Судьбы докторских диссертаций решают дилетанты
Или Почему срочно понадобилась реформа ВАК
№ 2024 / 23, 21.06.2024, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
На днях Кремль передал Российской академии наук руководство Высшей аттестационной комиссией (ВАК). И это правильно. Давно следовало так поступить. Ведь что у нас было до недавнего времени? Во-первых, степени докторов наук присуждали все, кому не лень, разные шарашкины конторы, а специалисты в конкретных областях от этого процесса зачастую были отлучены. Вспомним хотя бы историю с литературным критиком Лолой Звонарёвой. Она и сейчас всем представляется как доктор исторических наук. А где конкретно Звонарёва защищалась и кто утверждал её докторскую диссертацию? Сейчас уже практически никто не оспаривает, что она липовый доктор наук. И второе. ВАК раньше подчинялась Министерству образования и науки РФ, и очень часто не учёные мирового уровня, а какие-то малокомпетентные чиновники этого ведомства решали, кому подтверждать звание докторов наук, а кого от науки отлучить.
Вообще, пора кончать с практикой, когда вопрос о присвоении учёных степеней рассматривают несведущие люди. Я осенью прошлого года присутствовал в академическом Институте российской истории на защите одной докторской диссертации. Так у меня все три часа, что длилась защита, просто волосы дыбом поднимались.
Диссертант приехал защищаться в Москву с одной из российских окраин, где академическая наука давно уже в загоне. Его работа была посвящена истории создания золотодобывающего региона и управления им в 50–60-е годы. На мой взгляд, провинциальный историк сделал хорошую заявку на качественную диссертацию, но на докторскую он явно не тянул. Однако на диссовете вдруг сомкнулись сторонники как «левых», так и «правых» взглядов. Диссертанта поддержали как именитые либералы типа Олега Хлевнюка, не устающего с яростью разоблачать сталинизм, так и «охранители», близкие к бывшему сенатору Кондрашину, специализирующемуся на изучении аграрной истории Советского Союза и воспевающему в духе уже давно всеми позабытого Трапезникова сталинскую коллективизацию. Я, правда, не совсем понял, чем объяснялось столь редкое в наши дни единение. После защиты я подошёл к Марине Зезиной, которая в узких кругах считается авторитетом в вопросах истории управления культурным строительством в СССР. Она удивилась моей наивности и признала, что на защите присутствовали лишь два человека, разбиравшиеся в теме исследования диссертанта: сенатор Широков, в своё время детально изучавший историю отдалённого региона, и я (но тут Зезина, кажется, сильно польстила мне, ведь у меня никаких научных степеней нет). А все члены диссовета, по мнению, Зезиной были просто не в теме.
Кстати, перечислю некоторые вопросы, которые задавались членами диссовета провинциальному диссертанту. Зам председателя диссовета Елена Зубкова, известная своими работами об истории советской Прибалтики, но никогда не имевшая никакого отношения ни к Дальнему Востоку, ни к Арктике, ни к Северу, интересовалась, как выбранный диссертантом для исследования регион сейчас «отмывается» от гулаговского прошлого. А та же Зезина, проспавшая большую часть защиты, а потом поднятая спросонья со своего стула, сходу сочинила такой вопрос: прислушивается ли к советам провинциального диссертанта местная власть? И это, вы хотите сказать, и есть наука?!
К слову, один из официальных оппонентов – доктор наук из Кемерово, много лет прислуживавший легендарному бывшему губернатору Аману Тулееву, в ходе защиты заметил, что диссертант неверно в своей работе отразил роль секретариата регионального обкома КПСС. А почему? По мнению оппонента, не были изучены основополагающие документы КПСС, в которых прописывались функции бюро и секретариатов парткомов всех уровней. То есть получалось, что диссертант не владел предметом, за который он взялся. Мне казалось, что на этом защиту диссертации следовало остановить и перенести её на год или на два, чтобы дать диссертанту возможность более основательно вникнуть в те вопросы, за изучение которых он взялся. Однако диссовет позволил растерявшемуся провинциалу выйти на финишную прямую.
Добавлю. Уже после защиты выяснилось, что коллеги диссертанта, работающие с ним в одном регионе и читавшие все черновые варианты докторской диссертации, изначально видели слабость этой работы, но в своём провинциальном институте, откуда практически все сильные учёные были выдавлены ещё в лихие девяностые годы, они выступать со своим мнением побоялись. Почему? Да потому что папа диссертанта – большой начальник в областной администрации, располагающий немалыми финансовыми ресурсами. Все побоялись возможной мести и понадеялись на то, что зарвавшегося коллегу остановит Москва. А что наша дорогая столица? Похоже, её завалили из провинции щедрыми подарками. Не поэтому ли все члены диссовета стыдливо закрыли глазки на множество несостыковок в рассматривавшейся ими работе?
Будем надеяться, что переподчинение ВАК Российской академии наук положит конец бардаку.
Сколько звону было от этой Лолы Звонаревой!
А она, оказывается, липовая.
Может, они и все-то там… такие-этакие?
И не пора ли их всех разъяснить?
Ну здесь уже говорилось о ВАКовском журнале Вопросы литературы и его главреде Шайтанове. Полагаю, подобная ситуация вполне может быть и в других изданиях, комиссиях и т.д.