В общем, гастроли подходят далеко не всем.
– А нет азарта попробовать написать песню для топ-певца?
– Для этого нужен заказ от условной Аллы Пугачёвой!.. Честно говоря, я пробовал себя в песенном формате. Не могу сказать, что получилось что-то такое, вызывающее желание пробовать дальше.
– Это был неудачный эксперимент поэта Пейгина, так и запишем…
– Нет, я вообще за любые эксперименты! Но не все они заканчиваются удачно, это верно. У кого-то получается расширять свой горизонт, у кого-то нет. Это нормально.
– Как ты стал автором «Воймеги»? Чести напечататься у Переверзина удостаиваются единицы…
– В декабре прошлого года я участвовал в семинаре Союза писателей Москвы. По его итогам была издана серия поэтических книг. Одна из них – моя.
– Это как-то изменило твою жизнь?
– Пока нет. Книги совсем недавно вышли из типографии. Свою ещё в глаза не видел. В Москве был строгий карантин. И приехать из Томска не было возможности.
– Ты женат на поэтессе Ларисе Мареевой. Назови плюсы и минусы такого союза.
– Ну, я не вижу минусов. А всё, что не минусы, то плюсы (улыбается).
– Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. Творческие люди очень непростые: кто с гусями, кто с тараканами в голове, один всегда на нервах, другой, наоборот, непрошибаем… Ужиться с таким – целое дело!
– У каждого человека свои особенности. Я женился на Ларисе не потому, что она поэтесса. И мне кажется, что наши тараканы друг другу каким-то образом корреспондируют.
– Правильно ли я понимаю: поэты Пейгин и Мареева – первые читатели произведений друг друга?
– Конечно. Показываю жене новые законченные тексты, черновики не обсуждаю. Высказывание нужно полностью завершить, прежде чем его демонстрировать. Так мне кажется.
– Если в поисковике набрать «Поэт Борис…» – сразу выскочат три фамилии: Пастернак, Слуцкий, Рыжий. Но не Пейгин. Как к этому относишься?
– Нормально. Я не Рыжий, не Пастернак. У меня нет иллюзий насчёт масштаба своего дарования. Ставить себя рядом с Пастернаком – глупо. Он гений, и нет возможности это изменить.
Юрий ТАТАРЕНКО
Фото из личного архива Б.Пейгина
ПАМЯТИ ПАСТЕРНАКА
Я Бориса не боюсь:
Смело рядом становлюсь!
А кто «Глупо»» говорит –
Пусть имеет бледный вид…
Николай ЕРЁМИН город КрасноРайск
Рад большому успеху Бориса! Томич пишет стихи и прозу с 14 лет. Публиковался в журналах «Октябрь», «Знамя», «Плавучий мост», «Воздух», «Наш современник», «Кольцо А», «Дальний Восток», «Начало века», «Образ». Входил в шорт-листы премии «Дебют» (2010) в номинации «Малая проза» и Всероссийской литературной премии «Русское слово» (2018) в номинации «Лучший писатель». Лауреат Премии губернатора Томской области в области литературы (2016). Участник пяти Форумов молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья. Член Союза писателей России с 2015 года.
Название- смешнее не придумаешь. А с Пушкиным как? Тоже глупо? Или ТУПО?
Столетие со дня рождения Бродского? Это как? Бродский родился в 1940 году, если у меня с математикой всё хорошо, то праздновали 80-летие.
Досадная ошибка.
Спасибо, исправили
Поставить их рядом, и получится – мал мала меньше.