Анатолий ПЕРЕДРЕЕВ. Мир, отражённый в душе

№ 1967 / 39, 28.05.2015, автор: Анатолий ПЕРЕДРЕЕВ

Николай Рубцов. «Звезда полей». Стихи. Издательство «Советский писатель», 1967. 111стр. 15 коп.

 

 

«…Ты посмотри, какая в мире тишь. Ночь обложила небо зв`здной данью. В такие вот часы встаёшь и говоришь…» Это написал человек, который «мир огромил мощью голоса».

В сегодняшних сборниках стихов «шум времени» зачастую заглушает поэта. Причём, «осваивая» время, поэт часто принимает техническое чудо за поэтическое. Воспевают, скажем, аэропорт, не понимая, что это сооружение – всего-навсего быт современного человека и если и имеет отношение к поэзии, то чисто декоративное.

В книге, если только она производное души поэта, а не просто сгустки слуховой и зрительной информации, должна стоять тишина, подобная тишине глубокой чистой реки, в которой отражается окрестный мир.

Вот этой, если можно так сказать, «поэтической тишиной» выгодно отличается от многих сегодняшних сборников книжка Николая Рубцова.

И дело вовсе не в том, что большинство его стихов «деревенского происхождения». Быт современной деревни давно оглушён моторами.

У Рубцова тоже «сто километров с рёвом» мчатся грузовики по «холмам суровым» его родины; И он рад этому. Он рад, что «теперь в полях везде машины. И не видать плохих кобыл». Но внешние, бытовые приметы времени – не главное для Рубцова. Он оставляет их:

 

…И где-то в зверином поле

Сошёл и пошёл

                         пешком.

 

В этих заключительных строчках стихотворения «На родину!» начало поэзии Рубцова.

 

…С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

 

Такое «проездом» не скажешь.

Надо «идти пешком», чтобы не только увидеть «русский огонёк», но и понять «сиротский смысл семейных фотографий».

Такие стихи, как «Тихая моя родина…», «Русский огонёк», «Я буду скакать по холмам…», «Над вечным покоем…», «Зимовье на хуторе», «Видения на холме», проникнутые есенинским поклонением родине, исполненные радости и боли за неё, – достойное продолжение традиции русских поэтов прошлого, для которых тема родины всегда была главной!

«Приезд Тютчева» – называется одно из стихотворений этой книги. И хотя само по себе оно, на мой взгляд, неудачно (вряд ли можно отнести к Тютчеву содержание таких, например, строк: «…дамы всей столицы о нём шептались по ночам» или «…А он блистал… играя взглядом»), тем не менее Тютчев, мне кажется, не случайный гость в стихах Рубцова.

 

Душа свои не помнит годы,

Так по-младенчески чиста,

Как говорящие уста

Нас окружающей природы…

 

Эта вариация тютчевского «…Природа знать не знает о былом» – не единственной свидетельство попытки философского освещения темы «Природа и человек». Вот самостоятельное – рубцовское – решение этой темы:

 

…И вдруг очнусь – как дико в поле!

Как лес и грозен и высок!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я не один во всей вселенной,

Со мною книги, и гармонь,

И друг поэзии нетленной –

В печи берёзовый огонь…

 

Может быть, «книги и гармонь» слишком наивная опора перед лицом «грозных лесов», но это наивность безусловного поэта, поэта, который понимает, что в «меняющемся мире» духовные ценности бесследно не исчезают:

 

Как будто древний этот вид

Раз навсегда запечатлён

В душе, которая хранит

Всю красоту былых времён…

 

Рубцову свойственно обострённое ощущение осенней «пустынности полей», «безлюдья» («Темнота, забытость, неизвестность у ворот, как стража на посту…»). Может быть, поэтому так щемяще трогательны стихи о том, что он «не один во всей вселенной»: «…кто-то едет в поле за сараями, раздаются чьи-то голоса…», «…Там в избе деревянной… добрый Филя живёт…», «…Разве можно расстаться шутя, если так одиноко у дома…».

Прекрасное стихотворение «Памяти Анциферова» заканчивается строчками:

 

…Он нас на земле посетил,

Как чей-то привет и улыбка.

 

Взаимоотношения с миром, «нравственная позиция» поэта сформулированы в «Русском огоньке»:

…За всё добро расплатимся добром,

За всю любовь расплатимся любовью…

 

Из «поэтических предков» Рубцова я называл Тютчева и Есенина. Среди современников он, безусловно, опирается на опыт Александра Яшина с его глубинностью, серьёзностью творчества, основанного на коренном языке.

Кстати сказать, большой талант этого писателя помог вырасти целой вологодской семье русских писателей: Василию Белову, Сергею Викулову, Николаю Рубцову, Александру Романову, Виктору Коротаеву. Конечно, все они абсолютно разные, друг на друга не похожие, но всех их объединяет одна почва.

Эта почва родины, природы, деревни – главный учитель Николая Рубцова.

 

В горнице моей светло.

Это от ночной звезды.

Матушка возьмёт ведро,

Молча принесёт воды…

 

Сколько глубокой поэтической тишины, сколько поистине крестьянской естественности, несуетливости здесь, сколько ощущения жизни как бытия.

Высокая и светлая звезда освещает большинство стихотворений этой книги, оправдывая превосходное, на мой взгляд, название её.

Жаль только, что её оформление на редкость безвкусно.

 

Анатолий ПЕРЕДРЕЕВ