НА ЧТО ОРИЕНТИРОВАТЬСЯ ПЕРЕВОДЧИКУ?

Рубрика в газете: Мы – один мир, № 2018 / 12, 30.03.2018, автор: Ольга МОРОЗОВА

В Минском государственном лингвистическом университете в 2014 году был организован кружок по переводу художественной литературы на белорусский язык. В основном, студенты предпочитали переводы с английского, в частности, произведения Чарльза Диккенса, О’Генри, Герберта Уэллса, Амброза Бирса, Джерома К Джерома, Марка Твена, Кетрин Менсфилд, Эдгара По, Саки. Что радует, беспокоит, восхищает молодых переводчиков? Преподаватель университета Ольга Морозова поговорила со студентами о том, что сейчас для них актуально.

1) Перевод какого произведения вас восхищает? Почему?

– В своё время меня восхитил перевод книги «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсия Маркеса. Учитывая, насколько сложной и запутанной мне показалась при чтении эта книга, не могла не посочувствовать переводчику, которому необходимо было в точности разбираться во всех переплетениях сюжета и отношениях между героями. При этом то, что книгу я читала в переводе, совершенно не чувствовалось.

(Мария Морозова, студентка 4 курса переводческого факультета)

– При всей убеждённости в непереводимости поэзии меня восхищают именно переводчики поэзии и любых произведений, главным достоинством которых является языковая игра. Классический пример – «Алиса в стране чудес» или менее известные у нас литературные опыты Джона Леннона.

(Иоанна Владыко, студентка 5 курса факультета межкультурных коммуникаций)

– Скорее всего я выберу произведения Стивена Кинга, потому что на русский язык большинство книг переведено одним автором. Я восхищаюсь им, потому что он передаёт всю ту гамму чувств, которая описывается в оригинале.

(Aндрей Kохно, студент 3 курса переводческого факультета)

2) Всю ли специфику оригинала можно сохранить в переводе? Насколько это актуально для переводов прозы и поэзии?

– Нет, не всю. В любом тексте всегда будут присутствовать определённые элементы, понятные только представителям именно культуры языка оригинал, кроме того, нацеленные именно на их понимание. Но я не считаю, что какие-то потери именно в этом отношении – ужасное зло. Главное, что перевод дает читателю возможность прикоснуться к другой культуре, познать её. С другой стороны, вопрос, вероятно, стоит более актуально для поэзии, так как при переводе поэзии возникает риск потери слишком большой доли специфики оригинала. (ММ)

– Одно из самых ярких впечатлений моего «книжного» детства – лингвострановедческие (это я теперь так могу их назвать) сноски в «Томе Сойере»: так интересно было читать про все эти футы, мили, обращение «Масса», кто такой Гюстав Доре… А всё та же «Алиса…», наоборот, оставила меня в недоумении, хотя теперь интересно узнавать про контекст, из которого черпались герои и образы. Но думаю, что и книга комментариев не спасла бы меня в детстве – а вот перевод вроде «Алесі ў краіне цудаў» – который играл бы с известными мне реалиями – возможно. Так, при передаче специфики оригинала всё зависит от запросов и ожиданий аудитории. Больше переводов – хороших и разных! (ИВ)

– Боюсь, что нет. На 100% передать специфику очень сложно и в редких случаях это удаётся. Это очень актуально, потому что это те сферы перевода, где специфика встречается больше всего. (AK)

3) Существуют ли произведения (или авторы), не поддающиеся переводу?

– Всё зависит от того, что считать переводом и какая степень творческого вклада со стороны переводчика допускается. Если автор произведения во многом полагается на игру слов, говорящие названия, каламбуры и пр., использует много национальных реалий, переводчику придётся во многом задействовать собственную фантазию, однако вполне возможно достичь такого же уровня воздействия на читателя в переводе, какого хотел добиться автор в оригинале, что в принципе и является целью. Однако для этого требуются определённые способности и даже талант, которые есть далеко не у каждого. Таким образом, перевести можно всё, но не любой это может сделать. С другой стороны, в результате может получиться не столько перевод, сколько коллективный труд автора и переводчика. (ММ)

–По-моему, переводы поэзии – это один из самых провокационных видов перевода (или чего-то другого). В его привычном понимании, перевод поэзии невозможен – потому что, даже добиваясь подобного эмоционального воздействия на читателя, та любовь, та игра, и то чувство, с которым поэт раскрывает богатство своего языка останутся в оригинале. Переводчик может только постараться такими же влюблёнными глазами посмотреть на свой язык, но – это будет уже другая история. При всей известности произведений Шекспира, понять его роль в развитии английского языка не-носителю сложно. (ИВ)

– Я думаю, что да. Есть произведения, которые насыщены национальными особенностями либо каламбурами (прочее). Поэтому такое довольно сложно переводить для аудитории, которая это не воспринимает. (AK)

– Возможно всё. Мне кажется, переводу поддаётся всё, однако в сложных необычных произведениях сложно передать нужные средства на языке перевода.

(Катерина Балаш, студентка 4 курса переводческого факультета)

4) Всю ли специфику оригинала можно сохранить в переводе? Насколько это актуально для переводов прозы и поэзии?

– Одно из самых ярких впечатлений моего «книжного» детства – лингвострановедческие (это я теперь так могу их назвать) сноски в «Томе Сойере»: так интересно было читать про все эти футы, мили, обращение «Масса», кто такой Гюстав Доре… А всё та же «Алиса…», наоборот, оставила меня в недоумении, хотя теперь интересно узнавать про контекст, из которого черпались герои и образы. Но думаю, что и книга комментариев не спасла бы меня в детстве – а вот перевод вроде «Алесі ў краіне цудаў» – который играл бы с известными мне реалиями – возможно. Так, при передаче специфики оригинала всё зависит от запросов и ожиданий аудитории. Больше переводов – хороших и разных! (ИВ)

5) Какое значение имеют переводы с других языков для национальных литератур?

– Вероятно, они способствуют обмену опытом между представителями различных культур, помогают осознать место национальной культуры и в частности литературы в общем контексте культур. (ММ)

– Если язык отражает ментальность человека, то литература – ментальность нации. Перевести произведение – это включить его в картину мира читателей. Не было бы переводов Дефо – не было бы анекдотов про Робинзона и Пятницу. Не было бы переводов Богдановича – возможно, было бы совсем не очевидно, что беларус, «пан сохи и косы», может изъясняться триолетами и жить в городе. (ИВ)

– Позволяет одновременно приобщиться и к культуре другой страны, и к своей. Позволяет испытать разный опыт в рамках своего языка. (AK)

6) Как влияет на национальную литературу наличие переводов за рубежом?

– На мой взгляд, наличие переводов за рубежом должно стимулировать развитие национальной литературы, и, так же как и переводы с других языков, помочь осознать место и значимость своей культуры в контексте мировой культуры. (ММ)

– …У неё появляется свой Нобелевский лауреат. Или же так – «подслушано» у одного современного белорусского литератора: переводы литературы заставляют ориентироваться на переводчика – особенно, когда на родине читателей мало. (ИВ)

– Популярность страны за рубежом, востребованность произведений. (AK)

7) Вам как переводчику проще работать с языком близким или с максимально далеким? Почему?

– На мой взгляд, в первую очередь важно не то, насколько близкий или далекий язык, сколько то, насколько хорошо я его знаю. С другой стороны, факт в том, что близкие языки учить в любом случае проще. Однако при работе с близким языком часто может казаться, что некоторые структуры либо варианты перевода допустимы, в то время как на самом деле являются калькой, и перевод может звучать неестественно. Таким образом, родство языков является палкой о двух концах, преимущества и недостатки есть в обеих ситуациях. (ММ)

– Мои два основных рабочих ИЯ (пока что) – английский и польский. Догадаться, о чём идёт речь в польском тексте – проще. Для перевода инструкций бытовой техники для соседа, это, конечно, плюс. Но при «серьёзном», тем более, художественном переводе и работать со словарём приходится соответственно, и ничуть не меньше, чем при работе с английским. А вот на синтаксическом уровне – переводя с близкого языка, даже избегая калькирования, чувствуешь себя верным псом оригинала. При работе с далёким языком, наоборот – переформулировка оригинальных структур больше похожа на полёт. (ИВ)

– Если язык не близкий языку перевода – проще создавать перевод, а не переносить оригинал на другой язык, так сказать. (КБ)

– На самом деле особой разницы нет. Главное – разбираться в этом языке. (AK)

8) Как вы относитесь к переводу с подстрочника? Готовы ли вы переводить произведение с подстрочника, не зная языка оригинала?

– Нет, я бы не стала этого делать. Для перевода художественного произведения особенно важно иметь возможность понять, что хотел сказать автор, именно из оригинала. Подстрочник же, скорее, может дать лишь представление о том, о чём произведение. (ММ)

– В художественном переводе всё же главное – пусть и с небольшим перевесом – мастерское владение ПЯ. Подстрочник – вещь полезная, но его исполнитель должен работать в тандеме с переводчиком – тогда можно постараться избежать потерь на этапе подготовки самого подстрочника. Идеальная ситуация – когда подстрочник может подготовить сам автор произведения. (ИВ)

– Нет. Считаю, что хороший перевод можно сделать только с языка оригинала. (AK)

– Нет, не готова. Вопрос доверия и работы с людьми. Отношение: если пришлось, то что поделать. Но такой перевод не подойдёт для целых произведений (часть, например, четверостишие на втором языке в произведении – почему бы и не с подстрочника?) (КБ)

9) Что мотивирует переводчика заниматься переводом? Что привлекает вас?

– Заниматься переводом меня мотивирует возможность применить свои знания для того, чтобы поделиться произведением с теми, кто без перевода доступа к нему не имеет, поучаствовать в его распространении, а также осознать его на более глубинном уровне, чем это делает простой читатель. (ММ)

– Мне нравится выходить из зоны комфорта своего лексического запаса и углублять знания родного языка. Нравится делать далёкое – близким и родным. Я могу перевести песню с русского на белорусский, просто потому что я хочу её петь и сделать частью себя. Эгоистично, наверное – но и на хлеб я пока художественными переводами не зарабатываю, да и на широкую аудиторию рассчитывать не приходится. (ИВ)

– Мотивирует заинтересованность в переводе. То, что людям это нужно. (AK)

– То же, что мотивирует биолога заниматься биологией, отделочника – отделкой и так далее. Мне такая работа подходит. (КБ)

10) Обязательно ли наличие у переводчика художественной литературы творческих способностей (к написанию прозы, стихосложению и т.п.)?

– Я считаю, что человек может быть хорошим переводчиком, но при этом не писать собственных произведений. Определёнными творческими способностями он должен обладать, так как они необходимы для правильной передачи мысли именно с художественной точки зрения, в то время как для написания прозы или стихосложения нужны ещё и фантазия, умение воплотить в жизнь определённый замысел, без которых при переводе можно и обойтись. (ММ)

– Творческий человек – он во всём будет творческим, и речь не только в прозе и стихосложении. Если ты умеешь увидеть красоту рассвета над спальным районом – уже недалеко и до того, чтобы увидеть и почувствовать красоту слога и образа – чужого и своего. Перефразируя Алеся Рязанова, любое творчество – это уже перевод своих мыслей и чувств на язык изобразительных средств. Вопрос в том, как мастерски ты ими владеешь, и насколько можешь отдавать себе отчёт в том,что чувствуешь и о чём думаешь. Наверное, одно из главных качеств переводчика – это умение посмотреть на себя и на ситуацию со стороны. (ИВ)

– А как иначе? Художественный переводчик не должен быть роботом, который переносит текст с одного языка на другой. (КБ)

– Я считаю, что да. Ведь в первую очередь важно, чтобы сохранилась атмосфера (AK)

11) Какой резонанс получают публикации переводов в периодической печати?

– Для белорусских переводов – это всегда событие, победа, ещё один флажок на карте. И новая планка для тех, кто хочет писать своё по-белорусски: превзойди-ка теперь Джойса или Басё. (ИВ)

12) Как реализуются связи: автор – переводчик, переводчик – редакция?

– Хороший автор – мёртвый автор (желательно, 50 лет назад и без правопреемников). Хорошая редакция – которая не делит авторов на хороших и плохих. Таких пока мало. (ИВ)

13) Какие заграничные бестселлеры вы хотели бы перевести/прочитать по-белорусски?

– Из уже переведённого, однажды я собираюсь приобрести и прочитать на белорусском языке трилогию «Властелин колец» Толкина. В то же время должна признаться, что, как правило, мне не хватает терпения дожидаться перевода какой-либо книги, особенно если я могу прочитать её в оригинале, поэтому не могу сказать, что обращаю большое внимание на то, какие бестселлеры выходят либо могли бы выйти на белорусском языке. (ММ)

– Мне выпала большая честь участвовать в переводе одной из книг «Нарнии» – пока так счастливо совпали интерес и предложение. Но за переводами бестселлеров, я бы, наверное, не гналась. (ИВ)

– Наверное «оно» и «тёмная башня» Стивена Кинга. После идут «Бойцовский клуб» Чака Паланика и «Гарри Поттер» Джоан Роулинг. (AK)

14) Какие белорусские произведения, по вашему мнению, должны быть переведены на другие языки?

– Действительно, очень хотелось бы видеть переводы белорусских произведенией на европейские языки, в частности, на английский. Среди тех, которые я бы хотела дать возможность прочитать жителям других стран, – «Каласы пад сярпом тваім» Короткевича и «Сэрца на далоні» Шамякина. (ММ)

– То, что рассказывает о нас, помогает нас понять – как произведения Короткевича или Алексиевич, и то, что говорит о вечном, универсальном, человеческом или космическом – как Быков или Рязанов. Есть и современные, актуальные темы – но эти произведения, скорее, объясняют нашим людям то, что давно обсуждается за рубежом. Стоит ли ориентироваться переводчику – а то и автору – на рынок? Сразу писать под читателя-космополита? Но это уже вопросы о роли и предназначении литературы как таковой. (ИВ)

– «Прынцэса з тусоўкі» Яўгена Хвалея. Это проізведеніе раскрывает проблемы современных подростков, и мне кажется, что привлечь внимание этой группы и к этой группе было бы круто. (AK)

15) Что, по вашему мнению, можно сделать, чтобы улучшить ситуацию с переводом на беларуский язык?

– Сделать их финансово привлекательными как для исполнителя, так и для заказчика. Должен сложиться рынок переводов, ключевая фигура в котором – потребитель. Тогда у всех появится и время, и силы, и желание переводить больше и лучше. Пока эту проблему точечно решает краудфандинг. (ИВ)

– Чем больше людей разговаривает на мове – тем больше будет переводчиков (процентное соотношение, обычная схема) и чем лучше обучение мове – тем лучше владение ей и тем качественнее перевод. (КБ)

MGLU Olga Morozova