Судимость

Рубрика в газете: Рассказ, № 2021 / 9, 10.03.2021, автор: Андрей МАКАРОВ

---

Макаров Андрей Викторович родился в 1962 году. Окончил Ленинградское Арктическое училище. Десять лет отработал на судах загранплавания ВМФ. Девять лет служил во внутренних войсках. Ныне – полковник милиции в отставке. Публиковался в журналах «Юность», «Смена», «Воин России», «Роман-журнал XXI век» и других. Живёт в Москве.

---

Вспоминать об этом Коля не любил. Он бы и не вспомнил. Но неожиданно сын из армии в отпуск приехал. Мать перепугалась, не сбежал ли? Сейчас чего только об армии ни говорят. Но у него и отпускное свидетельство с собой, и в военном билете, что он сержант, написано.
Первый вечер с родителями провёл. Субботин-старший за столом в воспоминания ударился, как сам служил, сын терпел-терпел, потом не выдержал и перебил:
– Я, пап, наверное, в армии останусь. Меня в особое училище отправляют.
В какое именно не сказал, темнил, будто в космос собрался. И анкету достал на пяти листах, заполнять вплоть до дедушек-бабушек, дядьёв и тёток. Отдельная графа про судимость: кто, где, когда и за что.
Надо же. Сколько лет прошло, а всплыло.
Тогда Коле Субботину премию за досрочный ввод объекта дали, и он родителям стиральную машину-автомат купил. Пусть порадуются, обоим под семьдесят, а мать всё в тазике руками шурудит. Белая машина, красивая, с дверцей-иллюминатором. Теперь, такие у каждого, а тогда в диковинку. Мать её и протрёт, и скатёркой застелит, пользоваться поначалу стеснялись. Заедет Коля навестить, а в ванной всё что-то мокнет. Но ничего, освоили.
Через одиннадцать месяцев машина сломалась. Хорошо, гарантия год. Родители решили сына не расстраивать, сами её на тележку погрузили, потихоньку по лестнице с пятого этажа спустили и за три остановки в мастерскую отвезли. Там посмотрели – говорят таких деталей сейчас нет, через неделю привозите. Те назад с телегой, как бурлаки на Волге. И на пятый этаж. Неделя прошла – позвонили, им: привозите, посмотрим. Они опять впряглись. И снова – деталей нет, ждите. А в третий раз приехали – гарантия кончилась, и теперь любой ремонт, только плати. И детали сразу нашлись.
Тут Коля к ним и заехал. Отец, машину эту таская, спину потянул – лежит, кряхтит, мать капли сердечные капает, то себе, то отцу. Рассказали ему о своих бедах, он и психанул.
Пока до мастерской добежал, почти успокоился, только и хотел спросить у их начальника, есть ли у тебя, сволочь, родители или нет? Зашёл – у стойки народ с утюгами, да печками, и две девчонки-приёмщицы. Лестница наверх, перед ней за столиком милиционер, вроде как закон блюдёт.
Коле дорогу преградил.
– Куда?
– К главному!
– Зачем?
Понял Субботин, скажешь, что с жалобой – пошлют, к девчонкам-приёмщицам в очередь или в книжку какую обиды изливать.
– Трубы ему поправить надо. Вызывали.
Милиционер глянул – всё верно, если с трубами что, такого и вызывают.
Поднялся Коля, в коридорчике из трёх дверей, какая получше выбрал и зашёл без стука.
В кабинете, всё чин чинарём, на столе флажок российский, на стене портрет президента, под ним мужик холёный рыбок в аквариуме кормит.
– Чего тебе? – спрашивает.
А Коля и не знает, что говорить.
– Для гарантийки, значит, деталей нет?
– Нет, – разводит мужик руками и улыбается.
– А за деньги ремонтировать – так есть?
– За деньги – есть!
Думал Субботин, что ещё сказать, а что скажешь? И так всё ясно.
– Ну и сука ты, над стариками издеваться…
– Вон! – Перестал улыбаться тот, к двери подошёл, вниз крикнул: – Охрана!
Тут и врезал ему Коля по наглой роже, потом, пока по кабинету гонял, стол зацепил и опрокинул. Аквариум как-то сам собой разбился.
Милиционер прибежал, ещё кто-то, руки выкручивать стали. Начальник галстуком нос зажал, только кровь сочится и гундосит:
– Ты, – говорит, – люмпен, у меня по полной схеме получишь.
Вот как безобразно всё вышло. А ведь шёл просто поговорить. Да, ещё, как потом оказалось, кабинет перепутал, не к тому зашёл. Да всё одно.
Хорошо судья женщина душевная оказалась. Дала ему, именем Российской Федерации, всего полтора года условно. Наверно зачла, что двое детей малолетних и что самому Субботину при задержании руку сломали.
Суд весь на полчаса, и уже следующего заводят.
Все эти полтора года словно по струночке ходил. Ущерб ещё до суда выплатили, с адвокатом рассчитались. Потом долги потихоньку раздали. Родители сокрушались: как же теперь?! Мать всё вздыхала, что с судимостью пропал человек, встал на кривую дорожку и уж не свернуть. Только на стройке, где Коля работал, дела никому нет: судимый ты или нет, никого этим не удивишь. Давно это было, Коля и забыл уже. Вернее старался не вспоминать, да вот всплыло.
И пока сын по друзьям бегал, отпуск гулял, они с женой пошушукались, и решил Коля к прокурору сходить, про свою судимость выяснить. Взял на работе характеристику, в милиции справку, что приводов не было. Жена бутылку коньяка купила дорогого. Коля записался на приём, в назначенный день в костюме явился в прокуратуру.
В прокуратуре в очереди все с портфелями. У него же бутылка в три пакета замотана и со стороны – он в зеркало глянул – как граната. Во внутренний карман спрятал – ещё хуже! Снова достал. На него уже косятся, а тут и очередь подошла.
В кабинете прокурор – мундир синий, лицо худое жёлтое и сам тощий как лошадь загнанная.
Начинает ему Субботин объяснять про судимость, про сына, справки достал, характеристику с работы.
Прокурор одним глазом бумаги глянул, прикинул что-то.
– Считай, – говорит, – нет у тебя судимости. Погашена. Срок давности вышел. Можешь в анкетах писать, что нет.
Так легко всё оказалось, что Коля не верит. Думал, соберут комиссию, изучать его станут, характеристику посмотрят, запрос куда-нибудь пошлют.
Тогда из-под стола «гранату» свою достаёт.
– Раз так, вот вам! – И обёртку срывает.
Прокурор было испугался, а бутылку увидел, возмутился:
– Мужик, ты обалдел?! Иди отсюда! Нет судимости, так сейчас будет!
Коля к двери попятился, а бутылка на столе, и не знает – выскочить ему или сначала коньяк схватить.
– Я ведь что?! – объясняет, – от души. Может вы её где-нибудь с прокурорами?!
Тот уже успокоился.
– Уйди, – тихо говорит, – и пузырь забери. У меня уже пять лет язва.
Вышел Субботин из прокуратуры. Вроде как всё нормально, а устал, словно день на стройке пахал. И бутылка в руках.
Куда с ней теперь? На работу – мужики увидят – уговорят прикончить. Домой – жена отберёт и спрячет. На автобус сел и поехал. По проспекту, потом новостройки кончаются, парк и старое кладбище в стороне.
Вспомнил, что могилу родительскую не навещал давно, сошёл на остановке и прямо через овраг к кладбищу вышел.
Поплутал между деревьями, пока место нашёл. А там трава выросла, мусор валяется. В сторожке лопату взял, холмик подровнял, траву лишнюю убрал. Мусор сгрёб и до оврага дотащил. Потом на скамеечку сел и коньяк распечатал.
На фотографии на памятнике смотрит и словно отчитывается. Что сын вырос, в армии почти отслужил и вроде как на серьёзную работу идёт. Дочка три языка знает и в классе по учёбе первая. Правда, характер у неё… но это в мать. Жена с годами помягче стала и не лается, как раньше, а может просто устала. И судимости у него, оказывается, уже несколько лет как нет.
Хорошо живут. В отпуск летом в Турцию съездили. Машина – иномарка. Работы столько, что рук не хватает. Платили бы побольше.
Рассказал всё. Ещё выпил, помянул, слезу смахнул, словно итог подвёл.

* * *

Где все эти истории случились – Бог его знает. Страна такая, что из космоса не охватишь. Говорят, Белгород – сердце России, в Курске – соловьи, в Туле – пряники. Москва – столица. Да любой город подойдёт. И вот в каком-то из них сидит на могилке, о чём-то думает мужик с ополовиненной бутылкой. Давно уж немолодой, но ещё и не старый. Русский, вроде и не судимый, женат, дети есть. Всё нормально. И всё-таки чего-то жаль, словно в жизни что-то мимо прошло. Посидел ещё Коля Субботин, повздыхал, недопитую бутылку сторожу занёс, чтобы и он помянул, и отправился домой.