Его безумный взгляд
№ 2023 / 50, 22.12.2023, автор: Валентин МАЛЮТИН
Николай Васильевич Гоголь оставил нам множество литературных сокровищ, при этом всю жизнь безжалостно сжигая другие свои творения…
Перед нами совсем свежая работа московского художника Алексея Мозгового. Можно сказать, что краски ещё не успели просохнуть. На ней запечатлён русский писатель Николай Васильевич Гоголь, с немым ужасом взирающий сквозь воду и сквозь время на содеянное им, маленьким Никошей, когда он проживал в уютном хуторе Васильевка…
Александра Осиповна Смирнова, друг и собеседник Пушкина, Жуковского, Гоголя, в своих мемуарах так рассказывала об этом довольно-таки печальном случае из детства Николая Васильевича:
«Маленькому Коле было лет пять. Родители ушли, оставив его дома с одной старенькой няней, которая тоже вскоре куда-то отлучилась. Спускались сумерки.
“Я прижался к уголку дивана и среди полной тишины прислушивался к стуку длинного маятника старинных стенных часов, – рассказывает Гоголь. – В ушах шумело, что-то надвигалось и уходило куда-то. Верите ли, – мне тогда уже казалось, что стук маятника был стуком времени, уходящего в вечность.
Вдруг слабое мяуканье кошки нарушило тяготивший меня покой. Я видел, как она, мяукая, осторожно кралась ко мне. Я никогда не забуду, как она шла, потягиваясь, а мягкие лапы слабо постукивали о половицы когтями, зелёные глаза искрились недобрым светом. Мне стало жутко. Я вскарабкался на диван и прижался к стене. «Киса, киса», – пробормотал я и, желая ободрить себя, соскочил и, схвативши кошку, легко отдавшуюся мне в руки, побежал в сад, где бросил её в пруд и несколько раз, когда она старалась выплыть и выйти на берег, отталкивал её шестом. Мне было страшно, я дрожал, а в то же время чувствовал какое-то удовлетворение, может быть, месть за то, что она меня испугала. Но когда она утонула и последние круги на воде разбежались, водворились полный покой и тишина, – мне вдруг стало ужасно жалко «кисы». Я почувствовал угрызения совести. Мне казалось, что я утопил человека. Я страшно плакал и успокоился только тогда, когда отец, которому я признался в поступке своём, меня высек”».
Ужас от содеянного Гоголь пронесёт через всю свою жизнь, возвращаясь к этому вновь и вновь. Давайте пройдёмся и мы по этому пути.
Переворот в душе Гоголя начался после смерти горячо им любимого тятеньки. Его воля, доселе дремавшая, неожиданно оживает. И нет уже беспечного мальчишки с карманами, набитыми медовыми пряниками, которые он жадно поглощал на последней парте во время учёбы в гимназии. Нет мальчишки, который удалялся подальше от сверстников в гимназический сад со своими картонами и пастельными карандашами и там неистово рисовал картины, общаясь разве что с садовником Ермилом. К самой учёбе тот мальчик прикасался, лишь насколько хватало ему сил.
Пройдя позднее через гимназический театр, Гоголь постепенно с каждой новой ролью начинает самоутверждаться. А со смертью отца Николай совсем уже другой – волевой, организованный, готовый к будущим жизненным испытаниям, какими бы они ни были невыносимыми.
Да, во многом, если не во всём, Николай Гоголь сделал себя сам. Ведь это он, закончив гимназию, привёз в Петербург рукопись поэтического «Ганса Кюхельгартена» и издал его под псевдонимом Алов на свои деньги. Но литературные критики плохо восприняли его поэму. Тогда Гоголь скупил во всех книжных лавках непроданные экземпляры и сжег их, в чём ему помогал его слуга. Наверняка за бушующим пламенем, объявшим его творение, Гоголь наблюдал таким же взглядом, как на картине Алексея Мозгового…
Свои произведения Гоголь предавал огню не раз. Так, он без всякого сожаления уничтожил на костре драму «Бритый ус».
Однажды Василий Андреевич Жуковский, когда Гоголь читал ему свою очередную прозаическую трагедию, вдруг заскучал и заснул. Николай Васильевич закончил чтение и спросил Жуковского, что он думает о его новом произведении. Тот сослался, что мало что слышал, потому как спал. На что Гоголь выпалил: «…а коли спать захотелось, то можно и сжечь». И тут же бросил рукопись в камин. На что Жуковский лишь обронил: «И хорошо, брат, что сделал это». Возможно, это был не самый удачный совет Василия Андреевича…
Отправлена в огонь была Гоголем и комедия «Владимир третьей степени». И наблюдал он за догорающей рукописью всё тем же взором.
Рукопись второго тома «Мёртвых душ», в которой наиболее полно был выражен авторский замысел, также была сожжена Николаем Васильевичем. Произошло это в ночь с 11 на 12 февраля 1852 года в доме на Никитском бульваре. Писатель сделал это добровольно и сознательно.
У этого события был один свидетель – слуга Семён. Когда он увидел, как Гоголь бросает в огонь свои рукописи, он пришёл в ужас. На вопрос «Что вы делаете?!» писатель ответил: «Не твоё дело» – и продолжил расправу. А завершив дело, горько вздохнул и заплакал.
Почему Гоголь так поступил – сложный вопрос. Ведь первую рукопись второго тома «Мёртвых душ» он сжёг ещё в 1845 году, будучи за границей в состоянии мучительных душевных переживаний.
Однако позже сожжённую рукопись удалось обнаружить среди книг Гоголя. О том, что именно сгорело в пламени, до сих пор спорят историки и литературоведы. Что именно было в навсегда поглощённой огнём рукописи? Ответ знает лишь пепел…
И потому, чтобы понять и по достоинству оценить глубину взора писателя с картины Алексея Мозгового, необходимо ещё раз прикоснуться к жизненному пути Гоголя со всеми его перипетиями. А прожил-то он всего лишь 42 года… На его могильном памятнике высечена цитата из пророка Иеремии: «Горьким словом моим посмеюся». И слова эти как эпиграф ко всей загадочной жизни Гоголя, который с ужасом наблюдает с небес на всё происходящее сейчас на его родной украинской земле…
Странное это желание писателей сжигать свои произведения. От избытка что ли написанного. Вот и Борис Пастернак писал в своём стихотворении: “Быть знаменитым некрасиво” “Не надо заводить архива, над рукописями трястись”. А есть ли у писателей трепет перед написанным и желание развить и углубить содержание текста? Представьте, если бы у всех сочинителей текстов как у Гоголя было желание сжечь свои сочинения, как сильно бы это затормозило человеческое творчество. Вот, допустим у него слабая память. А ему подсказывает известный сочинитель афоризмов: “Не давайте своим сочинения оседать в памяти, они не всплывут больше”. Или допустим поэту пришла в голову красивая рифма, а он на улице и ему нечем её записать, он переживает, а тут его отвлекает жена со своими упреками: “Мы ведь идём в магазин за продуктами, а ты опять не в своей тарелке…” и продолжает в том же духе, пока рифма не улетучилась из его сознания. А он уже неделю в застое, ни строчки не написал. И у него возникает досада и обида на жену и бережное отношение к продуктам внезапных озарений. Что он бездарь? А что у великих поэтов такого не бывает?
Гоголь, если я не ошибаюсь, сжёг рукопись второго тома “Мёртвых душ”. Причина в расхождении установки (замысла второго тома) с возможностями реализации этого замысла. Гоголь гений, он чувствовал, что не способен написать такой роман, какой ему виделся в мечтах. Одно дело создать галерею таких персонажей, как Чичиков, Ноздрёв, Коробочка, Городничий, Хлестаков и т.д., и другое дело, соткать ткань романа из людей, которых не было в природе, которых Гоголь не встречал на своём пути. Андрей Болконский, Пьер Безухов, Андрей Штольц – это персонажи других романистов. Сравнивать гениев с обычными людьми (обывателями) не продуктивно.
То есть у всех гениев отличная память и потери рифмы это не их проблемы?