КОНЕЦ ПРЕКРАСНОЙ ЭПОХИ

Рубрика в газете: Homo informaticus, № 2018 / 35, 28.09.2018, автор: Илья РЯБЦЕВ

Двадцать лет назад я опубликовал в «Литературной России» большую статью под точно таким же названием. В этой беглой и по-газетному неизбежно поверхностной работе я пытался нащупать и понять глубокие и уже вполне очевидные тектонические изменения в русской литературе, ставшие следствием очередного для нашей Родины исторического перелома. Коротко говоря, главная идея статьи состояла в том, что русская книжная цивилизация, какой мы знали её последние 200-250 лет, начинает уходить в прошлое и, подобно легендарной Атлантиде, стремительно погружаться в область преданий, и это объективный и, увы, необратимый процесс. С удовлетворением замечу, что многие положения и предвидения, изложенные в той давней работе, оказались точны и актуальны. Но, конечно, всё предвидеть 
в технологически стремительно меняющемся мире было невозможно. Как это нередко бывает, действительность оказалась куда ярче и фантастичнее прозрений и догадок. Информационная революция, повсеместное распространение интернета, социальных сетей, появление огромного разнообразия мобильных устройств, позволяющих практически любому человеку выходить в мировую коммуникационную сеть чуть ли не из любой точки нашей планеты, окончательно изменили и человеческую цивилизацию, и самого человека, эволюционировавшего или деградировавшего (зависит от точки зрения) из Homo sapiens в Homo informaticus. Причем изменения эти приобретают уже всё более отчётливый соматический характер. Какое всё это имеет отношение к литературе? Самое непосредственное! Я бы определил происходящее как вытеснение цивилизации книги цивилизацией текста. На смену знаку и символу приходит цифра.

 

Прозорливый Василий Васильевич Розанов люто ненавидел Иоганна Гуттенберга за то, что тот «медным языком печатного станка» уничтожил личностное начало, первородство творческого процесса и прямо способствовал созданию рынка литературы, развратившего талант искусом тиража, богатства и всеобщим духом продажности. Даже не знаю, что сказал бы Василий Васильевич о наших временах, доведись ему в них жить.

 

В виду перманентной занятости и легкомысленного равнодушия, мы всё ещё не способны осознать, насколько глубокие изменения произошли в нас и вокруг нас за последние 30 лет. В общем-то, за довольно жалкий в историческом смысле срок. Закрываю глаза и как сейчас вижу вагон московского метро 80-х, в котором многие сидят или стоят, держа перед собой книгу, толстый литературный журнал или развёрнутый газетный лист. Книги тогда ещё были одной из фундаментальных ценностей не только культурной жизни, но и быта. В домашнем интерьере подавляющего большинства моих знакомых книги занимали главное, центральное место. Для того, чтобы достать желаемую книгу, требовались энергия и изобретательность, а заодно и значительная часть семейного бюджета. И что самое удивительное, любая самая редкая книга, если она была по-настоящему нужна, неизменно находилась. И эта любовь к книге была чистой, незамутнённой, сродни сбывшейся детской мечте. Не могу припомнить ни одной известной мне интеллигентной семьи, у которой не было бы домашней библиотеки в несколько сот томов. Частные библиотеки собирались десятилетиями, бережно и ревниво передавались от поколения к поколению…

 

Как разительно изменился за это время бытовой ландшафт нашей жизни, да и мы сами! Сегодня в вагоне метро, в городском транспорте, поезде или самолете редко встретишь человека с «живой» книгой. А если и встретишь, на фоне большинства пассажиров, увлечённо уткнувшихся в свои смартфоны, планшеты и ноутбуки, персонажи с книгами смотрятся как инородные архаичные, раритетные объекты, не вызывающие ничего, кроме снисхождения, а чаще даже рассеянного непонимания. Исчезают книги и из домашнего интерьера. В некоторых домах, тех, что посостоятельнее, из книг остаются лишь альбомы по искусству, но и это по нашим временам большая редкость. Сколько раз за последние годы мне доводилось видеть немыслимое прежде: груды выброшенных на помойку или, в лучшем случае, вынесенных к подъездам книг. Да и сам я при недавнем переезде, ограниченный в пространстве, вынужден был оставить на прежней квартире треть своей библиотеки, свыше 600 томов. Книг, которые я собирал почти 40 лет… Первоначально я предложил их в две местные библиотеки, которые согласились принять мой дар только в том случае, если я упакую, доставлю и разгружу книги за свой счёт… С сокрушением сердца смотрел я на оставляемую на произвол судьбы часть моей прошлой жизни: как и некоторые из нас, эти тома не вписались в современные реалии… Но кто из нас не видел подобного или не слышал от знакомых похожей грустной, ностальгической, и словно написанной под кальку, истории?

 

Всё течёт, всё изменяется, как утверждал по-философски безмятежный Гераклит Эфесский. И с этим не поспоришь! В конце концов, и у бесстрастной Цифры есть свои неоспоримые преимущества, главные из которых – мобильность и возможность концентрации огромной информации в минимальных пространственных объёмах. Так, например, в моём смартфоне, кроме всего прочего, содержится цифровая библиотека отборных, собиравшихся мною около десяти лет книг в размере 5450 единиц. Только представим себе: мобильный телефон размером с ладонь и библиотека в пять с половиной тысяч томов, которые, будь они не цифровыми, а реальными, бумажными, должны были бы занять все стены, сверху донизу, в квартире площадью не меньше 80 кв. м. Удобно это или нет? Конечно, удобно! Но полезно ли? А это уже вопрос другого порядка.

 

Все, читавшие книги с экрана монитора, все, слушавшие их в начитке профессиональных актёров, прекрасно знают на собственном опыте: книги на материальном носителе (бумаге) воспринимаются совершенно по-другому и в эмоциональном, и в ментальном отношении. Они существенно сильнее воздействуют чувственно и интеллектуально, органичнее встраиваются в неповторимую индивидуальную систему представлений того или иного читателя о жизни и, соответственно, намного лучше запоминаются, оставляя после себя долговременный след. И это абсолютно естественно, потому что чтение бумажной книги – это сотворчество автора и читателя, пространство идеального когнитивного контакта. Между читателем и книгой образуется таинственное по своей природе и глубоко интимное взаимодействие. Буквально реализуется квантовый принцип. Именно это свойство книги позволило уже упоминавшемуся мной Василию Розанову написать удивительно тонкие и неожиданные слова: «Книг не надо «давать читать». Книга, которую «давали читать», – развратница. Она нечто потеряла от духа своего, от невинности и чистоты своей». И это метафизическое свойство книги подтверждается многочисленными исследованиями психологов, отмечающих, что цифровые тексты объективно значительно хуже воспринимаются, усваиваются и запоминаются.

 

Книга, уходит в цифру, как стремительно и неотвратимо уходит в цифру и интернет периодическая печать. А вместе с этим стремительно меняемся и мы сами. Психологи отмечают всё большее, уже почти пандемическое, распространение дислексии. У людей проводящих всё своё время за монитором, смартфоном или в наушниках, ухудшается способность восприятия, понимания и память. Цивилизованный человек всё меньше способен сосредотачиваться на протяжённых смысловых отрезках. Мы платим интеллектуальной деградацией за удобства, которые предоставляют нам цифровые тексты.

 

P.S. Помню в далёком уже 1977 году один из последних великих филологов Михаил Викторович Панов на университетской лекции по фонетике предложил парадоксальное и, как я теперь понимаю, на редкость удачное и точное определение интеллигентного человека: «Интеллигент – это человек, который читает книги и запоминает фамилии авторов».

 

2 комментария на «“КОНЕЦ ПРЕКРАСНОЙ ЭПОХИ”»

  1. А за две с лишним тысячи лет до Розанова другой именитый дядька по имени Сократ “люто ненавидел” письменность вообще, поскольку считал, что лишь изустное слово способно сохранить заветное слово. Шучу. Заметка интересная, просто новые и внезапно свалившиеся технологии во все времена удручали писателей, но что поделаешь, коль мир таков.

  2. Да кто бы спорил! Конечно, “бумажная” книга и выложенная в интернет – категории совершенно неравнозначные. Уточняю: для нас неравнозначные. Для тех, кому под шестьдесят. Для молодых (как это говорится, “продвинутых”) – практически одно и то же. Жизнь! Она не спрашивает ,что тебе нравится, а что не нравится! Она диктует свои законы. И никуда от них не денешься! Хотя лично мне, конечно, обидно, что “бумажная” книга, что говорится, “уходит”. Нет-нет, полностью она не исчезнет. Но…

Добавить комментарий для Владимир, Хабаровск Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.