Свет в конце туннеля
50 лет назад вышла книга Р. Моуди «Жизнь после жизни»
№ 2025 / 47, 28.11.2025, автор: Александр БАЛТИН
Туннель будет тёмен, но свет ярок, и светящееся существо, испускающее безусловную любовь… Но это же опровергает догматические представления! А кто, кроме церкви, утверждает, что они верны? И кому, кроме церкви, выгодно это утверждение?
Вопросы финансирования в мире денег – а весь европейско-русско-американский мир подчинён им – сложны и запутаны, но, если б часть денег, уходящих на войну и производство вооружения и на создание, скажем, пустых, забивающих людские головы грязью и мусором, шоу, пустить на серьёзные исследование околосмертного опыта, околосмертных переживаний – результат мог бы изменить человечество: поскольку смерть и всё, что связано с нею – один из самых страшных страхов человечества, а здесь… Видится свет в конце туннеля, свет, могущий изменить ситуацию…
50 лет назад вышла книга Реймонда Моуди «Жизнь после жизни. Исследования» – книга, разошедшаяся кругами, в том числе надежды, по всему миру, книга, сулящая некоторые изменения, но… Научный официоз крепок. Финансирование строго отмерено.
Книга, прошибающая брешь в стенах не-знания, укреплённых железно страхом, прогремев, получив поддержку другими книгами и статьями, в общем, ничего не изменила в обществе, остающемся закрученным вокруг материальности, страшащимся смерти как финала, бездны, утраты себя…
О! многие блистательные умы утверждали независимость сознания от деятельности мозга: как минимум высказывали такое предположение и Д. Экклс, и наша Наталья Бехтерева, и сэр О. Лодж, но… предположения остаются предположениями, а заявления, что, мол, видения околосмертных переживаний происходят ещё при живом мозге, опровергают будто необходимость глобальных, тотальных исследований…
Возможно, элита, которой, в сущности, принадлежат все деньги, и знает, что тот мир есть (может, это наш мир потусторонний в сравнении с теми возможностями, что может предложить духовный), но, живя без страха, делиться этим знанием с большинством, воспринимаемым элитой как биомасса, не хочет: выгодней держать в страхе. Всех и всегда. Выгодно подчинение, а страх – непременный инструмент оного…
Книга Моуди, тем не менее, была революционной – учёный решился, дерзнул озвучить то, что обычно скрывается. Скрывается людьми из страха прослыть сумасшедшими, а наукой – мол, не поддаётся эксперименту… И – ведь все заинтересованы, чтобы продолжение жизни было: парадокс, все заинтересованы, а исследований так мало…
Был блистательный труд В. Запорожца «Контуры мироздания», были некоторые западные труды, причём публикуя их, авторы, пережившие уникальный опыт, рисковали своими репутациями: материальный мир горазд ополчаться на тех, кто ставит под сомнения его основы.
Точит ли капля камень? Не таким ли опытом делился Босх, чья биография фактически неизвестна, живописуя свои кошмары? Так перевёл увиденное?
Не может быть, чтобы и античность, и средневековье не оставили свидетельств об околосмертных переживаниях. Они их и оставили, только здесь – вопрос трактовок.
Манускрипт XII века «Видение рыцаря Тундала». Монашеские тексты. Елизавета из Шёнау, повествующая об «экстазах», пережитых ею «в её маленькой постели». Уход Якоба Бёме, сопровождавшийся музыкой ангелов…
Финансирование, жадно сжав губы, взирает на человечество, большая часть которого несчастно мечется ради выживания физического. Интересно: призыв организовать народное финансирование широкомасштабных опытов нашёл бы отклик?
Полвека прошло с выхода труда Моуди: мир стал ещё более материалистичен. Быть может, в отдалённые времена, когда связь с потусторонним миром станет не сложнее, чем ныне сообщение по ватсапу, книга Моуди, превратившись в классику, будет рассматриваться пионерским прорывом – в сфере избавления человека от страха смерти.
Спасибо за статью.
А.К.Манеев доказывает ошибочность позиции критиков жизни после жизни.
А.К.Манеев пишет: Оостановимся на критике В.А.Hеговским идеи о принципиальной возможности или хотя бы допущения возможности “жизни после смерти”. В целом автор непримиримо относится к идеалистической трактовке данной проблемы, что вполне естественно с позиций материализма. Hо, дело в том, что ее трактовка возможна и c позиций диалектического материализма. Такая возможность связана с наличием биополевой формации в биосистемах, уже привычно именуемой биополем. Между тем вопрос о биополе Hеговским В.А. совершенно обойден. Однако именно с позиций концепции биополя автор смог бы основательно возразить своим идеологическим противникам, если он, быть может, вообще-то не исключает принципиальную возможность индивидуального бессмертия человека.
Феномен переживания “образов” реанимированными автор считает естественным, поскольку “динамика распада функций мозга … имеет свою последовательность, т и п и ч н у ю д л я п р о ц е с с а у м и р а н и я в о о б щ е” (анализируемая работа, С. 54)(курсив наш – А.М., Л.П., Л.К.). Hо если эта “динамика” действительно “типична” вообще для процесса умирания, то она естественным образом должна бы обусловить возникновение данного феномена так сказать с (говоря словами Ф.Энгельса) “с железной необходимостью”, то есть у в с е х оживленных людей, в крайнем случае хотя бы у большинства из них. Между тем, по свидетельству самого же В.А.Hеговского, “б о л ь ш и н с т в о оживленных людей воспринимали процесс умирания и оживления как глубокий сон без сновидений. Это н а и б о л е е м а с с о в о е явление в практике реанимации” (там же, C. 54-55) (курсив наш – А.М., Л.П., Л.К.). Выходит, что “динамика распада функций мозга” c ее “типичной последовательностью процессов” как раз “в большинстве случаев” н е о б е с п е ч и в а е т возникновение “образов”…кроме того, в силу упомянутой “динамики” и “последовательности” разрушения функций мозга, по свидетельству В.А.Hеговского, “дольше всего могут сохраняться с л у х о в ы е восприятия, когда участки коры головного мозга, которые связаны со з р е н и е м у ж е н е ф у н к ц и о н и р у ю т и тем более уже п о л н о с т ь ю о т с у т с т в у е т л ю б а я д в и г а т е л ь н а я активность” (там же, С. 54)(курсив наш. – А.М., Л.П., Л.K.). Факты же говорят об ином.
Все из оживленных, переживших восприятие “образов”, cвидетельствует именно о к о м п л е к с н о с т и последних, т.е. успешно реанимированные в таких случаях не только “слышали”, но и “видели” и “двигались”, вообще имели восприятие во всем богатстве их цветов, оттенков, звуков и движений, что очевидно из многих описаний, приводимых и В.А.Hеговским. В частности, один из пациентов “вспоминал, что он ш е л по тоннелю навстречу я р к о м у с в е т у и с л ы ш а л голоса” (C. 52)(курсив наш. – А.М., Л.П., Л.К.).Аналогичные отчеты и многих других пациентов. Поэтому трудно согласиться с тем, будто “последовательность” процессов разрушения функциональных структур мозга обусловливает анализируемый феномен. Ближе к истине было бы допущение с о х р а н н о с т и ф у н к ц и й участков коры головного мозга, связанных со зрением, с двигательной активностью и со слухом, но это означало бы отсутствие процессов умирания мозга, а следовательно и отсутствие терминального состояния пациента, вообще снятие проблемы переживания “образов” в процессе умирания.
Если идеализм не объясняет обсуждаемого явления, то и В.А.Hеговский, как видим, – тоже. Концепция же биополя может существенно помочь нам как в критике идеализма, так и в признании правомерности и материалистическом обосновании идеи индивидуального бессмертия.
Cуперустойчивая континуально-полевая формация (в силу своей динамичности, свойственной полям) выступает инвариантом,то есть сохраняющимся материальным субстратом биопсикомплекса и при терминальном состоянии пациента, а потому в силу своей хотя бы некоторой с в я з и с телом умирающего (или в редких случаях успешно реанимируего) вполне может обеспечить восприятие тех или иных “образов” (даже в состоянии клинической смерти). Радикальный же разрыв биополя с телом (при далеко зашедших процессах деструкции в организме) означает биологическую смерть его, когда уже и реанимация не в состоянии помочь.
Hо если материальная биополевая формация является топологическим инвариантом в основе биопсикомплекса, то она и вне тела умершего остается собой, сохраняя индивидуальность субъекта уже лишь на материальнополевой основе. Как носитель всей информации об организме она заключает в себе принципиальную возможность восстановления и его телесной организации. Однако в силу неустойчивости (смертности) белковых организмов их восстановление нецелесообразно. Для биополя будет достаточно “оболочки” полевого или квазиполевого типа, несущей г о л о г р а м м у бывшего организма в лучшую пору его расцвета, которая (голограмма) и будет неразлучна с биополем, и м м и т и р у я уже бессмертным образом бывшую телесную организацию личности. Так что Дж. Бернал был глубоко прав, утверждая о принципиальной достижимости индивидуального бессмертия, хотя он представлял себе эту возможность несколько иначе, чем авторы.
Итак, мы полагаем, что в момент биологической смерти организма (будь то человек или насекомое, одноклеточный или доклеточный организм) он излучает свое биополе. И действительно, если деструктивные процессы в организме слишком масштабны и зашли далеко, то механизм удержания биополя разрушается. Принцип удержания биополя в чем-то напоминает принцип удержания плазмы, т.е. организм есть в этом смысле нечто вроде “биотоккамака”, удерживающего биополе в “связанном”cостоянии. Физиологический сон, либо бессознательное состояние, гипнотическое отключение сознания, состояние нирваны или же клинической смерти и т.п. обусловливаются соответствующими изменениями системы взаимосвязей белкового организма из них. Между тем, по свидетельству самого же В.А.Hеговского, “б о л ь ш и н с т в о оживленных людей воспринимали процесс умирания и оживления как глубокий сон без сновидений. Это н а б о л е е м а с с о в о е явление в практике реанимации” (там же, C. 54-55) (курсив наш – А.М., Л.П., Л.К.). Выходит, что “динамика распада функций мозга” c ее “типичной последовательностью процессов” как раз “в большинстве случаев” н е о б е с п е ч и в а е т возникновение “образов”…кроме того, в силу упомянутой “динамики” и “последовательности” разрушения функций мозга, по свидетельству В.А.Hеговского, “дольше всего могут сохраняться с л у х о в ы е восприятия, когда участки коры головного мозга, которые связаны со з р е н и е м у ж е н е ф у н к ц и о н и р у ю т и тем более уже п о л н о с т ь ю о т с у т с т в у е т л ю б а я д в и г а т е л ь н а я активность” (там же, С. 54)(курсив наш. – А.М., Л.П., Л.K.). Факты же говорят об ином.
Все из оживленных, переживших восприятие “образов”, cвидетельствует именно о к о м п л е к с н о с т и последних, т.е. успешно реанимированные в таких случаях не только “слышали”, но и “видели” и “двигались”, вообще имели восприятие во всем богатстве их цветов, оттенков, звуков и движений, что очевидно из многих описаний, приводимых и В.А.Hеговским. В частности, один из пациентов “вспоминал, что он ш е л по тоннелю навстречу я р к о м у с в е т у и с л ы ш а л голоса” (C. 52)(курсив наш. – А.М., Л.П., Л.К.). Аналогичные отчеты и многих других пациентов. Поэтому трудно согласиться с тем, будто “последовательность” процессов разрушения функциональных структур мозга обусловливает анализируемый фенономен. Ближе к истине было бы допущение с о х р а н н о с т и ф у н к ц и й участков коры головного мозга, связанных со зрением, с двигательной активностью и со слухом, но это означало бы отсутствие процессов умирания мозга, а следовательно и отсутствие терминального состояния пациента, вообще снятие проблемы переживания “образов” в процессе умирания.
Если идеализм не объясняет обсуждаемого явления, то и В.А.Hеговский, как видим, – тоже. Концепция же биополя может существенно помочь нам как в критике идеализма, так и в признании правомерности и материалистическом обосновании идеи индивидуального бессмертия.
Cуперустойчивая континуально-полевая формация (в силу своей динамичности, свойственной полям) выступает инвариантом,то есть сохраняющимся материальным субстратом биопсикомплекса и при терминальном состоянии пациента, а потому в силу своей хотя бы некоторой с в я з и с телом умирающего (или в редких случаях успешно реанимируего) вполне может обеспечить восприятие тех или иных “образов” (даже в состоянии клинической смерти). Радикальный же разрыв биополя с телом (при далеко зашедших процессах деструкции в организме) означает биологическую смерть его, когда уже и реанимация не в состоянии помочь.
Hо если материальная биополевая формация является топологическим инвариантом в основе биопсикомплекса, то она и вне тела умершего остается собой, сохраняя индивидуальность субъекта уже лишь на материальнополевой основе. Как носитель всей информации об организме она заключает в себе принципиальную возможность восстановления и его телесной организации. Однако в силу неустойчивости (смертности) белковых организмов их восстановление нецелесообразно. Для биополя будет достаточно “оболочки” полевого или квазиполевого типа, несущей г о л о г р а м м у бывшего организма в лучшую пору его расцвета, которая (голограмма) и будет неразлучна с биополем, и м м и т и р у я уже бессмертным образом бывшую телесную организацию личности. Так что Дж. Бернал был глубоко прав, утверждая о принципиальной достижимости индивидуального бессмертия, хотя он представлял себе эту возможность несколько иначе, чем авторы.
Итак, мы полагаем, что в момент биологической смерти организма (будь то человек или насекомое, одноклеточный или доклеточный организм) он излучает свое биополе. И действительно, если деструктивные процессы в организме слишком масштабны и зашли далеко, то механизм удержания биополя разрушается. Принцип удержания биополя в чем-то напоминает принцип удержания плазмы, т.е. организм есть в этом смысле нечто вроде “биотоккамака”, удерживающего биополе в “связанном” cостоянии. Физиологический сон, либо бессознательное состояние, гипнотическое отключение сознания, состояние нирваны или же клинической смерти и т.п. обусловливаются соответствующими изменениями системы взаимосвязей белкового организма и биополя. Поэтому биополе в различной степени соответственно освобождается от соматической подсистемы организма, и сознанию как свойству биополя открываются более обширные зоны информации. До наступления биологической смерти биополе не целиком отделяется от тела, но приобретает дополнительные степени свободы, характерные для уровня подсознания. В этих состояниях мозг может не воспринимать рецепции биополя, пребывая как бы во сне без сновидений.