Судьба и тайна Аркадия Гайдара
Рубрика в газете: Советская классика, № 2021 / 28, 22.07.2021, автор: Андрей САЖЕНЮК
Гайдар смотрел на нас со школьных стен и со страниц учебников. Дворцы пионеров, дружины, пионерские лагеря носили его имя, о нём слагались песни и снимались фильмы. Люди моего поколения хорошо помнят вечный упрёк наших учителей к закоренелым двоечникам: «Как тебе не стыдно, Слава (или Дима, или Боря…)? Гайдар в твоём возрасте уже полком командовал!» Выжив, победив в Гражданской, он погиб в самом начале Великой Отечественной, и его творчество – с одной стороны, это воспевание, героизация первой войны, а с другой – напряжённое ожидание второй. Перед второй войной его проза мужает, писатель выходит на свою «проектную мощность», нам остаётся только гадать, что он мог бы ещё создать, но… предчувствия материализуются, война наступает-таки. Великое отступление 1941 года, Уманский котёл, октябрь, «бесконечные, злые дожди» (К. Симонов), партизанский отряд, немецкая засада, в его взводе все остались живы, а он один погиб. Трагическая случайность? Или закономерность, неумолимая логика его собственных книг, когда великий мифотворец должен был сам стать мифом, прахом, цементом, формообразующим элементом советской системы? Ему было тридцать семь. Герои, как известно, остаются молодыми.
После распада СССР он стал ненужен, неудобен, как всегда в таких случаях, нашёлся «компромат» – это была Хакасия, раскулачивание, репрессии… Не стало дружин и отрядов, приватизировались дворцы пионеров, а пионерлагеря стали переименовываться, становясь политически нейтральными: «лесными сказками», «лазурными берегами», «солнышками», «улыбками»… но стало не до улыбок, и в новом, переименованном статусе они просуществовали недолго, их предприятия-шефы беднели и разорялись. Шла перестройка. Не буржуины и не заморские короли, а съезд народных депутатов РСФСР провозгласил независимость России от СССР. Великая страна разделилась на независимые государства, но и те, в свою очередь, уже носили в себе бациллы распада. Начались братоубийственные междоусобицы. И если на первый, большой, распад сильные мира сего взирали благосклонно (кому же нужен мощный конкурент?), то последующие, меньшие, распады уже категорически не поощрялись, хаос должен был быть остановлен. Так появлялись непризнанные республики.
Продолжая размышлять над фантастическим взлётом и падением СССР, став бабушками и дедушками, мы вновь перечитываем Гайдара. Нет, мы не впадаем в детство. Мы просто заново открываем для себя вполне уже взрослого писателя. Писателя с трагической, изломанной судьбой. По форме прозаика, по сути поэта («…вода в ключах, голова на плечах…»), пассионария нового мира. Как и всякий пассионарий, Гайдар иррационален, он апеллирует к подсознанию. Для него не так важны слова, как сильные эмоции, потаённые смыслы. Чёрно-белый, точнее, бело-красный, разделённый на героев и врагов, своих и чужих, «людей и зверей» (определение С. Герасимова), мир Гайдара одновременно и притягателен, и страшен.
Судьба барабанщика
«Когда-то мой отец воевал с белыми, был ранен, бежал из плена, потом в должности командира сапёрной роты ушёл в запас. Мать моя утонула, купаясь на реке Волге, когда мне было восемь лет. От большого горя мы переехали в Москву. И здесь через два года отец женился на красивой девушке Валентине Долгунцовой…»
Это самое начало повести. Как никто другой Гайдар владел искусством набора высоты. Подобно опытному пилоту, вытягивающему на себя руль, он мог за несколько секунд оторвать нас, пассажиров-читателей, от земли и поднять на высоту своего литературного вымысла. Стиль безыскусен, скуп, на первый взгляд, даже банален: большое горе, красивая девушка. Но дело тут не в недостатке мастерства, писатель торопится, у него нет времени на описания, детали, словесные украшения. Замечательно точно выбрано имя второй жены отца героя. В нём и лёгкость, и красота, и переменчивость, непостоянство. Такой она, собственно, и окажется.
Повторим ещё раз: Гайдар – писатель смыслов, и если абстрагироваться от динамичного сюжета, ярких характеров и диалогов, точных исторических деталей, связанных со шпиономанией, красно-белым противостоянием, то в сущности, «Судьба барабанщика» – это история о том, как стремительно гибнет, идёт ко дну человек, теряющий привычные, такие, казалось бы, незаметные, но, оказывается, такие важные социальные связи; как в образующийся вокруг него вакуум любви, дружбы, участия немедленно врываются демоны, существа из параллельного тёмного мира. Первой рвётся связь с отцом, осуждённым за растрату, потом уезжают на Кавказ мачеха Валентина и её новый муж, потом главного героя, барабанщика Серёжу, не может отыскать вожатый его пионерского отряда, и, наконец, как последний предзакатный лучик, вспыхивает и гаснет первая любовь.
Вечер в парке «Сокольники» вполне достоин быть включённым в хрестоматии русской литературы. Проза Гайдара экономна, проста, но очень красочна и эмоционально-насыщенна. Сцена начинается сюрреалистически: пустая платформа метро в мгновение ока заполняется толпой пёстро разодетых в карнавальные костюмы людей. Поток увлекает Сергея, заглушает его горе. Как фея, ниоткуда появляется Нина – тонкая отсылка к лермонтовскому «Маскараду». На Нине чёрное платье с жёлтыми звёздами. Она воздушна и женственна (думая, что её никто не видит, поправляет чулок), таинственна и узнаваема (у неё съезжает маска). Сергей просит её больше не надевать маску, он так давно не видел её лица, он так, оказывается, по ней скучал. Наблюдая праздничный фейерверк, Нина мечтает о будущем, о чём-то, таком же ярком и многоцветном. Поразительно, как в воображении юной пионерки конца 1930-х годов мечты о прекрасном будущем совмещаются с войной. Нина вожделеет войну. Войну как проверку на прочность, войну как очищение. Между прочим, Гайдар был лично знаком с Зоей Космодемьянской. В мечтах Нины Сергей будет артиллеристом, он будет ранен, но выживет. Сергей покупает себе красный воздушный шарик, Нине – синий, нитка рвётся, шарики стремительно отрываются от земли, и юноша с девушкой следят взглядом, как переплетаются в небе их траектории. Великолепная символика – шарики как су́дьбы. Однако Нина не может спасти героя, её мимолётное чудесное появление ещё больше подчёркивает, оттеняет наступающий на него мрак.
Демоны не заставляют себя долго ждать. Ими оказываются новоявленный Серёжин «дядя» и его друг Яков. Как и положено обольстителям, они обаятельны, щедры и вызывают доверие. Их образы построены на контрасте: Яков атлетичен, молчалив, «дядя» толст и говорит не переставая. Вот, например, как он представляет Серёже своего друга.
«– Прошу пожаловать! Повернись-ка к свету. Ах, годы!.. Ах, невозвратные годы!.. Но ты ещё крепок… Да-да! Ты не качай головой… Ты ещё пошумишь, дуб… Пошумишь! Знакомься, Сергей! Это друг моей молодости. Учёный. Старый партизан-чапаевец. Политкаторжанин. Много в жизни пострадал. Но, как видишь, орёл!.. Коршун!.. Экие глаза! Экие острые, проницательные глаза! Огонь! Фонари! Прожекторы!..»
Монолог, достойный пера Гоголя. Наивный Серёжа быстро попадает под влияние псевдореволюционеров. Он не слышит в дядиных речах издевки, как бы мы сейчас сказали, троллинга. Этот гротескный образ, однако, гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. «Дядя» не просто шпион-вредитель, он классический тип ни во что не верящего, но отлично оседлавшего революционную демагогию циника, перевёртыша.
Разговоры, поступки, перемещения «дяди» и Якова таинственны, непонятны. Сергей чувствует, что играет кем-то для него написанную роль в какой-то жуткой пьесе. Образ хозяйки дома в Киеве, где находят временный приют «революционеры» и барабанщик, старухи из «бывших», добавляет в историю мрачного колорита. Ничего не умеющие, жалкие осколки дореволюционной аристократии, старуха и её сын дают Сергею топор и просят отрубить голову курице. Чем не сценка из фильма ужасов? В кульминационный момент повести у Сергея не выдерживают нервы, начинается горячка, но барабанщик всё же выполняет свой долг, совершая геройский поступок.
Мы сравнивали начало повести со взлётом. Символично, что конец её – это приземление. Сергей с отцом летят домой в самолёте и смотрят на стремительно приближающиеся внизу огни Москвы.
Военная тайна
Художественно «Военная тайна» – возможно, не самая сильная повесть Гайдара. Видные невооружённым глазом попытки автора поддерживать интригу многочисленными сюжетными поворотами, «целлулоидные» характеры пионеров, спорная гибридная форма произведения (сказка и реалистическая проза), явным перебором выглядит «двойное убийство» детей – Мальчиша и Альки. И если Мальчиш– воин, герой, сознательно идущий на смерть, то убийство Альки страшно своей нелепостью, немотивированностью. До сих пор помню тот шок, который мы, дети, испытывали, видя на экране отца Альки, несущего на руках безжизненное маленькое тело. Навсегда врезались в память слова:
«Алька, ты, пожалуйста, вставай…»
Видимо, чувствуя проблемы текста, писатель работает над сравнительно небольшой повестью два года, с облегчением (как признается позже в дневнике) её заканчивает, но ещё через два года опять к ней возвращается и опять редактирует. В фильме сюжет упрощён, но и фильм не смог нивелировать проблемы первоисточника. Однако – как это ни странно – художественное несовершенство, некоторая сконструированность повести играют здесь на руку критику, поскольку ещё более обнажают творческий метод Гайдара, подтверждают тезис о первичности в нём смыслов и вторичности слов.
Повесть начинается с того, как Натка Шегалова по дороге в «Артек», во время короткой остановки в Москве, звонит с вокзала своему дяде, начальнику штаба корпуса. Дядя провозит её на служебной машине по Москве, а потом угощает мороженым в привокзальном буфете. На их разговоре стоит остановиться подробней.
Натка вспоминает, как во время Гражданской, когда дядя навещал её мать, она украдкой вытаскивала из ножен его саблю и играла с саблей со своими сверстниками. Выясняется, что двадцатилетняя комсомолка, едущая на Чёрное море, окружённая шумной, строящейся, «кипучей» Москвой начала 30-х… глубоко несчастна. Не будучи сама участницей войны, она тем не менее о ней ностальгирует. Неудивительно, что её работа пионервожатой кажется ей скучной и неинтересной. Натка произносит знаменательную фразу:
«А я нигде, ни на чём, никуда и ни разу».
Дядя пытается её успокоить, урезонить: солдаты революции делают не то, что хотят, а то, что надо. Он приводит в пример себя, однажды в разгар боев отправленного в тыл, на должность военного интенданта. Однако мы чувствуем, что эмоционально он на её стороне, он её хорошо понимает. Этот немолодой уже военачальник ходит по Москве в сапогах с пристёгнутыми шпорами. Интересно также, что Натка (в фильме) носит френч.
Два слова – «сабля» и «шпоры» – становятся ключевыми к пониманию эпизода.
Победы одерживают верх и над победителями. Победители становятся заложниками побед. Не в этом ли причина последовавших после Гражданской репрессий? Не стало белых, а красные воюют с красными. Однажды хватанув крепчайшего первача молодости, войны, смерти, победы, они никак не хотят протрезветь. Они боятся протрезветь. Ведь тогда придётся отвечать на тяжёлые вопросы, сложнейшие вопросы. Они должны постоянно себя поддерживать в этом взведённом состоянии. Есть у революции начало, нет у революции конца – так пелось когда-то в одной песне. А в другой песне – и вновь продолжается бой. Даже в мирное время им нужны бои, титанические свершения: днепрогэсы, магнитки, перелёты через океан, зимовки на льдинах и т. д. Там, где есть вдохновляющая их сверхзадача, им всегда сопутствует успех. Там, где работа рутинна, требует долгих, кропотливых усилий, их преследуют неудачи. Им неинтересны дороги, общепит, сельское хозяйство, жилищный вопрос. А маловера, сомневающегося всегда можно осадить: «Вы понимаете, что мы строим новый мир?! А вы нам про колбасу… Не стыдно, товарищ?»
Параллельное существования двух миров – мира добра, света, разума и мира зла, зависти, инстинктов – фундаментально в творчестве Гайдара. Этот мотив, этот смысл проходит через всё его творчество, он присутствует в «Судьбе барабанщика», он необычайно силён в «Военной тайне». Пионеры-артековцы Владик и Толька волей случая становятся связующим звеном между мирами. Они обнаруживают где-то в горах пещеру; песенный, солнечный, весёлый детский мир обрывается у её порога. Из тёмного провала доносится пьяное пение, потом – звон разбиваемой о камень бутылки, потом голоса заговорщиков, они что-то задумывают. Пионеры не видят говорящих. Стандартный приём фильма ужасов – постоянно обозначать присутствие чудовища, но не показывать его самого, поскольку наше воображение справится с его визуализацией гораздо лучше любого режиссёра.
Гайдар намеренно сгущает краски. Враги не только в пещерах. Враги вокруг. Неслучайно важную роль в повести играют захват Румынией Бессарабии в 1918 году и последовавшие после этого репрессии против молдавских коммунистов. Этот факт, как и возвращение Бессарабии в 1940 году, ставшее следствием пакта Молотова – Риббентропа, мало освещался в советской историографии. Но Гайдару Молдавия нужна в повести, скорее всего, потому, что находится очень близко к «Артеку». В сторону Молдавии показывает со скалы отец Альки – там погибла Алькина мать. Он также указывает в другую сторону, там Польша, там сидит в тюрьме сестра Владика. На Чёрном море по ночам идут учения, боевые стрельбы кораблей. Эти стрельбы будят спящих пионеров. Не спи, пионер. Будь готов.
Безусловно, ведомый своим художественным замыслом Гайдар сильно упрощает реальную обстановку, складывающуюся вокруг Советской России в 1930-е годы. Да, Румыния и Польша, скорее, враждебны. Но интересно также то, что «главный буржуин» – США – начинает в это время мощную программу инвестиций в советскую экономику. Сейчас очень легко упрекать большого писателя в манипулятивности. Однако Гайдар всё-таки не подходит под модный сейчас уничижительный термин «пропагандист» по двум причинам. Первая – он действительно талантлив, вторая – он действительно верит в то, о чём говорит.
Сказка о Мальчише-Кибальчише была написана до повести «Военная тайна». Попытки Гайдара её реинтегрировать в новое произведение достаточно спорны. Собственно, дальнейшая, совершенно самостоятельная, судьба сказки подтверждает этот тезис. Интересно то, что Военная тайна Мальчиша так и остаётся нераскрытой. Наступает Красная армия, бежит Главный Буржуин, героя хоронят на зелёном бугре у Синей реки, пионеры, самолёты и пароходы воздают ему воинские почести, но Гайдар умышленно избегает ответа на главный вопрос сказки. Писатель-пассионарий, писатель-мистик, он прекрасно понимает, что Военная тайна, будучи произнесённой, потеряет свою магию воздействия на читателя. Да мы и так понимали, о чём тут речь и в чём тут тайна.
Как мы хорошо понимали когда-то то, что не могли понять, над чем ломали голову заморские сорок царей и сорок королей!
В маминой- педагогической- библиотеке – в числе других книг- было и 4-х томное/прекрасно изданное, с иллюстрациями/ Собрание сочинений Аркадия Гайдара, которое я, любознательный мальчишка, освоил.
Читал- и с удовольствием- даже и очерки, не говоря о художественных текстах…
Однозначно; Гайдар- певец/ и творец/нового-как он считал-” необыкновенного ” времени,- он за него-новый-советский- строй и боролся/а-познее и погиб, прожив всего 37 лет!/.
С этой точки зрения он-Гайдар- Творец-и в философском смысле,- на Востоке-то считают,что поскольку Небо незыблемо, потому история- есть проявление универсального закона/ а не результат творения Бога или людей.
Но так размышляет “Я” нынешний, а тогда-в детстве- мне Гайдар просто нравился…
В то смутное время человеку совершенно невозможно было разобраться, что “хорошо”, а что “плохо”. Мы знаем такую фразу из фильма: “Белые пришли грабят, красные пришли – тоже грабят. Куда бедному крестьянину податься?” А как ребёнку понять, на чьей быть стороне? В наших мыслях Аркадий Гайдар – герой, чудесный светлый мальчик и смелый воин! То, что люди сталинской эпохи считали светлым и правильным, оказалось тёмным и страшным, а идеалы – мнимыми. Обманутые люди верили в миф – светлое будущее и сражались за него. Но нельзя получить то, чего нет. Бедные люди!
Это просто тёмное прошлое вам не ведомо – потому-то вы так и считаете. Не голодали вы никогда, как мой папа…
Да в этом и смысл, друзья. Перечитать, разобраться, переосмыслить. Не пытаясь судить. Мало есть стран на свете с такой сложной историей как наша.
Да бросьте…
Нет ни одной страны, у которой тысячелетняя история была бы попроще. Имеются страны, у которых истории и посложнее.
Истории этих стран уже заканчиваются.
“Не пытаясь судить”?
Слово “судить” имеет, как минимум, двоякое значение: осуждать, отрицать, мстить и – рассуждать.
Судить не надо, а рассуждение и понимание никому никогда не мешало.
Это на Востоке так считают! А мы – мы Русские. И Гайдар наш – Русский!
Мне дико (ну почти дико много лет, но та прививка Гайдаром, которую я пережил в юности, до сих пор даёт мне опору на жизнь!
Да и в жизни тоже. А последние 65 лет для меня любимый фильм “Тимур и его команда”.
…
Тимур и его команда.
Целую зиму мы всем классом пытались что-то такое делать, чтобы укладывалось в наше понимание Тимуровского движения. Понятное дело, что слово «движения» мы не использовали, но буквально понимая, что и в Москве должны быть те, кому надо помогать. Ну не переводить же старушек через дорогу, в конце концов. Хотя и такие завихрения случались. И вот в середине этих поисков наш классный, Анатолий Сергеевич Тараскин, русский и литературу вёл, предложил сыграть сцены из повести «Тимур и его команда» Аркадия Гайдара. Класс загорелся идеей, и сам собой образовался кружок из нескольких пионеров, кто взялся за написание незнакомого текста пьесы. Вернее для решения новой для нас задачи: из текста в книжке написать пьесу. Через некоторое время мы сообразили, что больше, чем на какую-то сцену, мы не поднимемся и остановились на сцене появления Женьки на чердаке в штабе у ребят Тимура. И всё это как-то привязать к небольшой нашей сцене на четвёртом этаже старой кирпичной школы. В сцене играют Женька, Тимур, Коля Колокольчиков, Гейка, Сима Симаков. Пробы, сегодня это называется нерусским и противным словом кастинг, проводил сам классный и… мне достался Гейка. Прошло с тех пор много лет, но как я понимаю… я именно Гейкой и родился. Были выбраны и Симаков, и Тимур, и Колокольчиков и даже с Женькой как-то быстро определилось. Девочки почему-то боялись стать актрисами, поэтому Анатолий Сергеевич просто назначил Наташу Заугорскую на Женьку и, разобрав тексты, а их там всего ничего, стали учить и репетировать. Наташа в школьной форме, коричневое платье с чёрным передником стояла за спинкой стула, и изображала, что крутит штурвал:
– Лево руля на борт
Режиссёром стал Анатолий Сергеевич, классный. Назначили день показа родителям и школьникам. Репетировали месяц. За это время изготовили настоящий штурвал, придумали, как натянуть верёвки на сцене, чтобы они натягивались от вращения колеса. Сообразили, как устроить звуки за сценой, которые появляются тогда, когда Женька крутит штурвал. Решили, во что мы будем одеты. На третьей репетиции мы уже были в сценической одежде. На Женьке оказалась летняя рубашка и девчачьи летние сатиновые чёрные шароварчики. В них наши девочки занимались на уроках физкультуры. Летние туфельки. Провели последнюю, генеральную репетицию, и с содроганием сердца в день спектакля прислушивались из своей актёрской комнаты, идут ли зрители! Несколько раз к нам, успокаивая, заглядывал Анатолий Сергеевич. Тут же стояли деревянные ящики с банками и стеклянными бутылками, для шума за сценой, на столе лежала трещотка и горн. Лист железа и молоток. Как только зашли все зрители, и закрылись за ними двери, мы быстро разнесли наши ящики с бутылками и банками в школьном коридоре. Там же приготовились наши помощники. Звучит некая музыка, в зале затихает шум, медленно потянулся занавес, и зритель увидел чердак сарая, в котором стояли импровизированный стол, ящики, висел старинный телефон, были натянуты непонятные провода к штурвалу, который желтел спицами на подставке вполне напоминающем корабельную рубку. Женя, которая Наташа Заугорская, во всём этом летнем с широко раскрытыми от удивления глазами, медленно ступает по сцене от дверей чердака и, насмотревшись, осваивается настолько, что стала руками мягко прикасаться к проводам, штурвалу, оглядываться и что-то в голове решать. Затем уверенно взяла штурвал в руки и со словами:
Лево руля на борт – крутанула колесо, и в этом миг в коридоре Колька Леонов со всей дури , волнение, лупит молотком по листу железа, который держит в руках, Игорь Гельфенбейн, палкой бьёт трёх и двух литровые банки, Маша Слоним вовсю трещит трещоткой, Витя Анохин бьёт бутылки… Саша Лебедев дует кое-как в горн. Шум стоит страшный. Мы стоим тут же, готовые рвануть на чердак, чтобы разобраться, кто это подаёт сигналы глупые и непонятные! Наступает необходимая пауза в этом шуме за сценой. В дверную щелку было видно, что и зритель наш, наши мамы, папы и школьники крутили головами на эти наши театральные затеи, и удивлённо переглядывались. На сцене Женька слышит, что звенит телефон на стенке. В удивлении тянет к нему и… слышит звонкий мальчишеский голос:
– Алло! Алло! Отвечайте. Какой осёл обрывает провода и подаёт сигналы, глупые и непонятные?
Женька оторопело, но смело отвечает в трубку (эта смелость на репетициях никак не получалась правдашной):
– Это не осёл. Это я, Женя.
Тимур на том конце линии кричи почти:
– Сумасшедшая девчонка. – (Сам Тимур находился совсем рядом с Женей, в соседней комнате, где хранились радиоаппаратура для выступлений, реквизит) Оставь штурвальное колесо и беги прочь! – Женя с испугом посмотрела на колесо. – Сейчас примчатся люди, и они тебя поколотят.
Женя возвращает трубку на место, и в этот миг мы в коридоре изображаем, топая ногами по полу, как мы торопимся поколотить неизвестного, забравшегося на наш чердак. Я резко открываю дверь в зрительный зал, краем глаза вижу, как к нам повернулись все лица. Слева и справа от меня, под локтями высовываются Сима Симаков, Коля Колокольчиков. Мы уставились на «осла» Женьку и начали на неё наступать. Женя, покрутила туда-сюда головой, отступать ей некуда, и вдруг громче, чем на репетициях, закричала на нас:
– Кто вы такие? Уходите!.. Это наш сад. Я вас сюда не звала.
Весь этот её запас слов был проговорён так, чтобы Тимур успел из комнаты за сценой перебежать к двери в зрительный зал, изобразить, как и мы, когда вбежали в зал, запыханность и сквозь неё произнести:
– Тише, Женя! Кричать не надо. Никто тебя не тронет. Мы с тобой знакомы.
Женя во все глаза смотрит на нового мальчика, успокаивается, мы оборачиваемся на Тимура, и тоже мало что, понимаем. И тут Тимур доканчивает:
– Я Тимур.
Женька радостно вспархивает ресницами, делает шаг к Тимуру и спрашивает:
– Ты Тимур?!
Тимур скромничает, кивая головой. А обрадованная Женька допытывается:
– Так это ты укрыл меня ночью простынёй? Ты оставил мне на столе записку? Ты отправил папе на фронт телеграмму, а мне прислал ключ и квитанцию? Но зачем? За что? Откуда ты меня знаешь?
Пока Женька всё это в разбивку произнесла, мы слегка обескураженные, но и принявшие новость как должное, разбились из группы и разошлись к своим точкам на сцене. Сима и Коля сели за стол на ящики, я с биноклем приник к воображаемому окну. Зрителям его не было видно. Да его и не было. Им было видно, как я прижал бинокль к глазам и куда-то смотрю. Тимур тем временем подошёл к Жене, взял её руку и со словами:
– А вот оставайся с нами! Садись, – подтолкнул её к свободному ящику и сам сел на соседний. – слушай, и тогда тебе всё будет понятно.
И сцена покатила. Немногим позже я возвестил, что по улице идёт воинская часть, и все бросились к моему «окну» смотреть и переговариваться. Затем решали, что будут делать сегодня, что завтра. Чем станет заниматься вся команда, и я, сидя у «окна», как и на репетициях, слушал и жалел, что сейчас нет войны, что нет причин искать кого-то, кому надо наколоть дров, натаскать бочку воды и вообще заниматься полезным делом. Что во вторник у нас будет лыжный кросс, и надо будет выложиться. Краем уха услышал замечательную перепалку между Колокольчиковым и Симаковым про то, что Симаков никак не научится рано, с первым лучом солнца, вставать. И решил поддержать Колю, пробурчав от «окна»:
– Я не знаю, какой у солнца луч первый, какой второй, но он, – и показал на Симку пальцем, – проспит обязательно.
Сима стал набирать воздуха, чтобы уже двоим объяснить, что это совсем не так. Но тут Тимур всех отвлёк на текущие дела.
Вот где-то в эти дни репетиция я заметил за собой эту неожиданную особенность становиться Гейкой. Ну, то есть иду на репетицию Сашей Зиновьевым, а начинается репетиция, я уже Гейка. С его бесшабашность, готовность стыкнуться, заступиться за слабого. Понятно, что мы изучили повесть Гайдара вдоль и поперёк и хорошенько ею пропитались. Настолько, что возьми меня сегодня выжимать, как вдвоём бельё выжимают, из меня так и потечёт эта замечательно романтическая повесть о том, как надо жить. Чем я и занимаюсь с тех пор вот уже… пятьдесят три года!
Эта моя роль немногим позже привела в меня в студию при театре Советской армии, где в те годы для всех проводились совершенно логично построенные занятия «Народного университета культуры». Это было так. Вечером в зале малой сцены собрались разновозрастные зрители и перед ними почти три часа, выступали актёры. Разыгрывались сцены, читались стихи, показывали танцы. И какие актёры это показывали. Те, кто работали в самых знаменитых театрах и снимались в самых замечательных кинофильмах. Как я сейчас понимаю, то, как зритель, и я в том числе, реагировал на появление актёров, как-то их подстёгивало. Они входили в актёрский раж и тем восхищали! Я не знаю, как долго работали такие Университеты, я после восьмого класса ушёл в большую жизнь, и это уже будет следующий рассказ.
Александр Зиновьев
20 07 2007г.
Аркадий Гайдар был моим любимым писателем в отрочестве. От любви к Гайдару и его творчеству я не отрекаюсь и по сей день. Аркадий Петрович обладал волшебным искусством брать сердце подростка в полон. Мои любимые повести “РВС”, “Школа”, “На графских развалинах”, “Чук и Гек” и другие. “Тимур и его команда” стоял для меня отдельно, повесть меня “напрягала” своим языком. Я интуитивно чувствовал, что она написана иначе. Потом я понял и нашёл подтверждение своей догадке: это не повесть а литературный киносценарий! В СССР сценарии писались как повести, но лаконично. Никаких “он покраснел”,”он подумал” и т.д. Описание действия и диалоги. 60-70 страниц на машинке. Да, я чуть было не забыл любимую повесть “Судьба барабанщика”! Ставлю её на первое место в своём списке!
Палач, дед палача.
Книгу А.Гайдара в оранжевоом переплете мне подарил отец- мне было лет 10, наверное.Там были три повести- Судьба барабанщика, Военная тайна и Голубая чашка( насчет последней- не уверена)..
Читала с упоением эти книги..Очень жалела Сережу Щербачова, а еще жальче было маленького Альку..
Но прошли годы- и сегодня , с высоты прожитых лет- становится ясно, зачем Гайдар писал эти книги..Незримой нитью через его повести проходит тема большого террора, наступившего в 1937 году..Поиск врагов народа, доносы на сослуживцев, родных и знакомых..Два с половиной миллиона доносов, написанных до начала войны – их писали не Сталин , не Ежов и не Берия- а вот эти “милые “люди, описанные Гайдаром…
Динара, Вы очень сильно ошибаетесь! Да, в книгах Аркадия Петровича Гайдара 30-х годов звучит тема “неправедных арестов”. Но Гайдар, конечно, не имел в виду в качестве доносчиков своих добрых и положительных персонажей. Он имел в виду мелких и подлых людишек и откровенных врагов советской власти, а также некоторых безымянных чиновников.
Друзья, спасибо большое вам за комментарии. Но мне кажется смысл статьи в том, чтобы приблизиться к Гайдару без предвзятости, без стереотипов, и через Гайдара увидеть и нас сейчас, что с нами всеми стало. Зачастую мы воспринимаем наше советское прошлое только в двух цветах.
Интересное заявление, дорогой автор. Занятно оно тем, на мой взгляд, что сказано “а” – а где “б”?
“Зачастую мы воспринимаем наше советское прошлое только в двух цветах”.
А в каком их количестве следовало бы ощущать?.. Ну, сообщили бы хотя бы о третьем цвете.
Более точная формулировка: в ОДНОМ из двух цветов. Радуга здесь ни к чему.
И вторая недомолвка, вызывающая вопрос: так что же со всеми нами стало?
Хотя бы: удалось нам всем стать господами (как это видится гражданам Е. Клюзову и, доброй памяти, Е. Милютину) или нет?
Егора Гайдара “интеллигенция” полюбила. Я тоже как-то положительно отнесся, когда его “открытая” физиономия появлялась на телеэкране – а как же: внук автора Тимура и его команды!!!…… И вот, однажды Егорка дает интервью на большом экране и ему задают вопрос, как вы относитесь к тому, чтобы в страну приезжало больше мигрантов?.. И он, внук автора Тимура и его команды разулыбисто так во всю свою свою физику произносит как мэтр: “Чем больше приедет, тем лучше – скорее избавимся от прежней советской психологии”!!!!!!!… Тут изложил, конечно, смысл, что помню, но больше не включал “внука”… Размыть хотят, чтобы ни в одной стране коренников не было – цель гайдарят… Вона и в Европе, в США наплыв мигрантов поддерживается и т.д. разбавка – чтобы ни у кого не было своих государств-Родины…
Там, видимо, речь шла о тех, кто по разным причинам эмигрировал в советское время в другие страны.
Егор Гайдар принёс много бед лично мне и моим коллегам в России. Я имею в виду работников социальной сферы предприятий: сотрудникам ДК и клубов заводов, спортивных учреждений заводов, комнат школьников ЖКО заводов, клубов юных техников профкомов заводов (я организовал в 1980 году лучший КЮТ Саратова), работников пионерских лагерей предприятий, заводских профилакториев и т.д. В 1992 году я смотрел однажды телевизор, Егор Гайдар смотрел с экрана мне в глаза и говорил буквально следующее: “Социальная сфера предприятий является балластом на шее предприятий, нужно избавить их от этого балласта, чтобы предприятия думали только о выпуске продукции”. Отдышавшись от такого оскорбления (я и миллион других людей – “балласт”!), стал думать, как спасти КЮТ “Спутник”. И придумал! Гайдар ещё не покушался на муниципальные учреждения, поэтому я попросил руководство завода присоединить нас к районному дому пионеров. Мы потеряли умных и заботливых начальников (директора завода и председателя профкома), но уцелели! Правда, директор Дома пионеров (Центра дополнительного образования) оказалась женщиной с явными замашками помещицы-самодурши. Она командовала, но не помогала. Приходилось мне (уже не директору а методисту МУДО ЦДО) ходить по депутатам всех уровней, мэрам и главам района ходить с протянутой рукой и просить отремонтировать дырявую крышу, выбитые витринные окна и т.д. От очередной попытки отнять наши помещения нам помог депутат ГД Владислав Третьяк. Он сумел отбить эту “шайбу”! Я два года не работаю. В бывшем КЮТе занимаются дети.
Гайдар, да не тот!
Уважаемый читатель, с интересом прочел вашу историю. Она очень типична. Кстати в патриотической прессе Егора Гайдара называли “мальчиш-плохиш” ))
Как-то на вступительном экзамене я высказал идею Абрама Терца (Андрея Синявского), что в своих помещиках Гоголь изобразил себя, и чуть не схлопотал “пару”. Мальчиш-плохиш был, наверно и в Аркадии Гайдаре, но Кибальчиш победил.
Чем талантливее писатель, тем сильнее в нём развита способность мгновенно перевоплощаться из одного персонажа в другого. Эта способность особенно явственно проявляется у прозаиков и, конечно, драматургов. Артисты перевоплощаются в своих персонажей, русский театр славился такими актёрами. Писатель перевоплощается из одного персонажа в другого сидя за письменным столом. Вот он (Достоевский) папенька Карамазов, вот он уже Алёша Карамазов, вот и Дмитрий Карамазов ворвался в дом, а скоро появятся Иван и Смердяков. И они все разные! И разный Достоевский! И это не Достоевский кричит: -“Я всю Россию ненавижу!”, а Смердяков!
Никита Михалков рассказывал, как играл Марчелло Мастрояни. Вот он отдыхает. Смотрит на часы — пора. По роли нужно зарыдать. Он рыдает. Снова отдых. “Вот это артист!” — восклицает Михалков. Примерно так же работал Станиславский, которого Чехов называл “купцом, балующимся искусством”. Смердяков — умственная конструкция. Сыграть его, по-моему, невозможно. Это абсолютное зло, Вельзевул. Конечно, нельзя все мысли, высказываемые литературными персонажами, приписывать автору.
Олег, в фильме “Братья Карамазовы” артист театра “Современник” Валентин Никулин гениально сыграл Смердякова! Там все прекрасно играют! “По системе Станиславского”! Это когда зритель забывает, что перед тобой не артист Михаил Ульянов, а один из братьев Карамазовых!
Недавно по “Культуре” была передача про фильм “Айболит-66”. Там показали встречу Ролана Быкова с Рокфеллером. И как-то понятней стал “жмот Петрыкин” из “Большой перемены”.
Не согласен с вами, Олег (вы, видимо, мало вращались в кругу “широких народных масс”): Смердяков вовсе не умственная конструкция, это полноценный собирательный образ общественного изгоя. Вообще, по моим наблюдениям, исследованиям, рассуждениям и сравнениям, художнику – настоящему, разумеется, а не всякому, пожелавшему быть таковым (так сказать, “со свиным рылом – в калашный ряд”), – никогда и ни за что не придумать такое, что “выдумывает” сама жизнь (“Прекрасное есть жизнь”! – вспомните Николая Гавриловича; а всякое человеческое гуманитарное творчество – всего лишь отражение жизни, воспроизведение её, – всего лишь… До самой её ему никогда не подняться!)
Вот взять хотя бы стихотворение Высоцкого –
Я женщин не бил до семнадцати лет,
В семнадцать ударил впервые…
Но как же случилось, что интеллигент,
Противник насилия в быте,
Так низко упал я и в этот момент
Ну, если хотите, себя оскорбил мордобитьем?..
……………………………………. и т.д.
Потрясающий образ! “Какие только страшные штуки не выделывает с людьми реализм!” – как говаривал незабвенный Митя Карамазов.
И что? Вы скажете, Высоцкий умственно сконструировал сего “отрицательного персонажа”? Утрированно изображая бытовое зло и умопомрачение?..
И припадочный малый, придурок и вор,
Мне тайком из-под скатерти нож показал!!
Мне кажется (я, конечно, как и все, вполне могу ошибаться и не претендую на истину в последней инстанции), что если у вас был бы хотя бы такой опыт общения с людским водоворотом, как у меня, вы поостереглись бы высказывать это своё суждение.
(И, кстати, Валентин Никулин, на мой взгляд, отлично сыграл Смердякова. Будете спорить?)
Смердяков — узкий специалист, который умеет “специально готовить“. Это и айтишники, уехавшие за границу, и целые страны, вошедшие в ВТО. В реальной жизни он часто выглядит вполне прилично, как, например, вор в законе в исполнении Евгения Евстигнеева в фильме “Мы из джаза”. Конечно, какие-то внешние характеристики писатели берут из жизни, как и художники. Вопрос в другом — что за ними скрывается, в степени обобщения всего образа.
Олег, а Вы случайно не путаете Смердякова со Свидригайловым из “Преступления и наказания”? Хотя и его сравнивать с “айтишниками” не совсем правильно. Чтобы понимать Достоевского нужно хорошо понимать, что такое “христианство” и “православная вера”. В школе изучали “Преступление и наказание”, но не фиксировали внимание на эпизоде, когда проститутка Соня Мармеладова узнаёт об убийстве Раскольниковым старухи-процентщицы. Какая её первая реакция? Ах, какой ужас, Раскольникова на каторгу отправят? Можно ли его как-то “отмазать”? Нет, Соня говорит ему: – “Что же Вы над собой сделали?! Вы же душу свою погубили!” У Достоевского везде затрагивается вопрос “о погублении души”. Кстати, очень актуальная тема!
Нет, не путаю. Свидригайлов был последней ролью Высоцкого на Таганке. По-моему, это самый интересный персонаж в романе. А иначе зачем бы стал за него Высоцкий браться?
Олег, не просто – интересный, а самый положительный! А нам в школе преподавали как отрицательного.
Свидригайлов из всех главных персонажей романа – единственно положительный! – Задумайтесь о том (и Высоцкий здесь не при чём).
Свою первую песню, “Татуировка”, Высоцкий написал после того, как, по его собственным словам, увидел в трамвае парня с татуировкой девушки на груди. Но песня-то не об этом парне. Многое он мог брать из своего непосредственного окружения. Например, на домашнем концерте у Митты (1975г.) он рассказал, что во время первого исполнения песни “Что же ты, зараза, бровь себе подбрила…” Андрей Тарковский явно принял её в свой адрес… Хотя, может быть, Высоцкий совсем не его имел в виду. И так всё время было — когда он пел эту песню, кто-то начинал ёрзать… Но в его песнях всегда есть какой-то подтекст, “второй план”. Даже где-то (по-моему, на концерте для советского посольства в Кёльне в 79г.) Высоцкий называет это “сюрреализмом”, что, возможно, и сближало его с Шемякиным.
Насчёт поэзии В. Высоцкого: более того!
Не только “второй”, а и третий, и четвёртый планы можно найти – всё зависит от степени человеческого развития читателя. Чем глубже – тем больше. Так обстоит дело не только с Высоцким, но и с теми, кто ему по плечу, – и с Пушкиным, и с Есениным!
Высоцкий определял свою поэзию как ассоциативную. Ферштейн? – Ассоциативная поэзия!
Вы когда-нибудь слышали о такой? Кто-то уже настряпал диссертаций на эту тему?
Я не знаю, кто это ему подсказал, подозреваю, что кто-то подсказал всё-таки, хотя вполне допускаю, что это было осознанно им самостоятельно (ведь он был очень умным человеком, – многие отмечали; а я лично подтверждение его ума вижу в том, как толково и тонко он прожил свою жизнь. Жизнь непризнанного гения, как известно, почти никому не даётся, а он щёлкнул её как семечку. Просто красиво! На одной из встреч в НИИ (кажется, в Северодвинске) – существует запись, разумеется, я не выдумываю, – организаторы кинулись поздравлять его с днём рождения:
– Владимир Семёнович, Владимир Семёнович… – да вы и то, да вы и сё… да просто свет в окошке!
Он перебил их на полуслове:
– Спасибо, дорогие! Но вот только не надо называть меня Владимиром Семёновичем… … Рано ещё…
Согласитесь, это – блестяще! Так жить не каждому дано. Какой-нибудь популист, делец от литературы – да вот, далеко ходить не надо, Слипенчук, оккупировавший своими скороспелыми байками “Аргументы неделi” (даром, что выходец из приморского села Черниговка, то бишь мой побратим по маньчжурским сопкам!), – ухватился бы за это “Владимир Семёнович”, за это величание, вцепился бы зубами в него, как последний… Да ладно. Мало ли позорящих нашу дальневосточную литературу, литературу Фадеева, Можаева, Басаргина, Плетнёва и Василия Авченко…
По-моему, этот случай произошёл в Северодонецке в 1978 году. Если сравнить некоторые черновые варианты песен с окончательными, то видно движение от абстрактного к конкретному, так что отвлечённого мышления Высоцкий не был чужд. Вообще, он всегда и пел, и говорил по-разному, в зависимости от аудитории — а это были и шахтёры, и академики. По поводу Свидригайлова в основном согласен. Может, только из-за него и стоит читать “ПиН”.
А вот Дмитрия Старцева как ярчайшего представителя родной словесности не упомянул, подлец эдакий. Проклясть меня за это – и то мало будет!
Да, вы правы, Олег: в первом варианте –
И мне не жаль распятого Христа
а в последующем –
Вот только жаль распятого Христа! –
Вплоть до противоположности!
Но что интересно, ведь и художественность, я давно заметил, художественность в узком смысле этого понятия, художественность как метафоричность, скажем, во многом строится именно на диалектическом противоречии – на сопоставлении противоположностей (не только у Высоцкого, я – вообще о поэзии)… К примеру:
И брызнули слёзы, как камни, из раненных скал,
И брызнули камни, как слёзы, из раненных скал…
Песни, говорите?
Это не песни. Это “стихи, положенные на ритмическую основу” – цитирую определение самого поэта. Я с ним согласен.
А что было делать, если не печатали? (Говорят, школьником удалось Владимиру Семёновичу опубликовать в “Пионерской правде” стихотворение во славу Сталина – если я ничего не путаю, – а дальше, видимо, как решил завязать с конъюнктурой, так сразу и отрезало) Только одно – найти другой путь к читателю, к народу, хвалу которому горланишь.
Сегодня порой можно услышать: это не стихи, их невозможно читать. – Сочувствую! Это больные люди (что-то с психикой или с нравственностью, если становятся в эту позу специально, чтобы поддерживать разгромную статью С. Куняева 1980 года и вековую гниль позиции руководства Союза писателей России).
У Высоцкого трудно отделить стихи от музыки, как бы их ни воспринимать — на слух или глазами. Вот “Альтист” Владимира Орлова аннотируется как музыкальная проза. Не смог до конца дочитать. Всё-таки Владимир Орлов — не Андрей Белый. Слишком монотонен. Вот чем интересен Высоцкий — разнообразием. Все мелодии у него разные, при внешней простоте. Вообще, по-моему, это вопрос формальный. Разве стихи Рубцова, ставшие песнями, что-то потеряли?
Песни – это то, что поётся, прежде всего – задушевная мелодия, песни создаются композиторами, людьми, которым дано слышать гармонию звуков как выражение и воспроизведение не только чувств, но и мыслей. – “Вот кто-то с горочки спустился…”, “Бьётся в тесной печурке огонь…”, “Вечерний звон…”…
Кто-то здесь (в нашем замечательном клубе читателей) выражал мнение, пытаясь доказать, что стихи Высоцкого не поэзия, – потому не поэзия, что никем не поются… Ха-ха-ха-ха-ха… Смешно. Это не доказательство. – Стихи Высоцкого не всякому дано даже декламировать (не то что петь) – на мой взгляд, это получалось из всего, что я слышал (правда, наверное, не много слышал) лишь у Валерия Золотухина и Аллы Демидовой; Никита Высоцкий однажды потрясающе прочитал “…Что, мол, не мог на вашей подданной жениться!..”.
Дело в том, что попробуй найдись ещё и такой композитор – такой степени музыкальной одарённости! – такой талантище, который смог бы подняться (воспарить!) до той высоты чувств и мыслей, до глубины, что содержатся в произведениях нашего последнего поэта-пророка, – ибо поэзия Высоцкого – сам глас так называемого советского народа (что не требует доказательств – всем известно: наша нация сразу приняла его слово, а теперь видно, что вдобавок ещё и – всерьёз и надолго)!
(Павел Кашин, на мой взгляд, смог услышать и уловить – поймать жар-птицу за хвост! – высокого напряжения мелодию, напев, выворачивающий душу наизнанку, на стихи Артюра Рембо “Пьяный корабль”, – ну, дык, кому-либо ещё по силам исполнить сие произведение, кроме самого Кашина?.. Сомневаюсь. Рекомендую всем послушать в ютубе)
Что такое ассоциативная поэзия?
Это такие стихи (а чём чёрт не шутит, может, не только стихи, но и проза), основная суть которых заключается не в эмпирии жизни, не в более или менее точном и чистом отражении чувственного восприятия внешнего мира, – а в обобщении (как бы типизации) множества отдельных (различных) постижений, в одолении того, что бытует в нашем духовном мире в качестве формулировки “Сколько людей, столько и мнений”.
Тут кто-то заявил однажды, пытаясь показать, что стихотворение “Братские могилы…” хреновое, – утверждал, что в Вечном огне, ну, никак не увидеть в горестном сопереживании “горящее сердце солдата”, тем более что наряду с “горящим рейхстагом” – дескать, сердце какого солдата, нашего или вражеского?!? Или вот, кто-то говорил – в другом стихотворении, по поводу “Но не буду скользить, словно пыль по лучу!”, – что пыль по лучу не скользит, а… ну, не помню уже, что он сказал, что эта пыль, на его взгляд, делает… не важно, – важно то, что все подобные моменты в структуре поэзии ассоциативной – “мелочи жизни”; даже не мелочи, а такие вещи (используя чисто философское слово), которые нет никакого смысла даже и замечать, – нужно уметь читать поверх их (если я правильно выражаюсь), вроде того, как в стихах (правда не по поводу чтения, а по поводу совершенно иных жизненных вещей):
И я гляжу в свою мечту
Поверх голов,
И свято верю в чистоту
Снегов и слов.
Нет, Олег, ошибаетесь: это вопрос не формальный, а самый что ни на есть существенный. – Высоцкий не композитор и даже не музыкант ( у него лишь горстка произведений с “мелодией” – таких, что поются, не всеми, но поются. У меня был один добрый приятель, которому изумительно давалось исполнение “Яка-истребителя”, то была его фишка; веришь-нет, – лучше, чем Высоцкому; но это было давно, и был он директором пионерского лагеря), – характерно, что сам поэт прекрасно отдавал себе отчёт в этом:
Я три своих аккорда перебрал,
запел и зАпил от любви к науке…
“Три своих аккорда”! Согласитесь, это как два прихлопа, три притопа в танце!
Танец ведь также величайшее искусство, не всякому дано, далеко не всякому, изобразить настоящую мелодию (со всеми её чувствами и мыслями) посредством хореографии (по себе знаю, всю жизнь танцую, хотя об этом мало кто знает и мало кому суждено было увидеть; но те, кто видел, – в один голос: “Тебе бы на сцену!”)
Вроде стих. про Сталина у Высоцкого было, но было ли оно напечатано, не знаю. А вот Владимир Орлов в интервью “Вечерней Москве” 22 июня 2010 г. ( “Романы я пишу под музыку”) говорил, что в 4-м классе переписывался с “Пионерской правдой”, и там напечатали его стих. про Сталина, а другие не печатали.
По поводу Н. Рубцова. Другой научный вопрос, Олег, по-моему, интересней: а что приобрели его стихи, ставшие песней, а?
По поводу “трёх аккордов” не соглашусь. Высоцкий знал их больше, хотя и не всегда использовал. “Три притопа” — это Шуфутинский и т.д. Иногда говорят, что у него гитара была всегда расстроенна. Александр Кальянов рассказывал: на гастролях в Казани его группа “Шестеро смелых” аккомпанировала Высоцкому в песне “Мы вращаем землю”, а потом он один пел. И гитаристам не нравилось, как его гитара звучит, и они её незаметно перестроили. Высоцкий вышел, взял свою гитару, провёл по струнам, поморщился, и снова подкрутил колки “под себя”, как ему было удобней…По поводу — что важней, стихи или музыка. Когда Высоцкий был на гастролях в Америке, там был Бродский, он не пошёл на концерт — ему не нравились барды, музыка ему мешала. Потом Высоцкий пришёл к нему сам, что-то спел, и Бродский подарил ему свою книжку с автографом.
У Надежды Максимовой есть рассказ “Тот, который во мне сидит…” — о дружбе человека и робота.
Мысль и чувство в поэзии — два полюса. В идеале нужен баланс, как в “Канатоходце” Высоцкого: “Чуть правее наклон, чуть левее наклон…”
Многие представители современной (о прошлой не будем говорить) интеллигенции могли бы дать фору Валентину Никулину безо всяких репетиций…
Олег, по моему мнению, Вы очень сильно заблуждаетесь давая оценки замечательному артисту Валентину Никулину и персонажу романа Достоевского Смердякову. Не понятны Ваши слова об интеллигенции, которая дала бы сто очков Никулину. А Смердяков? Трагическая фигура! Четвёртый сын папаши Карамазова лишён всех прав, которые имеют его братья. Сын помещика слуга у своих братьев и отца. Умный, как все Карамазовы, и как все у Достоевского с “вывертами” характера и мировосприятия.
Чем докажете?
Это вопрос к Олегу: чем докажете, что кто-то может сыграть Смердя лучше В. Никулина?
Впрочем, сейчас только понял вашу, Олег, иронию. Действительно, современная интеллигенция смердит похлеще…
Уважаемый O. (извините не знаю имени)
Был ли в Гайдаре мальчиш-плохиш? Инересный разворт. Да и вся дискуссия интересная.
Я ловлю себя нв мысли что “плохие” персонажи у Достоевского получались сочней, убедительней. И Мышкин и Алеша меня никогда не убеждали. Была в них какая-то сконструированность, безжизненность
Меня Олег зовут, Андрей. Плохиш, наверно, во всех есть, главное, чтобы он не побеждал. Возможно, для этого и книги пишутся — чтобы побеждать плохишей в себе для начала, а там видно будет.
Да что вы все всё о “какой-то сконструированности, безжизненности…” – Вот уж кто совершенно далёк от абстракций, так это Достоевский (сплошные образы!).
Но если уж говорить о “какой-то”, то следует говорить о какой именно – конкретно!
Уважаемый Александр,
В юности я был самый горячий поклонник Федора Михайловича. Но с возрастом стал видеть его творчество иначе, более критически. Это нормально. Все меняется. А вот Салтыков-Щедрин наоборот вырос в моем восприятии. Он мне кажется наоборот недооценен. Но это все очень субьективно.
Субъективно-то субъективно, вольно вам так полагать, а вот какого возраста вы человек, интересно, если не секрет, конечно?
Мне, например, стукнуло 68.
Привет Александр,
мы примерно ровесники
Александру Турчину и всем романистам, новеллистам и “повестистам”! Советую СРОЧНО обратить внимание на объявление АСПИР о конкурсе прозаических произведений. Приём заявлений и дописанных до 90 процентов объёма произведений до 25 июня! Моя землячка (и даже коллега по бывшей работе Елена Пономарёва) менее года тому назад приняла участие в АСПИРовском конкурсе произведений для детей и заняла 1 место. Три недели она жила в отдельном номере в литрезиденции отеле) за счёт АСПИР и дорабатывала рукопись. Теперь счастливчикам светит пожить в отеле Владивостока (привет Турчину!). Подробности в Положении о конкурсе! Будущие Шолоховы, Достоевские, Пелевины и Прилепины! Ловите свой шанс! Удачи!
Доброе утро, Андрей! Вы затронули интересную тему: “Достоевский и Салтыков-Щедрин”. Действительно в читательской среде, да и у многих, так называемых “филологов-специалистов”, М. Е. Салтыков-Щедрин явно “сужен”. Какое мнение сложилось у большинства? “Сказочник”, “Фельетонист”. О том, что Салтыков-Щедрин талантливейший романист, один из лучших русских романистов, многие даже не догадываются! В юности, ещё до армии, я открыл книгу “Пошехонская старина”. И пока не прочитал её всю, не закрывал. А вскоре был потрясён романом “Господа Голавлёвы”. Лет через 12 я впервые переступил порог саратовского реготделения СП РСФСР. Там несколько человек “вкушали” винцо и вели беседу о литературе. Мне тоже налили. А потом спросили моё мнение о С.-Щ. Я высказал своё восхищение. И меня по-дружески осмеяли. -“Какой же он писатель! Сказочник!” Мораль? До понимания настоящего таланта ещё дорасти нужно!
Да именно эти два романа я имел ввиду.
Парадокс: Аркадий Гайдар и Егор Гайдар покинули наш бренный мир, но их дела живут и сейчас! По “призыву” Егора Гайдара угробили соцсферу предприятий (детские учреждения заводов), а сейчас, размахивая флагом с изображением Аркадия Гайдара, власти пытаются создать массовое детско-юношеское движение (“вроде того, какой была пионерия в СССР, но не пионерию”). Девять месяцев рождали (или рожали?) название. Девять месяцев – нормальный срок. Но “дитя” оказалось, по моему мнению, слегка переношенным: вместо короткого и ясного названия родилось загадочное “РДДМ (ДП)”. РОССИЙСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ДЕТЕЙ и МОЛОДЁЖИ (ДВИЖЕНИЕ ПЕРВЫХ). “Коварные” “пионеры” прицепились к этому “удаву” к кончику его хвоста. “Пионеры” – это если по лбу, а “Первые” – это если в лоб. Движение, разумеется, добровольное. Но вступать можно классами. Первичные организации нельзя, так в документе написано, создавать в учреждениях дополнительного образования, то, бишь, в бывших домах пионеров. В школах вводятся новые должности: “Советник директора по воспитанию”, “Наставник педагогов”, “Наставник детей”. СМИ радостно воскликнули: “Ура! Демобилизованные участники СВО могут придти в школы и работать с детьми!”. Желающие нашлись. Но их ждал сюрприз: заниматься педагогической деятельностью разрешено далеко не всем. А работать “Советником директора образовательного учреждения по воспитанию” можно только тем, кто пройдёт специальные курсы и семинары! Заместители директора не могут быть “советниками директора по воспитанию” без обучения на спецкурсах! В настоящее время (май-июнь) в разных областных городах России проходят такие курсы. В Омске (привет Виктору Власову!), во Владивостоке (привет Турчину”) и т.д. Во Владивосток только из Саратова приехали более 70 участников! Две недели – и ты “спец”! Одна учительница из школы саратовского села побывала уже на таком семинаре. – “Я столько лайфхаков набрала, мне их надолго хватит!” – похвалилась она на саратовском сайте. Так что, успехов вам, дорогие советники и наставники! И вам – просто педагогам!
Как слив объевшийся калиф,
Ленив, задумчив и сонлив,
“АиФ” листаю и “МК”,
А мимо стаей облака,
Из мифов вереница нимф,
ГАИ в тумане и чека,
ГИБДД — и тэчека!
Уважаемый М.! (извмняюсь, не знаю имени)
С интересом читаю ваши истории. Когда я был студентом, я подрабатывал ночным сторожем в КЮТ Новосибирского академгородка.
Интерсесно также что по Новосибирскому телевидению каждое воскресенье шла передача для юных радиолюбителей.
Попытки возродить детские структуры СССР сейчас выглядят довольно убого. Это мертворожденная идея
Уважаемый Андрей! Меня зовут Михаил. Спасибо за Ваш отзыв на мои комментарии! Удач Вам и здоровья! ПОСТСКРИПТУМ. Аркадий Петрович Гайдар входил в число моих любимых писателей в подростковом возрасте. Я не исключаю того, что он невольно оказал влияние и на моё литературное творчество.
На многих писателей оказал влияние Гомер. Вольно же ему было!
Помню, конце 80-х в продаже появился радиоконструктор. По схеме можно было спаять маленький радиоприёмник. Правда, по цене он был сопоставим с готовым приёмником. Вообще, многие тогда увлекались всякими усилителями и “цветомузыкой”.
Я начал работать директором маленького КЮТа в октябре 1973 года. Средства нам выделяли, но скромные. А с февраля 1980 года я стал работать директором нового КЮТа. У нас были секции радиоэлектроники и автоматики, авиа и судомоделизма, студия кукольных мультфильмов, ракетного моделирования, для уч-ся 4-5 классов начального моделирования, для девочек швейная мастерская (себе платья шили). Я не ходил с протянутой рукой по депутатам, я писал сметы на очередной год и после февраля начинали приобретать нужные материалы и оборудование. Всё было по уму! Вот дефицит товаров был – это плохо.
Михаил, да кому не известно, что мальчиши-плохиши своей “прихватизацией” и вхождением в мировую экономику угробили не только соцсферу предприятий, но и сами предприятия, даже отрасли (у нас в Приморье было 12 рисосеющих совхозов, сегодня ни одного), даже фундаментальную науку (наглядный пример – обществознание!), – народ гробят, даже это хорошо всем известно, а вы: “власти пытаются создать массовое детско-юношеское движение…”
Александр, я, наверное, имею право высказать своё мнение и поделиться на сайте личным опытом? Я не опровергаю ваше личное мнение о том, что “обществознание является фундаментальной наукой”, вы имеете право высказывать такое мнение, хотя могут найтись люди, которые с ним не согласятся? Мои слова о “власти, которая пытается создать массовое детско-юношеское движение…”, содержат в себе некоторую долю скепсиса, горькой иронии. Вы, наверное, полностью этот текст не прочитали? Мой скепсис скрыт в конкретных примерах, которые я привожу.
Да вы не о том и я не об этом. Я о том, что, как говорится, не всё ладно в датском королевстве. Не всё! А вы – только лишь о государственных структурах детского воспитания и политике в этой области…
Сегодня на столько всё неладно, что подрастающее поколение воспитывается интернетом – стихийно! Варваризация малолеток налицо – это проблема не воспитания, а общенационального нашего состояния. – Вот я о чём.
Александр, я не могу писать неконкретно, общО. Мне нужна конкретика, то, что я хорошо знаю. 47 лет с подростками в двух КЮТах (клубах юных техников) с 1973 года по 2021 год. Плюс тесное сотрудничество со школами. Почти “профессор”! О том, что “пионерия – это хорошо”, я уже писал. Повторюсь: не алые галстуки и горны с барабанами, не сбор лома и макулатуры (что, в общем-то, неплохо), а то, что в стране строились дома пионеров, пионерские лагеря, спорткомплексы и стадионы, клубы юных техников, станции юных натуралистов и туристов, издавались огромными тиражами по копеечным ценам “Пионерская правда”, журналы “Пионер”, “Костёр”, “Юный техник”, “Моделист-конструктор”, снимались фильмы для детей и киножурналы “Советская пионерия”, “хочу всё знать!” и т.д. и т.п. Всё это впечатало в память людей простую мысль: “Пионерия – это хорошо!” Сейчас барабаны и фестивали “забивают” доброе отношение к делу, которое могло бы стать очень нужным. Ещё я активно писал и сейчас немного пописываю на литературные темы. Эти темы мне тоже не чужие.
Привет Михаил,
Да много хорошего было, но были и перегибы. О чем вы и пишите. Помню кому-то пришла в голову идея сделать 19 мая на день рождения пионерии демонстрацию как у взрослых. И дети со всего города пешком шли на площадь Ленина. Правда, идея эта не прижилась.
Доброе утро, Андрей! Да, перегибы были, но в сфере пионерских дел они были мало заметны. Важный нюанс: учителя были более выдержанными, спокойными и жизненно мудрыми. И они, почти все, верили в то, что говорили. Дней десять тому назад проскочила информация о том, что Владимир Путин на важном совещании сказал, что к советской системе образования мы возвращаться не будем, но нужно взять из неё всё лучшее, что в ней было. Мысль лично мне более-менее понятна, нельзя стопроцентно войти в одну и ту же реку. Но я почему-то слегка “напрягся” (ситуация в образовании и с кадрами мне знакома): я представил, как многие руководители педдепартаментов, особенно в глубинке, “сядут на попу” выбирая всё лучшее, что было в советской системе образования известной им понаслышке. Ладно, “будем посмотреть”! Успехов Вам!
Вот это да… ((