Что за звуки! Неподвижен, внемлю

№ 2012 / 4, 23.02.2015

С твор­че­ст­вом вы­да­ю­ще­го­ся ги­та­ри­с­та-се­ми­ст­рун­ни­ка Сер­гея Оре­хо­ва (1935–1998) я по­зна­ко­мил­ся не­сколь­ко лет на­зад. С тех пор, на­всег­да по­ко­рён­ный его пре­крас­ной му­зы­кой, я по сво­ей жур­на­лист­ской при­выч­ке

С творчеством выдающегося гитариста-семиструнника Сергея Орехова (1935–1998) я познакомился несколько лет назад. С тех пор, навсегда покорённый его прекрасной музыкой, я по своей журналистской привычке стал собирать о нём разного рода материалы. И очень скоро к своему удивлению понял, что имя Сергея Орехова ныне широкой публике неизвестно и находится в незаслуженном забвении (как незаслуженно забыта и сама русская семиструнная гитара, на которой сегодня играют считанные энтузиасты). Между тем, искусство Сергея Орехова относится к тем недосягаемым музыкальным вершинам, которые составляют гордость и славу русской культуры XX века. Вот что писал об ореховской игре Вадим Кожинов: «Опыт убеждает меня (исключений просто не было), что для любого человека – в частности, совершенно независимо от уровня музыкальной «образованности» – знакомство с искусством Сергея Орехова всегда оказывается настоящим событием или даже потрясением. И дело не только в высшей одарённости и безупречном профессионализме этого музыканта, но и в том, что он сумел всецело унаследовать двухвековую культуру русской гитары».






Сергей ОРЕХОВ
Сергей ОРЕХОВ

Сегодня ощущается крайняя необходимость в возрождении и пропаганде ореховского творчества. Эта необходимость вызвана не только тем, что Сергей Орехов – великий музыкант. Без его музыки, без её присутствия в русской жизни мы лишаем себя очень важного: прелести, обаяния, поэзии человеческого существования, то есть всего того, в чём так нуждается современный человек. Нет сомнения, что пропаганда ореховского творческого наследия поможет возродить интерес к русской семиструнной гитаре. Тут, конечно, проблему следует решать в комплексе. Ведь у нас дело дошло до того, что в музыкальных магазинах нет ни семиструнных гитар, ни соответствующих самоучителей; то есть человек, который захочет освоить русскую семиструнную гитару, будет вынужден осваивать её, что называется, на пальцах.


Первые шаги к воскрешению памяти и гитарного искусства Сергея Орехова уже сделаны. В 2003 году вышла брошюра Анатолия Ширялина «Сага о великом гитаристе», в 2005 году издан небольшой сборник воспоминаний, составленный Геннадием Дмитриевым, а в 2010 году увидела свет работа воронежца Александра Красюкова «Орехов в Воронеже». В начале 2000-х годов музыкальный издатель Анатолий Торопов выпустил 9 нотных сборников с обработками Сергея Орехова (редакция Владимира Нестерова). Энтузиаст Андрей Земсков на собственные средства выпустил два диска «Русская семиструнная гитара» с концертными аудио- и видеозаписями музыканта (при жизни С.Орехова вышла всего лишь одна сольная пластинка – в 1986 году в «Мелодии»). В 2009 году в подмосковном городе Жуковском прошёл Первый международный фестиваль исполнителей на русской семиструнной гитаре имени Сергея Орехова (организатор Владимир Маркушевич). Есть у нас – слава Богу! – и достойные продолжатели ореховской школы из молодого поколения. Здесь я бы в первую очередь отметил Владимира Сумина, Владимира Маркушевича, Евгения Пушкаренко, Евгения Рыжова и Дмитрия Петрачкова, которые поставили перед собой труднейшую, но благороднейшую задачу – воскресить душу и дух гитарного искусства Сергея Орехова.


И последнее. По словам научного сотрудника Нины Милешиной, Музей музыкальной культуры имени М.И. Глинки готов разместить в своих стенах постоянную экспозицию, посвящённую С.Орехову. Однако для этого, как минимум, необходимо наличие хотя бы одной ореховской гитары. Пользуясь случаем, хочется обратиться к гитарным коллекционерам с просьбой помочь музею в создании ореховского «уголка».


Ниже предлагаю вниманию читателей небольшие воспоминания современников о Сергее Дмитриевиче Орехове.



Илья КОЛОДЯЖНЫЙ




Юрий Паркаев, поэт:



– Имя Сергея Орехова до нашей первой встречи в начале 1970-х годов мне мало что говорило. Мы познакомились в доме моего приятеля, куда он, страстный поклонник гитары и старинного романса, пригласил своих друзей: гитариста Сергея Орехова и певицу Надежду Тишининову. «Это будет нечто», – пообещал хозяин дома, и он оказался прав. Мы с женой были потрясены, ибо ничего подобного слышать прежде не доводилось. И голос певицы, и гитара, и сам репертуар – всё было неповторимо и незабываемо. Мы познакомились, стали друзьями, часто встречались на праздниках и днях рождения.


Сергей, впервые побывавший у нас дома, обратил внимание на нашу большую библиотеку. Выяснилось, что он тоже страстный книголюб, знающий толк не только в современных, но и в старых уникальных изданиях. Помню, меня поразили его знания в области искусства оформления книги. Он знал имена великих мастеров переплётного дела, увлечённо говорил о суперэкслибрисах, форзацах, блинтах, золотых головках и прочих специфических элементах книги, которые дороги сердцу любого истинного библиофила. «Жаль, – говорил Сергей, – пришлось по молодости лет расстаться со многими редкостями, например, с первой книгой Некрасова «Мечты и звуки». Почти весь тираж этого уникального издания вскоре после его выхода в свет был уничтожен самим автором и по сегодняшний день остались считанные экземпляры. И Пушкин прижизненный был, и Гоголь, а потом я вдруг понял, что необъятного не объять».


С той же страстью, с какой Орехов собирал библиофильские редкости, он стал собирать приключенческую литературу. «Видел бы ты, – говорил он не раз, – какие дивные экземпляры Пансона Дю Террайля, Берроуза, Уоллеса, Дюма прошли через мои руки, почти не читанные в песмановских переплётах».


Любовь к приключенческой литературе жила в нём, не угасая никогда, занимая всё свободное от работы время. Сергей гордился своим книжным собранием и с удовольствием, открывая дверцы заветного шкафа, показывал свои сокровища гостям. Было в этом его увлечении что-то очень милое, доброе, ребячье. Таким Сергей был и в музыке.


Мне вспоминается один эпизод, который очень ярко рассказывает о добродушии Сергея Орехова. Мой друг, петербургский поэт Глеб Горбовский, любил Сергея не только как музыканта, но и как прекрасного человека, и немного подтрунивал над его литературными пристрастиями (к примеру, Орехов Достоевскому предпочитал Еремея Парнова). Вскоре Горбовский подарил Орехову свой том избранного с тёплой надписью на память. В этой книге было стихотворение с посвящением Орехову, которое начиналось такими словами: «У тебя голова, как нетёсаный камень,/ И читаешь ты скучные детективы./ Но какие ты можешь своими руками/ Добывать из гитарного чрева мотивы…». Я заметил Горбовскому, что Орехов может обидеться на эти строчки. На что он мне ответил: «Не думаю, я ведь это писал ему любя». Как я предполагал, Орехов действительно обиделся. Несколько дней спустя, приехав ко мне, он вдруг вспомнил о стихотворении Горбовского и загрустил. «Нельзя ли поправить одну строчку? – попросил он. – Стихотворение хорошее, но эта строчка всё портит. От Глеба я этого не ожидал». – «Ну, конечно, – согласился я, – голова… камень…». Орехов посерьёзнел и сказал: «Да разве в этом дело, в голове? Это как раз ерунда. А вот во второй строчке необходима поправка. Ведь у меня ни одной скучной книги нет!» Тут мне крыть было нечем. «Хорошо, передам Глебу, пусть поправит, хотя бы, скажем, так: «Читает нескучные детективы». «Вот-вот, – обрадовался Сергей, – гениально. Именно нескучные». Таков был Серёжа…





Татьяна Филимонова, певица, солистка Москонцерта:



– Познакомилась я с Сергеем Дмитриевичем в Москонцерте в начале 80-х годов. Он тогда был без работы, и я пригласила его в свой коллектив. Он согласился. И вот с тех пор – в течение 15 лет до самой его кончины – мы выступали вместе. Кроме Орехова в состав нашего инструментального трио входили гитарист Геннадий Разуваев и скрипач Саша Весёлов (увы, ныне тоже покойные). Признаюсь, что лучших музыкантов (как по профессиональным, так и по человеческим качествам) ни до, ни после у меня не было. Мы объездили с гастролями полмира. Особенно часто мы были в Югославии и Германии, где нас принимали, как дома. Коллектив у нас был дружный. Сергею Дмитриевичу с нами было хорошо. Он любил гастроли и каждый раз просил их продлить.


Это был Божий человек: добрый, тихий, скромный; он был лучше всех нас. Его слово было всегда последним и решающим. Мы, бывало, соберёмся на совещание: говорим, обсуждаем, спорим, а он молчит, и только в конце разговора озорно так посмотрит на нас и, подводя черту, скажет что-нибудь мудро-детское.


Сергей Дмитриевич был не только талантливым, Богом одарённым человеком, но и высочайшего уровня профессионалом. Он буквально не выпускал из рук гитару. На гастролях Сергей Дмитриевич обычно из гостиницы никуда не выходил, упражняясь на гитаре по 6–8 часов в день. С Ореховым сравнивать было некого. Помню, он так играл вступление к моему любимому романсу «Ночь светла», что мне и петь не надо было – оставалось только прошептать слова.


Последний раз я его видела за день до смерти. Мы собрались в Москонцерте на обсуждение новой программы, посвящённой Пушкину. А незадолго до этого Гена Разуваев купил себе гитару, которая когда-то принадлежала Орехову. Похваставшись своим приобретением, Гена стал играть на ней. В ответ Сергей Дмитриевич достал, как он называл свою гитару, «бревно» и заиграл так, что мы рты раскрыли. Что это было, чья это музыка, откуда она явилась – я до сих пор расколдовать не могу. Мне говорили, что так же божественно играл Сергей Дмитриевич на следующий день в квартире своего друга балалаечника Валерия Минеева, у которого он скончался…





Николай Осипов, гитарист, композитор:



– Общаясь с Сергеем на протяжении многих лет, в том числе работая в дуэте в качестве солистов и аккомпаниаторов его жены – певицы Надежды Тишининовой, – я наблюдал его в разных ситуациях, был свидетелем его триумфов и – очень редко – неудач. Моё преклонение перед этим человеком безоговорочное – это гений. Основная масса его слушателей, я думаю, в первую очередь воспринимала его как виртуоза, восхищаясь его техникой, а вот, так сказать, «кухню» его мастерства не все знают.


Великое мастерство этого гитариста не было просто результатом его огромной технической работы. Он был, в первую очередь, архиодарённым музыкантом, а потом уже всё остальное. Тут нужно сказать – вполне объективно, – что руки у Сергея Орехова были для гитары просто, что называется, лучше не бывает. Природа здесь ему очень посодействовала. Ну а дальше – работа. Работать Орехов умел и любил. Это-то и сделало его великим. С гитарой он не расставался. Он не просто играл, а десятки раз прорабатывал свои потрясающие пассажи, отдельные места пьес, приёмы игры. Однажды на гастролях его Надя взмолилась: «Коля, возьми Сергея к себе в номер, я больше не могу выносить его бесконечные разыгрывания». Несколько дней Сергей прожил в моём номере. Результат таких занятий – безупречная, потрясающая техника.


Владел Орехов не только семиструнной гитарой, но и шестиструнной. Однажды он позвонил мне и сказал, что сделал обработку романса «Не пробуждай воспоминаний» для шестиструнной гитары и хочет сейчас приехать ко мне и показать. Он приехал, взял мою гитару и сыграл великолепную, как и всё у него, обработку. Затем взял нотную бумагу и, пока я что-то тихонько наигрывал, записал всю пьесу на ноты. Я, будучи автором ряда пьес для гитары, записывал их только с гитарой в руках, а чтобы вот так, что называется, «вслепую», это уже черта гениальности. Обработки Орехова, безусловно, высшая ступень в этом жанре – форма, музыкальность, выразительность, колоссальная техника. В отличие от обработок другого корифея русской семиструнной гитары – М.Т. Высоцкого – Орехов, проработав его творчество, создал обработки концертные, эффектные, эстрадные в лучшем смысле этого слова. Превзойти их невозможно. Это – шедевры.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.