И развеется сумрак незнанья…

№ 2024 / 23, 21.06.2024, автор: Евгений БОГАЧКОВ

В дальнем подмосковном округе Лотошино продолжается большое дело по увековечиванию памяти о поэте Николае Ивановиче Тряпкине (1918–1999). 15–16 июня там состоялся фестиваль «Неизбывный вертоград», по сути завершивший серию мероприятий, приуроченных к 105-летию земляка, прославившего Лотошинье на всю литературную Россию.

 

 

Начало фестивалю положило торжественное открытие у центральной библиотеки округа, носящей имя Н.И. Тряпкина, памятного стенда, посвящённого поэту. С обратной стороны стенда изображена родословная Николая Ивановича, подготовленная замечательным старицким краеведом-подвижником Александром Шитковым на средства родственника Тряпкина – Андрея Петрова. Сам стенд был готов ещё в декабре прошлого года ко дню рождения поэта и лишь дожидался подходящего момента для установки (мягкой земли и большого праздника). Кстати, копия этого памятного знака, тоже уже готовая, вскоре будет установлена в тверском селе Степурино неподалёку от места рождения и раннего детства Николая Тряпкина (несуществующая ныне деревня Саблино).

 

 

Очень приятно, что помимо главного куратора всех этих мероприятий – директора Лотошинской централизованной библиотечной системы Веры Ефимовой, непосредственное участие в торжествах приняли представители администрации округа во главе с Екатериной Долгасовой. Глава района сердечными словами открывала и концертную часть фестиваля, прошедшую в главном местном парке, основанном ещё князьями Мещерскими. А начался концерт под палящим летним солнцем с небольшой театрализованной сценки об истории поселения (фестиваль проходил в рамках празднования Дня городского округа Лотошино), главным рассказчиком в которой выступил актёр, изображающий Николая Тряпкина.

 

 

Помимо задушевных местных хоров, танцоров, певцов и музыкантов, с центральной сцены парка выступили гости – члены комиссии по творческому наследию Николая Тряпкина поэты Григорий Шувалов и Руслан Кошкин, прозаик Людмила Семёнова, литературовед Ольга Блюмина, а также поэт Андрей Галамага и генеральный директор Союза писателей России Василий Дворцов. Последний вместе с главой района Екатериной Долгасовой вручил дипломы лауреатам всероссийского поэтического конкурса имени Н.И. Тряпкина. Ими члены жюри выбрали Василия Мишенёва (г. Никольск, Вологодская область) и – в подмосковной номинации – Татьяну Селезнёву (г. Пушкино). Дипломантом конкурса стала местная лотошинская поэтесса Елена Миронова. Стоит отметить, что всего в конкурсе участвовали более семидесяти поэтов из 28 регионов России (включая Донбасс). Я тоже был в жюри. Не откажу себе в удовольствии привести пару стихотворений нашего победителя Мишенёва:

 

НАШИ ГОДЫ

 

Не оплакивай прежние годы,

Не пугайся грядущего дня!

Наши годы, как вешние воды,

Прибывают – не видишь и дна.

 

Наши годы, как гордые птицы,

Набирают легко высоту,

Не зови их назад возвратиться,

Не услышат они на лету!

 

Вслед шепчу им беззвучно устами,

Повернувшись лицом на рассвет,

Пусть сбиваются в тесные стаи,

Но не сходятся клином на нет!

 

 

* * *

 

Ветер листья унёс к темноте борозд,

Ветви рябин к земле опустили гроздья,

Я живу, как оставленный раненый дрозд,

Стерегущий чужие гнёзда.

 

Я устал и не знаю теперь что со мной,

Только чувствую – сердце исходит дрожью,

Светом глаз голубых, как в ночи луной,

Освети моё бездорожье.

 

Дом покину, уйду посмотреть, как река

В глубине отражает небесную просинь.

Весточку с птицей пришли мне издалека,

Помоги пережить мне осень!

 

Вот и снег полетел на сухую траву,

Побелела земля, побелели крыши.

Ночью и днём обращаюсь к тебе и зову,

Неужели меня не слышишь?..

 

Украшением концерта стало выступление певицы и композитора Надежды Колесниковой, которая спела несколько композиций на стихи Николая Тряпкина и блок популярных военных песен.

 

 

А завершил концертную программу замечательный поэт из Череповца Павел Широглазов, пропев, используя народные инструменты, свой кукольный спектакль о русской душе «Босиком за Белым Светом». Жаль, что к этому моменту публику подразогнало палящее солнце. Это стоило видеть и слышать.

 

 

На следующий день в Центральной лотошинской библиотеке участники фестиваля «Неизбывный вертоград» собрались на научно-практическую конференцию, чтобы уже более вдумчиво и пристально поговорить о поэзии Николая Тряпкина. Открыли конференцию видеозаписью выступления поэта Алексея Полуботы на одной из прошлых тряпкинских чтений здесь же в Лотошино, где он высказался о пророчески возрастающем значении поэзии Тряпкина в наше время. Алексей – лидер и основатель движения по пропаганде творчества Николая Ивановича – сейчас на СВО, куда весной ушёл добровольцем, и, пожалуй, все его друзья и коллеги по Тряпкинской комиссии считают за честь и долг не бросать этот культурный фронт, который Алексей до этого держал как главный подвижник.

 

Затем включили видеозапись приветствия от победителя нынешнего поэтического конкурса Василия Мишенёва (он не смог приехать по состоянию здоровья). Василий Михайлович рассказал, как сам в июле 1979 года был на встрече с Тряпкиным, когда тот приезжал в город Никольск Вологодской области на праздник памяти А. Я. Яшина и на этой встрече «напел несколько своих стихотворений», а также продемонстрировал сохранившуюся с той встречи фотографию.

 

 

После этого прозвучал целый ряд интересных докладов. Григорий Шувалов провёл сравнительный анализ двух очень близких по теме и просодии стихотворений Тряпкина «Песнь о российском храме» и «Стихи о борьбе с религией». Я поделился архивными материалами из РГАСПИ о подготовке к печати книги поэта «Излуки» (1987 года), куда, кстати, впервые вошли стихи, о которых говорил Григорий.

Писатель, кандидат филологических наук, главный редактор журнала «ЛитСоты» Анастасия Чернова выделила мотивы Русского Севера в поэзии Николая Ивановича. Людмила Семёнова говорила о «крестьянине-гражданине» в творчестве Тряпкина.

Андрей Галамага поделился опытом, как о Николае Тряпкине можно рассказывать в современном вузе, а Ольга Блюмина рассмотрела образы прошлого в его поэзии. Руслан Кошкин обратил внимание на многоголосие в поэзии Тряпкина и необходимость развития этой темы.

Павел Широглазов, как активный сотрудник литературного музея Николая Рубцова, предложил целый ряд инициатив по сотрудничеству с Лотошинской библиотекой (при которой, напомню, существует и музей Н.И. Тряпкина) в деле популяризации творчества поэта. В частности, он разработал метод разговора со школьниками о традиционной культуре предков, используя лексику поэзии Николая Рубцова, и считает, что сам Бог велел то же самое попробовать на основе лексики Тряпкина. Вообще, Павел горит идеей создания карты наследников русского лада, где будут отмечены истинные наши поэты, связанные с тем или иным населённым пунктом.

 

 

Так получилось, что сквозным тряпкинским текстом для всей конференции оказались «Стихи о борьбе с религией». Сначала с них начал Григорий Шувалов, потом Андрей Галамага рассказал, какое сильное впечатление производит это стихотворение на его студентов. Тут же выяснилось, что и Анастасия Чернова в своём педагогическом опыте тоже часто использует именно это стихотворение, и почти всегда видит слёзы на глазах учащихся. Не верите? Попробуйте сами.

 

Раз приходит отец – вечерком, с трудового ристанья,

Покрутил моё ухо и чуть посвистал «Ермака».

«Ты слыхал, удалец? Получил я сегодня заданье –

Завтра храм разгружать. Пресвятых раскулачим слегка».

 

«А что будет потом?» – «А потом-то кратки уже сборы:

С полутонны взрывчатки – и вихорь к седьмым небесам.

Заходи-ка вот завтра. Заглянешь там в Божьи каморы.

Покопаешься в книгах. Сварганю что-либо и сам».

 

А во мне уже юность звенела во все сухожилья

И взывала к созвездьям и к вечным скрижалям земли.

А за полем вечерним, расправив закатные крылья,

Византийское чудо сияло в багряной пыли.

 

Я любил эти главы, взлетавшие к высям безвестным,

И воскресные звоны, и свист неуемных стрижей.

Этот дедовский храм, украшавший всю нашу окрестность

И всю нашу юдоль освящавший короной своей!

 

Пусть не чтил я святых и, на церковь взглянув, не крестился,

Но, когда с колокольни звала голосистая медь.

Заходил я в притвор, и смиренно в дверях становился,

И смотрел в глубину, погруженную в сумрак на треть.

 

Замирала душа, и дрожало свечное мерцанье,

А гремящие хоры свергали волну за волной.

И все чудилось мне, что ступил я в предел Мирозданья

И что вечность сама возжигала огни предо мной.

 

Нет, не с Богом я был и не в храме стоял деревенском,

И душа замирала совсем под другим вольтажом.

Эти вещие гимны, летящие к высям вселенским!

Это бедное сердце, омытое лучшим дождем!..

 

И пришел я туда – посмотреть на иную заботу!

Не могу и теперь позабыть той печальной страды, –

Как отцовские руки срывали со стен позолоту,

Как отцовский топор оставлял на иконах следы.

 

Изломали алтарь, искрошили паркетные плиты,

И горчайшая пыль закрывала все окна кругом.

И стояли у стен наши скорбные тетки Улиты,

Утирая слезу бумазейным своим лоскутком.

 

А потом я смотрел, как дрожали отцовские руки,

Как напарник его молчаливо заглатывал снедь…

Ничего я не взял, ни единой припрятанной штуки,

И смотрел по верхам, чтобы людям в глаза не смотреть.

 

Я любил эти своды, взлетавшие к высям безвестным,

И воскресные хоры, и гулы со всех ступеней…

Этот дедовский храм, возведённый строителем местным

И по грошику собранный в долах Отчизны моей!

 

И смотрел я туда, где сновало стрижиное племя,

Залетая под купол, цепляясь за каждый карниз.

И не знал я тогда, что запало горчайшее семя

В это сердце моё, что грустило у сваленных риз.

 

И промчатся года, и развеется сумрак незнанья,

И припомнится всё – этот храм, и топор, и стрижи, –

И про эти вот стены сложу я вот это сказанье

И высокую Песнь, что споётся у этой межи.

 

Пусть послухает внук – и на деда не смотрит столь криво:

Хоть и робок бывал, а любил всё же правду старик!..

Ты прости меня, Боже, за поздние эти порывы

И за этот мой горестный крик.