В.Г. Белинский и Н.А. Некрасов

Рубрика в газете: Страна поэтов, № 2021 / 43, 17.11.2021, автор: Александр КУРИЛОВ

Первое стихотворение Н.А. Некрасова увидело свет в сентябре 1838 г. У В.Г. Белинского его имя впервые появляется в апреле 1839 г. вторым в ряду стихотворцев: «Стромилов,Некрасов,Сушков,Гогниев,Банников,Нахтигаль» [Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. Т. III. М., 1953. С. 176; далее ссылки на это издание в тексте с указанием тома и страницы]. Именно «стихотворцев».
Ещё в «Литературных мечтаниях» Белинский отделил пишущих стихами и прозою от поэтов-стихотворцев и поэтов-прозаиков (I, 82), считая, что их отличает от просто «стихотворцев» и просто «прозаиков» способность «извлекать поэзию жизни из прозы жизни и потрясать души верным изображением этой жизни», умение «уловить идею описываемой жизни и верно воспроизвести её». А одним «из самых верных признаков истинной поэзии, истинного и зрелого таланта», является «простота вымысла, совершенная истина жизни, народность, оригинальность…» (I, 290, 291, 295). В первых стихах Некрасова ничего этого не было.
Год спустя Белинский снова упоминает Некрасова на этот раз четвёртым из двадцати пяти («Раич, Струйский, Стромилов, Некрасов…» и т.д.) в ряду «стихотворцев, которые все считают себя поэтами» (IV, 121). Тогда же, рецензируя сборник стихотворений Некрасова «Мечты и звуки» (1840), будет исходить из собственного представления о том, «что задача критики и истинная оценка произведений поэта непременно должны иметь две цели: определить характер разбираемых сочинений и указать место, на которое они дают право своему автору в кругу представителей литературы» (I, 284).
В этой книге стихов, писал Белинский, встречаешь «все знакомые и истёртые чувствованьица, общие места, гладкие стишки, и много-много, если наткнуться иногда на стих, вышедший из души в куче рифмованных строчек…». И подчеркнёт: «Посредственность в стихах нестерпима» (IV, 119), подтверждая тем самым своё ранее высказанное мнение о Некрасове, как «стихотворце», и прямо указывая место, на которое «Мечты и звуки» «дают право своему автору в кругу представителей литературы», – среди самых посредственных писателей.
Первым стихотворным произведением Некрасова, о котором одобрительно отозвался Белинский, стал «Провинциальный подьячий в Петербурге (май, 1840). «Очень забавные куплеты… – пишет критик. – Они так всем понравились и уже всем известны, что мы не имеем нужды выписывать их (IV, 169). Вот один из «всем понравившихся» куплетов:

Грамматику, эстетику
Из мысли я прогнал.
Люблю лишь арифметику,
От ней богат я стал.
Сперва я от деления
Немало получил:
Начальник отделения
Делить меня учил.
По мере повышения
Мой капитал толстел
И рос – от умножения
Просителей и дел.
Дало плод вычитание,
Как подчинённым я
Нe брать дал приказание
За вычитом себя.
Сложив всё, в заключение
Сложенье я узнал,
И вышел от сложения
Изрядный капитал.
Хоть шиворот-навыворот
Я правила прошёл,
Не выведут за шиворот,
Куда б я не пошёл!

Некрасов активно участвует в литературной жизни, пишет стихи, водевили, повести и рассказы. Белинский отметит его первый прозаический опыт – повесть «Макар Осипович Случайный» (июль 1840). «Рассказ этот», – скажет критик, – не лишён занимательности; жаль только, что автор любит пускаться в отступления, рассуждения и мечтания, которые все очень скучны, и вдаётся в растянутость» (IV, 290).

 

Если Белинский писал рецензию на «Мечты и звуки» зная, что автор книги стихов был Некрасов, скрывшийся под аббревиатурой «Н.Н.» (часть помещённых там стихотворений Некрасов уже публиковал ранее под своей фамилией), то откликаясь на «Провинциального подъячего» и повесть не знал, что они принадлежали перу Некрасова, тогда впервые выступившего под псевдонимами: в первой случае «Феоктист Боб», во втором –«Н.Н. Перепельский».
Собственно имя Некрасова появится у Белинского лишь в апреле 1845 г., спустя пять лет, после упоминаний в обойме «стихотворцев» (1839, 1840), но как прозаика. За это время в обзоре «Русский театр в Петербурге» (октябрь, 1841) он, никак не оценивая и не комментируя, кратко излагает содержание водевиля Н.Перепельского «Актёр» (V, 502-503), а в феврале 1843 г. сочувственно отзовётся о «Статейках в стихах», первый «том» которых включал в себя двенадцать строф первой главы «юмористического стихотворения» Некрасова «Говорун», помещённого там без подписи.
«Автор этой микроскопической книжки, – пишет Белинский, – названой им первым томом, должен быть человеком умным: это особенно доказывается тем, что он не выставил на ней своего имени. Стихи его – водевильная болтовня о том, о сём, а больше ни о чём, – болтовня, которая не может не понравиться той многочисленной публике, которая восхищается, в Александрийском театре, водевильным остроумием наших доморощенных драматургов. Мы убеждены, что многие найдут очень забавными такие стишки». И приводит в качестве примера всю VII строфу (сорок строк):

Придёт охота страстная
За чтение засесть –
На то у нас прекрасная
Литература есть.
Цепями с модой скованный,
Изменчив человек:
Настал иллюстрированный
В литературе век.
……
Чем книга нашпигована,
Постигнуть нет ума:
В ней всё иллюминовано
(сплошные иллюстрации. – A.К.),
Да в тексте – мрак и тьма!

А затем I и II строфы (пятьдесят строк):

Я предан сокрушению,
Не пьётся мне, друзья… и т.д.

 

«В этих шуточных стихах, – отметит Белинский в заключение, – целая история жизни многих людей… Жаль, что автор их не наполнил всей книжки своей такими стихами и через то не придал ей другой цели и значения, кроме удовольствия «почтеннейшей» публики, составленной из разного мелкочинного народа. Впрочем, ведь и этому народу надо же что-нибудь читать и смеяться, и даже запасётся готовыми остротами, чтоб удивлять ими товарищей и пленять своих дам…» И добавит: «…а книжка, должно быть, очень недорога…» (VII, 8-11).
Начав борьбу за «дельное» направление отечественной литературы, Белинский ожидал от писателей не «шуточных стихов», не насмешливого, хотя по-своему и правдивого изображения явлений, имевших у нас место, а серьёзного, обстоятельного разговора о российской действительности, происходящем в жизни страны и общества. Некрасов на это откликнулся рассказом «Петербургский углы», который вошёл в первый выпуск «Физиологии Петербурга» (1845). Критик сразу обратит на него внимание, рецензируя сборник (апрель 1845).
«Петербургские углы» г. Некрасова, – скажет Белинский, – отличаются необыкновенною наблюдательностью и необыкновенным мастерством изложения. Это живая картина особого мира жизни, который не всем известен, но тем не менее существует, – картина, проникнутая мыслию» (IX, 51). В качестве примера приводит отрывок, где говорится о встрече в трактире автора рассказа с одним из постоянных его посетителей и беседе с ним – спившимся бывшим учителем (IX, 52-53). И в дальнейшем «Петербургские углы» Некрасова Белинский будет относить к произведениям, которые «могли бы украсить собою всякое издание» (IX, 217), считая его одним из «замечательных» произведений в прозе (IX, 391). Вспомнит однажды и об образе спившегося учителя – «зелёном человечке», каким называл его Некрасов в своём рассказе (IX, 89).
«Петербургские углы» написаны в традициях «Физиологических очерков» – рассказов о жизни, быте и нравах представителей разных профессий и разных слоёв общества. Они в то время были достаточно популярны и у писателей, и у читателей, являясь как бы предтечей создания у нас «дельной» литературы. Однако в целом Некрасов относится тогда к окружающей действительности иронически. И вслед за «Провинциальным подъячим» и «Говоруном» пишет «Чиновника» – почти (в двести строк) поэму, которая и увидит свет во втором выпуске «Физиологии Петербурга».
«„Чиновник“, пьеса в стихах г. Некрасова, – скажет Белинский рецензируя этот выпуск (июль 1845), – есть одно из тех в высшей степени удачных произведений, в которых мысль, поражающая своею верностью и дельностью, является и совершенно соответствующей ей форме, так что никакой, самый предприимчивый критик, не зацепится ни за одну черту, которую мог бы он похулить». И добавит: «Пьеса эта написана в юмористическом духе и верно воспроизводит одно из самых типических лиц Петербурга – чиновника…» (IX, 218).
Процитировав затем из неё шестьдесят строк, заметит: «Выписывая эти места, мы выбирали не то, что лучше, а то, что короче, следовательно, читатели вполне могут судить по этим выпискам о целой пьесе… Так как мы не имеем ввиду сравнивать „Чиновника“ г. Некрасова ни с каким произведением, то скажем просто, что эта пьеса – одно из лучших произведений русской литературы 1845 года» (IX, 220). В дальнейшем Белинский подтвердит своё мнение о «Чиновнике», назвав его в числе «нескольких счастливых вдохновений таланта», наряду с некрасовскими «Современной одой» и «Старушке» (IХ, 392).
Белинский одобрительно относится «юмористическому» направлению творчества Некрасова, но всё ещё не видит в нём поэта. И вот в январе 1846 г. Некрасов читает ему стихотворение «В деревне». Прослушав его, вспоминает И.И. Панаев, Белинский обнял Некрасова и сказал, «чуть ли не со слезами в глазах: „Да знаете ли вы, что вы поэт – и поэт истинный?“» (IX, 769). Информируя о выходе из печати «Петербургского сборника», изданного Некрасовым, критик напишет, что среди помещённых там «девяти мелких стихотворений… в особенности должна быть замечена пьеса самого издателя альманаха, называющаяся: „В дороге“…». (IX, 476).
В статье, посвящённой сборнику, Белинский подтвердит сказанное, где подчеркнёт: из опубликованных там стихотворений «самые интересные… принадлежат перу издателя… г. Некрасова. Они проникнуты мыслию; это – не стишки к деве и луне; в них много умного, дельного и современного… лучшее из них – „В дороге“ (IХ, 573). И рассказ ямщика о его «не весёлой» жизни приводит полностью:

– Скучно! скучно!.. Ямщик удалой,
Разгони чем-нибудь мою стуку!
Песню, что ли, приятель запой…
………
– Самому мне не весело, барин…

И не дослушав грустного рассказа, барин воскликнет:

– Ну, довольно, ямщик! Разогнал
Ты мою неотвязную скуку!..
(IX, 574-575).

Назвав «самыми интересными» в «Сборнике» и стихотворения Некрасова, Белинский однако останавливается только на одном. И не случайно. Если «В дороге» по своему содержанию социально-нейтрально, то другие – «Пьяница», «Отрадно видеть…» и «Колыбельная песня» – были сатирическими. Хотя Белинский сатиру и привечал, но не считал «законным» родом поэзии и «дельной» литературой.
Скрытую сатиру представлял собою «Пьяница» – монолог обездоленного человека:

Жизнь в трезвом положении
Куда нехороша!
В томительном борении
Сама с собой душа.
………
Но мгла отвсюду чёрная
Навстречу бедняку…
Одна открыта торная
Дорога к кабаку.

Явную сатиру – «Отрадно видеть, что находит порой хандра и на глупца» – портрет подлеца.
И злую – «Колыбельная песня» с рефреном:

Спи, пострел, пока безвредный!
Баюшки-баю.
………
Спи, пострел, покуда честный!
………
Спи, пострел, пока невинный!
………
Спи, покуда красть не можешь!
………
Спи, чиновник мой прекрасный!
Баюшки-баю.

В обозрении «Взгляд на русскую литературу 1846 года» Белинский, отметив: «Замечательных мелких стихотворений в прошлом году, как и вообще в последнее время, было очень мало. Лучшие из них принадлежат гг. Майкову, Тургеневу и Некрасову», добавит: «О стихотворениях последнего мы могли бы сказать более, если бы этому решительно не препятствовали его отношения к „Современнику“» (Х, 37). Обозрение появилось в 1847 г. в первом номере «Современника», издателем которого тогда стал Некрасов, и журналистская этика не позволила Белинскому уделить должное внимание его творчеству.
Своё отношение к произведениям Некрасова Белинский выражал в письмах.
В феврале 1847 г. И.С. Тургеневу. «Некрасов, – сообщает ему Белинский, – написал недавно страшно хорошее стихотворение…». И восклицает: «Что за талант у этого человека! И что за топор его талант!» (XII, 336). Таким стихотворением был «Нравственный человек» – убийственный приговор лицемерию, позволявшим людям совершать неблаговидные дела и поступки и оправдывать их ссылкой на «строгую мораль». Некрасов-поэт, считал Белинский, способен, подобно «топору», наносить разящие удары неприглядным явлениям жизни.
В декабре того же года К.Д. Кавелину. «Некрасов – это талант, да ещё какой. Его теперешние стихотворения тем выше, что он, при своём замечательном таланте, внёс в них и мысль сознательную и лучшую часть себя» (XII, 456). «Теперешние» – т.е. напечатанные в «Современнике» в течение 1847 г., кроме «Нравственного человека», «Тройка» («Что ты жадно глядишь на дорогу…»), «Псовая охота» и «Еду ли ночью по улице тёмной…». Говорить о них на страницах журнала, где были опубликованы, Белинский, естественно, не мог, другого же места для выступления в печати у него тогда уже не было.

 

Александр КУРИЛОВ,
доктор филологических наук