Позорный отказ Кремля Шолохову

Рубрика в газете: Кремлёвские тайны, № 2021 / 2, 21.01.2021, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО

После октябрьского переворота 1917 года победившая власть не раз предпринимала атаки на русскую историю, культуру и литературу. Определённые группы правящей верхушки хотели всё нивелировать и подогнать под единый стандарт. Ради этого массово уничтожались храмы, исторические памятники, уникальные предметы быта, замалчивались многие гении русского народа.
Весной 1978 года против нового наступления на русскую культуру выступил великий писатель Михаил Шолохов. 4 марта он направил письмо тогдашнему советскому лидеру Леониду Брежневу.

«Дорогой Леонид Ильич! – писал Шолохов. – Одним из главных объектов идеологического наступления врагов социализма является в настоящее время русская культура, которая представляет историческую основу, главное богатство социалистической культуры нашей страны. Принижая роль русской культуры в историческом духовном процессе, искажая её высокие гуманистические принципы, отказывая ей в прогрессивности и творческой самобытности, враги социализма тем самым пытаются опорочить русский народ как главную интернациональную силу советского многонационального государства, показать его духовно немощным, неспособным к интеллектуальному творчеству. Не только пропагандируется идея духовного вырождения нации, но и усиливаются попытки создать для этого благоприятные условия.
И всё это делается ради того, чтобы, во-первых, доказать, что социализм в нашей стране – это, якобы, социализм «с нечеловеческим лицом», созданный варварами и для варваров, и, во-вторых, что этот социализм не имеет будущности, так как его гибель предопределена национальной неполноценностью русского народа – ведущей силы Советского государства.
Особенно яростно, активно ведёт атаку на русскую культуру мировой сионизм, как зарубежный, так и внутренний. Широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру, противопоставление русского социалистическому. Симптоматично в этом смысле появление на советском экране фильма А. Митты «Как царь Пётр арапа женил», в котором открыто унижается достоинство русской нации, оплёвываются прогрессивные начинания Петра I, осмеиваются русская история и наш народ. До сих пор многие темы, посвящённые нашему национальному прошлому, остаются запретными. Чрезвычайно трудно, а часто невозможно устроить выставку русского художника патриотического направления, работающего в традициях русской реалистической школы. В то же время одна за одной организуются выставки так называемого «авангарда», который не имеет ничего общего с традициями русской культуры, с её патриотическим пафосом. Несмотря на правительственные постановления, продолжается уничтожение русских архитектурных памятников. Реставрация памятников русской архитектуры ведётся крайне медленно и очень часто с сознательным искажением их изначального облика.
В свете всего сказанного становится очевидной необходимость ещё раз поставить вопрос о более активной защите русской национальной культуры от антипатриотических, антисоциалистических сил, правильном освещении её истории в печати, кино и телевидении, раскрытии её прогрессивного характера, исторической роли в создании, укреплении и развитии русского государства. Безотлагательным вопросом является создание журнала, посвящённого проблемам национальной русской культуры («Русская культура»). Подобные журналы издаются во всех союзных республиках, кроме РСФСР.
Надо рассмотреть вопрос о создании музея русского быта. Для более широкого и детального рассмотрения всего комплекса вопросов русской культуры следовало бы, как представляется, создать авторитетную комиссию, состоящую из видных деятелей русской культуры, писателей, художников, архитекторов, поэтов, представителей Министерства культуры Российской Федерации, учёных – историков, филологов, философов, экономистов, социологов, которая должна разработать соответствующие рекомендации и план конкретной работы, рассчитанной на ряд лет.
Дорогой Леонид Ильич! Вы многое сделали для разработки конкретного плана подъёма экономики нечернозёмной зоны Российской Федерации, то есть тех районов, которые составляют изначальное историческое ядро России. Приятно отметить, что этот план встретил всеобщее одобрение и в настоящее время успешно претворяется в жизнь.
Деятели русской культуры, весь советский народ были бы Вам бесконечно благодарны за конструктивные усилия, направленные на защиту и дальнейшее развитие великого духовного и богатства русского народа, являющегося великим завоеванием социализма, всего человечества».

Спустя десять дней, 14 марта 1978 года Брежнев дал указание:

«Секретариату ЦК. Прошу рассмотреть с последующим рассмотрением на ПБ [Политбюро. – В.О.].

По поручению руководства письмом Шолохова занялся секретарь ЦК КПСС по вопросам пропаганды Михаил Зимянин.
Как и все другие секретари ЦК, Зимянин был непростым человеком. Его карьера развивалась весьма неровно. Когда умер Сталин, Лаврентий Берия попытался усадить этого аппаратчика в кресло хозяина Белоруссии. Но вскоре Берия был свергнут, и намечавшееся назначение Зимянина сорвалось. Смутные времена Зимянин пересидел в министерстве иностранных дел. Потом он стал послом. Многие считали это венцом его карьеры. И вдруг в 1965 году Брежнев бросил Зимянина на главную газету страны – «Правда». Никто не понимал: за что?! Ещё удивительней было избрание его в 1976 году секретарём ЦК. Заняв большие посты, Зимянин показал себя смелым человеком. Отстаивая свои позиции, он не стал в отличие от своего предшественника в ЦК Петра Демичева занимать страусиную позицию. Когда требовали интересы дела, Зимянин мог вступить в публичную перепалку даже с членом Политбюро Кириленко. Кроме того, он не скрывал свою озабоченность состоянием дел в русской культуре и всячески помогал многим русским художникам (исключение составляли упёртые, по его мнению, почвенники типа Фёдора Абрамова). А ещё знавшие Зимянина люди отмечали его грубые манеры в общении с подчинёнными и частое использование матерной лексики.
Но что мог Зимянин?

«…при строгой тогда иерархии партийной власти, – утверждал тогдашний главный редактор газеты «Советская Россия» Михаил Ненашев, – он мог только то, что ему было отведено, и не больше».

Будучи неглупым человеком, Зимянин сразу сообразил, в какую нехорошую историю его захотели впутать. По сути, влиятельные люди из либеральной части окружения Брежнева предложили ему осудить великого писателя за нездоровый национализм. Но Зимянин видел, что Шолохов ведь во многом был прав. Однако признай это Зимянин публично, вряд ли бы он надолго задержался в секретарях ЦК. Тут надо было выбирать: проявить честность и принципиальность, но сразу за это поплатиться высоким постом; полностью отмежеваться от Шолохова, но попасть в подлецы; или попробовать лавировать, чтобы на каком-то этапе обыграть русофобское крыло в правящей верхушке.
Зимянин выбрал третий путь. 20 марта 1978 года он внёс в ЦК записку, в которой оценил обращение Шолохова как тенденциозное.

«Записка тов. Шолохова продиктована заботой о русской культуре, – заявил Зимянин, – и отличается, к сожалению, односторонностью и субъективностью оценки её современного состояния, как и постановки вопроса о борьбе с нашими идеологическими противниками».

В осторожной форме секретарь ЦК высказал гипотезу:

«Возможно, т. Шолохов оказался в этом плане под каким-то, отнюдь не позитивным, влиянием. Стать на высказанную им точку зрения означало бы создать представление об имеющемся якобы в стране некоем сионистском политическом течении или направлении, то есть определённой политической оппозиции».

Что конкретно в своей записке предложил Зимянин?

«1. Разъяснить т. М.А. Шолохову действительное положение дел с развитием культуры в стране и в Российской Федерации, необходимость более глубокого и точного подхода к поставленным им вопросам в высших интересах русского и всего советского народа. Никаких открытых дискуссий по поставленному им особо вопросу о русской культуре не открывать.
2. Некоторые соображения, выдвинутые т. М.А. Шолоховым в письме на имя тов. Л.И. Брежнева, поручить рассмотреть комиссии ЦК в составе тт. Соломенцева М.С., Демичева П.Н., Зимянина М.В., Трапезникова С.П., Тяжельникова Е.М., Шауро В.Ф., Маркова Г.М. Комиссии представить свои предложения в ЦК КПСС в месячный срок».

 

Кто эти люди, которых Зимянин предложил включить в комиссию ЦК? Михаил Соломенцев возглавлял правительство России, Пётр Демичев был министром культуры СССР. И тот и другой являлись также кандидатами в члены Политбюро ЦК КПСС. Зимянина я уже представлял. Сергей Трапезников, Евгений Тяжельников и Василий Шауро заведовали отделами ЦК: один – отделом науки и учебных заведений, другой – пропаганды, третий – культуры. А Георгий Марков руководил Союзом писателей СССР.
21 января 1978 года вопрос о письме Шолохова был включён в повестку секретариата ЦК КПСС. Председательствовал на заседании член Политбюро Андрей Кириленко, который до этого всегда относился к писателю с огромным уважением и старался ему во всём помогать. Он доложил:

«Михаил Шолохов обратился в ЦК КПСС с предложениями дальнейшего развития великого духовного богатства русского народа. Л.И. Брежнев поручил Секретариату ЦК рассмотреть это письмо с последующим внесением на Политбюро.
Считал бы целесообразным поручить т.т. Демичеву, Зимянину, Капитонову, Трапезникову, Тяжельникову, Шауро, Маркову и Кочемасову рассмотреть письмо т. Шолохова М.А. и представить в ЦК КПСС предложения» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21, л. 112).

Что получилось? За один день партийная верхушка состав комиссии скорректировала. Во-первых, был убран Соломенцев. Почему? Разве не правительству России в первую очередь следовало решать проблемы государствообразующего русского народа и русской культуры? Может, власть смутил партийный статус Соломенцева? Ведь что выходило?! В комиссию секретариата ЦК планировалось включить сразу двух кандидатов в члены Политбюро. Но тогда эту комиссию по логике надо было переименовать в комиссию Политбюро. Но, думается, скорей всего свою роль сыграл другой фактор. Соломенцев, когда возглавлял Ростовский обком КПСС, близко сошёлся с Шолоховым и якобы писателю с тех пор во всём потакал. Да что скрывать, ему и многие взгляды художника были близки. Он тоже считал, что власть мало помогала русской культуре и не всегда оберегала её от вражеских сил.
Вместо Соломенцева в комиссию был введён секретарь ЦК КПСС Иван Капитонов, курировавший всю оргработу и кадры. К слову, Капитонов тоже в каких-то вещах симпатизировал Шолохову. Капитонов должен был в случае чего оперативно решить кадровые вопросы, кого-то для видимости снять, кого-то назначить, но главное – создать впечатление, что Кремль готов поддержать русскую культуру. Это второе, случившееся 21 марта на секретариате ЦК изменение.
И третье. От правительства России в комиссию Секретариата ЦК был включён заместитель Соломенцева по вопросам культуры В.Кочемасов. Тот имел репутацию давнего сторонника русской партии. Но его полномочия и возможности фактически равнялись нулю. Кочемасов не распоряжался бюджетом. Он не мог приказывать союзным ведомствам и обкомам. Его удел был один – только переживать. А решать он ничего, по сути, не мог.
Комиссия работала две недели. Но как проходила эта работа, осталось тайной. Не исключаю, что она даже ни разу в указанном составе и не собиралась. Скорей всего одни помощники подготовили справки, а другие из этих справок набросали записку, которую Демичев отредактировал, а остальные подписали.
Точно известно одно. 5 июня 1978 года утверждённая Секретариатом ЦК семёрка внесла в ЦК на пятнадцати страницах записку, задача которой, похоже, сводилась отнюдь не к выявлению причин сложного положения русской культуры и не к выработкам мер по подъёму русского искусства. Семь высокопоставленных функционеров были настроены на другое: опровергнуть великого писателя и доказать, что в целом с русской культурой всё замечательно.
Записка состояла из четырёх пунктов. В первом пункте чиновники проводили мысль, что наша культуры в 70-е годы вышла на качественно новый уровень развития, но её из всех сил пытается скомпрометировать буржуазная пропаганда.

«Спекуляции вокруг русской и других национальных культур советского народа, – утверждали авторы записки, – клеветнические измышления об их положении в социалистической культуре в целом, об их взаимоотношениях заняли в идеологических диверсиях наших противников особое место» (РГАНИ, ф. 89, оп. 16, д. 16, л. 4).

Семь авторов записки в ЦК утверждали, что Запад пытался создать у нас оппозицию в сфере культуры, сделав ставку на Солженицына, Максимова, Некрасова, Кузнецова, Синявского и других диссидентов. Но Шолохов никогда в диссидентах не ходил. Он, напомню, много лет входил в состав ЦК КПСС. А получалось так, что партаппаратчики ставили его на одну доску с эмигрантами. Правильно ли это было?
Во втором пункте авторы записки всячески убеждали в том, что русская культура по-прежнему востребована. Они приводили такие факты: в общем объёме чтение библиотеки русская литература составляла от 30 до 50 процентов, пьесы русских драматурнов в репертуаре драматических театров занимали 28,7 процента, а на фирме «Мелодия» с 1969 по 1977 год были записаны две тысячи произведений 69 русских композиторов.
Но Шолохов это-то в своём письме не оспаривал. Он вёл речь о другом. Авторы же записки сделали вид, что писателя обеспокоило лишь состояние музеев и памятников. Но, по их мнению, у нас и тут всё было в ажуре. Власть увеличила в три раза количество охраняемых памятников (доведя их до 22 тысяч) и выделило больше денег на реставрацию (43 миллиона рублей в 1977 году против одиннадцати миллионов в 1965 году). Все эти цифры были приведены в третьем пункте записки.
Уже ближе к концу документа партаппаратчики вскользь признали, что, да, какие-то недостатки преодолеть ещё не удалось.

«Нельзя не видеть, – заметили они, – что есть отдельные проявления неправильного отношения к русской культуре и культуре других народов. Встречаются факты недопустимого искажения русской классики, неправильного освещения творчества и жизненного пути писателей. Однако думается, что неверно было бы видеть в каждом неудачном произведении покушение на ту или иную национальную культуру в целом. Это относится и к кинофильму «Как царь Пётр арапа женил». Фильм, конечно, не отвечает высоким идейным и художественным критериям, однако неправомерно оценивать его и как злонамеренную антирусскую диверсию» (РГАНИ, ф. 89, оп. 16, д. 16, л. 10).

По мнению комиссии, назрела необходимость расширения материальных возможностей для творческих и научных организаций РСФСР.

«В РСФСР, – сообщила семёрка, – в этом отношении не всегда ещё существуют одинаковые возможности сравнительно с некоторыми другими республиками. В настоящее время, например, в РСФСР (исключая автономные республики) издаётся 57 республиканских журналов, тогда как на Украине – 75, в Грузии – 24, Эстонии – 23, в Литве – 26. В РСФСР не издаются республиканские журналы по вопросам кино, музыки, народного творчества, а также научно-популярные журналы, выходящие, например, на Украине.
Значительная часть интеллигенции РСФСР сосредоточена в Москве и Ленинграде. Она имеет более широкий доступ к Центральному телевидению, радио и печати сравнительно с интеллигенцией из областей РСФСР.
Так, в передачах главной редакции музыкальных программ Центрального телевидения в 1977 году из РСФСР приняло участие 94 композитора, в том числе из Москвы – 67 человек, из Ленинграда – 19 человек, из областей РСФСР – 8 человек (справочно: из союзных республик 31 человек).
Главной редакцией литературно-драматических программ Центрального телевидения в 1977–1978 гг. освещалось творчество 21 писателя и поэта из РСФСР, в том числе из Москвы – 17, из Ленинграда – 2, из областей РСФСР – 2 (из союзных республик – 5). Сходная картина наблюдается и по другим программам.
В издании художественной литературы также существует неравномерность. В издательствах «Советский писатель», «Художественная литература», «Молодая гвардия» и «Детская литература» в 1976–1977 гг. 3509 авторов выпустили 3.777 книг и брошюр. Почти половина авторов (1702) – писатели РСФСР. Однако примерно одну треть авторов (1128) составляют москвичи, 222 – писатели из Ленинграда.
Писатели Российской Федерации в 1976 и 1977 гг. выпустили в издательстве «Советская Россия» 236 книг. Более половины авторов (158) из Москвы; из Ленинграда – 15 авторов; из краёв и областей РСФСР – 34.
Аналогичная картина наблюдается и по другим издательствам.
В публикациях таких ведущих газет, как «Литературная газета» и «Литературная Россия», также доминируют авторы-москвичи.
Анализ национального состава авторов по разделам прозы и поэзии основных литературно-художественных журналов показывает следующую картину (1976–1978 гг.):
журнал «Новый мир». Всего опубликовано 236 авторов; из них русских – 147, украинцев – 6, белорусов – 5, татар – 10, грузин – 7, эстонцев – 14, евреев – 29, молдаван – 4;
журнал «Октябрь». Всего опубликовано 196 авторов; из них русских – 138, украинцев – 12, евреев – 12, белорусов – 4, народностей РСФСР – 19.
В союзных республиках (исключая РСФСР) в 1976–1977 гг. в выпуске художественной литературы участвовало 3622 автора коренной национальности, 1150 авторов русской национальности, 570 авторов других народов СССР. Тиражи книг авторов русской национальности выросли по сравнению с 1976 годом в Азербайджане, Литве, Киргизии, Таджикистане, Армении, Туркмении» (РГАНИ, ф. 89, оп. 16, д. 16, лл. 11–13).

Из этих выкладок напрашивались выводы, что следовало бы увеличить в РСФСР число издательств, литературных журналов, а также количество программ по русской культуре на телевидении и радио. Но таких предложения со стороны партаппарата не последовало. Больше того, чиновники дали понять, что зря интеллигенция жалуется на малое внимание «Слову о полку Игореве» или фигуре Сергия Радонежского. По их мнению, рассмотрение прошлого надо обязательно увязывать с демократическими идеями.

«Раскрытие социальной природы религиозных конфликтов, – отмечалось в записке семёрки, – более глубокий анализ роли различных социально-политических течений в духовной жизни России при одновременном усилении внимания к передовой демократической, революционной мысли позволит, по мнению ряда учёных, занять более активные позиции в борьбе с теми буржуазными идеологами, которые утверждают, что в СССР якобы боятся вспоминать о церкви, о панславизме, либерализме и т.д.
Известно также, что с историей церкви, особенно в эпоху феодализма, в определённой мере связана история изобразительного и музыкального искусства России. Наша научная мысль проделала большую работу по изучению художественного наследия России, изобразительного искусства, которое использовалось церковниками. Эта работа дала свои положительные результаты, т.к. позволила отделить собственно художественное достояние от религиозной идеологии, дать верное толкование этих сложных проблем. Такого рода проблемы существуют и в музыке» (РГАНИ, ф. 89, оп. 16, д. 16, л. 14).

Другими словами, авторы записки предупреждали, что и впредь не позволят современным художникам сильно углубляться в прошлое и постигать религиозный смысл древних памятников.
В заключительном же четвёртом пункте своей записки авторы щедро раздавали поручения министерствам и ведомствам «усилить», «углубить», «активизировать», «шире освещать» и прочее.
И что могла решить такая записка? Да ничегошеньки.
Тем не менее 27 июня 1978 года она была вынесена на очередной Секретариат ЦК КПСС. Но теперь на заседании председательствовал уже Михаил Суслов.
Первоначально в повестке этого заседания значился вопрос о письме т. Шолохова. Но Суслов формулировку изменил. В протокол был вписан вопрос уже о записке семёрки.
В рабочую запись Секретариата вошло лишь изложение вступления Суслова.

«СУСЛОВ. Товарищи Демичев, Капитонов, Зимянин и другие подготовили правильные предложения. Безусловно, что наши враги усилили нападки на русскую культуру, искажают её высокие гуманитарные принципы, пытаются тем самым опорочить русский народ как главную интернациональную силу Советского многонационального государства. Политика нашей партии в отношении русской культуры, русского народа правильная. Нам надо постоянно проявлять заботу о сохранении русских традиций, национального колорита. Враждебная пропаганда в России ведёт агитацию против культуры других национальных республик страны, а в национальных республиках – против культуры России. Империализм преследует своей целью внести раздоры среди интеллигенции России и интеллигенции других союзных республик.
Считал бы целесообразным в основном согласиться с предложениями, изложенными в записке т.т. Демичева, Капитонова, Зимянина, Маркова, Тяжельникова и Шауро и поручить т.т. Демичеву, Соломенцеву, Зимянину, Шауро с учётом обмена мнениями на заседании Секретариата ЦК проводить практические меры и вносить соответствующие предложения в ЦК КПСС, если в этом возникнет необходимость» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 21. лл. 254–255).

С этими предложениями и выводами согласилось и Политбюро ЦК. 27 июня 1978 года оно отказалось принимать по обозначенным Шолоховым проблемам какие-либо постановления, предложив аппарату «разъяснить т. Шолохову действительное положение дел с развитием культуры в стране и РСФСР, разъяснить необходимость более глубокого и точного подхода к поставленным им вопросам в высших интересах русского и советского народа».
Так верхи, по сути, закрыли обсуждение поднятых Шолоховым проблем. Только сами проблемы никуда не исчезли. Наоборот, они с каждым годом лишь обострялись.
Имело ли обращение к Брежневу какие-либо последствия для Шолохова? На первый взгляд, вроде нет. Никто писателя официально наказывать не стал. Хотя, с другой стороны, по тогдашнему партийному уставу кто мог его наказать? Он же был членом ЦК. А Кремлю надо было поднимать вселенский шум? Вспомните, что предлагал Зимянин в первой записке 20 марта 1978 года: ни в коем случае не устраивать публичную дискуссию.
Власть, наоборот, попыталась ещё раз внушить Шолохову, как она якобы его любит. 6 мая 1978 года главный писательский начальник страны Георгий Марков в присутствии заведующего отделом культуры ЦК Василия Шауро вручил художнику какую-то международную премию «Лотос». Потом в Ростове созвали очередную конференцию по «Тихому Дону», на которой Шолохову песнь пропел Юрий Бондарев. А затем в Вёшенскую нагрянул министр внутренних дел СССР Николай Щёлоков. Такое впечатление, что верхи страстно хотели удушить Шолохова в своих объятьях.
Впрочем, не всё было так просто. Не исключено, что тот же Щёлоков нагрянул на Дон совсем с другими целями. У него уже тогда существовали большие разногласия с некоторыми членами советского руководства, в том числе и по вопросу о русском народе. Вполне возможно, что он прибыл в Вёшенскую для демонстративного проявления уважения к борьбе Шолохова за интересы русской культуры, не боясь вызывать гнев либералов из Кремля.
И всё-таки последствия для Шолохова были. За ним был усилен контроль. Помните, Зимянин жаловался, что на художника кто-то плохо повлиял? Похоже, соответствующие службы стали вычислять тех, кто мог ляпнуть художнику что-то не то, и не допускать таких людей в Вёшенскую.
Власть очень не хотела, чтобы, во-первых, правда разошлась по всей стране, во-вторых, чтобы вокруг Шолохова объединились сотни других художников и, в-третьих, чтобы началось массовое движение за защиту русской культуры.