Зачем его спасать?
Рубрика в газете: Забыть Хлестакова и спасти мир, № 2019 / 1, 11.01.2019, автор: Ильдар САФУАНОВ
Спасти Хлестакова? (по мотивам пьесы Н.В. Гоголя «Ревизор»). Театр «Содружество актёров Таганки». Режиссёр-постановщик Мария Федосова.
В театре «Содружество актёров Таганки» режиссёр Мария Федосова поставила новую версию гоголевского «Ревизора» под названием «Спасти Хлестакова?» (именно так – со знаком вопроса). Пожалуй, трудно сказать новое слово в трактовке этой пьесы – интерпретациям её нет числа. В последнее время как на отечественной сцене, так и за рубежом зачастую осовременивают комедию – играют в сегодняшних реалиях или хотя бы декорациях, костюмах. Можно вспомнить, например, постановку, Нины Чусовой, в театре имени Моссовета, более чем десятилетней давности. Там градоначальник и вся городская управа представляли собой пришедших в местную власть «братков» из «лихих 90-х». Сегодняшнее время от девяностых отстоит подальше, и параллели с окружающей действительностью у М.Федосовой не столь прямолинейны, как у предшественницы. Декорации (сценография Олега Скударя) довольно условны, с бричкой на заднем плане, с многофункциональной ямой (это и трактир, и бассейн при бане) на переднем. Костюмы (художник Александра Блок) – неопределённых периодов, в диапазоне от гоголевских времен до сегодняшних. Например, Хлестаков (Алексей Финаев-Николотов) одет в тройку рубежа девятнадцатого и двадцатого веков, при галстуке, обут в сапоги. Городничий (Андрей Кайков) одет по-простому, в вышитой рубашке, на ногах – вполне современные ботинки, даже на молнии.
Пожалуй, работа А.Кайкова в одной из двух центральных ролей заслуживает наибольшего внимания. Перед нами руководитель небольшого масштаба, но современной формации. Он не выделяется среди своего окружения, внешне неприметен, уважителен к подчинённым, подчёркивает свою скромность и простоту. В то же время все беспрекословно его слушаются, внимают каждому слову – видно, что человек крепко держит в руках все нити управления городком. Пожалуй, это главная удача спектакля – как сам образ градоначальника в исполнении А.Кайкова, так и мизансцены с его участием, построение его взаимоотношений с другими персонажами. С другой стороны, в сравнении с этим образом меркнут другие фигуры. Несмотря на то, что текст почти не сокращён, что делает спектакль даже несколько затянутым, остальные чиновники недостаточно выпукло обрисованы, почти лишены индивидуальностей. Запоминаются разве что лекарь Христиан Иванович Гибнер (Евгений Осокин) с выразительным лицом и немецкими словечками, а также почтмейстер Шпекин (Дмитрий Карпеев), который в этом спектакле явно пытается вести какую-то свою игру. Добчинский (Игорь Иванов) и Бобчинский (Алексей Емцов) почему-то сделаны подчёркнуто непохожими друг на друга, даже одеты контрастно.
Другой центр тяжести в спектакле – женские образы. «Первая леди» города Анна Андреевна (Анна Данькова), молодящаяся под «кавалерист-девицу», пытается заполнить собой всё пространство, палит из ружья, глушит водку. Дочь же её Марья Антоновна (Виктория Райкова) как будто попала в спектакль из сегодняшних дней – из культуры то ли панков, то ли эмо, то ли «готов». Достаточно образованная и неглупая, она насмешлива, своевольна, но всё же, подчиняясь авторскому тексту, готова связать судьбу с Хлестаковым.
Трактовка уже этих образов отчётливо показывает, что постановщики поставили задачу придать спектаклю «лица необщее выраженье». Из других особенностей отметим лишь несколько. На протяжении всего представления на сцене время от времени маячат зловещие чёрные фигуры (Баин Бовальдинов и Нико Саладзе), похожие на крыс, приснившихся накануне городничему. Сцена дачи взяток происходит в бане, с завёрнутыми в простыни действующими лицами. В больнице под управлением лекаря Гибнера больные, которые все «как мухи выздоравливают», исполняют танец на костылях и креслах каталках (хореограф Антон Лещинский). Ещё один танец исполняют купцы, которые неожиданно все как один превратились в китайцев и пляшут, как болванчики в классической вахтанговской «Принцессе Турандот» –
похоже, намёк на китайские рынки в отечественных городах.
В финале Хлестакову, похоже, всё же не удаётся спастись – по проходу зрительного зала проносят что-то, завёрнутое в рогожу. Да и было ли зачем его спасать?
А чего бы какую свою пьеску не написать? Вровень с собственными способностями. А то – Гоголя коверкают. Мерзавцы.
“Свою пьеску” надо прежде написать, добиться, чтобы приняли и взялись поставить; чтобы деньги дали на постановку. И не факт, что зритель пойдет смотреть это охотнее, чем Гоголя исковеркованного.