ПЕ­РЕД ВЫ­БО­РОМ

№ 2009 / 6, 23.02.2015

В по­ве­с­ти «Кон­дон­ский ста­ро­ста» на­най­ский про­за­ик Ер­миш Са­мар осу­ще­ст­вил по­пыт­ку но­во­го взгля­да на раз­ви­тие и ста­нов­ле­ние сво­е­го на­ро­да во вто­рой по­ло­ви­не XIX – пер­вой по­ло­ви­не XX ве­ка

Протестантская этика и дух капитализма на примере одного нанайца

В повести «Кондонский староста» нанайский прозаик Ермиш Самар осуществил попытку нового взгляда на развитие и становление своего народа во второй половине XIX – первой половине XX века. Его точка зрения расходится с той, что обнаруживается в текстах других северных авторов. Нанайцы Ермиша Самара не являются представителями архаичного общества, скорее, их ценности можно назвать капиталистическими.

Повесть охватывает внушительный период времени – с начала активного освоения Севера русскими до последствий социалистической революции. Главный герой – Самар Суэкиэну – приходится дедом автору. Поэтому «Кондонский староста» отчасти биографический текст, но, как признаётся во введении сам автор, многие события он выдумал, а некоторые позаимствовал из других эпох.

Самар Суэкиэну, предприимчивый молодой нанаец, знакомится с представителями русского царя, и решает делать бизнес. Он вдруг приходит к выводу, что традиционный уклад жизни его рода можно изменить к лучшему. Вместо бесконечной охоты, рыбалки, собирательства и кочевий, чем занимались его предки многие века, Суэкиэну хочет заняться промыслом золота.

Толчком к глобальным изменениям в первобытном сознании героя служит открывшаяся возможность торговли. Русские купцы в повести Ермиша Самара составляют выгодную альтернативу китайским, их базы значительно ближе и цены ниже. Кроме того, русские имперских времён выказывают большое дружеское и заботливое расположение к северному народу, поэтому они выступают как бы олицетворением добра. Русские ценности становятся для главного героя символом успеха, того, к чему следует стремиться.

Китайские торговцы в тексте представлены странным образом. В одном эпизоде Ермиш Самар описывает диалог нанайца с китайцем. По всей видимости предполагается, что оба они говорят по-русски. Но при этом речь китайца отчего-то исковеркана, в то время как нанаец оказывается носителем безупречного русского языка. Например, после сделки китайский купец говорит Суэкиэну такой текст: «Моя подарка – тысячу пятьсот девяносыто рубля на добыча золотом. У меня лёгкий рука, – проговорил купец, вытаскивая из кармана бутылку. – Твоя будет богатый купеза!» Суэкиэну отвечает ему на чистом русском.

Итак, главный герой при поддержке русских и своих родных занимается бизнесом, он добывает золото, покупает оленей, всевозможные товары, строит бревенчатый дом, обустраивает свою семью, и, в целом, приумножает свои богатства в духе протестантской этики. Он ведёт дела честно, его сделки обоюдно выгодны. Правда, свою родную веру (шаманизм, анимизм) он меняет на Православие, но это вызвано лишь тем, что другой альтернативы не было – как известно, Реформация не коснулась России и тем более северных народов. В противном случае, нет сомнений, что Суэкиэну принял бы Протестантизм, так как его жизненная позиция полностью соответствует тем идеям, которые изложил Макс Вебер в своём труде «Протестантская этика и дух капитализма».

Увеличение благосостояния главного героя – основная тема книги. Суэкиэну только благодаря собственной смекалке, честности, расчётливости и бережливости проходит путь от бедного охотника до зажиточного землевладельца. Он не забывает и о духовных делах – строит церковь, церковно-приходскую школу, заводит три жены. Последний пункт (три жены) не совсем ясен в свете того, что он принимает Православие, но тем не менее он может себе это позволить, учитывая его состояние. Тем более жёны служили ему не для пустого развлечения, а опять же для лучшего контроля за делами по хозяйству. У реального прототипа главного героя, деда автора, всего было семь жён.

Другие сюжеты повести (помимо сюжета предпринимательской деятельности) являются второстепенными, служат лишь фоном, на котором разворачиваются события, связанные с предпринимательской деятельностью. Типичные для народа Ермиша Самара занятия – охота, рыбалка, шаманство – описаны в общих чертах и крайне неубедительно, словно сам автор имеет о них самое смутное представление. Охота, как правило, описывается в таком ключе: ехали персонажи куда-то по торговым делам, вдруг увидели сохатого на сопке, или медведя в реке, или глухаря на дереве и сразу подстрелили, вот и вся охота и добыча сама в руки пришла. Совершенно отсутствуют детали, демонстрирующие знание автором предмета. Вспоминая таких литераторов, как Константин Бельды, Николай Дункай, да и многих других северян, приходишь к выводу, что всё-таки охотничий промысел представляет собой нечто другое. Если писатель берётся писать о древних египтянах, ему придётся изучить особенности их быта, если о птицах – основы орнитологии, то же самое касается и охоты. В некотором смысле, в литературе детали – это самое главное.

Такой же поверхностный подход виден и там, где Ермиш Самар рассказывает о камлании шамана, о повседневной жизни своего племени, о национальных блюдах. Главный акцент сделан на торговле и обустройстве хозяйства главным героем по новому образцу, хотя следует отметить, что и здесь зачастую отсутствуют те самые «детали», которые делают текст правдивым и наполняют его содержанием.

Любопытен тот факт, что персонажи книги постоянно пьют водку. Каждая успешная сделка, встреча с друзьями и родственниками или ещё какой-либо повод сопровождаются принятием алкоголя. Вероятно, таким образом автор показывает ещё одну сторону культурного влияния русских на нанайцев. Однако в тексте это влияние представлено в позитивном ключе, в то время как хорошо известно, чем откликнулось употребление спиртных напитков для северных народов. Эпизоды, связанные со спиртным, описаны довольно детально. Ещё одна тема, представленная довольно подробно, – тема супружеской неверности. В начале книги происходит такое событие – Суэкиэну вместе со своим другом Моктилом решают отметить сделку и много выпивают. Наутро Суэкиэну просыпается с сильного похмелья. Жена Моктила, Киле, тоже, видимо, выпив накануне неплохо, хочет с ним возлечь. «Тем временем Киле разделась, обняла его за пояс и потянула на себя. Суэкиэну ещё упрямился. Потом в какой-то момент не выдержал… прижался к Киле, и её груди словно обожгли его…

– Уходи к себе! Скоро придут, какой позор!» – эти слова Суэкиэну говорит уже после того, как всё сделано. Другой фрагмент, иллюстрирующий похожую проблематику, несколько даже комичен. Два нанайца выпили. Один выпивший обнял жену своего приятеля. Тот обиделся и укусил наглеца за палец. Несчастный умер к утру от заражения крови.

Завершается повесть трагически – советская власть, пришедшая на смену царской, раскулачивает зажиточного и уже старого Суэкиэну. У него отбирают всё.

Вообще, если не знать, что автор этой книги нанаец, можно подумать, что написал её человек, мимоходом побывавший на Севере. С другой стороны, нельзя осуждать автора за то, какой способ подачи материала он выбирает, к тому же основным сюжетом «Кондонского старосты» является всё-таки не специфика северной жизни, а предпринимательская деятельность.

Сложно говорить о литературной ценности этого произведения – очевиден ряд серьёзных недочётов, поверхностность и торопливость изложения производят впечатление простой хроники событий. Однако нельзя не отметить своеобразие идеологии, которую автор высказывает в своём тексте, описывая путь предков. Ермиш Самар представил новую и неожиданную интерпретацию влияния инородной культуры на северный народ, пускай даже на частном примере своего знаменитого деда – первопроходца, сумевшего изменить своё сознание, минуя тысячелетний путь развития. Фактически, автор указывает должное, по его мнению, направление развития родного народа – а именно в духе протестантской этики, которая, как хорошо показал Вебер, формирует капиталистические ценности.

Иван ГОБЗЕВ