СЕРГЕЙ МИНАЕВ, ВЛАДИМИР СОЛОВЬЁВ, РОМАН ТРАХТЕНБЕРГ И ДРУГИЕ

№ 2008 / 40, 23.02.2015

О Сергее Минаеве с момента выхода его первого романа «ДУХLESS» было написано немало, телепередачи, интервью, утомлённое с великого похмелья лицо в гламурных журналах. Кто-то ставит его в разряд авторов культовых романов, Коэльо и Зюскинд, подвиньтесь, кто-то хулит на все лады, обвиняя, что идеи Минаев «слизывает» у Эллиса, а манеру письма у Фредерика Бегбедера, вернее, его бестселлера «99 франков», впервые опубликованного в России в журнале «Иностранная литература» в 2002 году. Писали даже о некоем правительственном заказе, правда, до конца неясно, какую пользу могла принести правительству шумиха, поднятая вокруг одного автора. Если только расценивать как противостояние лимоновцам, заключённое в одной фразе романа: «И страшно представить, что будет, если эти люди каким-то образом окажутся у власти». И ещё писали о том, что главный герой «ДУХLESS» – это сэлинджеровский Холден Колфилд, «однажды померший и воскресший в тридцатилетнем почти возрасте в нынешней России и в чине важной шишки по продажам французских консервов». Мнений было и остаётся много. Но практически ни единожды не было высказано предположения, что Сергей Минаев – плагиаторщик, мистификатор, ударно компилирующий чужие тексты и успешно дурачащий самый читающий народ. Хотя в комментариях, оставленных в его Живом журнале, нет-нет промелькнёт подозрение, что проза Минаева – плод нескольких авторов, да и сам он любит заявлять, что он не писатель, а рассказчик. В общем, открещивается от этого почётного звания, которое иной автор, написав пару рассказов, с удовольствием себе присваивает. А здесь – несколько романов. Бестселлеров!
Возможно, Минаев не скромничает, а этими словами пытается приоткрыть завесу тайны, дать ключ к разгадке, потому как каждому жулику и великому мистификатору свойственно не просто тщеславие и амбициозность, но и презрение к тем, кого они дурачат. А ведь, если посудить, всё просто. Во-первых, имя. Сергей Минаев. Чем не намёк на другого Сергея Минаева, популярного певца и компилировщика, завалившего в конце восьмидесятых страну зарубежными хитами и лихо скачущего по нашей эстраде, заколачивая бабло и распевая на украденные мелодии собственные убогие тексты. «Почему бы не повторить его «подвиг» на литературном поприще?» – решил однажды шустрый и довольно юный виноторговец, и так на свет Божий появился второй Минаев.
Во-вторых, принадлежность к ЛИТПРОМовским не просто авторам, но и создателям сетевого ресурса. Для тех, кто не имеет представления, что это такое, следует пояснить, что основная масса посетителей ЛИТПРОМа, по формулировке самого же Минаева (роман «ДУХLESS») – это «никудышные графоманы, поэты, мучительно рифмующие свои стихи в стиле «ночь – дочь» или «я чернозём – не смотри мне в глаза, казёл», убивающие рабочее время клерки, наркоманы, свихнувшиеся националисты, праздношатающиеся типа меня и прочий сброд. Иногда на страницах этого ресурса попадаются действительно любопытные тексты…». Ещё Минаев пишет о том, что Интернет открывает человеку фантастическую возможность перевоплощения: нищеброду – в олигарха, уроду – в красавца, замкнутому, одинокому алкашу – стать душой компании и так далее. Если пофантазировать, нетрудно представить, как при помощи Интернета и ЛИТПРОМовских текстов юный виноторговец превращается в автора бестселлеров, то бишь, по его формулировке, – в рассказчика. Мутация свершилась, и нет ничего проще, чем скомпилировать, собрав под одну обложку мысли, идеи, характеры, наблюдения сотен авторов, отсекая, словно скальпелем, лишнее и сформулировав это в повесть о ненастоящем человеке. И Минаев признаёт это в «ДУХLESS», когда пишет: «Какими интересными и неординарными казались мне все мои новые сетевые дружки. Некоторые ещё и очень талантливо писали. В каждой реплике – вызов обществу, в каждом абзаце – тоска и боль пресыщенного жизнью человека. Тексты про героиновые ломки, тексты, полные инфернальной безысходности… Встретившись с ними, я понял, что цели всех этих революционеров такие же примитивные, как и у многих других представителей социума. Стрельнуть денег, найти новых собутыльников (таких же лузеров), спастись от недоёба и трахнуться по пьянке с любой тёлкой, чуть более симпатичной, чем свинья». И чуть ниже: «Увидев это, я понял, что в таких людях, конечно, не живут Берроузы, Че Гевары или Оруэллы. Слишком всё плоско и примитивно. Поняв это, я начал по-другому оценивать их тексты и высказывания. И буквально через неделю пришёл к выводу, что все их рассказы, «труды», лозунги и манифесты – суть компот, состоящий из компиляций прозы и стихов маргинальных литераторов современности, публицистов и политологов из телевизора, только разбавленных матерщиной. А все их высказывания не что иное, как выдаваемые за свои, переработанные цитаты разных людей. От Геббельса до Солженицына… Тогда я стал воспринимать это сборище как один большой зверинец. Я стал глумиться над его обитателями, всячески издеваться и унижать их, выставляя на вид их несостоятельность в реале…»
Эти строки Минаева можно расценивать как автобиографичные. И понимать можно их так: «Коль в Сети полно авторов-лузеров, совершенно лишённых амбиций и выкладывающих свои порой талантливые тексты где ни попадя, не получая за это ни гроша, почему бы мне, человеку амбициозному, начитанному и предприимчивому, не объединить весь этот сетевой хлам под одной обложкой? Компилировать компилированное. Чудесно!» Сюжет же для повествования сойдёт любой, например, о том, как главного героя и его друга «кинули» на приличную сумму. И все эти подозрения о пришествии второго Сергея Минаева подтверждаются, стоит полазить по ЛИТПРОМовским текстам: неизвестные авторы, знакомые по книге Минаева сюжеты – молодой Путин бухает в питерском подъезде, секратарша-андроид с контактами в заднице, чтобы работать от сети, но стоит подняться, и начинаются сбои; сюжет про менеджеров, над головами которых осталось вывесить слоган: «Они сражались за розницу!» Хотя насчет менеджеров среднего звена уместнее обратиться к первоисточнику, к роману Фредерика Бегбедера, где он гораздо раньше Минаева разоблачает безумный мир рекламного в данном случае бизнеса, в котором все ненавидят друг друга и бездарно растрачивается человеческий ресурс. И если автор «99 франков» хотя бы знает, как выглядит настоящее мужское счастье (…Необитаемый остров, кокс и шлюхи. Томная Вероника на пылкой Фионе, а я сверху, на томной Веронике), то конструктор текста под названием «ДУХLESS» уныл в своих самых оптимистических прогнозах, и, поставив героя в последних строках на мост и не оставляя ему выбора, а до воды метров сорок, он видит свет, то ли солнце, то ли зажигалка, и констатирует, что
«…ему хочется верить, что этот огонь никогда не погаснет…»
Не про тот ли самый огонь, который зажёг на литературном небосклоне звезду Сергея Минаева. Впрочем, назовись автор «ДУХLESS» Филиппом Киркоровым, разницы не было бы, поскольку на эстраде тот король римейков, что в мире литературы равнозначно плагиату и компилированию.

Что касается Владимира Соловьёва. Ажиотаж вокруг его романов, конечно, не такой, как вокруг творений Минаева, но названия его книг красноречиво говорят: это не просто амбиции, это не литературная промышленность, в цехах которой проектируются и куются бестселлеры, это гораздо круче…
Видя на экране телевизора этого интеллигентного человека, думаешь: «Умница, циник, насмешник, глубоко эрудированный и полный сарказма журналист». И думаешь: «Шизофреник, больной, с полным набором соответствующих отклонений (или достоинств, кому как сподручнее диагностировать), из коих во всех ипостасях доминирует мания величия. Чтобы понять это, достаточно скрупулёзно, как историю болезни, проштудировать один из его опусов под названием «Апокалипсис от Владимира», – и уже в названии виден намёк на причисление себя любимого к апостолам, причастным к Глобальным событиям – пришествии Мессии в данном случае. И надо такому случиться, что Спаситель, придя в мир, чтобы устроить Страшный Суд, выбирает себе в помощники из всего земного населения двух достойных из достойнейших – Владимира Соловьёва и, кого бы думали, Билла Гейтса. Один, видимо, выделен за титул самого богатого человека на планете, другой, очевидно, за его амбиции, – вся остальная правящая верхушка, включая президентов всех стран, автоматически становится на побегушках у апостолов, звонят по любому пустяку просить совета, в то время как апостол Владимир Рудольфович иной раз и трубку пренебрежительно не берёт. Подумаешь, Путин звонит по делам государственной важности, у него и других забот хватает, например, заниматься банальным сексом с возлюбленной Эльгой (это притом, что и апостол в хитоне) или с мальчиками своими вкупе с Даниилом (имя Мессии) уничтожить одним махом глубоко ненавистных им журналюг и гомосексуалистов, да и целые страны. Да и напоминает вся эта разнузданная компания больше Воланда с его свитой, чем действительного Мессию с апостолами в хитонах, несмотря на обилие цитат из Священного Писания.
Забот в общем хватает у святош – и мясо кушать, и сексом заниматься, и по планете перемещаться без помощи самолёта, и Суд творить, так что один пепел от грешников остаётся, и если хватит терпения дочитать текст до конца, думаешь о напрасно потраченном времени и о псевдолитераторах, дурачащих народ, словами Гашека «онанистах псевдокультуры». В отличие от литературного промышленника Сергея Минаева, Владимира Соловьёва можно отнести к человеку публичному, чья физиономия на виду, амбиции и определённые эпистолярные навыки заставляют известные издательства покупать твои опусы за немыслимые деньги. Достаточно засветиться, например, в передаче «Дом-2», и издатели распахивают свои объятия. Пример: Рома Третьяков, Оля Бузова, Ксения Бородина, в перспективе Палыч. А без Собчак и вовсе никуда. Каждый уважающий себя публичный человек давно выпустил собственную биографию, роман. Или детектив, как Ирина Волк, пресс-секретарь московского ГУВД. Или детскую книжку, как Михаил Сеславинский, глава федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Ещё один из публичных авторов, подавшийся, по его собственным словам, в писатели от безысходности (жена бросила, любовницу выгнал), Роман Трахтенберг. И для чего его книги вообще, за которые он получает порядка 200 000 долларов за один подписанный договор, и вовсе непонятно. Эротика есть, но это не Генри Миллер. И вся его душещипательная исповедь, например, в романе «Путь самца» – это развратные действия в отношении его подчинённых, стриптизёрок в данном случае, подпадающие не под двухсоттысячный договор, а под статью 133 УК, карающую лишением свободы. Но вместо того, чтобы отправиться за решётку, мусье Трахтенберг бахвалится, напыщенно творит очередной опус и загребает немыслимые для полноценного и талантливого автора гонорары. Неужели всё так плохо и бездуховность в наше время ценится превыше всего? Вряд ли. Просто он такой же публичный человек, как Владимир Соловьёв, и тексты их, как бы ужасно ни выглядели и какую бы ересь ни несли, так и будут разлетаться, как пирожки в базарный день, и не потому, что автор умница и талант. А потому, что публичный человек. И потому, что бизнес. Напечатали, сделали деньги, а через несколько лет никто и не вспомнит, что были такие суперпопулярные авторы, как Сергей Минаев, Владимир Соловьёв и уж тем более Роман Трахтенберг с их бездуховными и эпатажными романами.
Впрочем, о по-настоящему талантливых авторах тоже редко вспоминают. О Борисе Рыжем чаще всего в «Литературной России», а сколько их, сгинувших, как он, гениальных?… И не о каждом запротоколировано в книге Акунина (то бишь Григория Чхартишвили) «Писатель и самоубийство». А ведь петля на шею или револьвер в рот – удел большинства гениев.
В родном Саранске, например, были невероятно талантливые авторы – Владимир Карасёв и Аркадий Бачинский. Люди не публичные, Интернет ещё не был развит, и потому никому практически не известные. Но редкие странички с их прозой и стихами в местных десятилетней давности журналах не дают усомниться в их гениальности. Владимир Карасёв вдобавок был художником. Бачинский написал сказку о Водяном, который жил на Чёрном озере, и роман, по-моему, неоконченный, «Страус на асфальте». И сам уподобился этому страусу. Но голову в асфальт не воткнёшь, пришлось сунуть её в петлю. Карасёв бросился под поезд… Был ещё Серёжа Казнов, глубоко одарённый поэт, так он, как и Борис Рыжий, не дотянул до тридцатилетия…
А сколько таких по стране было и будет? Не каждый находит признание при жизни, не каждого оценят и после. Правят бал литературные промышленники, шизофреники и люди публичные. Одни зарабатывают бабло, другие тешат свои амбиции. Изменится ли ситуация? Время покажет. Юрий КОТЛОВ, г. САРАНСК