Рок или судьба

Рубрика в газете: Проза, № 2024 / 14, 12.04.2024, автор: Николай ЕРЁМИН (г. Красноярск)

Позавчера, когда мне исполнилось 15 лет, папа сказал, что мама дура, и ушёл от нас, хлопнув дверью… Лампочка над нею закачалась, взорвалась и рассыпалась по линолеуму на множество осколков, как символ нашего бывшего семейного благополучия…

Мама заплакала, взяла веник, замела осколки в угол и выбросила его с балкона… Веник, пролетев с пятого этажа, застрял в ветвях благоухающей сирени… Мама повернулась ко мне, улыбнулась, встала в позу – руки в боки – она в своё время окончила танцевальное училище – и запела, приплясывая:

 

– Я упала с самосвала…

Тормозила головой…

И давно не проживала

Личной жизнью половой…

 

Дура я…Дура я…

Дура я проклятая!

У него четыре дуры,

А я дура пятая!

 

И я понял, что мама сошла с ума.

Я тоже за год до этого сходил с ума, и месяц лечился в замечательной психиатрической больнице нашего прекрасного сибирского города Абаканска.

Несмотря на это, я успешно окончил восьмой и перешёл в девятый класс 35-й школы, где учатся дети очень крутых родителей…

А мой папа очень крутой. Он владеет цементным заводом, и поэтому миллионер, а может даже, и мультимиллионер. Поэтому я всегда имел всё, чего только душа моя пожелает.

Не было у меня только квадроцикла, о котором я мечтал днём и ночью. Но родители почему-то закапризничали. Тогда я заперся в квартире и заявил по телефону, что впущу их только тогда, когда они покажут мне в дверной глазок чек, подтверждающий факт покупки.

Двое суток они ночевали у знакомых, постоянно названивая мне, то подлизываясь, то угрожая. А я держал оборону. На третью ночь приехала психобригада, участковый полицейский и районный судья. Дверь взломали. И меня привезли на Курчатова 14, где комиссионно освидетельствовали, поставили диагноз и назначили курс интенсивной терапии.

Но своего я добился. И через месяц, в день выписки, выехал из ворот дурдома на новеньком квадроцикле, а все душевнобольные, заглядывая сквозь зарешечённые окна, аплодировали мне.

 

 

Лечил меня главный врач, Юрий Михайлович Каргопольцев, милейшей души человек. Он тщательно собрал анамнез, то есть историю моей семьи, жизни и заболевания. Всесторонне меня обследовал на новейших диагностических аппаратах. И объяснил родителям и мне, что заболевание носит наследственный характер и генетически обусловлено…

…Между тем, как мама плясала и пела народные частушки, я смотрел на неё и думал, что делать? Патологический ген вывел психологическую стрессовую ситуацию из-под контроля. И я принял решение позвонить Юрию Михайловичу и папе.

– Ну вот, так я и знал, что всё этим закончится! – сказал папа, когда мы возвращались, сдав маму Юрию Михайловичу.

– Думать надо было, когда женился! – сказал я. – Родословной поинтересоваться…

И сразу бы стало ясно, что бабушки, дедушки, дяди и тёти не внушают никакого доверия…

– Ах, Петя ты мой, петушок, не петушись! – возразил папа. – Да разве ж тот, кто влюбится и женится, интересуется такими подробностями и наводит справки? Любовь, да будет тебе известно, это и есть настоящее схождение с ума во имя продолжения рода… Наведи я справки, тебя, может быть, и на свете сейчас бы не было!

– Не было бы, и хорошо! – воскликнул я. – А то мучайся тут теперь со своими и с вашими проблемами!

– Ну, ладно, ладно, – сказал папа, – успокойся. Чему быть, того не миновать. У каждого своя судьба, или рок, как хочешь, так и называй. И с этим ничего не поделаешь, и в Бога, и в Дьявола поверишь.

– Ты же говорил мне, что Бога нет.

– Может, и нет. Это так я раньше думал. А теперь вот пришло время засомневаться…

– Ну, да ладно, – сказал я. – Где ты сегодня ночевать будешь? Дома? Или к любовнице пойдёшь?

– Пойду… Там меня очень любят и ждут.

– Понятно. Тогда я в больницу, к маме, возвращаюсь. Я ведь её очень люблю и знаю, что она меня тоже очень любит и ждёт…

Как там она сейчас без меня, бедная?