Сосцы земли
№ 2014 / 18, 23.02.2015
Состоялась девятая церемония вручения «Русской премии», в «Президент-отеле» на Якиманке.
«Отель позволяет гостям наслаждаться видом Москвы-реки и храма Христа Спасителя»
О «РУССКОЙ ПРЕМИИ»
Состоялась девятая церемония вручения «Русской премии», в «Президент-отеле» на Якиманке.
«Отель позволяет гостям наслаждаться видом Москвы-реки и храма Христа Спасителя» (из описания на сайте).
«Русская премия» (официальный партнёр – Центр Бориса Ельцина) создана для поощрения русскоязычных писателей, которые живут в других странах и не могут постоянно подпитываться хтонической силой русской земли.
 |
19:50. Прошёл фейсконтроль, притворяясь культурным человеком.
20:00. Гости расселись, квартет флейт у сцены играет «Марш деревянных солдатиков» Чайковского.
20:10. Куратор премии Татьяна Восковская открыла церемонию, зачитав приветственное обращение министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова.
20:25. Началось вручение наград, прерываемое флейтистами; исполнили, в частности, «Танец пастухов и пастушек».
20:37. «Это автор стихов, которые невозможно забыть!», – сказал заведующий Гослитмузеем Дмитрий Бак про лауреата Шамшада Абдуллаева.
20:50. На сцене перед микрофоном писательница из Украины Елена Стяжкина, получившая премию, читает с листа благодарственную речь.
20:55. Смотрю на крепкие ноги Стяжкиной. Крашеная блондинка средних лет в зелёном платье. «Лишь бы не было войны…», – доносятся её слова из огромных динамиков.
20:56. Кому война, а кому мать родна, размышляю я, вот Лавров не приехал, расчленяет с коллегами Украину.
20:57. Речь Стяжкиной затянулась. В облике этой писательницы есть грубая эротическая мощь. Густая косметика…
20:58. Вспомнил, что поэтесса Света Литвак недавно вновь подняла в фейсбуке вопрос: неужели все писатели пишут исключительно ради этого самого. Ну, кроме скопцов и патриотов.
20:59. Кажется, Стяжкина скоро закончит, она стала читать текст быстрее…
21:00. Подумалось: вот Артюр Рембо упоминает в одном стихотворении «двадцатилетнюю оргию» – как это? В 19-м веке, без кондомов, без антибиотиков.
21:01. Кто-то из слушателей рядом тяжело вздохнул.
21:04. По сей день не могу решить, что лучше: когда тебе делает минет умная голова или когда глупая? Человек, по сути, «совокупляется мозгом», а у тела только служебная функция, поэтому интеллект способствует расширению диапазона взаимной чувственности. Однако в русской классической литературе есть целая традиция секса с дурочками, начатая ещё Карамзиным в «Бедной Лизе»…
21:05. Посмотрел на лица гостей – все терпеливо слушают. Какой-то бородатый хипстер ходит между рядами кресел и снимает происходящее на айфон.
21:06. Стяжкина закончила, аплодисменты.
21:30. Председатель жюри премии Сергей Чупринин, заслуженный литературный деятель, очень медленно, с брежневской расстановкой пожелал очередному писателю-лауреату не скатиться в публицистику, а также всего доброго и светлого.
Вечерело. Изнурённая интеллигенция приступила к фуршету.
Сама собой упала со стола и разбилась рюмка водки, будто её уронил дух Ельцина.
За окном белел храм Христа Спасителя – неуместный, как торт на похоронах.
Итоги в трёх номинациях (третье место – 45 000 р., второе – 60 000 р., первое – 150 000 р.)
«Поэзия»
3. Ниджат Мамедов, Азербайджан. «Место встречи повсюду», книга.
Автор выражает невыразимое, и помыслы его чисты. Пишет про «Оно», «Ничто» и «апокатарсис»: «как же иначе – ведь оно (и Оно?) // из сухой звонкой глины»; «и ничто не заменит Ничто»; «всегда в другом смысле. Апокатарсис». Да, не одну горячую голову сгубили Жак Деррида, Йохан Хёйзинга и классическое самообразование.
2. Шамшад Абдуллаев, Узбекистан. «Приближение окраин», книга.
Как Мамедов, но лет тридцать спустя: за плечами уже работа в журнале «Звезда Востока» и одна «Русская Премия» (2006), но автор по-прежнему механически-самозабвенно толкует про «оно»: «оно роится, выходит из тени», а также про «тяжёлый, искрящийся аромат полуденного солнца». Основательные, но бескровные, вялые речевые ситуации: «Припозднившийся автобус покорно катит по следу», «мы в тупике», «лишь обморочная воскресная ночь» и прочие наслоения.
1. Андрей Поляков, Украина. «Письмо», книга.
Раннему Бродскому поздно переворачиваться в гробу. Предисловие написал поэт Херсонский из Одессы, который тоже под Бродского. Видимо, друг друга поддерживают в связи с этим. Как-то в интервью «Независимой газете» поэт Борис Рыжий заметил, что «эпигоны Иосифа Бродского после смерти своего кумира куда-то и сами запропастились со своими текстами». Борис, ты не прав. Также в сборнике Полякова есть тексты и понезамысловатее: «От русского русское слышать приятно», «Мне говорит во сне осина» и т.д., а заодно упоминаются поэты пятого, четвёртого и третьего ряда Игорь Сид, Алексей Цветков и Виктор Куллэ.
В общем, икебаны из цитат, жареные банальности и постная лирика, местами пейзажная. Жаль, в этом сезоне обойдён вниманием жюри русскоязычный поэт из Белоруссии Виктор Брусевич, вот строки из его новой книги (начало маленькой поэмы): «Лес пах собачьим языком. // Василий придушил девчонку // И трусики с неё стянул». Однако для «Русской премии» такой поэт не ко двору. Отрезанный ломоть. Лапоть не по ноге, не по Сеньке шапка.
«Малая проза»
Думал: хоть бы тут найти текст о том, что можно копить в себе зло и радоваться этому злу. Написанный не с отстранённых позиций, а искренне, вовлеченно. С библейской страстью Иезекииля. С русским ухарством. С верой в благородство праведной ненависти. Но нет, авторы веруют в незыблемость жанра.
3. Елена Стяжкина, Украина. Повести из цикла «Один талант».
Тихая женская бытовая ватная проза про невозможность семейного счастья, какая часто публиковалось в журнале «Юность» 20 лет назад. Стяжкина даже не пытается вырваться из лап кухонной сентиментальщины. Блёклый язык, дружеские интонации, слово «любовь», согласно статистике ворда, встречается в этих повестях 14 раз. Слово «жена» – 13 раз. Слова «дурак» и «дура» – 17 раз. Слова с корнем «стыд» – 50 раз. Стыдливые и запредельно занудные повести Стяжкиной номинированы журналом «Знамя».
2. Александр Стесин, США. «Вернись и возьми», две повести.
Стесин написал книгу о своей работе в Африке, будто выполняя творческую повинность. Упорно, во всех подробностях, с уникальной фактурой, с переводами ганской поэзии, но – скучно. Ситуация – ещё не повод для сочинительства. Умение создать внятный текст – тоже. Тут нужно что-то ещё. Как сказал финский шведскоязычный поэт Эльмер Диктуниус: «Настоящий джентльмен – тот, кто умеет играть на саксофоне, но никогда этого не делает».
1. Илья Одегов, Казахстан. «Тимур и его лето», сборник рассказов.
Заслуженно на первом месте. Один из рассказов начинается так: «Я знаю, где можно купить гашиш, – сказал цыганёнок, – и, если хочешь, то можешь меня трахнуть…». Но за этим последовала всего лишь неправдоподобная поэтизация гашиша: «звезды… сияющий огненный круг». Слово «гашиш» в этой подборке встречается ровно 37 раз. И не все концовки удачны, автор будто опасается чего-то, сдерживает себя. Кстати, в мир русских галлюцинаций попасть легче, чем в мир русской прозы, так что пусть приезжает в гости, отдохнёт от гашиша и отведает лесных наших поганочек.
Не зазвенели бубенцы, не понесли лошадки, не проломился лёд под ногами читателя, но Одегов местами интересен. А мне и здесь хотелось, опять же, чего-нибудь такого: «Выпростал кнут и пошёл гонять. Туда-сюда, в зверской пене. Её могучий зад издавал еле слышный звук», – это из рассказа русского писателя Дмитрия Добродеева, живущего в Чехии.
«Крупная проза»
Как говорили россияне ельцинской эпохи: «Нет худа без худа, только большего». Авторы, игнорируя концептуальный опыт мировой литературы 20-го века (и новейшей «маргинальной» русской прозы), рассказывают и рассказывают какие-то традиционно-реалистичные истории, помыкая своими ветошными персонажами, рассказывают, как пьяные. От такой прозы, если дверь не открывается, хочется вылезти в окно.
3. Валерий Бочков, США. «К югу от Вирджинии», роман.
Автор – профессиональный художник, а хуже прозы профессионального художника только проза профессионального актёра.
2. Алексей Никитин, Украина. «Victorypark», роман.
Текст о том, как цветут советские каштаны. Ни больше, ни меньше. Роман «местами пугающе пророческий», – пишут издатели в аннотации, намекая, что тени встанут из поганых болот все до единой и СССР возродится.
1. Александр Филипенко, Белоруссия. «Бывший сын», роман.
Это не жест, не вопль, не откровение, а невинный дебютный роман о заботливой бабушке. «Про неё следовало бы писать грустные, тихие, медленные и минорные песни, и петь их осенью», – выжимает Филипенко из читателя слезу, а читатель смеётся нехорошим смехом. Роман не спасает даже избыток неумелой матерщины. «Мир был создан не членом, а логосом», – с пионерским воодушевлением пишет Филипенко на своей странице в соцсети.
Надеялся, хоть в крупной прозе обнаружится, например, блистательная ярость, как в текстах известного в интернете азербайджанского прозаика Эльчина Гасанова, пишущего на русском, к произведениям которого неравнодушен Михаил Сергеевич Горбачёв.* Или грандиозная зоофилия, или хула на местное божество, которое в связи с недавней Пасхой вновь перевоплотилось.
Но нет, никто не оскоромился.
Мешая писателям морально разлагаться, следит за ними вытаращенный глаз Руси.
* «В 2006 г. первый и последний Президент СССР Михаил Сергеевич Горбачёв резко высказался об Эльчине Гасанове: «Этот бакинский писатель явно махнул через край. Я пробежал глазами его книги… не вспомню названий… там многое про меня… Я так считаю, что нормальный человек такое не напишет. Это свихнувшийся тип, не поддающийся социологической фиксации и описанию. Его даже нацисты не читали бы. Лучше его не читать». (Из интервью журналиста Руслана Алибекова с Михаилом Горбачёвым для сайта «ЦентрАзия»).
Олег ЗОБЕРН
Добавить комментарий