«Страдания молодого Вертера»
№ 2022 / 49, 23.12.2022, автор: Геннадий МУРИКОВ (г. Санкт-Петербург)
В литературном сообществе уже довольно давно знают Максима Лаврентьева и как поэта, и как редактора (главным образом, как главного редактора, увы, закрывшейся «Литературной учёбы»). И теперь по мудрому слову классика Максим Игоревич обращается к более серьёзным темам: «Лета к суровой прозе клонят,/ Лета шалунью рифму гонят…», то есть настало время кое-что взвесить и осознать с учётом прожитых лет.
Воспоминания о молодости. Кто только не вспоминал о своей молодости! А уж если она пришлась на лихие 90-е и «нулевые», то тут без «клубнички» не обойтись. То грустны, то трогательны воспоминания автора о былом, о буднях знаменитого Литинститута, в котором он учился и атмосфера которого ему до сих пор дорога, о множестве житейских бытовых деталей того времени, о встречах и первых сексуальных опытах. Автор многократно ссылается на творческий опыт писателей Серебряного века. Обратимся и мы к нему. Саша Чёрный:
«Проклятые» вопросы,
Как дым от папиросы,
Рассеялись во мгле.
Пришла Проблема Пола,
Румяная фефёла,
И ржёт навеселе. (…)
Ни слёз, ни жертв, ни муки…
Подымем знамя-брюки
Высоко над толпой.
Ах, нет доступней темы!
На ней сойдёмся все мы –
И зрячий и слепой.
Похоже. Не правда ли?
В аннотации к книге написано, что «критики сравнивают повесть Максима Лаврентьева со скандальной интеллектуально-эротической прозой Генри Миллера». Что ж, если это не просто рекламный ход, а такие критики действительно существуют, то они сильно заблуждаются. Несмотря на обилие эротических сцен и деталей (куда уж без них в наше время), книга Лаврентьева удивительно всё-таки «целомудренна» и даже в чём-то наивна. Резкий, хотя и пошловатый, стиль Г. Миллера прозе М. Лаврентьева совершенно не присущ. Автор «Воспитания циника», как ни странно, далёк от всякого цинизма, а скорее ближе к романтике. Это не «Циники» Анатоллия Мариенгофа. Мне почему-то вспоминаются скорее «юнкерские поэмы» Лермонтова с их какой-то нежной, почти мальчишеской игривостью.
В повести одна из героинь называет автобиографического (судя по многим деталям) персонажа «тепличным растением». Это больше похоже на правду. Есть, однако, в повести и ещё один не то, чтобы подтекст, но определённый скрытый смысл: ко всем своим героям, да и к самому повествователю, автор относится с той или иной долей иронии.
«Но дело в том, что не бульварный роман я пишу, а в мутное зеркало всматриваюсь. И не нравится, ой как не нравится мне моё отражение» (стр. 98).
Особенно это заметно во второй части. Одна из основных возлюбленных главного героя – Наина – называет его клоуном, да и некоторые сюжетные линии повествования выглядят почти что пародийно, если не откровенно травестийно. Конечно, читатель понимает, что перед ним не излияния души, не жаркое и слезами омытое исповедание. Однако это и не шутка, не хвастливая декларация на тему: смотрите, вот какой я удалец (особенно в сексуальном плане)! Это скорее раздумье. И в этих размышлениях о прошлом наглядно проступает общий низкий культурный уровень персонажей, в отличие от рассказчика.
Повесть заканчивается довольно странной фразой. Жена героя – Констанца – неожиданно звонит ему и по-дружески обращается к нему: «Ицхак». Читатель может задуматься, почему своему герою в автобиографической повести автор дал неожиданное библейское имя. Это остаётся загадкой повести.
Книга интересная, читается легко и с удовольствием, и очень важно – заставляет задуматься о самом главном – о жизни, о душе, о любви.
Цитирую вас, дорогой:
“Повесть заканчивается довольно странной фразой. Жена героя – Констанца – неожиданно звонит ему и по-дружески обращается к нему: «Ицхак». Читатель может задуматься, почему своему герою в автобиографической повести автор дал неожиданное библейское имя. Это остаётся загадкой повести”.
Если заглянули бы в словарь личных имён, тогда, может быть, вы разгадали эту загадку произведения М. Лаврентьева, и ваш опус стал бы ещё интереснее.
Цитирую: “Ицхак” означает “он будет смеяться” (См. Берешит 21:6). Ицхак в Торе – второй из троих праотцев еврейского народа. Его отец Авраам собирался, по велению Бога, принести его в жертву у горы Мория, но Бог остановил Авраама (Берешит 22). В соответствии с каббалистической традицией, имя Ицхак означает способность подниматься над материальным миром и контролировать его (варианты: ИЦИК, ИСААК)”.
Сочинения Максима Лаврентьева, на мой взгляд, заслуживают, несомненно, пристального внимания читателей.
Из его стихов мне лично больше всего по душе
Я близорук, и шляпка от гвоздя
Мне больше говорит о мирозданье,
Чем где-то там сверкнувшая звезда. {!!!}