На перепутье

Рубрика в газете: Из жизни писателей, № 2024 / 15, 19.04.2024, автор: Виктор ВЛАСОВ (г. Омск)

Скажу, что понятие «перепутье» у классиков – это сугубо личное, что переживает каждый человек в отдельности, взять Пушкина, Лермонтова или Толстого. Чувства, связанные с переменой мировоззрения у них, это глубоко личный кризис, который вызван сменой сексуального партнёра или долгой поездкой-путешествием. Не трогаем Достоевского или Солженицына – у них было вынужденное перепутье – ссылка в тяжёлые условия. Перепутье у современников, я исследовал и читал лекции Дмитрия Быкова* (* внесён Минюстом России в реестр СМИ и физлиц, выполняющих функции иностранного агента), это фактор, появляющийся и расходующий жизненную энергию из-за давления общественности. Современников никуда не ссылают, они отправляются вдаль сами, как Сергей Довлатов, Эдуард Лимонов или Вилли Токарев. Но взять того же Захара Прилепина, Дмитрия Быкова* или Бориса Акунина** (** внесён Минюстом РФ в перечень террористов и экстремистов) – перепутье у них возникает всякий раз, когда меняется власть, центробежная сила в правящей партии или какая-нибудь идеологическая подоплёка.

Что ж перепутье сейчас – у рабочего человека 21 века? Как ощущаю его я – омский учитель английского языка, писатель, журналист и любитель аниме Виктор Витальевич Власов? Какое может быть перепутье в капиталистическом порядке, когда цель существования сводится к тому, чтобы заработать-скопить больше средств и не потеряться среди массы потребителей и лидирующих корпораций? Я чаще склоняюсь в сторону мнений классиков, говоривших о том, что личный кризис перепутья – это разруха в голове каждого задумывающегося об этом интеллигентного человека. Переживаемый кризис перепутья – это творческая неудача и несостоятельность, длящаяся ровно столько, сколько человек находится в бездействии. Многим мощным авторам, прошлым и настоящим, будто бы не знакомо данное чувство и период, если обратить проекцию на Стивена Кинга или на поляка Анджея Сапковского, однако мы видим нашего асоциального Виктора Пелевина – создателя так называемой аморфной прозы. Не фантастики и не реализма.

– Виктор, погоди, в прозе Анджея Сапковского есть «Башня Шутов» – про гуситские войны, произведение эмоциональным зарядом слабее, нежели его предшествующие тома – про Ведьмака, например, – поправляет любитель фантастики и фэнтэзи, журналист Дмитрий Карин.

– Да, Вить, как ты можешь судить о периоде перепутья авторов прозы лишь по заряду произведения? – соглашается Борис Штуров, известный омский ниндзя. – Вдруг Сапковскому заказали данный труд? Заплатили. Он потом долго смеялся, читая, как современный читатель оценивает его роман о европейской инквизиции, не о Геральте и Цири. «Башня Шутов» – это роман о конкретной исторической эпохе, где воспевается тоже герой, правда, не такой пафосный, как Ведьмак.

Рассуждая и обсуждая произведения или аниме в клубе ниндзюцу «Сёдзи», которым руководит Борис Штуров, можно зайти далеко и забыть настоящую повестку. Перепутье у теперешних и современных представителей рабочего класса – это всякий период времени, когда приходится выбирать между одним человеком и другим. А переезд на новое место работы или жития-бытия – разве не считается перепутьем? Не правда ли увлекательно: как творческие и энергичные рабочие люди справляются с кризисами подобного рода? Не правда ли, что любой кризис, даже продовольственный, это внутреннее состояние человека, прежде всего? Не справилась власть с должным обеспечением народа – нередко страдают все, испытывая кризисы разного рода, находясь на великом перепутье!?

Переезжает к нам школа № 107 – мы, учителя-предметники, таскаем парты и стулья, разгружая машины. Обеспечивая коллегам комфортное существование в стенах соседнего заведения, мы нарабатываем себе премиальные баллы. Работают физически учителя физкультуры, один трудовик и англичанин (В.В. Власов), помогают старшеклассники и любимый  завхоз. Не находимся ли мы не перепутье, не зная, что нас ждёт впереди, в нашей школе? «Какая жизнь тогда бы началась», как в песне из советского мультфильма «Летучий корабль»! Я посмотрел, кстати, киношную экранизацию «Летучий корабль» с Ермольником и Добронравовым в ролях – так себе. Многое было привнесено и переосмыслено, оказалось непривычно.

В нашем современном обществе есть масса возможностей – только чтобы не ощущать пагубное влияние этакого состояния перепутья. Ведь находясь в состоянии неизвестности и сущей тревоги, сделать выбор и примкнуть к большинству трудновато, не только омские писатели и анимешники чрезмерно выпивают пиво, водку или сакэ, но и новосибирские. Московские и питерские, конечно. Один русский писатель, проживающий на территории Германии, присылает мне личное сообщение, что он «хлещет» дешёвый шотландский виски третий день, на перепутье. Почему? Потому что в хорошем смысле ошарашен новостью, что сам Пётр Фёдорович Алёшкин, московский писатель, доктор исторических наук и редактор портала «Наша молодёжь», будет издавать его книгу то ли стихов, то ли прозы, под эгидой «Наследия культурных предков» или типа того.

– Плюнь и разотри это перепутье, Виктэ! – добавляет он, меняя моё имя на западный манер. – Пей красное вино или шампанское, веселись, гуляй с девчонками, пиши об этом в социальной сети, смотри любимые вещи, только не хандри. Работают у вас в прозе чудесные современники, которые используют эту энергию во благо. Подними проблему, добавь любви из своего опыта и остроты ощущений. У нас вон сколько всего: эпидемия, миграция, СВО, информационные войны – пиши, синтезируй, гори огнём творчества! Я слежу за тобой в сети – у тебя здорово получается привлекать народ битническими рассказами. Не пропадай только за ерундой! Выстрелишь, как в своё время Прилепин, Быков* или Веллер.

Ну да, сколько может быть этих перепутий в жизни: женился или развёлся, уволился или собираешься переехать на север, обеспечиваешь вторую семью, пишешь роман о жизни современного человека из рабочего класса? Если предчувствовать недоброе, то ничего хорошего из этого не выйдет. А если стремиться к лучшему и радоваться каждому прожитому дню, то и другие люди улыбнутся в ответ, вдохновят на правильные и бравые поступки, помогут с эмоциями-идеями к произведениям. Общение с множеством людей каждый день – это первородный ключ к прогрессу, к процессу самообразования и самовоспитания. О перепутье не думаешь, когда на уроке разбираешь рецепт на английском языке и задаёшь ученикам в качестве домашнего задания принести блюдо, приготовленное по этому рецепту или по какому-нибудь другому, но тоже написанному в тетрадь по-английски.

Иной раз так «накувыркаешься», как напевал Владимир Высоцкий о работе, что с мыслями собраться не можешь. Сидишь за учительским столом, не в себе, выжатый как лимон, а дети толпятся вокруг тебя и тихонько спрашивают, что с вами, Виктор Батькович – вы живы?

– Да, – киваешь. – Больше жив, чем мёртв.

– Спасибо, Виктор Витальевич, что живой! – повторяют они как доброе заклинание. – Чем будем заниматься на уроке? Про аниме разговаривать?

– Нет, не будем и про мои рассказы в социальной сети говорить!

Да, я ведь на уроке, а не на перепутье. Мне не пристало блуждать в мыслях, как в клетке. Я школьный учитель иностранного языка, писатель и журналист. Я вернусь домой в сознании, немного отдохну, поужинав, вспомню, что было, а затем напишу, что случается с человеком, когда он эмоционально выгорает, чтобы получился замечательный рассказ, который я отправлю на портал «Литературная Россия» или в «Нашу молодёжь».

Позовёт к себе домой Николай Васильевич Березовский, старый писатель, член Союза журналистов России. У него трёхкомнатная квартира, с двумя кошками. Пока супруга обитает в гостях у дочери в Вологодской области, в посёлке Шексна, писатель-критик созывает коллег по литературному цеху и обсуждает с ними насущные проблемы, а именно то, что у них не получается последнее время печататься в толстых литературных изданиях, не выходит продавать свои творения бумажным журналам.

– Я и сам, Вить, не печатаюсь в толстых журналах – не платят, – грустновато признаётся Николай Васильевич, сидя за накрытым столом.

Я принёс ему пару бутылок красного вина, а себе взял несколько банок сладковатого эля. Надо сказать, что попасть к Н.В. Березовскому не просто. Необходимо одно важное условие – нужно быть писателем. Необязательно членом союза, а просто быть достойным автором. Можно не печататься в «Сибирских огнях» и в «Нашем современнике». Сколько настоящих писателей в России? Разве они непременно выходят в толстых журналах, где нет гонорара или он есть, но для избранных!?

– Где печатаешься, Власов? – уточняет Николай Васильевич, раскуривая трубку из китового уса, подаренную ему одним финским коллегой-писателем.

– На портале «Литературная Россия», – напоминаю, хотя Березовский и сам читает этот ресурс. – Присылаю Петру Алёшкину – в «Нашу молодёжь».

– Передавай им «привет» – то бишь Вячеславу и Петру, оба любят правду-матку и говорят, что думают! – закусывая бутербродом с колбасой и кабачковой икрой, Николай Васильевич улыбается. – Правильно, Власов, что пишешь обо всём, что видишь и слышишь, это очень интересно, как писали твои любимые битники: Чарльз Буковски, Генри Миллер, Джек Керуак и Норман Мейлер! У тебя своя праздность в творчестве!

Замедляется синтез белка, конечно, когда употребляешь алкоголь, хоть даже в компании с таким мудрым и увлекательным собеседником как Н.В. Березовский – именно он вместе с Львом Трутневым и Николаем Трегубовым редактировали мой «Красный лотос» и путевые заметки в США «По ту сторону неба». Именно он посоветовал написать не только повесть «Белая и чёрная роза», но и «Ориентир». Николай Березовский знакомит меня с Николаем Полотнянко – тогдашним редактором «Литературного Ульяновска» и продвигает мои рассказы в журнал «Сибирские огни», общаясь с Владимиром Поповым, Царствие ему Небесное.

Отдохнул и поболтал у старого писателя, развеял сомнения, пора и возвращаться за ноутбук, чтобы опубликовать очерк. А потом идёшь в спортивный зал на неделе, как Эрнест Хемингуэй, но не боксировать в кожаных перчатках, а поднимать железо или бороться на руках. Сначала подкачиваешься, разгоняя кровь, делаешь мышцы твёрдыми и объёмными, а вскоре чувствуешь, как улучшилось настроение.

 

 

Я расхаживаю по залу вальяжно, пожимаю руки коллегам по спортивному цеху. Соскакивая с беговых дорожек, они предлагают идеи для создания сюжета: одних волнует литература, отечественная или зарубежная, вторых – проблемы ЖКХ или отношения между мужчиной и женщиной. Редко когда они выясняют у меня, как накачаться: в зал они, по-моему, ходят, чтобы весело провести время. Я улыбаюсь в лицо спортивным завсегдатаям – они в свою очередь улыбаются мне и непременно, ради приличия, наверное, спрашивают, когда я напечатаю новый очерк или даже роман о современном обществе и его проблемах. Кажется, что этих людей заботит не моё творчество, а всеобщая энергия коллективного спорта, которая бьёт ключом, помогает стать сильней и выдержать невзгоды. Многие подписаны на мою страницу в социальной сети «ВКонтакте», а некоторые – просто наслышаны о том, что я могу их сфотографировать и черкануть несколько строк, придумав сюжет. Вот где забываешь о перепутье и не думаешь о мрачных вещах. Коллеги подначивают в прекрасном смысле:

– Тренируйся, Виктор, нет ничего, с чем бы ни справились крепкие мышцы!

Хотя мышцы или жирок на животе – дело второе. Ходит в зал на Старой Московке не молодой, но жутко довольный собой толстосум. Знакомые атлеты-доброхоты догадываются, сколько зарабатывает этот человек, глядя на его новенькую Феррари и рассматривая огромный золотой перстень на среднем пальце. Вот уж кто не заботится о мышечном корсете – тренируясь с инструктором индивидуально и как будто неохотно, он уверен, что любая девушка в зале будет его собственностью по мановению руки. Да, фигура этого одутловатого братка оставляет желать лучше, но он утверждает, что главное в отношениях мужчины и женщины – это деньги. Звенит в кармане или на банковской карточке «золотишко» – любая женщина будет довольна, и никакое перепутье не ощущается. Мало деньжат – выбираешь и прикидываешь по одёжке, как говорится.

Проигрываешь или выигрываешь, как я в армрестлинг в своей школе, неважно, главное знать, что ты тренируешься по жизни, и окружающие тебя люди улыбаются. Ломаешься и восстанавливаешься, но не теряешь образа-подобия Божиего. Можно не успеть реализовывать собственный потенциал силы-выносливости и не быть успешным в бизнесе, однако веры в себя и в людей терять нельзя – это скажет знакомый священнослужитель или просто случайный прохожий, который знает, куда ему идти!

Один комментарий на «“На перепутье”»

1. Имхо, типичный образец многословья, отягощенного комплексами литературной “глубинки”. Автор всерьёз полагает, что кому-то интересно знать, что писатель Березовский закусывает вино бутербродом с колбасой и кабачковой икрой? А некий писатель из Германии (релокант, что ли?) «хлещет» дешёвый шотландский виски третий день” лишь потому, что “сам” (ах!) профессор Алёшкин (это который из подписантов?) “будет издавать его книгу то ли стихов, то ли прозы”.
   “Замедляется синтез белка, конечно, когда употребляешь алкоголь”, – честно признаётся автор. Охотно верю.

   Ответить