ПОРОЧНОСТЬ ТУСОВОЧНОГО КРУГА

№ 2016 / 20, 02.06.2016

1

С конца восьмидесятых – поползло, затрещало, зашуршало… Будто вздыбилось литературное подполье, чувствуя: настало его время: мутное, тёмное… Выезжали на криках – «Нас не печатали в Союзе!».

И правильно делали! – хотелось ответить всем этим псевдо-мастерам стёба, корявого шутовства, кривого филологического экспериментированья.

Но отвечать было некому, ибо захватывались всё новые и новые площадки, росли, хуже ядовитых грибов, премии, множились гранты тем, кто ничего не умеет…

Будто человек, решивший вбить гвоздь, чтобы повесить картину, саданул молотком по пальцу, рухнул с лестницы, порвал холст – и тут появился критик, заявивший, что именно такая ситуация и называется «повесить картину».

Нормой объявлялось то, что являлось графоманией.

Конечно, мутное понятие «тусовка» возникло не из литературной жизни, но именно последняя и явилась уютным лоном для самой неприятной тусовки.

Всё подвергалось осмеянию, и круговая порука всеобщих друзей не позволяла ничему талантливому проявиться.

Шутовским сделался уже будто и сам язык, начинённый всевозможными нелепыми словечками, искажающийся в основных нормах; мораль стяжательства тут же проступила и в сероватых разводах тусовочной бумаги: больше премий! Грантов! Поездок! Всё нам, нам! Нас не печатали в Союзе!

Сначала казалось диким.

Потом стали привыкать – без тусовки не проживёшь.

Попробуй, скажи что-то не то о важном тусовочном персонаже – ещё из премиального листа вычеркнут!

Далее возникло ощущение, будто тусовка сжирает литературу. Это не так, конечно. Просто она – с её мутной историей – спихивает оную литературу в разряд третьестепенного развлечения.

А история тусовки – именно мутная, гнилостная. Прискорбная.

И пресловутое «ничто не вечно» – мало утешает, ибо жизнь, как известно, одна.

 

2

 

Наглость тусовочных персонажей не знает границ – как и жадность оных до жизненных благ…

Вот, к примеру, пост с фотографией в Фейсбуке – со скромненькой подписью: Писатели отдыхают: парочка ничем не примечательных и вовсе не пользующихся никакой популярностью тусовочных поэтов в венецианском кафе.

На деньги налогоплательщиков, и слыхом не слыхивавших о таких писателях, они катаются по миру; алчною толпою заполняют собою журналы, без конца обвешивают друг друга премиями, которыми меняются, как дети значками, жируют на гранты…

Вовремя – во время распада Союза – подсуетились, сорганизовались, так сказать, – и вот теперь пожинают плоды.

При чём тут литература? А не при чём.

Ибо персонажи тусовки не производят ничего художественного ценного: филологические эксперименты, стёб, невнятное, старческое бормотанье.

А те, кто способны производить полноценные и полновесные художественные произведения, загнаны в провинциальные тараканьи щели или вязнут в трясине интернета.

И дело тут не в венецианском кафе – хотя кому же не хочется побывать в Венеции! – а именно в наглости, в беспардонности людей, в порочности, в конце концов, самого этого тусовочного круга.

 

Александр БАЛТИН