Пути нового богоискательства
О романе Виктора Пелевина «A SINISTRA» (М.: «Эксмо», 2025)
№ 2025 / 39, 02.10.2025, автор: Геннадий МУРИКОВ (г. Санкт-Петербург)
Я уже раньше во многих статьях и очерках замечал, что история, по крайней мере русская, имеет особенность повторяться примерно каждое столетие. Это этимологически связано со словом век, которое означает прочность, крепость – вековое дерево – или, наоборот, увечье, увечность – неполноценность. Прошло сто лет или чуть более с эпохи серебряного века, когда расцвело богоискательство или богостроительство. И вот теперь это направление снова занимает умы просвещённого читателя.
На первом месте здесь Виктор Пелевин и особенно его последний роман «A SINISTRA». Каков смысл названия романа? Это автор разъясняет сразу же. Оказывается, для богопознания существуют два направления – правое и левое. Тот, кто придерживается правого пути, ясно видит перед собой духовную цель, к которой идёт через все преграды. Таков путь святого. Но есть и другой путь, его автор называет «левым»:
«На пути правой руки духовные и магические силы – например способность к чудотворству – являются побочным эффектом поиска истины. На пути левой руки, наоборот, истина может быть найдена в качестве довеска к оккультным силам. Что, конечно, крайне унизительно для истины. Путь правой руки – торная дорога к высшему вместе со всем миром, без всяких шорткатов (шорткат – комбинация клавиш на клавиатуре для выполнения определённой команды/операции). Путь левой руки – это попытка попасть в рай прямо в калошах с помощью трюков и чёрной магии».
Здесь уместно вспомнить (мы не приписываем эту мысль автору, говоря только от себя), почему в российской недавней истории такое огромное значение приобрело слово «левый»? У Маяковского: «Кто там шагает правой? – Левой! Левой! Левой!». И в обиходной газетной практике от всего правого и крайне правого нужно шарахаться, как от чумного. Зато всё, что хоть немножко полевее, это наше, своё, родное. А ведь левый с латинского – laevus, и именно оно однокоренное с русским левым. И если в латинском правый по смыслу правильный, то левый означает слабость, недостаточность. Возможно, это разъяснение и дополняет в некоторой степени мысли романа.
Весь дальнейший текст произведения как раз и посвящён описанию попыток проникновения в рай левыми путями – с чёрного хода. Но и тут Пелевин ставит перед читателями загадки: в какой именно рай и что считать раем? На этот вопрос мы ответим позже.
Вначале главного героя последних четырёх романов Маркуса Зоргенфрея его начальник Ломас собирается отправить в детективное приключение именно этим «левым» путём. Герой же сомневается в его возможности и реальности, но вскоре идёт «на дело» с внутренним желанием понять, что же это такое. Его ждут многообразные приключения, тем более что он находится в мире симуляции.
(Напомним, что в последних четырёх романах Пелевина, где действие происходит в XXII веке, ничего «реального» практически уже не осталось, а все события, в том числе жизнь и смерть, есть некая видимость, создаваемая всемирной нейросетью, причём с полным ощущением настоящей реальности.)
Вот как рассуждает один из персонажей романа (сам он – продукт нейросети):
«Я полностью разделяю моральные ценности, спущенные человечеству красноволосыми девицами и транснациональной финансовой элитой. Я слово в слово повторяю то, что мне впаривают легавые медиа, контролируемые олигархами и спецслужбами. Живые реальные люди ведут себя именно так. Значит, я настоящий <…> Я (главный герой – Г.М.) догадался, что “легавые медиа” было вольным переложением английского “legacy media”. Довольно точно и возвращает к истокам идиомы».
Через пару страниц упомянутый «настоящий» герой попросту исчезает.
Дальше на нескольких сотнях страниц и сам Маркус под разными псевдонимами, и его помощники занимаются проникновением в сущность магии и алхимии. В этом им помогает таинственный гримуар (гримуары – древние книги, якобы содержащие секретные знания, магические заклинания, ритуалы и даже способы общения с потусторонними силами). Но гримуар в романе Пелевина – это не просто книга с записями таинственных заклинаний, а мистическое живое существо, дающее богоискателю левого пути Марко (он же Маркус Зоргенфрей) разные загадочные указания, например:
«Свергни государя, похить его лик, взойди на его трон и утвердись. Только так ты сохранишь сию книгу. Затем переверни страницу».
Герой послушно, иной раз различными обходными («левыми») путями, выполняет все указания, прочитанные им в гримуаре. Это приводит его к мысли о создании новой религии, которая должна заменить прежние в пост-карбоновом обществе:
«Но в пост-карбоновом мире начала развиваться особая специализация некоторых сообществ, плохо совместимая с авраамическими императивами. Все эти “не укради”, “не убий” и так далее не совпадают с повседневными практиками больших человеческих групп».
Здесь надо пояснить, что на пелевинском суржике карбоновой эрой называется наша эпоха. Авраамические же императивы – это христианство, ислам и иудаизм.
Конечно, как всегда, Пелевин частенько иронизирует. Например, в рассуждениях одного из персонажей иронически говорится, что «со времён крещения славяне отдают свою надстройку на аутсорс (привлечение внешней команды для выполнения ряда функций компании – Г.М.), отчего в наши дни их способен загипнотизировать любой бродячий цирк. В антракте же нас месмеризируют европейские масоны, обучая видеть в зеркале жопу, и это главное содержание нашей вольнолюбивой культуры» (стр. 249).
В дальнейшем главный герой становится приверженцем новонайденной им религии Вольнобега, суть которой состоит во вращении колёс некоего тренажёра, похожего на велосипед. Намёки на эту якобы религию появлялись уже в предыдущем романе «Круть». В обоих романах намекается, что только некое бесцельное вращение колёс способно пробудить родники сознания.
Если это действительно является основным богоискательским выводом романа, то, прямо скажем, его автора постигла неудача в попытке создания новой религии. Скорее, это следует понимать как пародию. Нужно отметить, что в романе присутствуют отдельные критические замечания в адрес авраамических религий. Например, Пелевин справедливо пишет, что «вера – это не компендиум древнееврейских сказок, а живой огонь духа. Она совершенна и чиста, как любое пламя. Несовершенны люди, устраивающие пожары».
В конце романа герой Марко отправляется в путешествие по космосу, где встречает неожиданное явление: оказывается, что космическая пустота состоит из множества космических демонов, борющихся друг с другом:
«То, что я созерцал, было недоступно человеческому уму. Это не были звери, рвущие друг друга на части, как может показаться из моих слов – скорее вихри, водовороты, астральные облака, намерения и силы, вечные устремлённости, отвергнутые законы мироздания, раскаты гнева и страсти. Если иные из них делались так сильны, что их уже не могло пожрать ничто вокруг, они падали в колодцы вечности».
А колодцы вечности – это своеобразные накопители времени, которым время от времени удаётся прорваться и выплеснуться в пространство.
Такая картина мироздания чем-то напоминает фантазии Эдуарда Лимонова, изложенные в одной из его последних книг «Ереси», о строении вселенной, а впрочем, на эту тему писали многие фантасты, а в мире Пелевина, названном им самим «миром симуляции», между фантастикой и реальностью нет никакой разницы, – и то, и другое – это эманации всемогущего бога, а может, нейросети, как могло бы это видеться с точки зрения изображаемой им пост-карбоновой эпохи.
Роман полон разнообразных неожиданностей и приключений, но, разумеется, рассчитан на подготовленного читателя.
Всегда интересно читать, как матёрый критик разбирает матёрого писателя. Традиция, однако. Мурикова всегда с удовольствием читаю и в журнале “На русских просторах”.
Но, конечно, пойдём же читать самого Пелевина.
Пелевинская “Круть” оказалась совсем слабенькой поделкой, увы и ах. Снафф ведь невозможно написать несколько раз подряд, а издательство требует новый текст каждый год. Вот и пилит Виктор Олегович старые ржавые гири. Хотя писатель он несомненно хороший, уж точно не пустобрёх Захарка, которому всё белый бычок снится и снится)))
Очередное второсортное фэнтэзи?
Очередная острая сатира Виктора Олеговича, уважаемый Юрий Анатольевич! В этом Пелевин верен себе, “Сатиры смелый властелин”ю сложно читать? Да, порой приходится открывать словарь новых слов, особенно по компьютерным терминам. Но остроумие Пелевина неисчерпаемо. МО-ЛО-ДЕЦ!
Уважаемая Татьяна, Вы, наверно, поклонница фильма “Матрица” с Киану Ривзом и интернет-романов про попаданцев? Посмотрите ещё, пожалуйста, фильм Жана Кокто “Орфей” (1950 года). Всё уже было до “A Sinistra”. Увы, сплошная вторичность. Не говоря уже про Будду, Макиавелли, и др. И ссылка на словарь компьютерных терминов просто умиляет, Пелевин пишет ведь не компьютерные программы… В общем, постмодернизм во всей красе. Но, как говорится, кто-то любит попа, а кто-то попадью…
Ой, Юрий Анатольевич! С кино Вы ошиблись, я театралка. А вот Кокто – даже оченно читала, правда не переводила. “Орфей” в личной библиотеке в переводе С. Бунтмана. Навскидку пока аналогий не увидела, да и Эвридики пока не видно. Но ведь впереди ещё 400 страниц!
“Матрица 5. Ответ для Лестевой”. ))) Юрий Анатольевич, ну Киану Ривза-то зачем побили? )))
Роман, не лучше и не хуже остальных пелевинских текстов. Литературное бормотание наскоро сочиненных мантр, литературное же пришёптывание современных политических реалий и настойчивая попытка не слететь с издательского колеса. Что означает регулярное издание псевдоинтеллектуальной литературы для топ-менеджеров и любовниц олигархов.
Да, просто чтиво.
К Великой Русской Литературе никакого отношения не имеет.
Сдохнет вместе с автором.
Или еще раньше.
уважаемый Крестьянин! Какие виды на урожай? Кто из издаваемых авторов Ваших сборников займёт или хотя бы приблизится к подножию Великой Русской Литературы? Подскажите, почитаем, даже рецензию опубликуем в журнале… Может быть, даже Г.М. снизойдёт…
Просветляется методика написания “шедевров”- прозы любого жанра.
“Писатель”, особенно маститый, даже бить по клавишам не будет, для этого имеются “литнегры” своего сообщества?!
Главное собрать рядом-около заготовки выписок,вставок в объёмный текст. Многие классики так и делают?, разложить более и менее системно . После этого ввести себя в почти в экстаз авторским способом и диктовать на ноутбук запланированную главу. И так по главам, по сюжету. Это хорошо для любых фантазий, когда нет жизненного опыта.
Фантазирую или предлагаю Методику написания любой прозы?
Уважаемый Куратор морали! Это и Ваш метод написания произведений, если, конечно, Вы что-то пишете, кроме весьма содержательных комментариев в “Литературной России”. Думаю, что кроме Г.М. ( да и то по моему заказу от редакции) тетралогию В. О. никто не читал. Боюсь, что и Вы из числа не читавших критиков. А япрочитала пока только 300 стр. из 700. Увы! Текучка заедает, но дочитаю до финала – чем дальше, тем интереснее.
Татьяна Лестева, виды на урожай у меня расчудесные. Надо бы лучше, да некуды.
На мой взгляд суть романа Пелевина можно выразить кратко: существует два пути к познанию истины: правый, благословляемый церковью, и “левый”, чреватый оккультными поисками разного рода, вплоть до революционных движений. Эта мысль В. Пелевина вовсе не банальна и к творчеству Ж. Кокто не имеет никакого отношения. (Любителю этого писателя напомню, что во время оккупации Франции он сотрудничал с нацистами.) Следует ещё заметить: В. Пелевин первый и, по-моему единственный критик теперешней России, в одном из предыдущих романов положительно откликнулся на роман Мишеля Уэльбека ” Покорность”, в котором речь идёт о возможности предстоящего захвата власти во Франции исламской эмиграцией. Такого в нашей литературной критике, вследствие политкорректности, ещё не бывало.
Теперь о богоискательстве: “левый” путь – он одновременно и правый, потому что все пути ведут к богу. Ошибок здесь быть не может, могут быть только разные преткновения, тем более, что пути эти не всегда обозначены, и их поиск – это вопрос совести каждого человека. Те, кто думают, что они атеисты – не более, чем верующие в отсутствие бога. Это одно из сектантских увлечений.
Думаю, что большинство комментаторов моей рецензии роман Пелевина не читали, он меньше месяца назад поступил в продажу и стоит около 1000 руб. Думаю, что эту дискуссию следует продолжить некоторое время спустя.
Хотелось бы выразить сочувствие небездарному критику Г.Мурикову в связи с тем, что ему приходится писать о такой заведомой чуши как романы Пелевина. Тут один комментатор заявил, что Пелевин ” уж точно не пустобрёх Захарка”. Но если сравнивать, кто хуже, Пелевин или Прилепин, то ответ: оба хуже. Но что поделать, только вот такую чепуху и печатают сегодня в России…
Очень много немотивированного и не аргументированного вербального императива как относительно Пелевина/Прилепина/Мурикова, так и относительно тех, кто читает Пелевина, – а таких в России, судя по выкупаемым тиражам, достаточно много. Все вышеперечисленное наталкивает на мысль о, (как бы помягче) неадекватности “Издателя” (я исключительно его критическое мышление имею в виду)…
Да, оба хуже.
Оба владеют русским языком на уровне создания текстов для газеты. Но это сейчас уже и ИИ может делать.
Нехудожественность – вот главный недостаток сочинений этих двух авторов (при этом они еще далеко не худшие среди пишущих и публикующихся на русском языке).
Политически оба они весьма ангажированы, поэтому имеют массу читателей и почитателей. Но если говорить о подлинно художественной литературе, оба – ноли без палки. И обоих довольно скоро (через 2-3 десятка лет) поглотит медленная Лета…