Когда свет внутри
(К юбилею Елизаветы Леонской)
№ 2025 / 46, 20.11.2025, автор: Мила ТОНБО (г. Санкт-Петербург)
Люблю людей памятливых и благодарных. Это непреходящие, хотя уже нечастые, человеческие качества. Наше время перевернуло и перемололо многое. Тут вопрос, не как изменить мир, а как выжить в «предлагаемых обстоятельствах», совсем уж не потеряв себя. Поэтому при встрече с драгоценным «рудиментом» ценишь мгновение и человека, подарившего его.
23 ноября 2025 г. ей исполняется 80. Неизменно элегантная. Причёсанная (кажется, с летами она не меняется). Прилетает в Петербург несколько раз в году. Летит как все теперь: через Стамбул, Белград? С 1978 г. живёт в Вене. Моя первая встреча с ней состоялась в том городе лет двадцать назад. Сначала случайно: русское имя на афише лучшего зала академической музыки в Вене. Потом её концерты старалась не пропустить в своём городе. Она сделала блестящую карьеру концертирующего пианиста, играла с самим Рихтером!.. А уж Рихтер, аристократически закрытый, великий музыкант, настоящий педант, редко кого подпускал к себе близко: планка его музыкальная и человеческая была слишком высокая. Вот уж кто знал себе цену – заслуженную, но плохо сочетавшуюся с советской реальностью.
Она была однажды замужем за большим музыкантом. Когда жизнь поставила её в треугольник, не стала – не смогла (!) бороться за мужа, за своё женское счастье с другим большим музыкантом-коллегой, концертирующей виолончелисткой. Всё случившееся потом она приняла как данность: жизнь… Ни ропота, ни скандала, ни интервью прессе. Правда, много позднее, она всё-таки признается: мало о чём жалеет в жизни, но вот о том, что не стала тогда бороться за мужа, за свою семью – жалеет.
В 1978-м после развода она эмигрирует из СССР по израильской визе. По воле обстоятельств, «застрянет» в перевалочной для эмигрантов Вене. Получит немедленно (случайно!) предложение по работе, предложение, от которого не сможет отказаться (замена музыканта в день концерта). Так станет она венкой. И музыкантом с признанием и мировым именем. Концертирующим музыкантом из Вены, с русской фортепианной школой.
Это Елизавета Ильинична Леонская (род. 23 ноября 1945 г., Тбилиси). Она рано осталась без родительской поддержки, училась в Московской консерватории. Вышла замуж за большого музыканта, скрипача Олега Кагана (Олег Моисеевич Кага́н (1946, Южно-Сахалинск – 1990, Мюнхен)). Он стал её якорем. Олег Каган часто репетировал концерты со Святославом Рихтером, а она сидела в глубине зала и слушала очарованно двух гениев: один из них был мужем, другой стал её наставником (муж и представил её впервые Рихтеру). Чудеса случаются.
У музыкантов жизнь – не позавидуешь: колесить по миру, жить вдали от дома, с едой, часто всухомятку. Везде тебя ждёт незнакомая публика, не всегда хорошая акустика и чужой рояль. Концертирующий музыкант – миссия не для всех, кто закончил консерваторию, даже если ты – музыкальный гений. Здесь требуется непостижимая комбинация профессионального мастерства (техники), соработничества с меняющимися оркестрами и дирижёрами, физическая и ментальная выносливость, умение оседлать стресс перед выходом на сцену и держать спину весь концерт. И много чего ещё. Штучные люди. И судьбы у них часто не общего ряда.
Она была дружна с Иосифом Бродским. Когда они впервые встретилась на вечеринке в 1986 г. во Франции, у неё было чувство, что они выросли в одном дворе – такое это было родство душ. И такое же чувство было у Иосифа. Им было легко общаться: один круг, один масштаб личностей. Они потом пересекались по жизни не раз. И также легко. По иронии судьбы, Леонская оказалась в гостях у Бродского в последний вечер его жизни.
Из интервью Е.И. Леонской «Российской газете» (2007 год):
«Я не ощущала тогда, что это будет последний вечер. В тот день я играла концерты Чайковского в Нью-Йорке <…>. Жена Бродского Мария говорит ему: “Лиза сегодня играет Чайковского”. Он поддразнил – Чайковского, Чайковского! Не любил он Чайковского, потому что не чувствовал близкого пульса в его музыке. Он не пришёл на мои концерты. Он простил мне, что я вообще его играю. Когда он слышал Чайковского, он действительно рычал… Он ничего не имел лично против Чайковского. Это просто была не его музыка. У него была другая музыка, которую он очень любил: Гайдн, Пёрселл, Бах. После концерта мы пришли в гости к Бродскому. Всё было замечательно: он был оживлён, шутил, мне даже показалось, что Ося был в лучшей физической форме, чем обычно. Как всегда, он был совершенно очаровательным и хозяином, и человеком. <…> А Иосиф меня спрашивает: “Лизка, есть у вас эта книжка?” – “Нет”, – говорю. “Ну, хорошо!” Стал грызть карандаш за нашей спиной, что-то мычал-мычал и написал: “Стихи дарю Елизавете, прошу почтить меня за эти – стихи! Как я, в душе рыча, Петра почтил бы Ильича”».
…А на следующий день она узнает, что Бродского уже нет. В стихах, которые он посвятил ей в 1987-м есть такие строки: «Ничего на земле нет длиннее, чем жизнь после нас»… И ещё вот это:
…Разрастаясь как мысль облаков о себе в синеве,
время жизни, стремясь отделиться от времени смерти,
обращается к звуку, к его серебру в соловье,
центробежной иглой разгоняя масштаб круговерти.
Так творятся миры, ибо радиус, подвиги чьи
в захолустных садах созерцаемы выцветшей осью,
руку бросившем пальцем на слух подбирает ключи
к бытию вне себя, в просторечьи – к его безголосью.
Так лучи подбирают пространство; так пальцы слепца
неспособны отдёрнуть себя, слыша крик «Осторожней!»
Освещённая вещь обрастает чертами лица.
Чем пластинка черней, тем её доиграть невозможней.
Пронзительно. Уже история.
* * *
13 ноября 2025 Елизавета Леонская дала сольный концерт в Большом зале Филармонии Петербурга. На эту сакральную сцену она вышла впервые более полувека назад, в феврале 1974-го: дебютировала тоже с венской классикой в Тройном концерте Бетховена (солировала вместе с Олегом Каганом и Натальей Гутман).
Этим ноябрём она играла концерт памяти коллеги, блестящего пианиста, неоднократно выступавшего в нашей стране и ушедшего из жизни в 2025 году. Памяти Альфреда Бренделя (Alfred Brendel, 1931, Чехия – 2025, Лондон), австрийского музыканта (долго жил в Вене), которого помнят и ценят и в России. «Пианист-патриарх, хранитель традиций европейской сцены», – так писали о нём таблоиды. Его биография на официальном сайте открывается цитатой:
«Если я и принадлежу к какой-либо традиции, то это традиция, в которой произведение диктует исполнителю, каким оно должно быть, а не исполнитель рассказывает пьесе, на что она должна быть похожа, или композитору, что же он собирался сочинить».
Интересное кредо (и такой же его исполнительский стиль), не правда ли? В репертуаре Бренделя преобладала австрийская и немецкая классика. К музыке XX века пианист обращался сравнительно редко. Поэтому программа вечера его памяти была предопределена – конечно, Шуберт, конечно, венец. И, конечно, сонаты – любимая музыкальная форма Бренделя. И да, Шуберт – любимый композитор самой Леонской. Он требует филигранной техники исполнения. И души зрелой.
…Вот это: играть в память о друге, музыканте, человеке за тысячи километров от дома и подкупает. Думаю, и любимая Филармония организовала её гастроли с этой целью – дань музыканту от музыкантов.
«Дружба – это гений. Добрый гений. И можно только следовать ему, если этот гений Вам улыбается», – Е. Леонская.
Свет. Свет в человеке бесценен. Это может быть крохотный огонёк, может быть большой светильник, который зажигает замершие души. Главное, сохранить свет в себе. Елизавета Ильинична сохранила: тихая, с мягкой улыбкой в уголках губ, без внешней позы или эффектных рисунков рук над роялем. Но как звучит музыка из-под её пальцев!..
В программе был Франц Шуберт (1797-1828): три сонаты:
- Соната ля минор, соч.42
- Соната ре мажор, соч.53
- Соната соль мажор, соч.78.
Потом два роскошных биса. Неужели у неё оставались силы? Или это была царская благодарность ошалевшим от счастья внимающим «подданным», нет, преданным друзьям? Питерские слушатели пришли с цветами, что бывает не так уж часто. Она оставит цветы в зале у портрета Альфреда Бренделя. Или всё же возьмёт в гостиницу, что напротив, Филармонии, цветок на память?.. Завтра ей в дорогу. На гастролях она обычно не задерживается. Любит свой дом в Вене, летает практически без багажа: берёт пакет с концертным платьем и косметичкой – и полетела. Зрители (преданные, те, что с цветами) это знают. Но как ещё отблагодарить музыканта?.. Ладошек, конечно, не жалко, но… без признания в любви жизнь превращается в привычку.
Она отработала в этот вечер одна на сцене огромного зала 2 часа 40 минут, не считая антракта. Не каждый слушатель выдюжит безмолвно-бездыханно такое время. А эта элегантная леди восьмидесяти (почти) лет в платье в стиле бохо (кажется, не совсем здоровая в этот вечер – подкашливала…) – она выдержала. Музыка лилась в зал, казалось, прямо с небес, как манна небесная. Так хотелось записать каждый звук в каждую клеточку своего тела, чтобы поддержать тот теплящийся огонёк света, который надо сохранить во что бы то ни стало. Мне. И каждому. Я такая – вся в восторге и тишине – была не одна. После концерта в гардеробе (из невольно подслушанного): «Я так боялась, что моё сердце не выдержит…» Голоса молодых. …Это, конечно, ещё и навсегда оставшийся молодым Шуберт, которого Елизавета Ильинична представила нам таким, каким он был – гениальным, глубоким. Представила своим опытом пережитого и осмысленного, наработанного и филигранного – аутентичным звуком. Божественным звуком Шуберта.
* * *
…Есть на свете негромкие огромные люди. Пусть встреча с ними будет у каждого. «Чем пластинка черней, тем её доиграть невозможней»… Уже мем? Или личный бренд. Елизавета Ильинична, с юбилеем! Пусть ничто не приглушает Вашего света.
Если то, что дама причесана, отмечено в качестве особой приметы, то как же вы там все остальные живете?
Добрый день, абсолютно с Вами согласна “…без признания в любви жизнь превращается в привычку”. Спасибо за очень теплый рассказ о сильной женщине – прекрасном музыканте!