ИЗ РОССИИ В РОССИЮ
Рубрика в газете: момент истины, № 2019 / 3, 25.01.2019, автор: Владимир БЕРЯЗЕВ (Новосибирск)
Чистая эмпирика.
Я про то, что если вдруг возникнет горячее желание хотя бы отчасти понять и почувствовать масштаб и необратимость тех тектонических сдвигов-событий, которые происходят в современном мире вокруг России, я весьма рекомендую для начала проехать через Крымский мост и далее по трассе «Таврида» через весь остров Крым. Для полноты впечатления желательно самому (или самой) быть за рулём автомобиля.
3-го января наступившего 2019-го года я именно в этом качестве водителя проехал по Крымскому мосту. Свидетельствую, как на духу, он на самом деле существует и действительно построен за три с половиной года русскими инженерами, русскими компаниями-фирмами, русскими работягами в количестве 12 тысяч человек, причём, со всеми развязками, подъездными путями, суперсовременным автобаном почитай от Анапы,
мимо Керчи и до Симферополя.
Впечатление грандиозности и мощи необыкновенной!
Это даже не мегалитическое сооружение, это материализация тех самых фантастических проектов, о которых судили-рядили в прошлом веке как о технократическом чуде. Плюс неизъяснимое удовольствие от управляемого тобой полёта над тем самым проливом Боспор Киммерийский, который ещё тысячу лет назад измерил по льду князь Глеб – от церкви Покрова в Тамани до храма Иоанна Крестителя в Керчи-Корчеве. Я видел камень, мраморный прямоугольник с надписью в память об этом геодезическом подвиге князя, там русским языком написано: «В лето 6576 индикта 6 Глеб князь мерял по леду от Тмутаракани до Корчева 10 000 и 4000 сажен». То есть те самые 19 км Крымского моста плюс расстояние по берегу до того и до другого храма. Оно и тогда – в декабре 1067 года – также составляло в общей сложности 24 версты.
Далеко не случайно я вспомнил это событие почти десятивековой давности, в нём, как в горчичном зёрнышке, заключено древо нашего будущего. История, подобно зашоренной лошади, всё время ходит по кругу, вращая жернов времени, перемалывая судьбы народов и государств. Во дворике таманского археологического музея в своё время поразили десятки и десятки каменных надгробий с семисвечниками, ископаемые свидетельства Великой Хазарии, державы, контролировавшей торговые пути на пространстве меж Каспием и Дунаем, источник сокровищ, из варяг в греки купеческое Эльдорадо, теперь только потраченные веками куски песчаника и остались.
Где Святослав, Хазарский каганат
Развеявший? Доныне иудеи
Проклятья шлют на голову его.
Но нет ни иудеев, ни хазаров.
А мы… мы пьём из черепа отца
Чужую кровь, похожую на правду,
Давно забывши предков имена.
Намёк на мост в виде периодически замерзающего пролива всегда существовал, образ именно этого пути-перехода сохранился и в мифе, до наших дней дошла история о монгольском разъезде, который бросился преследовать оленуху, а та по косе Тузла на глазах у изумлённых воинов Бату-хана вброд перешла на крымскую сторону, тем самым указав дорогу беспощадным имперским туменам. В этом и пророчество, и вековой символ-метафора.
Жестокой зимой 1944-го года пролив снова замёрз, скованный толстым, чуть ли не полуметровым льдом. Командование Красной Армии отдало приказ атаковать оборонявших Керчь фашистов, направив по льду несколько десятков лёгких танков вместе с пехотой. С горы Митридат ударила немецкая артиллерию и почти вся танковая группа вместе с пехотой ушла под лёд.
Уже в новом ХХI веке Киевский каганат попытался захватить остров Тузла и таким образом полностью поставить под свой контроль судоходство в Керченском проливе и закупорить для России Азов. Но в сентябре 2003-го года при губернаторе Кубани Александре Ткачёве от таманского берега началось строительство дамбы до косы Тузла, однако из-за диких визгов-протестов и истерик со стороны Украины строительство было буквально в ста метрах от острова заморожено, но уже весной 2014-го года успешно продолжено.
Ну, а дальнейшее известно.
***
Я засёк время.
От таманской развязки на въезде, где стоит зенитное орудие в память о кровавых боях 44-го, до керченского берега с видом на краны порта ехать со скоростью около 90 км в час ровно 15 минут. Вдоль всего моста и с обеих сторон на подъездах через небольшие промежутки наставлены камеры и прочие датчики состояния объекта. За пару километров, и в Керчи, и перед Тузлой, оборудованы посты наблюдения напичканные разного рода аппаратурой, где помещения ДПС соседствуют с пунктами наблюдения и досмотра спецслужб. Причём, чаще всего, ДПСники машут полосатой палкой и вежливо просят заехать в указанное место, где вас досматривают специалисты, часто это кинолог с собакой. Фуры останавливают реже, но для них непосредственно в полотне дороги, перед мостом, встроены электронные весы, цифра перевозимого груза, фото и видео фуры с номером тут же выдаётся на монитор пункта наблюдения и, если, не приведи Господи, вес машины с грузом превышает допустимые нормы, перевозчику приходит счёт со штрафом такого размера, что в дальнейшем у нарушителя пропадает всякое желание взять на борт лишний десяток килограммов.
Понятное дело, останавливаться здесь на всём протяжении моста нельзя ни при каких обстоятельствах! Даже если наивный турист по глупости или недоразумению решит включить аварийку и тупо пофотографироваться – буквально через две-три минуты подлетают экипажи с мигалками, безо всяких разговоров «заворачивают ласты» и угоняют машину с ничего не соображающими пассажирами и водителем на ближайший пост для жёстких разборок. И это правильно! В другорядь неповадно будет. Слухи о подобных эвакуациях распространяются быстро, поэтому количество желающих повторить подобный эксперимент стремительно приближается к нулю. Себе дороже.
Мы ехали по мосту пасмурным днём третьего января в машине моего среднего брата Виктора, негромко звучали ритмы радио «Шансон», мерно урчал дизелёк реношки «Kangoo», моросил невеликий дождичек при обычной тут зимней температуре около +5, изредка скребли дворники, дали Таманского залива слева терялись в серой дымке. Перед аркой для прохода судов полотно дороги стало всё круче забирать вверх и наконец мы въехали под металлические своды этого суперсооружения длиною под 250 и высотою под 50 метров. Помнится, трилитоны Баальбека в Ливане, что служат основанием храма Юпитера, достигают 800 тонн, вес автомобильной арки крымского моста вместе с дорожным покрытием зашкаливает за 6 тысяч тонн. Эпопея установки этих арок (железнодорожной и автомобильной) с помощью дюжины мощнейших домкратов и сотен стальных тросов достойно отдельного, весьма увлекательного повествования. Тем не менее, это прошло без сучка, без задоринки, соответственно – в конце августа и в середине октября 2017-го года. Когда мы вынырнули из-под автомобильной арки, то увидели слева два плавучих крана, начиналась операция по подъёму и монтажу последнего звена железнодорожного моста, остальная конструкция на протяжении всех 19 км уже завершена, ведётся укладка рельс и монтаж электропитания. Думаю, если так пойдёт, к середине наступившего года состоится торжественный пуск электрички из Анапы в Керчь.
***
Мост пересекает пролив с юго-востока на северо-запад.
Далее начинается 200-километровая трасса «Таврида», которая обходит Керчь с юга и которую планировали закончить в 2020-м году, но движение в одну сторону уже открыто и к курортному сезону, похоже, дорога заработает в полную мощность, т. е. на максимуме – 14 тысяч автомобилей в час в обе стороны. Допустимая скорость на многих участках до 140 км в час, то есть за два часа можно будет спокойно домчать до Симферополя и за час до Феодосии. Если Крымский мост со всеми подходами, инфраструктурой и прочими прибамбасами обошёлся России в полтриллиона (примерно) рублей, то «Таврида», соединяющая Крым в один мобильный транспортный узел или хаб, примерно на треть дешевле, порядка 150–170 ярдов. При таких новых привходящих условиях, о всякой утрате полуострова Россией глобалисты, не говоря о героях незалежности, могут позабыть. Единственно, что осталось в срочном режиме решить, это вопрос с водоснабжением и проблему со строительством-реконструкцией очистных сооружений (канализации, стоков) в курортной зоне. Но и это уже происходит на уровне проектирования и заключения подрядных договоров, причём, в ускоренном порядке. С бурением скважин для питьевой воды вопрос практически решён.
Непосредственно возле моста пока нет развязки и съезда со скоростной трассы, нет обустроенной дороги напрямую в Керчь, в сторону шоссе им. героев Сталинграда. Город остаётся справа, после чего проезжаем ещё около 12 км до схода с магистрали направо и далее возвращаемся к бухте по пологим степным холмам. На городской границе, подобно караульным стражам, нас встречают скульптуры двух скифских грифонов, правда, их золотая краска покрыта изрядным слоем придорожной пыли, смешанной с осадками, масть их скорее серая. Крюк с моста до города – в двадцать пять вёрст, а та самая ближняя развязка напротив порта керченского будет сооружена лишь к 20-му году, до той поры средств на неё не предусмотрено.
Во времена Тмутараканского княжества этот город назывался Корчев, если по-современному, то Кузнецк, что уже само по себе говорит о его ремесленно-промышленном значении. К величайшему прискорбию, вся индустриальная составляющая Керчи за прошедшие четверть века самостийного владычества была уничтожена под корень. Один из легендарных регионов Крыма с археологическими памятниками Пантикапея – с акрополем, театром, храмом Диониса, большим портом с трёхсотметровым молом и доками, о которых писал ещё Страбон, – всё это (и следы древности, и достижения современности) было практически уничтожено, сведено на нет. Керчь превратилась в одно из самых депрессивных мест в пределах бывшего Союза, косвенное подтверждение тому – массовое убийство студентов политехнического колледжа-техникума, что располагается на улице имени цареубийцы Войкова, 1. Это случилось осенью прошлого года, погиб 21 человек, осознать сие до сих пор не вполне получается, стагнация, уныние, тупиковое состояние – они просто так, быстро и безболезненно не проходят.
Эти однообразные 12 км от трассы «Таврида» до города сопровождали пейзажи заброшенных дачных посёлков и разрушенных промышленных предприятий. Было полное ощущение, что эти руины остались после бомбёжки, именно до такой степени, глядя по сторонам, меня охватывало чувство безнадёги.
Если откровенно, и сама Керчь удручает.
Затрапезная, облезлая и облупленная, даже не постсоветская, а советская на все сто процентов – полупомойка, полубарахолка. Мы припарковали машину с братом Виктором возле автовокзала и центрального рынка. Вся немалая площадь в несколько гектаров была заставлена ларьками, лотками. Пространство было заполнено унылым продающим всякую мелочь (продовольствие, сувениры, одежду и пр. барахло) местным людом. Покупателей было крайне ограниченное количество. Всё это мне живо напомнило начало 90-х у нас в России и в Новосибирске, в частности. До такой степени напомнило, что я испытал нечто подобное ужасу. Добило посещение ларьков с открытками, бижутерией и жвачкой, где брат Витя в серую обменял валюту, ибо в Керчи это на два-три рубля дешевле, чем в Тамани или Темрюке, всё из-под полы, налогов не платят. А для Виктора с его бизнесом запчастей и эта прибавка дорога.
За четверть века с момента объявления незалежности Украина не вложила в город Керчь и всё, что его окружает, ни рубля, ни цента! Красивейшие здания, архитектурные памятники, начиная с женской гимназии позапрошлого века, в плачевнейшем состоянии. Историческая достопримечательность – уникальная и грандиозная лестница на гору Митридат, первостатейный туристический объект – просто в ужасающем запустении, давно без хозяйского обихода, разрушается на глазах. Здесь столько сокровищ, которые можно с успехом демонстрировать, и всё, буквально всё – в упадке. Не говоря о кварталах панельных хрущовок, готовых сложиться, подобно карточным домикам, если вдруг, не дай Боже, очнутся расположенные неподалёку грязевые вулканы…
Скажу по справедливости, единственно, что удалось привести в порядок за эти четыре года – главные дороги. Новоиспечённые европейцы довели их до полной непригодности, даже у советских «Жигулей» ходовка не выдерживала двух сезонов. Своими глазами видел, чуть свернёшь с основных магистралей и тут же попадаешь в середину 80-х, поверьте, эпоха мгновенно всплывает в памяти. Если я сегодня (по грунтовке-щебёнке!) могу ехать к себе в деревню Абрашино через бор Каракан со скоростью 80–90 км в час на 4-й, а то и 5-й, скоростях, то по Керчи в частном секторе можно передвигаться исключительно лишь на 1-й и 2-й. Да, понятное дело, у меня через весь бор раз в неделю ходит грейдер, а на съезде с главных улиц Керчи дорожная техника не появлялась лет 20 минимум.
На сегодня крымчаки наконец-то получили в пределах России отмены роуминга, цены на продукты с вводом Крымского моста сровнялись с кубанскими, однако меня поразило, что по сравнению с сибирскими они, зачастую, выше почти в два раза (так здесь стоит вся молочка). Также как с декабря, вроде бы, в полной мере заработал Сбербанк. Остаются проблемы с визами и много чего другого. Однако процессы медленно, но таки идут, всё не просто, однако, видит Бог, постепенно решаемо.
Что ещё делается сегодня?
Строятся поликлиники и больницы, строятся детсады, строятся школы. Наводится порядок во властных структурах. К общему знаменателю приводят всю собственность, ставят на учёт, выдают свидетельства. Людей заставляют легализовывать бизнес и платить налоги, что на протяжении 25-ти лет было не просто не в обычае, а западло.
Медленно оживает и местный спорт. В Керчи, скажем, начали восстанавливать простоявший два десятка лет в запустении футбольный стадион.
***
Что касаемо общественных настроений в Крыму.
В силу того, что брат мой родной, Виктор Алексеевич, женат на крымской татарке Гульнаре, я знаком с ситуацией, что называется, из первых уст. Гуля, как и её братья с сёстрами, родилась в ссылке, в Ташкенте, куда были депортированы родители. В конце 1989-го, после объявления о несправедливости депортации, началось возвращение. Далеко не все татары вернулись в Крым, многие обосновались на Таманском полуострове, покупая самые дешёвые на тот момент саманные домики ещё столетней постройки. Как известно, именно в таком останавливался поручик Лермонтов. Семья Гули после переезда разделилась, некоторым удалось закрепиться в Крыму, а она с родителями, старшим братом Рустемом и сестрой Дилярой укоренилась в Тамани. Две общины по обе стороны пролива, ныне соединённого мостом, находятся в постоянном общении, ездят в гости, собираются на свадьбах, похоронах, праздниках мусульманских. С убеждённостью могу сказать, что татары восприняли крымские события и воссоединение с Россией в подавляющем большинстве как момент истины, как залог твёрдой почвы под ногами и уверенности в том, что заработанное и построенное за тридцать лет непрерывного труда останется детям, внукам и правнукам.
И гарантом тому сегодняшние законы, правовой порядок и межнациональное согласие в РФ. В этом нет никакого преувеличения или пафоса, Крым веками является яблоком раздора. 1-я мировая случилась не в ХХ веке, а в 1853-56 именно из-за Крыма. Она кончилась поражением России и затоплением Черноморского флота. Тогдашние властители мира Англия и Франция вместе с Османской империей одолели русских. Но, к счастью, не надолго…
Я вполне понимаю моих татарских сватов с их желанием жить в надёжной и предсказуемой стране, не боясь, что завтра явится националист с трезубцем, либо уполномоченные мирового иудейства с намерением возродить Великую Хазарию, либо повторится ситуация полуторавековой давности и у берегов Крыма появится боевой флот мировых держав. Ещё пять лет назад это было вполне себе вероятно.
А нынче я сижу в большом доме на окраине Керчи в окружении очаровательных, очень смышлённых и дивно непоседливых внучек, их бабушка, младшая сестра Гульнары, Шавкие подаёт нам чай с пахлавой и другими восточными сладостями, родители девочек пытаются их приструнить, но те ползают по мне с визгом и периодически спрашивают: «А ты правда дед Бабай?!».
Шавкие год назад закрыла свой продовольственный магазинчик, русская власть вполне обоснованно потребовала легализации всех видов бизнеса, а при её небольших объёмах это стало хлопотно и не выгодно. Нормально трудоустроены сын Исмаил и сноха Эдие, сама же она оставила себе торговлю цветочной рассадой. Вместе с заботой о внучках это занимает всё время, а когда с февраля наступает сезон с огородом и теплицей, то спать вообще приходится по два-три часа в сутки. Сама выращивает, сама грузит, сама вывозит рассаду за рулём микроавтобуса на рынок, сама торгует. И успешно заканчивает строительство дома по соседству. Этот же, где происходило чаепитие, перейдёт сыну и внукам…
* * *
Тмутаракань, Тументархан,
А много раньше – Гермонасса…
Накрой, кунак мой, дастархан
На глади синего паласа.
Твой предок возлагал халву
На ворс ковров Бахчисарая.
А я татарином слыву,
В роду татарина не зная.
Чингиса дух меж нами жив,
Но не скажу – кому он ближе.
За друга душу положив,
Мы оба пасынки Парижа.
Мы оба, щепоть чабреца
Бездумно растерев меж пальцев,
Впадаем в сон, где без конца –
Лишь песня воина-скитальца.
И здесь, на дальнем берегу,
Где много нас легло за правду,
Мы нынче общему врагу
Готовим общую награду.
Пусть в ножны вложены мечи,
Мечтает холм о граде прежнем.
…И чайка, ноги замочив,
Стоит на камешке прибрежном.
Эти стихи написаны в августе 1994-го года, когда Керчь меня встретила ещё во всём своём курортном блеске, оживлёнными базарами, древними памятниками в полной сохранности, многочисленными и весёлыми экскурсиями. Итогом был таманско-крымский стихотворный цикл, с той поры много раз опубликованный во многих изданиях и книгах.
Хотя уже в те годы активно шёл процесс передела, грабежа, тотального раздербанивания земель, ресурсов, имущества Крыма, по сути – всего, что было накоплено многими поколениями не только здешних обитателей, но великой страны в целом.
Один только раздел флота Черноморского после Беловежской пущи чего стоит!
Этот итог пьяных посиделок Кравчука и Ельцина сравним едва ли не с затоплением русских кораблей на входе в бухту Севастополя начала сентября 1855-го года в виду более чем в трое превосходящих военно-морских сил глобального противника. Тогда, в начале 90-х, Украина получила 138 различных судов, по прошествии лет большая часть их была порезана на металлолом. Кроме флота беспощадно грабили и приватизировали недвижимость курортов на побережье – санатории, профилактории, гостиницы и пр., и пр., имущество всесоюзной здравницы срочно делили в закрытом междусобойчике. Эта эпоха ещё ждёт своих судей и своих летописцев. Есть у меня ясное ощущение, что дождётся.
И ещё. Мне весьма верным и точным показалось наблюдение писателя Александра Орлова в ходе его недавнего гостевания в Феодосии у нашего общего друга, замечательного поэта Юрия Зафесова:
«Крымчане всё те же. Остры на язык, с юмором. Со своим миропониманием и мироощущением. Это мироощущение, если обобщать, я бы определил так. У людей есть уверенность, что самая невнятная и безумная часть новейшей истории Крыма уже позади. Несмотря на новые вызовы, и на то, что Крым как бы в международной блокаде. Есть вера, что время всё исправит. Главное здесь в другом. Что нет антагонизма между людьми, русскими, украинцами, татарами. И сколько ни расспрашивал, я не встретил ни одного, кто был бы недоволен выбором Крыма присоединиться к России. С нею связывается будущее, надёжность, развитие. И Крым должен стать территорией мира, территорией сближения народов».
Абсолютно согласен.
Более того, надеюсь, даже уверен, что четвертьвековой исторический провал мы миновали, что это уже не повторится. Никогда.
В заключение стихи из лета 1994-го, в которых многое тогда удалось предугадать.
МОРСКОЙ ТРАМВАЙ ИЗ АЗИИ В ЕВРОПУ
Из России в Россию плывёт катерок
Чрез пролив, что далече когда-то
По январскому льду князь ли Глеб пересёк?
Тыща лет – только камень и дата.
В лето, Боже, какое-то – я, имярек,
Проплываю по старому курсу
На корме средь мешков, где небритый абрек
Щурит глаз и грызёт кукурузу.
Где болгарские перцы в корзинах скрипят,
И старухи, что клушки-наседки,
Охраняют коляски: там, вместо внучат,
Гроздья – только что снятые с ветки,
Там пушистого персика розовый ворс,
И арбузы в пижамах курортных.
Ветер торга и табора на борт занёс
Разнокрашенный говор народный.
Говорят, что нас встретит чужая страна,
Здесь Тамань, а за морем – таможня.
Говорят, что очнулся от сна Сатана,
Невозможное – снова возможно.
Я плыву и не знаю: зачем так давно
Нам назначено странствие это…
Просто-напросто, просто – дурное кино,
Закольцована старая лента.
Просто-напросто, просто… Но просто ли то?
Нет, не просто, не пусто, не глухо.
Греку даст сигарету красавец-бато.
К туркам сядет хохлушка-старуха…
Из России в Россию… А море шумит,
Катер борется с ветром наверно!
И не кончен ресурс. И не выбран лимит.
И жива наша вечная вера.
И всеобщего счастья златые ключи
Не потеряны в бешенной сече.
…Тыщу лет уж стоит на пороге Керчи
Русский храм Иоанна Предтечи!
“…А советская на все сто процентов – полупомойка, полубарахолка”. Это г-н Берязев пишет про Керчь. Откуда у провинциального пиита столько брезгливости к советскому прошлому? Западным ветром надуло?