ПОТЕРЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ОПТИКИ: Писательский клан Ахмедовых и деформации литературного процесса в Дагестане

№ 2017 / 32, 22.09.2017

Насколько особенности литературного процесса в Дагестане созвучны общероссийским, сказать сложно, но именно здесь сегодня отражаются в гротескной форме последствия сохранения такого анахронизма, как союз писателей в его советской ипостаси. Консервация методов работы союза связана с традицией его взаимовыгодного сотрудничества с властью, идущей со времён Расула Гамзатова, но если там талант и мудрость классика позволяли извлекать пользу из этого для всех и поддерживали литературный процесс, хотя и со своими оговорками, то сегодня такой союз работает только на благо семьи руководителей, укрепляя их личную власть и помогая деформировать литературную жизнь республики.

Сегодня по сути мы имеем два потока литературы: один показной, имитационный, основанный на поддержке преимущественно слабых и послушных поэтов, другой – глубинный, подлинный, но неизвестный широкой публике, поскольку имена талантливых и независимых авторов намеренно умалчиваются, либо они подвергаются травле. Так происходило и с сохранением в органах власти партийных функционеров советских лет. Уход Расула Гамзатова лишь породил притязания на звание его наследников у председателя союза М.Ахмедова, которым фактически руководит его экс-супруга Марина Ахмедова-Колюбакина, нетерпимо относящаяся к мало-мальски независимым и небесталанным авторам и преуспевающая на ниве поругания всех, кто посмеет поставить под сомнение величие союза и его управление о трёх головах: мать, отец и сын.

Анализировать современный литературный процесс с точки зрения функционирования союзов и внутрилитературной жизни – задача тяжёлая, но без расчищения авгиевых конюшен, находящихся позади великолепия фасадов, прикрываемого именем Расула Гамзатова или помпезным новым Театром поэзии, мы на долгие годы обескровим нашу литературу и будем обворовывать собственный народ. К сожалению, Расула Гамзатова нет, он не может противостоять «наследникам», семейству Ахмедовых, мужу, жене, сыну – Магомеду, Марине, Мураду (не беда, что семейный союз распался, зато производственный сохранился), которые правят и весьма успешно этой организацией. Частное издательство матери и сына Ахмедовых при всех руководителях издаёт книги про первых лиц, про всех, кто стяжал славу креслом и финансовыми возможностями. Это беспроигрышный бизнес.

С нынешней властью Союзу особенно повезло: глава Абдулатипов Р.Г. пишет литературные статьи, разные книги, и бремя издания его трудов взяло на себя издательство Ахмедовых «Дагестанский писатель». Я думаю, это к лучшему, учитывая, что почти ежегодные издания мультимедийных проектов Абдулатипова Р.Г. дагестанским книжным издательством съедало львиную долю бюджета. Плодовитость главы, по совместительству поэта, художника, мыслителя, литературоведа, культуролога, сценариста, режиссёра, так велика, что Ахмедовы вовремя подставили ему плечо, порой даже забывая об авторстве и подписывая, например, название книги о Сулеймане Стальском фамилией главы, а на последней странице указывая «Текст Ахмедова М.».

Любовь к власти развращает и тех, и других. Союз писателей Дагестана руководством республики давно воспринимается как личная канцелярия, готовая всегда взять под козырёк. Неудивительно, что одно из поручений главы республики, занятого в то время увольнением главы Дербентского района, было направлено Союзу писателей Дагестана, который был должен вступить в информационную войну с опальным чиновником путём издания книги разоблачительных материалов. Тут мне пришлось лично вмещаться, поскольку документ проходил через мои руки, и отправиться в администрацию главы республики с разъяснением, что это задача не писателей и поэтов. Думаю, что если бы я направила письмо по инстанции, семейство Ахмедовых оказалось бы более послушным. Глядишь, Абдулатипов, в нагрузку к должности председателя союза писателей давший Ахмедову Магомеду ещё и должность художественного руководителя Театра поэзии, нашёл бы и третью возможность поддержать земляка, друга.

Но это трогательные детали многолетней кадрили Союза писателей Дагестана с любыми первыми лицами республиками. Хуже всего то, что власть то ли намеренно, то ли из-за сладких объятий Союза потеряла государственную оптику. Политика культурного раскола и духовного размежевания, принятая на вооружение союзом писателей Дагестана, стала и политикой Р.Абдулатипова и министерства культуры. Фестивали, форумы, праздники, всевозможные внешние формы демонстрации развития культуры – излюбленный аргумент власти в пользу успеха, но каков результат культурных парадов?

Три года назад Министерство печати Дагестана провело семинар-совещание главных редакторов литературных журналов Северного Кавказа, где было принято решение в целях создания единого литературного пространства, поддержки сформировавшейся богатой русскоязычной литературы, русского языка в регионе создать единый литературный журнал на русском языке. Присутствовавший зам. председателя правительства А.Карибов поддержал идею от имени Р.Г.Абдулатипова, но как только гости окрылённые уехали, власть республики сообщила, что не будет никакого журнала, денег якобы нет. Репутационные издержки никого не волнуют: главное красиво сказать, а за дела никто не спрашивает.

Но самый большой урон дагестанской литературе сегодня наносит именно Союз писателей Дагестана, организация, раскалывающая литературные силы, работающая на противостояние. Марина Ахмедова-Колюбакина – инициатор конфликтов, но выступает она всегда от имени молчаливого послушного союза при полной поддержке руководящей семьи. Поэтому, говоря «Союз писателей», надо подразумевать Ахмедову-Колюбакину. Публичная дискредитация неугодных авторов через клевету или их умолчание как способ устранения из литературного пространства, опека слабых и послушных авторов, наличие ресурсов распределения материальных благ и близость к власти, опала для тех членов союза, кто по подозрению Ахмедовой замечен в лояльности к противникам в литературе, демонстрация последствий бунта на корабле – инструменты воздействия в многолетней практике работы Ахмедовых.

Судебный процесс между мной и официальным союзом писателей отражает не только эти технологии, но и степень абсурда, выход за пределы если не этических норм, то хотя бы норм профессиональной компетентности. Воинствующая ли это безграмотность выпускницы Литературного института, когда классическая поэтика диалога, реминисценций и аллюзий объявляется ею плагиатом, или следствие бесконтрольного самодурства в литературном цехе, когда нет авторитетного мнения профессионального сообщества, предпочитающего молчать и уходить от оценок, от защиты чести литературы?

Характер времени всегда отражается и в характере фактов литературной жизни. Суд над Бродским, обвинённым в тунеядстве, стал ярким свидетельством характера работы идеологической машины советской эпохи. Размышляя о том, что же характеризует лик постперестроечной эпохи, я думаю, что Бродскому и здоровым литературным силам тогда повезло, потому что нашёлся хроникёр. То ли потому, что дело было в большом столичном городе, то ли потому, что рядом оказалась именно Фрида Вигдорова, но мир увидел этот слепок жизни. А что может быть более интересного, чем видеть отражение глобальных процессов в живом факте? Третий год в провинциальном южном городишке, в Махачкале, союз писателей в лице Ахмедовой-Колюбакиной при молчаливом согласии председателя союза обвиняют книгу «Диалоги с Данте», получившую признание в стране, множество положительных откликов, награду от московского профессионального сообщества «Золотое перо» за вклад в развитие национальной литературы, в присвоении произведений Данте, Мандельштама, Лермонтова. Абсурд не только в том, что Ахмедовы в череде застольных и застойных действий от имени литературы забыли, что такое литература, поэтика, интертекстуальность, но и в том, что хотя я как автор книги «Диалоги с Данте» указала цитатный характер строк, дала ссылку в эпиграфе, Ахмедова, в своей статье «Как делать стихи-2» называет это плагиатом.
Я бы рекомендовала всем прочесть статью Ахмедовой, от которой она отреклась на суде, потом признала, потом вновь отреклась. Это самая яркая иллюстрация к тому, как долго и мучительно длится агония союза писателей, который живет так же, как и 20, 30, 50 лет назад и не брезгует любыми средствами для удержания власти над литературой. Запаса инерции в национальных республиках много, тем более в Дагестане, где имя Расула Гамзатова обеспечило внимание властей к союзу и дало индульгенцию на всё допустимое и недопустимое. Это агония союзов, привыкших быть властью и единолично решать, кого считать поэтом, писателем, а кого нет, кого допустить в литературу, а кому закрыть дорогу. Это агония старого, косного, дремучего, мёртвой хваткой вцепившегося в свою кость, в свой хлеб, в своё благополучие, в литературу как в бизнес: из-под носа уходит их власть.

В чём меня обвиняют? В том, что я разместила свои стихи в интернете, а не пришла в союз писателей за благословением. В том, что автор сегодня не через союз, а через глобальную сеть может выйти к читателям и получить их признание. Новое время, время информационных технологий положило конец власти бюрократических литературных структур. Интернет – выход к читателям, появление литературных сайтов – это смертельный удар по их праву пущать и не пущать в литературу, чем и кормится власть союза.

На суде Ахмедова-Колюбакина объяснила причину ненависти ко мне: «В литературе надо сначала пройти путь солдата, потом стать сержантом, лейтенантом и так дальше, а она сразу захотела стать генералом». Вот и ларчик открылся: дедовщину литературную не прошла, как проходят все. Другое обвинение в мой адрес: не прошла путь, типичный для советского автора: не с детского садика стихи писала, в кружок литературный не ходила, не ждала с замиранием сердца выхода подборки в столичном журнале, не штудировала советы Маяковского «Как делать стихи». Вот оно что, Михалыч… Но это только на первый взгляд смешно. Союз писателей Дагестана со своими установками советских лет сегодня стал опасен: и не потому, что его агония отравляет существование независимых и небесталанных авторов. Сколько лет травили Адалло, сколько талантливых авторов после ухода Расула Гамзатова не переступали и не переступают порог этого союза, скольких они травят умолчанием! Деятельность этого союза преступна, потому что он раскалывает творческие силы, сеет вражду, потому что он ведёт политику культурного геноцида, потому что он обворовывает дагестанский народ, утаивая достижения культуры и заменяя их произведениями послушных, удобных и серых авторов. И власть республики поддерживает эту политику.

Не случайно на недавно прошедшем юбилейном вечере поистине народной поэтессы М.Шурпаевой впервые прозвучал публичный читательский протест: люди высказали свой протест в связи с замалчиванием властью и союзом творчества выдающейся лакской поэтессы, с присвоением званий «народный поэт» людям, не имеющим никаких заслуг перед литературой.

Слушая в суде, как литературная генеральша то отказывается от своего авторства, то признает, путается в лжи, особенно понимаешь, как бессмертны М.Зощенко и М.Булгаков. За что Берлиоз был жестоко наказан Булгаковым? Нет, не за то, что он атеист. Председатель МАССОЛИТа, редактор толстого литературного журнала, человек весьма неглупый, он сознательно подстраивается под догмы и сбивает с толку молодых литераторов. Делёжка материальных благ и привилегий, сознательное оглупление людей, использование лжи, клеветы – положа руку на сердце, скажите, ушло ли это явление из союзов писателей, продолжающих жить, как во времена партийной гегемонии?

Два процесса Ахмедова проиграла, но похоже, что подключился административный ресурс, начнётся новый виток абсурда, так как судья Верховного суда решил, что центон и плагиат – это одно и то же. Где, в какой точке страны сегодня судьи становятся филологами и готовы переписать литературные энциклопедии? Где союз писателей предъявляет суду свой табель о рангах для желающих стать писателями и поэтами или являющимися ими? Где с такой бесстыдной яростью литературные начальники бьются с талантами или авторами, получившими признание у российского читателя? Где внешняя литературная жизнь и её официальная картина так разительно не сходится с её подлинным, загнанным в подполье, существованием? Где ещё так тесно слились государственная власть и творческий союз и каковы помимо положительных уродливые плоды их подтанцовок? Нынешний союз писателей Дагестана – яркий пример контрастов между декларациями и сутью, внешней оболочкой и внутренним содержанием, смешением реального и мнимого.

Ожесточённость Ахмедовой, действующей в литературном поле, как Кабаниха и Дикой, показывают последствия вседозволенности литературных командиров. Целое десятилетие Ахмедова подавляла малейшее сопротивление своей личной власти разоблачительными статьями в стиле доносов, навешивая ярлыки на авторов с независимой позицией. Много лет издавая Расула Гамзатова, выступая от его имени, пропагандируя свои слабые переводы поэта и освящая каждое действие его именем, она хорошо усилила свою неуязвимость: любой человек, посмевший критиковать (этих самоубийц единицы) союз писателей Дагестана, объявлялся врагом Расула Гамзатова и человеком, желающим бросить на него тень. Вся славная история этой организация сегодня стала индульгенцией для действий прежде всего Ахмедовой-Колюбакиной.

Злопыхатели говорят о том, что за определённую сумму можно стать членом союза писателей Дагестана, но на то они и злопыхатели. С ними союз ничего не может поделать, а вот с теми, кто попытается усомниться в их делах и тем более критиковать, пусть и аргументированно, союз не церемонится. Несколько лет назад нашлись такие безумцы: классик кумыкской литературы Бадрутдин, член ревизионной комиссии союза писателей Дагестана только задумался вслух, почему в нарушение устава не проводятся съезды писателей, почему председатель союза не избирался, а был назначен Фазу Алиевой, как тут же оказался исключённым из союза. Это в Кабардино-Балкарии Министерство юстиции может приостановить деятельность своего Союза писателей, потому что было допущено нарушение устава организации, а в Дагестане любой задумавшийся уже будет вне закона. С властью надо уметь дружить на всякий случай. Не только на случай прошения денег, жилья, всяких благ (а иначе как управлять союзом, где никто пикнуть не посмеет?). Больше всего вот и боятся поэты попасть в немилость к своим руководителям. Посмели взбунтоваться только самые отчаянные – Майсарат Магомедова и Магомед Насруллаев обратились с письмом в прокуратуру, но такие бунты почти не случаются, все осторожные и тихие, зависимые.

Два года назад с открытым письмом к Магомеду Ахмедову обратился известный общественный деятель, публицист, доктор М.Абдулхабиров:

«За четверть века воровская власть низвела Дагестан до статуса попрошайки. Каждодневно убивали и убивают дагестанцев. Почему же ты молчал и молчишь до сих пор, главный поэт Дагестана? Почему СП РД оказался в обнимку с властью, когда подвергают травле нового, блистательного Поэта? СП РД живёт в вальсе с властью: «Моя сакля снизу, но всегда по соседству с властью?». В своей книге «Классические звёзды», подаренной тобой мне, более 212 раз ты апеллируешь к Аллаху, Богу, Господу, Всевышнему! Богослов? А как же увещевания Господа о милосердии, прощении и примирении?! Ахмедовым по душе только тихие, смиренные, серенькие, не исключительные? С подобным подходом Вы загубите талантливых авторов, исключительных, популярных, самостоятельных и не согласных с современным руководством СП РД».

Клевета – привычный инструмент работы союза с нарушителями литературного лагеря. Мне ли жаловаться, если великий Адалло и многие другие независимые авторы страдали от Ахмедовой? Дискредитировать автора в глазах широких масс, как говорится, – посадить его на место и предупредить возможных «бунтовщиков» и несоглашателей – это приём. Союз писателей в его нынешнем виде – изжившая себя организация, наносящая вред литературе, ставшая больше богадельней, где всё решает прихоть кормящего. Это очень опасно по многим параметрам, и мы не имеем права замалчивать происходящее, потому что вонь авгиевых конюшен закулисья союза писателей сшибла ближних и отравляет дальних. Возникает вопрос: почему ничто не становится поводом или толчком к серьёзной рефлексии о процессах, происходящих в нашей литературе? Как итог мы видим, что молчание одних (от зависимости или равнодушия) и агрессивная активность других разбили тот баланс, когда все делают хорошую мину при плохой игре. Рубикон пройден, имитаторы пошли в прямое наступление, нам объявили, что их искажённая реальность и есть самая лучшая, самая правильная и единственно возможная. Доколе? Доколе можно молчать о творящемся в своём дому?

Факт: в Дагестане власть исключила из культурного пространства республики всех деятелей культуры, кто вошёл в другие творческие организации, и делает вид, что их нет. Официальная власть в Дагестане своей политикой демонстрирует, что она не заинтересована в существовании различных творческих работающих союзов, это печально сказалось на той же поэтической антологии национальной литературы, о чём я уже писала в статье «Провал дагестанского направления в федеральных литературных проектах». Уровень представленной поэзии мы видели, но поэзия ничто, и даже имидж дагестанской литературы, представленной висячим курдюком перевода Марины Ахмедовой («Не курдюк какой-нибудь висячий»), ничто, главное – право монополии на убиение литературы – найдётся любой рифмовальщик, назовут его «наше всё», вручат кому попало звание народных, отдадут Государственную премию своим «пацанам» (кто видел так и не вышедшую к читателям, но получившую госпремию республики повесть М.Саидова «Фараон» об одном из бывших глав республики?). Вся машина господдержки литературы в республике работает преимущественно на «своих», а критерий художественной ценности вообще не существует в сознании комиссии, состоящей сплошь из министров и других так же «начитанных» чиновников. Так насаждается дурной вкус, так дезориентируют народ системой ложной оценки произведений. А что же союз писателей? Он работает в том же русле или нечаянно не успевает дать звание народных или как-то иначе поддержать достойных авторов: это старшее поколение поэтов, оно умирает, так и не дождавшись внимания и поддержки. А иногда, кстати, союз сам не знает, как минуя его некоторые авторы становятся народными, как та же Космина Исрапилова. Кто выигрывает от разделения на своих и чужих в культуре, от близорукости и невежества власти, от агрессивно-активных деятелей культуры, работающих на личное укрепление, а не на благо самой культуры в целом? Однозначно, ни народ, ни сама культура.

Почему власть Дагестана в лице министерства культуры прежде всего и правительства, повторяющие, как мантру, на всех хуралах, что Дагестан – страна поэтов, не признают другие творческие союзы и работают вместе с союзом писателей на раскол интеллигенции? Это преступная политика, потому что направлена против интересов своего народа, лишая их имеющегося духовного богатства и возможности воспитывать молодёжь на подлинных произведениях искусства. Это преступная политика, потому что она разъединяет творческую интеллигенцию, дезориентирует общество и искажает реальную картину литературного процесса, вводя в заблуждение народ и отбрасывая его развитие назад. Власти лишь на словах поддерживают творческие союзы, реально поддерживается лишь монополия одного союза.

На сайте Министерства культуры Дагестана размещена программа государственной поддержки творческих союзов «Развитие культуры в Республике Дагестан на 2015–2020 годы» от 22.12.2014 № 656, но объяснения, почему признаются одни союзы, игнорируются другие, в ней нет. Подчеркну, что дело не в факте признания союзов: за каждым союзом стоит деятельность по развитию культуры, стоят деятели, которые представляют свой народ и работают во имя его, и их игнорирование антигосударственно и антинародно.

Литературной жизни требуется перезагрузка, официальный союз писателей дискредитирует звание литераторов. Два года назад в рамках книжной ярмарки «Тарки-Тау» собрались представители других творческих организаций Дагестана: председатель дагестанского отделения Клуба писателей Кавказа Б. Магомедов, председатель Союза лезгинских писателей М.Алимов, я как председатель дагестанского отделения Союза российских писателей и председатель «Академии поэзии» М.Насрулаев и создали Ассоциацию литературно-творческих союзов Дагестана. В опубликованной резолюции были названы процессы, которые беспокоят интеллигенцию, среди которых инерция работы органов власти Дагестана в сфере взаимодействия с творческими литературными силами республики, свидетельствующая о незнании происходящих в литературе процессов и нежелании вникать в них; формы и приёмы работы властных структур не меняются с советских времён, что препятствует полноценному использованию потенциала литературы на развитие и оздоровление общества.

В одном из своих интервью Р.Гамзатов негативно оценил создание новых и функционирование нескольких творческих союзов в одном регионе, отметив: «Мы же можем гордиться, что в многонациональном Дагестане, литература которого говорит на множестве языков, остался один Союз писателей. Сохранение единого общедагестанского Союза – наше большое достояние». Единый союз – это традиция советского времени. Помогает ли она литературному процессу? Судя по опыту прошлого, единство творческих организаций – идеологический инструмент, позволяющий волей большинства или авторитетом руководителя обеспечивать гегемонию, необходимую власти. Для творческой среды монолитное единство неестественно. Чем обернулась советская модель взаимоотношений творческих лиц и власти, мы слишком хорошо знаем. Не случайно в начале 50-х Александр Твардовский заявил, что руководители СП страны являются главным препятствием на пути развития литературы. Ушла в прошлое советская эпоха, мир неузнаваемо изменился. Творческие союзы пережили эпоху кризиса, адаптации к новым условиям, и хотя ситуация везде неодинаковая, всё же есть общие для них процессы. Если в центре союзы безболезненнее и быстрее адаптировались и даже нашли новые пути развития и формы деятельности, то в провинциальных и региональных союзах советская модель особенно тяжело уходит. Точнее, не хочет уходить. В чём её живучесть, с одной стороны, и в чём обречённость? Судебный процесс по моему иску к заместителю председателя Союза писателей Дагестана Ахмедовой-Колюбакиной М.А., которая намеренно уравняла цитаты, реминисценции, аллюзии с плагиатом, применяя клевету как приём борьбы с неугодными, наглядно вскрыл и показал причины конфликта, который носит со стороны союза столь оголтело-маниакальный характер, что даже собственная репутация приносится в жертву желанию власти и монополии в литературе.

Есть у меня один вопрос, который адресую собратьям по перу: Сергею Шаргунову, одному из первых рецензентов на мою книгу, сказавшему в эфире, что эта книга помогает России лучше понять саму себя. У меня вопрос к родному Союзу российских писателей, Светлане Владимировне Василенко, которые рекомендовали мою книгу на государственную премию республики. Ко многим профессионалам, особенно публиковавшим мои стихи в крупных журналах, выступавших с рецензиями. Что же вы молчите, когда воинствующий абсурд держиморд от союзов писателей сбивает с толку обычную читательскую аудиторию, какова же роль профессиональных сообществ в защите здорового литературного процесса? Чем можно ещё вызвать наших мэтров, которые далеки от проблем литературной жизни регионов, на серьёзный разговор о происходящих процессах, если даже такие уродливые парадоксы оставляют их равнодушными? Исключите меня за плагиат из Союза писателей, откажитесь от своих рецензий и оценок. Возможно, не хватило в моих стихах расчленёнки, может, не вошла я в нужную тусовку. Может, это здоровое явление, когда союзы писателей преследуют авторов за то, что они посмели стать читаемыми, и не пишут так, как члены именно их союза?

Этим строкам Ахмедовы рукоплещут и принимают авторов в союз: «Ты, гордо чеканя ногами и звеня Ходил всегда среди молодых кур. Вскакивал как всадник на коня На одну из этих дур», а эти строки члена этого союза из стихотворения «Я скупею» лелеют душу официальных смотрителей от литературы: «Не жалею, не прошу, не плачу, Все прошло, как из трубы дым, Хоть золотом обольют меня, Я не буду больше молодым. Я скупею с каждым часом и днем, Жизнь моя пролетела как во сне, И в старости лет я уже чахнул, И молодость не снится мне…»

Я не писала бы так подробно о происходящем в дагестанской литературе, если бы речь шла о случайных людях. Но Ахмедовы имеют немалый авторитет, в том числе и в московских кругах, где у них многолетние литературные контакты, где их сотоварищи по Литературному институту расположены видеть лучшее, или просто фасадную сторону деятельности людей, для которых дагестанская литература стала своей вотчиной. Но именно это и опасно: поставить свой авторитет на службу лжи и намеренно дезориентировать тех, кто им доверяет. Остаётся делать вид, что всё в порядке вещей, либо утешать себя тем, что это очень местные проблемы. Отмолчимся – видимо, так лучше. Пусть инерция слепого потока ведёт дальше. Поплывём. Куда же нам плыть? – этот проклятый вопрос прошлого, как и многие другие вопросы великой русской литературы, сегодня не актуален.

Ответы на них – дело не скорое, но хотя бы обозначение проблемы и её постановка – наш долг. Можно сдавать все кочки и буераки в навязанной борьбе с двуликими как минимум современными Янусами, но есть же те высоты, отдавать которые нельзя. Сохраним ли?

 

Миясат МУСЛИМОВА