Повестку дня задаёт русский народ

№ 2012 / 7, 23.02.2015

Известный журналист, ведущий «Первого канала» Максим Шевченко отвечает на вопросы нашего корреспондента о выборах, митингах, лозунге «Хватит кормить Кавказ» и деле Расула Мирзаева.

Известный журналист, ведущий «Первого канала» Максим Шевченко отвечает на вопросы нашего корреспондента о выборах, митингах, лозунге «Хватит кормить Кавказ» и деле Расула Мирзаева.

Максим ШЕВЧЕНКО

– Считаете ли вы, что результаты выборов 4 декабря были сфальсифицированы?

– Просто считать, что выборы были сфальсифицированы – это всё равно что считать, что кто-то кого-то убил, изнасиловал или ограбил. Фальсификация выборов – это уголовное преступление. И поэтому, если люди заявляют о совершении уголовного преступления, то они должны доказать, что преступление было совершено, должны требовать возбуждения уголовного дела. Если же люди этого не делают, а просто обвиняют, не предоставляя доказательств, не требуя разбора, то значит, они вообще не заинтересованы в расследовании, значит, их задачи никак не связаны ни с парламентской системой в России, ни с наказанием тех, кто украл народное волеизъявление. Я бы всерьёз не относился к этим заявлениям, хотя я не исключаю, что в некоторых регионах местные власти, решая какие-то свои бюрократические вопросы, могли пойти на совершение уголовного преступления, но это не значит, что я утверждаю, что они пошли на это.

– 4 февраля вы пошли на митинг на Поклонной горе, а не на Болотной площади, почему?

– Во-первых, взгляды тех, кто выступал на Поклонной горе, мне ближе: Проханов, Кургинян, Дугин и Леонтьев… Хотя у нас есть разногласия по ряду вопросов. Спикеры же, которые были на Болотной площади, просто мне отвратительны, эти люди являются моими политическими врагами. Они символизируют для меня унижение, боль и горе моего народа, которые начались после 91-года. Это люди, которые радовались всему происходящему и глумились. Причём, они не перестают это повторять. Они считают, что Россия – страна туземная, отсталая, она должна быть переделана, переформатирована, и так далее. Но это касается только лидеров. Граждане, которые вышли на Болотную – отличные люди, граждане России, у которых есть политическая позиция, которые готовы за эту позицию бороться и которые имеют на это полное право. Они требуют развития демократии, и в этом их нельзя не поддержать.

– Согласны ли вы с заявлением Путина о том, что в России нет политических заключённых?

– Нет, я не согласен с этим суждением, в России есть политические заключённые. Я считаю, что политические заключённые – это люди, которые сидят за политические взгляды. Политические взгляды могут формализовываться в том числе и в разных видах вооружённой борьбы. Политические заключённые – это люди, которые обвиняются в неприятии конституционного государственного строя. Это люди, которые обвиняются в желании создать иной политический строй, исламский, например. Я считаю, что те, кто сидят по обвинению в попытке свержения конституционного строя – политические заключённые. Они сидят по политическим обвинениям, а не уголовным. Ходорковского, бывшего мужа Ольги Романовой Козлова я не считаю политическими заключёнными. Они сидят за экономические преступления. Можно обсуждать, виновны они или нет, коррупционеры их посадили или не коррупционеры, но они сидят не за политику. При этом они могут быть осуждёнными совершенно несправедливо. И это не важно, что Ходорковский начал писать политические статьи в тюрьме. Осуждён он не за свои убеждения. В России есть сотни и тысячи людей, сидящих по политическим статьям – статья за терроризм, статья за попытку свержения государственного конституционного строя – это политические статьи. Я считаю, что люди, которые сидят по этим статьям – политзаключённые. Другое дело, что некоторые из них, может быть, осуждены совершенно справедливо. В этом надо разбираться.

– Почему партии, прошедшие в Госдуму, не признают результаты выборов, но не сдают мандаты?

– Потому что они стали частью номенклатуры. Гораздо интереснее и приятнее быть одновременно частью номенклатуры и выказывать свою позицию неприятия системы: условно говоря, находясь внутри системы, протестовать против неё же. Я думаю, что в глубине души они уверены, что всё нормально, что даже если и были какие-то фальсификации, то они настолько незначительны по мере доказательств, которые, возможно, будут предъявлены, что их мандаты абсолютно легитимны.

– Поддерживаете ли вы проводимую властями политику в отношении национальных республик Северного Кавказа? Какой она должна быть, по вашему мнению?

– Я эту политику не поддерживаю. Я считаю, что «лозунг» «Хватит кормить Кавказ» должен звучать как «Хватит кормить кавказские элиты», которые в некоторых регионах ничего не делают для своих народов, провоцируя террористическую деятельность и толкая молодёжь на противоправные действия. Я считаю, что политика в отношении Кавказа в корне неверна. На мой взгляд, полпред президента должен иметь полномочия по силовому и по финансовому блокам, должен обладать полномочиями своего рода наместника, который имеет право самостоятельно решать некоторые вопросы, в том числе финансовые – по бюджетам республик, вопросы контроля за проведением контртеррористической деятельности. Я считаю, что на Кавказе вообще не реализуются никакие проекты национального примирения, широкого общественного диалога. Ставка делается на формирование криминально-коррумпированной элиты, связанной с силовиками, с финансовой олигархией, с бюрократией, в том числе со столичной, и поэтому лозунг «Хватит кормить элиты Кавказа» беспредельно актуален, я поддерживаю его двумя руками.

– Все бывшие советские республики, кроме РСФСР, превратились в национальные государства. Необходимо ли русским свое национальное государство? Суждено ли России стать таковым?

– Я считаю, что Российская Федерация – это национальное государство русского народа, в котором русский народ задаёт повестку дня в политической, интеллектуальной и других сферах. Думаю, что любая другая форма определения русского этноса будет ущербна и значительно уменьшит его значение как политического субъекта. И даст власть над русскими в руки русофобов, откровенно антирусских элементов, которые будут спекулировать на русской теме, будучи при этом бесконечно далёкими от подлинных исторических интересов русского народа. Я не считаю, что русские хоть как-то ущемлены в Российской Федерации. На мой взгляд, русские никогда не имели таких возможностей, которые они имеют сейчас в Российской Федерации. И если будет осуществлён евразийский проект, то русский народ вернётся в полной мере на те исторические позиции, для которых он был предназначен всем предыдущим ходом русской истории. Но есть один нюанс: никогда русские не знали подлинных демократических процедур по выбору власти. Мне кажется, что развитие демократии, в том числе, и местного самоуправления, станет огромным шансом для развития всех возможностей для развития русского этноса и русской культуры. С этой точки зрения предложения, которые сделал Путин в своей статье про социальную политику о том, чтобы оставлять налоги на местном уровне, приведут к развитию самоуправления, его серьёзному росту и актуализации. Я считаю, что будущее русского этноса – его развитие, его укрепление. Будущее русского этноса – в развитии местного самоуправления и в укреплении подлинных институтов власти, опирающихся на территорию.

– Прокомментируйте, пожалуйста, решение суда об освобождении Расула Мирзаева под залог 100 000 рублей.

– Мне кажется, что сам подход, когда нас заставляют комментировать решение суда, справедливо оно или нет, подвергает сомнению правосудие как таковое. Мы же не изучали все тома дела. Получается, что как бы адвокаты и прокуроры ни дискутировали, какой вердикт ни принимал бы судья, мы всегда будем подвержены фобиям или симпатиям относительно того или иного дела. Я считаю, что объективность может быть гарантирована только в случае защиты судебного вердикта от человеческих эмоций, равно как и от коррупционного и политического воздействия на судью. И если суд принял решение об освобождении из-под стражи Расула Мирзаева, то, значит, суд не считает господина Мирзаева социально опасным элементом. Это же не окончательное освобождение от наказания, это освобождение в ходе слушаний. Расул Мирзаев не является с точки зрения суда человеком, который, находясь на свободе, угрожает жизни и безопасности граждан. Если кому-то не нравится подобное решение, то он может об этом писать, говорить, и так далее. Если сторона Агафонова хочет опротестовать подобное решение, то это их право. В любом случае решение суда нужно уважать, и если опротестовывать, то в установленном законом порядке. И если в России не будет суда, к которому питают уважение граждане, то в России вообще не будет общества. Я отношусь с уважением к вердикту суда, я не вникал подробно в дело, но мне Расул Мирзаев не представляется человеком, несущим угрозу для общества. Он неоднократно говорил, что готов подчиниться любому решению суда, он не намерен скрываться от правосудия. Он полагает, что вердикт суда будет справедливым и взвешенным. Это его право, равно как и право стороны Агафонова требовать того наказания, которое они считают нужным. Но дело суда – выносить вердикт не исходя из симпатий или антипатий к Мирзаеву и Агафонову, а исходя из объективных фактов.

Беседу вёл Дмитрий ГОРДЕЕВ