БЕЗДНА В ДВА СТОЛЕТЬЯ
Афанасию Фету 200 лет
№ 2020 / 47, 17.12.2020, автор: Светлана ЛЕОНТЬЕВА
Когда мои мечты за гранью прошлых дней
Найдут тебя опять за дымкою туманной,
Я плачу сладостно, как первый иудей
На рубеже земли обетованной.
Это отрывок стихотворения Афанасия Афанасьевича Фета, из цикла «Элегии и думы», датированный 1844 годом. Мы привыкли к тому, что многие поэты в жизни не устроены, небогаты, имеют долги, плохие хозяйственники, гуляки. Но с Фетом картина абсолютно иная: он успешен, богат, рачительный хозяин и примерный помещик. Есть данные, что в том же 1844 году высылая одно из своих стихотворений Льву Толстому, недавно сочинённое, свеженаписанное Афанасий Афанасьевич, на обороте сделал приписку, где просил писателя попридержать пеньку, которая вот-вот в Москве подорожает. Оба поместья Фета были ухожены, в них царил порядок. Иногда мне хочется судьбу поэта отделить от его бессмертных творений. Не привязывать происходящее в семье поэта к его произведениям, к стихам. Судьба – судьбой, стихи – стихами. Но так не принято, приходится досконально изучать, вникать, осмысливать, увязывать стихи и биографию. Но «подчас непричастно событие, вдохновившее на стихи». Ибо Фет – поэт тонких материй, воспеватель грусти, свои чувства он передавал через природные явления:
Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
Усилить бой бестрепетных сердец –
Вот чем певец лишь избранный владеет,
Вот в чём его и признак и венец!
Родился Фет в России, но так случилось, что его мать истинная немка, Шарлотта-Елизавета Беккер была замужем, проживала в Германии, в Дармштадте, кроме этого она была беременна от первого мужа Афанасием и имела дочь. Но вдруг волею обстоятельств в их дом заселяется помещик Афанасий Шеншин – уже немолодой мужчина, он влюбляется в Шарлотту и увозит её в своё имение в сентябре 1820 года. Кто истинный отец Афанасия Фета (Фёта! При выдаче документа о рождении была допущена ошибка и «ё» была вписана, как «е»), об этом история умалчивает, обычно исследователи называют Шеншина отчимом поэта. Очень романтичный сюжет! Поэт просит в своих письмах о том, чтобы не трогали его «бедную мать». Есть версия, что женщина была больна, в современной медицине это называется меланхолией. Отсюда в стихах поэта жемчуга и серебряные оттенки, перламутры и лучи угасающие.
Родившийся 5 декабря младенец, названный Афанасием, повзрослев, был обречён долгие годы доказывать свою принадлежность к дворянскому роду. Кто-то мне может возразить, что богатый человек мог бы купить то, что ему хотелось. Но времена были иные, суровые, надо было служить отечеству, а не покупать, как сейчас место под солнцем, профессию и чин. Итак, в 1873 году «высочайшим указом» за поэтом была утверждена отцовская фамилия Шеншин со всеми вытекающими из этого последствиями – дворянством, правом вступать в наследство, но к этому времени Фет был очень известным поэтом, поэтому продолжал подписывать стихи под старой фамилией. Хотя всю жизнь мечтал избавиться от неё. Но менять уже что-либо было бессмысленно. Фет остался Фетом.
У поэта много стихотворений о любви, они словно пронизаны особым светом, особыми нитями. Они «приходят с приветом», они, как из некой сказки благости. Но в молодости поэт не имел права жениться по обстоятельствам своего происхождения. Отсюда трагизм, ощущение непостижимости счастья, разлом и сумятица в душе. Имела место в судьбе поэта трагическая история. Связана она с тем, что во время службы в Херсонской губернии Фет познакомится с дочерью мелкого помещика Марией Козьминичной Лазич. Любовь вспыхивает сама собой, но жениться на бесприданнице не было смыслом, законы тогда были суровые, плюс происхождение поэта давало о себе знать. Лазич погибает при странных, страшных обстоятельствах – она сгорает прилюдно, публично. Как сейчас бы сказали – флэш-моб. Фет женится по расчёту на дочери богатого чаеторговца Марии Петровне Боткиной.
Люблю стихи Фета за их певучую безграничность, за их образность и неожиданность. Моя душа сама отозвалась стихотворением:
Беременная Фетом Афанасием
Шарлотта – Лизавета Беккер (Фет),
она везла ребёнка в животе
в Россию! Будущего классика.
Везла в Россию, в музыку и свет,
прочь,
прочь
оттуда, из-под Кёнисберга.
Я не вдавалась в суть и в миг побега,
но в чреве спал младенец Шеншин-Фет.
Причмокивал. Околоплодных вод
он раздвигал ручонками прибои.
И кожа нежная, как музыка и мёд,
живот выпячивал тревогой и любовью.
Чуть-чуть шершавая ладонь, корчма, шинок,
чай наливай в кофейне да с лимоном.
Родись в Германии, кем бы поэт стать смог?
Боюсь представить…
Даже думать больно.
А за поэзией – в Россию. Только тут
родиться можно признанным поэтом,
пройти прошения, моления и суд
за титул Шеншина, не титул Фета.
Чаеторговицу прося, затем моля,
чтоб положили в гроб его признанье.
Рожай, рожай скорей богатыря,
лишь только здесь в России как посланье
небесное, в янтарном сентябре
родиться здесь.
Здесь жить.
И умереть.
Всем, кто уехал из России прочь
не телом, духом, кто отсель уехал,
сюда, наоборот, поэта Фета
везёт кабатчика, что из Дармштадта, дочь.
Волшебный рифмующийся со светом свет, волна с волной. Изгибы памяти. Всё это розовое, мелодичное, певучее. Огромные белые птицы – всё это вместе Фет.
Барская поэзия – так можно охарактеризовать строки Фета. Но его влияние неоспоримо на поэзию серебряного века, на поэзию предвоенного времени, и пройдут годы, но люди также будут обращаться к строкам Фета и звучать романсы. Ибо бессмертие было заложено изначально. И оно бесспорно.
А пиша о Фете, не стыдно собственные вирши народу предлагать?
Во девушка!
Об чем хошь тебе напишет, только тему давай.
Небось, и от гонорара не откажется?
Горазды они там, в Нижнем, чужие предисловия своими словами пересказывать…
“Но в чреве спал младенец Шеншин-Фет.
Причмокивал. Околоплодных вод
он раздвигал ручонками прибои…”
Я подглядела, что там в животе,
Там острова, и бухты, и проливы,
Всё как на карте, только в тесноте,
Там тёплых вод приливы и отливы.
Гляжу на волны грозные и вслед
По тыще строчек сразу сочиняю.
Зачем из этих волн – не понимаю –
Мне пальчиком грозит младенец Фет?
Собственные стихи автора публикации проигрывают неимоверно стихотворениям Фета, не говоря уже о том, что по длине превышают все те, которые автор процитировала. А после строчки “она везла ребенка в животе…” жить не хочется. Светлана, если “в животе”, то он пока не ребенок, а только плод… Весь ваш опус – на уровне школьного сочинения. И спасибо, что пояснили, откуда строчки стихотворения, процитированного вами в самом начале. А то читатели не знали…
Невероятно интересные суждения. Штрихи к портрету, живая заинтересованность, я бы сказала хозяйская хватка. Мы уже все так подружились, что друг без друга не можем. Стихотворение, которое вставила я в тело статьи, является дополнением к мыслям, без него бы статья выглядела сухо, безэмоционально. Оно само родилось в процессе написания и впаялось, словно намертво. Хотела оторвать – не получилось…Кугель! За Вас выпью в Новый год, право, нам уже пора. Что будем пить? Игристого бокал, а из закуски – кугель с маслом. Не обижайтесь, съем. Пародия Великосербого очень добрая, правда, это настоящее. Про ребёнка, нет, неверно: на этом сроке (30-32 недели от зачатия) – это уже дитя, а не плод. Видимо, вы давно не были в женской больнице.
Настрочила простыню и, чтобы опубликовали её, тут же присобачила информацию о Фете (манюсенькую). Изобретательная дама!
А главное: не ШЕншин, а ШеншИн. Поучи еще чему-нибудь, темная. Этакая чернавка, рвущаяся в первачи. Государством управлять не доверят, но на какой-нибудь союз каких-нибудь затроченных писателей, глядишь, и поставят. Вернее, если не углядят. И глазом моргнуть не успеешь: уже стоит, возглавляет и поучает.
Слова-то не свои. Слова общие. Вот и результат.
Хорошо. Отвечу на вопросы. Вы пишите, что я ТЕМНАЯ. Нет, это не так. Блондинка, с золотистыми кудрями. Далее: по поводу карьеры. У меня всё хорошо с должностью, поэтому рваться во что бы то ни стало к публикациям, нет смысла. Ранее я работала на телевидении, причём на двух каналах. Работала в соц. защите (до 1997 г. это называлось собес), помогала людям, инвалидам (22 года стажа). Ни о какой высокой должности не мечтаю, мне много раз предлагали – читать лекции в Университете, предлагали преподавать в школе искусств, предпринимательство и пр. По поводу гонораров отвечу: видимо, вы невнимательно читаете статьи, даже 80-летние старики знают, что никаких гонораров нет с девяностых годов прошлого века. Наоборот, авторы издают книги за свой счёт. Но я не могу без книг, поэзии, не могу жить без этого, дышать. Это смысл всего моего существа. Это я сама. Моё сердце, душа – всё там! И, прошу, не переходите рамки дозволенного, давайте на «вы»! Кроме этого у меня диплом филолога, диплом сурдопереводчицы, я закончила ВЛК при Лит. институте им. М. Горького, училась у таких педагогов, как А. Зиновьев, Леонов, Станислав Бемович Джимбинов (написала несколько очерков о Джойсе, Прусте, Кафке) – талантливые люди. Необыкновенные. Ну, не знаю, видимо, у вас какая-то личная ко мне предвзятость. А ведь вы – хороший человек, я это чувствую!
На No.5. Плод (у человека) – организм, развивающийся в утробе матери. В период 1-8 недели этот организм носит название “эмбрион”. От 8-й недели до окончания беременности этот организм носит название “плод”. И у матери Фета, Шарлотты-Елизаветы, была беременность меньше тридцати недель, если принять уверенность комментатора номер 5 относительно терминов “плод” и “ребенок”. Я же исходил из понятий медицины. Недостойно автора отвечать оппоненту так, как она это делает. Никому неинтересно, что и за кого она будет выпивать в Новый год и чем закусывать, и обсуждать чужие пародии, когда свои вирши ещё беспомощнее.
Всегда считал литераторов умными, добрыми, бескорыстными людьми. Но, читая комментарии, удивляюсь их хамству, злобности, зависти, корысти. Полудикий народ! А может, эти комментарии пишут вовсе не литераторы, а те разные, кто завидует их честности и порядочности?
На № 9. Светлана, вы “пишИте” – у вас диплом филолога???
Девушка с двадцатью двумя годами стажа сурдопереводчицы, учиться ни у А. Зиновьева, ни у С. Джимбинова ты не могла, потому что они не учили. Они читали лекции. Всё. Про Бор. Леонова – это возможно, уровень познаний удостоверяет, что ученица была весьма прилежной и посещала аккуратно занятия этого высокого мастера лжи и навета. Как лгал о советских писателях до разрешенной гласности, как поносил В. Некрасова, когда о военной прозе речь заходила. А потом кульбит и пошел наоборот, так сказать, на руках. Да не это важно. Что ты вот такие познания демонстрируешь, уровень мышления и мастеровитости, тень бросает на Литинститут. Эких они на свет-то дипломированных мастериц выпускают, которые не знают как правильно фамилию Шеншин произносить, однако пишут стихи на историческую тему. И ни стыда не демонстрируют, когда их носом в ошибки их тыкают, ни совести. Какое это имеет отношение к русской литературе? Только если к советской, в интерпретации Бор. Леонова, разумеется. Советская-то была разная, и очень даже неплохая иногда.
Разве лекции не входят в учебные курсы? И если пишешь курсовую или диплом на кафедре и твой руководитель – профессор и консультирует тебя по теме твоей работы, разве это не учеба? Часто лектор проводит семинары по темам своих лекций, это тоже учеба. Чтение его монографий и статей разве не учит студента?
Девушке в “Дне литературы” только и печататься. Там нахвалят, а она поверит.
…мне не нужны дураки», — написал Фет в письме к Николаю Николаевичу Страхову. «Ударение в фамилии Шеншин не регламентируется правилами русского языка. Точно ответить затруднительно. Лучше уточнить произношение у носителя фамилии. (https://itakstr.ru/udarenie-v-familii-shenshin/) – то есть у Шеншина Афанасия Неофитовича. (См. интернет. Ссылку я дала Вам). Шенша, шенюшка – жеребенок. У меня тётка двоюродная мамы «живе в Беларуси», она говорит шЕнша. Но ШеншИны – «род дворянский стариной сквозит». Лекции у Б. Леонова, да, я училась на ВЛК при Лит. институте. А чем мой стаж 22 года мешает учёбе? Вы считаете меня малограмотной, бездарной, не имеющей право публиковаться? Так скажите об этом не мне, а редакторам. Придите и скажите. Я же не работаю сторожем и не требую у вас пропуска на проход. И ещё: я перечла в Роман-газете прозу Ивана Короткова. И на сайтах. Мне захотелось сказать – это фетовская глубина. Полынь-ягода Фетовская. Но повторяю: «Просто будьте все добрее!» А двери открыты.
Болтай-болтай, захожий гость. Тебя валенком по морде, а ты и в этом сермяжную пользу находишь – платком не надо пользоваться, валенком сопли промокнул.
Если так, извините за выражение, рассуждать, то у А. Зиновьева училась не только эта бездарная и навязчивая дамочка, но и те, кто его книги читал. А тот-то и художественные писал, и публицистические, и научные. Вон сколько у него учеников. Только чего-то ни про одного не слышно, что он его ученик. Ну, кроме тех, кто в наглую сам навязывается и пропихивается. Шугануть-то некому, можно и примазаться, от чужого таланта погреться.
Супермены всюду обалдели,
В Думе, в Белом доме и в Кремле,
И, само собою, в ЦДЛе,
Где я суперменом стал на деле,
Более того, навеселе.
Супермужики и супербабы,
Это круто, здесь не место слабым,
Этот мир немыслимо крутой
Ослепляет вечной крутизной.
Мне поставят памятник, я знаю,
Не в глухой родимой стороне,
Не в Москве, а прямо – на Луне.
Это круто, круче не бывает.
17-у.Вы можете про меня говорить, что плохая ученица. Студентка. Слушательница. Но про педагогов-то зачем? Даже злость должна иметь границы. И на «ты» со мной не надо. Можно на «вы», на «мы», на «я». Займитесь собой. ПишИте книги свои. Публикуйте. НапишИте о Фете, я вам не мешаю. Очень многогранный человек, отменный лирик. Вы своими комментариями и на него тень бросаете. Не теряйте время на меня.
Оставь бедную тетку в Белоруссии, которая сама не знает – куда ей, несчастной, ударение приложить. Словарь возьми, лучше том из КЛЭ, там ударение проставлено умными людьми. Да, одна и та же фамилия имеет в разных случаях разные ударения. Но в этом конкретном случае ударение такое. Вот если б ты про белорусскую тетку стихи сочиняла, тогда уж ставь куда заблагорассудится. Это смешно. Говорят: гражданка, у вас вся задница грязная. А в ответ: а у нас на районе так многие ходют, такая сейчас мода. Что сказать? Только что – мыться надо, и моды как не бывало.
Случайно бросил тень на Фета,
Но цель отнюдь была не в этом.
Хотя и солнце через день
Все тень наводит на плетень.
По-видимому, требовать, чтобы в фамилиях классиков правильно ставили ударения, значит – их дискредитировать и всячески унижать.
Искупят прозу Шеншина
Стихи пленительные Фета.
Но вот Леонтьева… Она
Достойна, братцы, лишь куплета.
Омлета. Так и рифма будет сохранена, и смысл полностью соблюден.
Поверьте, для отдельных лиц
Не полагается яиц.