Ветры антикультуры
Рубрика в газете: Под низким потолком, № 2019 / 38, 17.10.2019, автор: Татьяна ЛЕСТЕВА (САНКТ-ПЕТЕРБУРГ)
В Год театра нужно посещать спектакли, особенно премьеры. Чем порадуют зрителей некогда знаковые ленинградские театры со знаменитыми режиссёрами? Театр Ленсовета. После смерти Игоря Владимирова я там не бывала. Афиша: «Пиковая дама. Игра». Премьерный спектакль. О! Это «сюрреалстический триллер по мотивам повести А.С. Пушкина», да ещё с предупреждением зрителю «18+»! Из программки узнаю, что в спектакле заняты пятеро актёров – Александр Новиков, Григорий Чабан, Роман Кочержевский, Фёдор Пшеничный и Всеволод Цурило – и одна актриса – Лидия Шевченко. Роли, которые они будут «играть» (это ведь не классическая «Пиковая дама», а «Пиковая дама. Игра»!) не распределены. Лидия Шевченко будет представать (последовательно или одновременно?) то в виде старой графини Анны Федотовны, то её бедной воспитанницы Лизы?
Нет, старую графиню играл заслуженный артист России Александр Новиков в седом парике, завёрнутый в тулуп (отнюдь не шубу из соболей, как в повести А.С. Пушкина), скороговоркой повторяющий минут пять: запрягать, распрягать. Восхитительные меццо-сопрано наших великих актрис Елены Образцовой и Ирины Богачёвой – оперных исполнительниц партий старой графини – режиссёр и художник-постановщик Евгения Сафонова заменяет на баритон А.Новикова! Да к тому же у несчастной графини деменция, она не способна к разговору, а только к бормотанию отдельных слов.
Увы, почитание текста повести Пушкина оказалось непреодолимой преградой для режиссёра-постановщика. Как это в наше время допустить, чтобы слова пушкинской прозы звучали со сцены? Нет достойных для этой высокой чести. Е.Сафонова лишает Лизаньку и Германна слов, они тоненькими голосами издают какой-то птичий писк. Режиссёр считает, что все их переживания и чувства должны выражаться жестами и принимаемыми ими позами.
Декорации во время спектакля не меняются – это две лестницы, ведущие к двери дома графини, и стена дома, в окне которого должен появляться силуэт бедной воспитанницы Лизаветы Ивановны. Вот перед этой лестницей герои и демонстрируют свои пластические умения: Германн спиной к зрителям садится на мужской шпагат (аллюзия с коронным шпагатом Анастасии Волочковой?) и всем туловищем, вздымая руки вверх, прижимается к её ступеням. А Лизанька в платье мини с широкой юбочкой и в туфельках на высоких шпильках замирает на нескольких ступенях сразу другой половины лестницы в столь вычурной позе, что её неповторимые изгибы и словами-то не опишешь. Это, надо полагать, творчество специального художника по движению – Сергея Ларионова.
Очаровательна «мамзель» из модной лавки, принёсшая Лизавете Ивановне записку от Германна: мужчина с серьгой в ухе в костюме салатного цвета, в туфлях на высоченных каблуках, в блестящих перчатках… Всё яркое, светящееся, из люминесцирующих материалов, переливается, сияет… Гимн ЛГБТ, не так ли?
Не могу не отметить «блистателную» сценографию сцены смерти старой графини. Графиня (в спальне она сидела в упомянутом выше тулупе) в ответ на просьбу Германна той же скороговоркой бормочет, что это не правда, а анекдот. Когда же Германн наводит на неё огромный светящийся пистоль, и её сердце не выдерживает, уже мёртвая графиня снимает парик, выползает из тулупа и в мужском костюме спокойно уходит между двумя лестницами в небытие. Ужас! Пушкинская графиня-то тоже, оказывается, принадлежит к ныне столь модному сообществу! Вот он, настоящий триллер! Правда, во время ряда сцен, которые подразумевались как трагические, в зале раздавался хохот. Не доросла публика до поиска «скрытого смысла», «единственного ключа к объяснению сложных проблем» (К.Эммерсон, 1993 г.)? Или… Думается, что или.
А если к этому добавить ещё музыку некоего Олега Гудачёва, которую с полным основанием можно назвать психоделической, то впечатление от спектакля будет полным.
Ради объективности, нужно отметить и положительную, прямо-таки воспитательную сторону сей шедевральной постановки – её направленность против карточных игр. В течение спектакля несколько раз появляется мужской персонаж (Пушкин? Томский? Чекалинский? Не знаю.) и, как мантру, чётко и громко на литературном русском языке внушает зрителю, что при игре в фараона нужна только удача… Как говорится, спасибо и на этом.
Далеко не всем зрителям хватило толерантности досидеть до конца спектакля, многие демонстративно покидали зал, иные громко обменивались впечатлениями. Я выдержала. Спектакль идёт полтора часа без антракта. Правильное решение; к спектаклям без антракта сейчас прибегают во многих театрах в надежде на петербургского зрителя, который постесняется уйти во время спектакля. Актёры вышли на поклоны. Жидкие аплодисменты, единичный вскрик «браво». Евгения Сафонова не появилась.
Позже на сайте театра нахожу информацию о режиссёре-«экспериментаторе», которому доверено ставить пьесы на сцене театра, где некогда взошла звезда Игоря Владимирова. Родилась в Томске, в 2007 году окончила СПб ГАТИ по мастерской Ю.М. Красовского, работала режиссёром в Александринском театре под руководстом Валерия Фокина, участвовала в Режиссёрской лаборатории Линкольн-центра (Нью-Йорк), стажировалась в Берлине. Стало понятно, откуда дуют ветры антикультуры.
Петербуржцы в большинстве своём не приняли такие изыски «по мотивам Пушкина»: после первого показа спектакля в июле 2019 года – перед театром состоялся пикет против пропаганды гомосексуализма под видом мистической повести Александра Сергеевича Пушкина. Пикет имел некоторые последствия: если на афишах первого спектакля стояло 16+, то после летних каникул появилось уже 18+. А это ведь не что иное, как разрешение на вседозволенность! Хотелось бы подчеркнуть, что театр имени Ленсовета – это не антреприза, а бюджетный театр. На такие ли «игры» с классикой должны расходоваться деньги налогоплательщков? Впрочем, главное даже не в деньгах, а в систематическом целенаправленном разрушении русской театральной культуры и фактическом издевательстве над русской классической литературой, во внедрении изменённого сознания в умы наших современников.
Способна к бормотанию отдельных слов не только старая графиня. Вот и автор примерно так выражается. Аллюзия с коронным шпагатом. Как бы знать, что аллюзия бывает не с чем, а на что. Но нет, автор выражается лучше жестами и принимаемыми позами. С русским языком у него/нее туговато.
строгое исполнение авторского текста и замысла требует соответствующего уровня исполнительского искусства что требует и ума и души и памяти и образования а с этим сегодня напряг