Как я из знатока превратился в последнего героя

№ 2006 / 31, 23.02.2015

Наше досье
Играет в элитарном клубе «Что? Где? Когда?» с 1979 года. Первый обладатель уникальной награды клуба «Знак совы». Приз вручался в 1981 году как лучшему знатоку игры. Телезрители и знатоки клуба назвали его лучшим игроком финала 1980 года. Образование: Окончил МИФИ, кандидат физико-математических наук. Первая специальность – ядерная физика. Женат. С женой Еленой познакомился в пятилетнем возрасте во время игры в салочки в сквере Политехнического музея. В 20 лет они сыграли свадьбу. У Александра Бялко двое детей: дочь Маша – журналист, сын Дмитрий – специалист по компьютерам. Место работы: заместитель директора по науке опытного химико-металлургического завода ГИРЕДМЕТА в городе Подольске Московской области.

– Александр Андреевич, ваша новая книга, вышедшая в издательстве «Октопус», называется «Изнанка» – откуда такое название?
– Тут может быть даже не одно, а несколько различных объяснений. Во-первых, хотелось объяснить, что в ней идёт речь о вещах, событиях, явлениях, снаружи не видных. Дело в том, что эта книга изначально книгой не была, а была несколькими отдельными рассказами, написанными после событий, которые либо случались со мной, либо где-то близко. Например, выборы мэра в повести «Покровск» – изнутри совсем не то, что снаружи, или обратная сторона телевизора – там много того, что не видно с экрана. Ну и так далее, во всех четырёх частях есть что-то такое. А уже потом появилась мысль это всё опубликовать. И чтобы книга была книгой, а не сборником рассказов, стали думать, что их всех объединяет. Но это, пожалуй, не совсем полное объяснение. Мне хотелось куда-то выплеснуть свои впечатления, чтобы не хранить в себе. При этом возник персонаж, всё это рассказывающий – как моя обратная сторона, alter ego. Фамилия у персонажа тоже обратная – Чернота. Так что у меня тоже есть изнанка, можно и так сказать.
– Как бы вы сами охарактеризовали своё творение?
– Надеюсь, что в «Изнанке» я немного приблизился к литературе. Если первая книжка «Божий дар или яичница» – это рецепты, байки, то во второй должна быть нормальная, хорошая литература. До хорошей, правда, я всю оставшуюся жизнь буду приближаться. Первый образец для подражания – «Повести Белкина». В моём случае повествование идёт от лица человека, которого зовут Чернота. Это его переживания. Ещё я пытался возродить интерес к русскому детективу.
– А чем он отличается, например, от английского?
– В английском классическом детективе есть сыщик, есть преступление, которое на протяжении всего произведения расследуется, и главный злодей в финале выводится на чистую воду. А русский детектив исторически появился гораздо раньше. В чём отличие? Взять хотя бы «Преступление и наказание» Достоевского. Есть преступление, которое совершается в начале произведения. Изначально понятно, кем оно совершено. И дальше идёт расследование: зачем человек это совершил, какие последствия за собой повлекло это преступление, как ведёт себя полиция. Читатель на всё смотрит как бы со стороны. Нечто подобное я пытался сделать.
– Когда вы начали писать?
– Уже не помню. Между первой и второй книжкой было ещё штук пять, которые издательства просто не взяли. В том числе антипутеводитель. Суть его в том, что даются советы, где чего не надо делать: где можно каких-то глистов поймать, где тропические заболевания. Турфирмы об этом, конечно же, не говорят. Этот материал оказался никому не нужным, потому что после его прочтения желающих путешествовать резко поубавится.
– Каким образом вы попали в телеигру «Что? Где? Когда?»
– Я должен был найти людей, но поскольку сделать этого не смог, пришлось в «Останкино» ехать самому. В то время доехать до телецентра была целая проблема. Наверное, специально так строили, чтобы люди не могли туда добраться. А Ворошилов очень любил устраивать съёмки в праздники и выходные, поскольку в эти дни народу в «Останкино» не было. Все его сотрудники просто выли, поскольку работали без праздников и выходных. Он очень любил устроить съёмку 8 Марта, например. Также в выходной он устроил отбор очередной порции знатоков, на который я и попал. Поскольку от нашего института больше никто не пришёл, то и конкуренции у меня особой не было.
– А как набирали? По разнарядке, что ли?
– Да. В НИИ посылали разнарядку. Это сейчас прибежали бы и стучали в «Останкино» круглые сутки, а тогда никто не пошёл.
– Передача тех лет и сегодня, на ваш взгляд, отличается?
– Честно?
– Конечно.
– Ужасно усложнились вопросы. Мы играли с вопросами, на которые сегодня ответит любой дурак. Те вопросы, которые были в конце 70-х – начале 80-х, давно закончились. Ни народ, ни редакторы не могут найти вопросы такого типа. Играть стало сложнее. Изменились люди, наш взгляд на телевидение. Само телевидение тоже изменилось. Это не моя работа, но я смотрю на него со стороны. Кстати, в «Изнанке» одна из повестей называется «Обратная сторона телевизора». Ведь телевидение очень интересно устроено. Программу обслуживают более ста человек, а в кадре мы видим только ведущего. Все остальные, кто там работает, остаются в тени. Человек может всю жизнь проработать на телевидении и ни разу не попасть на экран. Он каждый день ходит в «Останкино», но его никто никогда не узнает. Об этом тоже хотелось рассказать.
– А как вы попали в проект «Последний герой»?
– В «Что? Где? Когда?» позвонили и сказали: «Нужны знатоки, потому что мы хотим разнообразных героев. Давайте или Друзя, или Поташева». Позвонили Друзю, он сказал: «Эта программа называется не «Последний герой», а «Последний дурак», и им будет тот, кто туда поедет. Я нормальный солидный человек. Зачем меня туда понесёт?» Примерно так или близко к этому тексту ответил Поташев. Тогда стали перебирать, кто ещё из старых знатоков мог бы поехать. Позвонили мне. Я тоже сначала отказывался, но потом согласился.
– Хотелось новых впечатлений?
– Я видел какие-то фрагменты из старых передач, и мне очень хотелось применить свои знания на практике. Конечно, это не настоящий остров, там всё время за тобой следят телебригады, которые ходят по пятам.
– Пропасть не дадут.
– Пропасть как раз дадут. Это не их задача. Если бы там кто-то пропал, они были бы только рады. У нас там со всеми происходили какие-то ЧП. Меня снесло в океан прямо в лодке. Никто этого не заметил, хватились только через два часа. По всем разумным пределам я должен был уже утонуть. Просто так хотелось жить, что я выгреб. С этого водоворота меня на моторке вытащить не могли, а я без всякой тренировки оттуда выбрался. Потом одно племя отравилось: с голодухи съели какие-то ягодки. Футбольный комментатор Виктор Гусев упал со скалы высотой в шесть метров. Всем досталось.
– Что в этой поездке запомнилось больше всего?
– Да всякое случалось. Было много и грустных, и смешных моментов. Например, запомнился случай с Володей Пресняковым-мл. Он вышел в джунгли и встретил группу иностранных туристов. Может, им забыли сказать, что к нам заплывать нельзя, может, они заблудились. Не знаю. И вот эта хорошо подвыпившая компания видит нашего Тарзана. Представляете себе Преснякова: с русыми волосами до плеч, небритого, который выходит из джунглей с лопатой наперевес? А он, увидев немцев, подумал, что у них можно разжиться едой или пивом. Но немецкого он не знает и вместо хотя бы каких-то элементарных фраз он им сказал: «Гитлер капут!» Немцы трезвеют на глазах. Мы стоим неподалёку, смотрим на это и думаем: «Володь, ты что?!» Немцы развернули свою лодку и чесанули обратно. Тут Володя стал им кричать вслед: «Перестройка! Жвачка!», но лодка уже скрылась из виду.
– Были моменты, которые перевернули ваше представление о теории, когда вы что-то стали делать на практике?
– Да. Например, костёр реально не горел. Когда стопроцентная влажность, жара, то ничего не горит. Всё совершенно по-другому, чем в подмосковном лесу. Но через три дня я научился разводить костёр. Разрешено было с собой взять один предмет из цивилизации. Я взял свою здоровенную лупу, чтобы заодно каких-нибудь тропических жучков рассматривать. При её помощи я и развёл огонь. Дрова надо, оказывается, класть очень близко к костру, чтобы они просохли и потом горели. А на третий день к нам на вертолёте сбросили Татьяну Догилеву, с которой мы потом подружились. Её при этом коварно обманули: «Тань, ты что, не прыгнешь с трёхметровой высоты в теплый океан?» Она согласилась. Но пилот отказался снижаться на три метра: «Я могу пальмы винтом задеть». Он висел где-то на 10 – 12 метрах. Догилеву выпихнули, она перекрестилась и прыгнула. Мы смотрели на это снизу и чуть не плакали. Потом её вытащили из залива, посадили сушиться у костра. Она ведь прыгала, как была, в одежде. Татьяна посидела, согрелась и говорит: «Вы всё делаете неправильно. Надо этот костёр разделить на два. У одного будем греться, разговоры разговаривать, а на втором готовить, если чего поймаем». Она стала раскладывать дрова на два костра, а я, чтобы великой актрисе не мешать, ушёл плавать в океане. Там очень тяжёлая вода и утонуть тяжело, можно лежать на спине и загорать. И комары не кусают. На берегу они жрали круглые сутки.
Догилева по походной привычке, как в пионерлаге, столбиком разложила дрова, а оба костра потихоньку затухали. Пресняков ей говорит понимающе: «Тань, когда у тебя оба костра потухнут, ты сходи на океан за Бялко, достань его». Она позвала меня на помощь, извинилась. Я ей показал, что на острове всё совсем не так, как у нас под Москвой.
– Вашу жену зовут Елена Малышева. Возникали казусы, связанные с ведущей телепередачи «Здоровье»?
– Да. Причём Елена Малышева – это какое-то наваждение. На канале СТС есть продюсер Елена Малышева, ещё несколько Елен Малышевых нашлось. Я даже удивляюсь их обилию. Причём у моей жены это девичья фамилия, а у ведущей «Здоровья» – по мужу.
– А кто ваша жена?
– Она экономист. Книжек не пишет, это моё занятие не одобряет. Видимо, считает, что я пустым делом занимаюсь. Может, она и права.
Беседу вела Ирина ВАСИЛЬЧИКОВА