Я КОНСУЛЬТИРОВАЛ БАНК, КОТОРЫЙ ЗАСНЯЛ МИНИСТРА С ДЕВОЧКАМИ

№ 2007 / 28, 23.02.2015

Олег Валерьевич Куратов – яркий представитель научно-технической интеллигенции. В советское время он сделал блестящую карьеру, занимал пост главного инженера Главка атомного ведомства СССР. Но у нас в Сыктывкаре он известен как прямой потомок коми поэта Ивана Алексеевича Куратова и как автор романа «Пациенты доктора Визинга»…
Олег Валерьевич Куратов – яркий представитель научно-технической интеллигенции. В советское время он сделал блестящую карьеру, занимал пост главного инженера Главка атомного ведомства СССР. Но у нас в Сыктывкаре он известен как прямой потомок коми поэта Ивана Алексеевича Куратова и как автор романа «Пациенты доктора Визинга», публикацию которого осуществляет журнал «Арт». О чём можно поговорить с родственником основоположника коми литературы и элитным атомщиком? С интересным человеком можно говорить обо всём. Наша встреча произошла в национальной библиотеке на десятилетии «Арта», а потом продолжилась в литературном музее И.А. Куратова.

– Олег Валерьевич, вы не в первый раз в Сыктывкаре. Каково ваше отношение к нашему городу?
– Когда я еду в Сыктывкар, то говорю: поехал на свою историческую родину. Для евреев историческая родина – Израиль, а для меня Республика Коми.
– Это чувство вы впитали с молоком матери?
– Нет, к сожалению, всё гораздо сложнее. Родители мои из города Никольска. Отец работал журналистом, его перевели в город Шую, где я и родился. Отца вначале войны взяли и убили. Никто из моих оставшихся родственников не знал, что я внучатый племянник Ивана Алексеевича Куратова. Я открыл для себя, что принадлежу к коми нации вообще, и ещё к такому известному роду, после выхода на пенсию. Решил заняться своей родословной, два года просидел в архиве древних актов. Стал переписываться с сотрудниками музея Куратова. Они попросили меня выслать какие-нибудь документальные свидетельства моего происхождения. Я нашёл несколько фотографий, в том числе фотографию похорон моего деда, сына брата Ивана Куратова. Очень помогли мне Анна Георгиевна Малыхина, Владимир Михайлович Попов, Михаил Дмитриевич Игнатов, все они также являются родственниками поэта. Я приехал в Сыктывкар, познакомился с ними, это позволило воспользоваться их материалами. Таким образом и обрёл историческую родину.
– Вас, как потомка писателя, всегда тянуло к литературному труду?
– Писательские гены вступили в силу не сразу. После школы поступил в Ленинградский политехнический институт, на электромеханический факультет, специальность «техника высоких напряжений». Последние два года были в моде исследования Курчатова в области мирного использования атомной энергии, занимался пинч-эффектом. «Пинч» – по-английски шнур. Это эффект удержания сильным магнитным полем плазмы и сопутствующим при этом сильным потоком нейтронов. Уже в последние два года учёбы меня засекретили.
– Вы учились заочно и под псевдонимом?
– До этого не дошло. Просто, предварительно проверив анкеты, стали готовить для работы в Министерстве атомной промышленности. На распределении мне дали только номер телефона в Москве. Я не знал ни адреса предприятия, ни его названия. Приехал в столицу, позвонил, получил приказ явиться в здание на Старом монетном переулке, 26.
– Вы сейчас выдаёте военную тайну?
– Уже можно, ныне это здание рассекречено, а тогда полностью было занято военными, в отделе кадров полковник, который не стал представляться, направил меня в Новосибирск. Я забрал жену, только что родившегося сына, и мы уехали. Попал на завод, который был только создан, мы занимались производством того, что официально называется системой подрыва для инициирования ядерных зарядов. Тогда это было сверхсекретно. Завод мощно рос, я дополнительно занимался прикладными исследованиями в области физики и математики. Через некоторое время стал главным инженером завода, на нём работало уже 10 тысяч человек, это было колоссальное предприятие. Я защитил диссертацию, тема её до сих пор остаётся совершенно секретной.
– Про неё вы ничего рассказывать не будете?
– Скажу то, что можно сказать. Я исследовал быстропротекающие процессы, то есть взрыв и электрический взрыв. В связи с тем, что я был инженером, да ещё кандидатом наук, меня отобрали учиться в Академию народного хозяйства СССР. Получил экономическое образование по специальности «управление народным хозяйством». Меня перевели работать в Министерство среднего машиностроения СССР, которое позднее стало называться Министерством атомной промышленности и энергетики. Занимался уже не ядерным оружием, а оснащением электроникой и информатикой атомных станций, атомных подводных лодок, атомных крейсеров.
– Читал, что вы работали консультантом одного из банков.
– Это уже в рыночный период истории России. Консультировал «Монтажспецбанк», увы, его сотрудники часто становились объектами заказных убийств, видимо, потому что занимались не только финансовыми операциями. Один из его руководителей, его сейчас нет в живых, хранил видеозаписи о том, как министр юстиции Ковалёв забавляется с девушками в бане, после их показа он потерял свой пост. Естественно, что пришлось найти более спокойную работу. Несколько лет возглавлял Всероссийский научно-технический информационный центр, который собирает все несекретные диссертации, от математики до искусства.
– Что же вас подвигло стать литератором?
– Не раз мне приходилось слышать фразу, вот недавно и по телевизору один из претендентов на национальную любовь её озвучил: наш народ надо очень долго запрягать, а уж если его вдохновить, то есть запрячь, тогда он сделает чудеса. Эта мысль повторяется везде и всюду. Так ли это? Если посмотреть на развитие нашего государства, мы можем глубоко в этом засомневаться. Что происходило 20 последних лет, и какова была наша роль как членов общества, чтобы поправить существующее положение? Мы не можем признать ни одного успеха. Эта мысль подтолкнула меня к тому, чтобы написать первую свою книгу «Хроники русского быта», в которой я, руководствуясь чисто научными методиками, просто изложил содержание конкретных фактов. В книге нет ни капли лжи. Книга скорее статистическая, она приводит статистику цен, зарплат, и одновременно в ней рассматриваются случаи взаимоотношений между людьми, которые подтверждают мои сомнения в том, что если всех нас запрячь, мы можем сделать очень многое. Наш народ не способен к объединению, и это ему надо понять.
– А как же русская соборность?
– Её надо заново осмыслить и к ней стремится. Пока же наш народ болен доморощенным индивидуализмом. Характерный пример: общественные туалеты грязные, а у каждого дома чистота. У некоторых даже библиотеки есть в туалетах. Абсолютное отсутствие чувства солидарности россиян. Возможно, его у нас коммунисты отшибли. Это особенно явственно было наблюдать, когда я работал в «верхних» системах управления, в Совете министров, в ЦК партии. Каждый думает только о себе, никто не думает об интересах государства. Это было и при Советской власти, каждый дрожал за себя, предавал и продавал даже своих, и сейчас это ещё больше развивается.
– Ваша новая книга продолжает эту тему?
– Мой новый роман «Пациенты доктора Визинга» должен состоять из трёх частей: «Вера», «Надежда» и «Любовь». Две из них уже написаны. «Надежду» написал в прошлом году за один месяц. Уехал в Усть-Вымь. Мне нашли одного очень хорошего человека Пономарёва Василия Питиримовича, бывшего геолога, он живёт один в большом доме, я к нему подселился, и за март написал вторую часть романа.
В «Надежде» я говорю о том, что социально-политические потрясения последних десятилетий были восприняты россиянами не как результат собственной беспечности, а как происки злого рока и ненавистных внешних сил. Парадоксальное сочетание таланта и феномена, о котором я уже говорил, доморощенного индивидуализма, столь для нас характерного, в очередной раз умножили наши несчастья. Мало, кто осознавал и осознал, что всё случившееся – это ещё один шаг огромной страны на задворки истории. Несмотря на природную одарённость, эрудицию и огромный потенциал героям «Надежды», как и русскому народу, не приходит в голову мысли объединить и направить свои силы, способности на спасение Родины. Каждый поглощён либо безвольным оплакиванием происходящего, либо обеспечением личных успехов. Отчаявшиеся пытаются обратиться к Надежде в её Божественном понимании, но она недостижима без веры, она уже давно выродилась в бесшабашный авось. Утрата духовных ценностей побуждает обезумевших от богатства выскочек, обращаться к бесчеловечным, поистине дьявольским замыслам во имя ненасытной гордыни. Новое переустройство общества сопровождается массовыми нарушениями основных заветов Священного Писания: процветает ложь и разврат, становятся нормой убийства, прелюбодеяния, воровство и лжесвидетельство.
– Так, может, ничего не надо было трогать, оставить всё как есть?
– Изменять жизнь надо было. Но ради чего?! Если ради лжи и разобщённости, то, действительно, смысла в реформах нет. Грустно наблюдать, каждый рвёт под себя. И ни у кого не возникает мысли о том, что надо объединяться. А те объединения, которые мы сейчас видим, просто шайки, которых сплачивают лишь экономические интересы.
– Получается, Вавилонскую башню строим, говорим на разных языках, мыслим – каждый о своём?
– Выходит так. Строительство по-разному называется – то «коммунизм», то «гражданское общество» или «правовое государство», а в результате всё дальше отдаляемся друг от друга. Скоро и языковая коммуникация может стать проблемой.
– Вы владеете коми языком?
– Нет. Коми язык не знаю абсолютно.
– А стихи Ивана Куратова читаете?
– Читаю, но исключительно в переводах на русский язык.
– Вы понимаете его духовно-душевные искания?
– Стихи мне его не нравятся. Конечно, это качественная литература, но, как мне показалось, Иван Куратов был человек явно угнетённый чем-то, то ли неудачной любовью, то ли болезнью, то ли ещё чем-то, то есть был слишком угрюмый человек, а это мне не близко. Читаю, отмечаю, что передо мной хорошие стихи, но не нахожу в них никакого отклика, сам я человек жизнерадостный.
– Если вы человек жизнерадостный, значит, всё-таки верите в благоприятное будущее для нашего народа?
– По-настоящему объединить народ может только Вера. Герои моего романа в своей повседневной жизни постоянно, помимо своей воли, возвращаются к вопросу о Вере. Все они подвергаются непрерывным искушениям и внутреннему зову к очищению, раскаянию. Если так станут жить все люди, не станет ли Вера заветным ключом к великому духовному единению?Беседу вёл Андрей ПОПОВ