ТВОРЕЦ АППАРАТНОЙ ПОЛИТИКИ

Беседы с Ричардом Косолаповым о Михаиле Суслове и о руководителях ЦК периодов Леонида Брежнева, Юрия Андропова и Константина Черненко

Рубрика в газете: Конспирология, № 2020 / 23, 18.06.2020, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО

Ричард Косолапов весной этого года отметил своё 90-летие. По образованию он философ. В аппарат ЦК его взяли весной 1966 года из института экономики мировой социалистической системы. Сначала он был лектором, потом руководителем группы консультантов, а в начале 70-х годов его утвердили заместителем заведующего отделом пропаганды ЦК по вопросам внешнеполитической работы. Затем были газета «Правда» и журнал «Коммунист».
Косолапов считался одним из теоретиков партии. Но весной 1986 года новый генсек Михаил Горбачёв его отовсюду из-за былой близости к Константину Черненко удалил.
Я давно хотел встретиться с Ричардом Ивановичем и поговорить с ним о людях, которые когда-то управляли нашей страной. Но наша встреча часто откладывалась. В итоге пока состоялось только несколько продолжительных телефонных бесед.


– Как вы с сегодняшних позиций оцениваете Михаила Суслова? Он был подлинным марксистом или замаскировавшимся ревизионистом?
– Суслов всю жизнь был прежде всего педантом и аккуратистом. Я считаю, что он всегда оставался догматиком. В теории он был поверхностен.
На мой взгляд, Суслов проявил себя сторонником строгого аппаратного порядка. Он, безусловно, был очень сведущим человеком. Но не творческим. По моему мнению, он до последнего оставался формалистом. Я бы назвал его творцом аппаратной политики.
– Как Суслов попал во власть? Кто его выдвинул? Андрей Жданов, Георгий Маленков, Отто Куусинен, люди из личного секретариата Сталина, скажем Поскрёбышев или Двинский?..
– Суслова, безусловно, заметил и за что-то выдвинул непосредственно Сталин.
– Но кто-то ведь сначала Суслова подвёл к Сталину. Кто?
– Я не исключаю, что Жданов.
– Суслов и Жданов – сопоставимые фигуры?
– Думаю, что нет. Жданов, как и Сталин, отличался большой грамотностью. Он один из очень немногих людей в руководстве страны конца 30-х – начала 40-х годов, к кому, на мой взгляд, не следовало бы предъявлять серьёзных претензий. А Суслов? Он ведь в молодости преподавал политэкономию, но остался догматиком. И в этом плане он не имел ничего общего со Ждановым.
– А Хрущёв ценил Суслова?
– Сначала да, а потом отношение Хрущёва поменялось.

 

– Кто постарался? Зять Хрущёва – Аджубей? Ильичёв? Или помощник Хрущёва по культуре Владимир Лебедев?
– Про Лебедева ничего не знаю. Я стал работать в аппарате ЦК, когда Лебедева уже не было. И при мне его мало кто вспоминал.
Аджубей? Да, он Суслова вряд ли жаловал. Ходили разговоры, что Аджубей в начале 60-х годов стал метить в министры иностранных дел, но дорогу в министры ему перекрыл якобы Суслов.
Ильичёв, наверное, тоже свой вклад внёс. Это был полуграмотный аппаратчик.
– Но он же имел звание академика и состоял, если я не ошибаюсь, в отделении философии.
– Вы не ошибаетесь. Но у нас по-разному люди получали звание академика. Ильичёв был подхалимом и приспособленцем.
– Много лет в научной литературе Суслова подают в основном как пропагандиста. Но, по-моему, это сильное принижение его роли. Почему всячески замалчивается участие Суслова в формировании внешней политики? Меня несколько лет назад сильно задел бывший председатель Центральной избирательной комиссии Владимир Чуров. У нас с ним зашёл разговор о мировой политике в 50–60-е годы. Я упомянул Суслова. А Чуров в ответ развёл руками: мол, какой Суслов, якобы тот ни черта не смыслил в международных делах и всю жизнь занимался только пропагандой. Ладно, Чуров. Он никогда не был силён в большой политике. Но вот мне попалось интервью генерала Здановича, который тоже утверждал, что Суслов был далёк от международных дел. Но Зданович – это не Чуров. Он много лет прослужил в КГБ–ФСБ, имел доступ к важным документам. Неужели Зданович не знал, зачем Сталин в 1946 году вызвал Суслова в Москву? Ведь Суслова тогда назначили заведующим отделом внешней политики ЦК.
– Я тоже против принижения роли Суслова. Суслов действительно много занимался внешней политикой, он одно время курировал отдел по связям с иностранными компартиями. Другой вопрос – Суслов в международных вопросах нередко многое передоверял Борису Пономарёву.

 

– Вы в этом уверены? А у вас не было впечатления, что Пономарёв был кем-то специально приставлен к Суслову? Вообще, что из себя представлял Пономарёв?
– Если коротко, Пономарёв не был ленинцем. Это был правого толка ревизионист. Я бы скорее отнёс его к меньшевикам.
– И что, Суслов этого не чувствовал?
– Я думаю, что он всё это понимал…
– Кстати, кто Суслову навязал Пономарёва? Димитров, у которого он был помощником в коминтерновские времена, не мог. Уж не Отто ли Куусинен?
– Теоретически Куусинен, наверное, мог. Но я не склонен преувеличивать его роль. Кроме Куусинена были и другие люди.
– Если не Куусинен, то кто?
– Тогда существовал целый ансамбль разных людей. Но будем осторожны. Точно сейчас что-либо утверждать нельзя.
– Если, как вы говорите, Суслов всё понимал, то почему он Пономарёва не заменил на близкого ему человека?
– С этим ещё предстоит разобраться.
– Суслов был сталинцем?
– И да, и нет. Иногда он из себя изображал сталинца. А иногда – нет. Впрямую я сталинцем его не считаю.
– Брежнев доверял Суслову?
– Когда я работал в аппарате ЦК, то до меня доходили слухи, что роль генсека играл как раз Суслов, а Брежнев был чем-то вроде ширмы.
– У вас тоже такое мнение было?
– …
– А Брежнев знал о таких слухах? И если да, он согласен с этим был?
– Думаю, что до него многие разговоры доходили. Скорей всего, он и сам всё прекрасно понимал. Ходили слухи, что Брежнев как-то обронил такую фразу: мол, он понимал, что по своим способностям не подходит на пост генсека, но так сложились обстоятельства.
– Вы в это верите? Тогда почему в начале 1969 года Суслов, Мазуров, ещё несколько человек в Политбюро возмутились выступлением Брежнева на одном из пленумов ЦК, которое подготовили для него Бовин и ещё кто-то и в котором содержались выпады против Госплана и намёки на Косыгина, и внесли записку с требованием чуть ли не отставки генсека. Якобы Брежнев, когда об этом узнал, срочно выехал на военные манёвры в Белоруссию, чтобы заручиться поддержкой армии. Ширма бы так яростно за свой пост не держалась бы. Или не так?
– Мне это ничего не известно.

 

– Кстати, вы сами с Брежневым когда-нибудь встречались?
– Только один раз. Было это, кажется, в конце 1974 года. У Брежнева умерла мама. Зимянин – он был главным редактором «Правды» – собрался на похороны, я ему сказал, что присмотрю за газетой (я ведь был его первым замом), а он мне сообщил, что Черненко дал указание быть на похоронах нам от «Правды» вдвоём. На похоронах выстроилась очередь для выражения соболезнований. Я тоже в этой очереди был. Других личных встреч с Брежневым у меня не было.
– В конце 60-х – начале 70-х годов, как говорили, с Сусловым соперничал другой член Политбюро ЦК – Андрей Кириленко. Но в мемуарах бывших партийных работников Кириленко представлен, простите, как полный идиот.
– Это неправда. Кириленко идиотом не был и глупых решений он не допускал. Может, он не совсем был обтёсан. Это да. Но он обладал природной хваткой. Он имел волевые качества.
А с Сусловым он конфликтовал из-за власти. И тот, и другой претендовали на роль второго человека в партии.
– Когда читаешь сейчас некоторые рассекреченные архивные документы, то иногда задаёшься вопросом: а всем ли в нашей стране управляло Политбюро ЦК КПСС? Я уже не раз ловил себя на мысли, что существовали люди, которые занимали вроде бы малоприметные должности помощников или советников, но которые обладали более сильным влиянием, чем некоторые члены Политбюро. Вспомним хотя бы Александрова-Агентова…
– Да, был такой товарищ. Он считался помощником Брежнева по международным делам. Очень въедливый товарищ, внимательный и придирчивый. Вероятно, он действительно имел огромное влияние.
– Суслов его мог одёрнуть?
– …
– Другие помощники Брежнева также имели большое влияние?
– Не все.
– Конкретно Виктор Голиков?
– Голиков имел очень ограниченное влияние. В вопросах современной политики он мало что значил. С середины 70-х годов Голиков в основном искал места, где воевал Брежнев, и занимался преимущественно ветеранами.
– В последние лет пятнадцать-двадцать пошли разговоры о том, что в советское время разведкой у нас занимались не только органы госбезопасности и ГРУ Генштаба Вооружённых Сил. Свою разведку якобы имела и коммунистическая партия. Так, критик Александр Байгушев неоднократно заявлял, что он с конца 50-х годов прошлого века был неофициальным помощником негласного руководителя партийной разведки Михаила Суслова. В интернете проскальзывала информация о том, будто партийную разведку на протяжении многих лет возглавлял один из руководителей министерства иностранных дел СССР Василий Кузнецов. А вы что по этому поводу думаете?
– Я в это не верю. Партийная разведка – это миф. Вряд ли она существовала. Скорей всего это чья-то придумка.
– Вы догадываетесь, чья?
– Мне трудно об этом судить.
– В патриотических кругах до сих пор нет единства в оценке роли Суслова. Автор скандального романа «Тля» Иван Шевцов до последнего считал Суслова тайным покровителем сионистов, и в этой связи он крайне негативно отзывался о жене Суслова, мол, это супруга много лет настраивала мужа против русской культуры. У Шевцова даже целая книга этому была посвящена – роман «Набат». Правда, Сусловых он вывел в ней под другими фамилиями…
– Про жену Суслова я ничего не знаю. Сам с ней знаком не был. Да и каких-то разговоров о ней в коридорах ЦК не велось. Но что Суслов был сторонником русских товарищей – это я слышал и не раз. На некоторых уровнях проскальзывало, что Суслов тайно покровительствовал русским писателям и художникам. Возьмите истории с наследием Маяковского. Суслов считал, что Маяковский – большой русский поэт.
– Он сам считал или находился в этом вопросе под влиянием своего многолетнего помощника Владимира Воронцова?
– Тут что-либо точно утверждать не могу. Лично мне Воронцов казался этаким немного чудаковатым стариком. У него даже обороты речи были странные.
– Получается, что Суслов держал при себе чудаков?
– Чудак чудаку рознь. Воронцов был совсем не глупым человеком и у многих вызывал искренние симпатии.
– После того, как Яковлева в начале 1973 года выдавили из аппарата ЦК и отправили послом в Канаду, отдел пропаганды ЦК четыре года не имел руководителя. Георгий Лукич Смирнов имел неприятную приставку «и.о.». Почему его так и не утвердили завотделом?
– Смирнов не годился на эту роль. Он был слеповат.
– Слеповат в иносказательном смысле или у него были проблемы с глазами?
– И то, и другое. Поймите, тут нет ничего личного. Смирнов считал, что именно он в середине 60-х годов выдвинул меня на работу в аппарат ЦК. Я действительно какое-то время был от него сильно зависим.
Но на большого руководителя Смирнов, повторю, не тянул. Ему не хватало столичной культуры, московской закваски. Суслова он явно не удовлетворял. И, похоже, не только Суслова.
– У вас много было встреч с Сусловым?
– Нет. Одна состоялась летом 74-го года. Я отдыхал в Крыму. Вдруг мне сообщили, что меня разыскивает Москва. Я позвонил секретарю ЦК Демичеву. Он сообщил, что меня решено назначить вместо Афанасьева первым заместителем главного редактора газеты «Правда» (Афанасьев ушёл главным в журнал «Коммунист»).
На следующий день я был уже в кабинете Суслова. Я сказал, что до этого в газетах не работал. Но это уже ничего поменять не могло. Суслов пожелал мне успехов.
А через полтора года состоялся двадцать шестой съезд. Главреда «Правды» Зимянина избрали секретарём ЦК. Я неделю после съезда вёл газету один. Было состояние неопределённости.
Но потом мне вдруг позвонил Суслов и пригласил к себе. Он сообщил, что в ЦК неделю думали о том, кого назначить вместо Зимянина. Были две кандидатуры: моя и главного редактора «Коммуниста» Афанасьева. Суслов сказал, что в ЦК посмотрели мои работы, увидели, что мне ближе теория и поэтому меня решили перевести главным в «Коммунист», а на газету поставить Афанасьева.
Другой раз я попал к Суслову, кажется, в 80-м году. Я возглавлял делегацию советских журналистов в Варшаву и должен был посмотреть, как развивалась в Польше обстановка. По возвращении в Москву меня с докладом позвали к Суслову.
– Вы упомянули Афанасьева и Зимянина. Что это были за люди? Они оказались настоящими марксистами? О том же Зимянине многие говорили как о душителе свободы.
– В моё время в верхах настоящих марксистов, по сути, не существовало. Афанасьев был марксистом условно. Но отношения с ним я имел нормальные. Нормальные отношения сложились и с Зимяниным.
Зимянин душителем не был. Если он что-то и запрещал, то не по своей воле. Зимянин был человеком отчаянным, смелым. Хотя случались моменты, когда он трусил.
– Как человек Суслов вызывал у вас симпатии?
– Как человек Суслов был мне симпатичен. Я не так часто, но всё-таки встречался с ним лично и беседовал. У меня остались впечатления, что это был нормальный человек, но очень краткий в общении.
– Каким он был в общении?
– Если кратко, очень аккуратным. Он всё говорил только по делу, ни примешивая ничего личного. Каждое слово у него было взвешено.
– А что вызывало отторжение или раздражение?
– Догматизм. Опытный человек, когда попадал к Суслову, конечно, чувствовал, что какие-то слова Суслов произносил формально, и это придавало разговору странный оттенок.
– После назначения в 1974 году Петра Демичева министром культуры СССР говорили, что отдел пропаганды ЦК КПСС вплоть до двадцать пятого съезда партии, то есть более чем полтора года, курировал один из главных кадровиков партии Иван Капитонов. Это правда?
– Капитонов с 1965 года был завотделом организационно-партийной работы ЦК и одновременно одним из секретарей ЦК. Я не помню, чтобы он когда-либо плотно занимался делами отдела пропаганды ЦК. Во всяком случае, он точно нам не мешал.
– А кто мешал?
– Крупных фигур в партийном руководстве, кто бы противостоял нашему отделу, назвать не могу.
– А фигуры помельче?
– Об этом надо говорить не по телефону. Выздоровею, встретимся лично, может, что-то и вспомню.
– Давайте немного о вас поговорим. Вы как попали в аппарат ЦК?
– Весной 1966 года меня командировали вместе с другими учёными и пропагандистами в Узбекистан. Мы читали лекции. Командовал нами Георгий Смирнов (он тогда был руководителем лекторской группы отдела пропаганды ЦК). На обратном пути в Москву, в самолёте он предложил перейти из института экономики мирового социализма к нему в группу.
– Но эту идею должен был утвердить как минимум заведующий отделом пропаганды ЦК Владимир Степаков. И, наверное, должен был одобрить секретарь ЦК по пропаганде Пётр Демичев. Или я ошибаюсь?
– Всё так.
– Что это были за люди?
– Степаков был очень хорошим человеком. Но под него усиленно копал его первый заместитель Александр Яковлев.
– В мемуарах многие бывшие партфункционеры отзывались о Степакове, наоборот, крайне уничижительно. Его называли плохо образованным человеком. Это ведь он вляпался в историю с искажением Ленина, включил в апрельские тезисы ЦК к 100-летию вождя не ту цитату?
– Я бы предпочёл об этом поговорить не по телефону, а лично, когда позволит мне здоровье.
– А Демичев? Ходили слухи, что он был скрытым антисталинистом и вычищал из аппарата отдела пропаганды всех, кто симпатизировал Сталину.
– Это не так. Дело было иначе. Демичев, наверное, испытывал объективное отношение к Сталину. Но наверху были люди, которые его за это попытались убрать. На мой взгляд, Демичев был хорошим человеком. Может, ему не хватало знаний. Но это другой вопрос.
– Тогда за что Суслов в 1974 году выдавил его из секретариата ЦК и убрал в министры культуры?
– Наверное, у них были свои споры. Но суть их мне не известна.
– Демичева можно было поставить в один ряд с Сусловым?
– По волевым качествам Суслов, конечно, был сильнее Демичева. А по другим – не знаю. Чтобы делать какие-то выводы, надо было видеть и того, и другого на заседаниях Политбюро, в быту, а таких возможностей я не имел.
– Кто в отделе пропаганды ЦК в ваше время был самой яркой личностью?
– Яковлев.
– Какую он оставил память о себе у вас?
– Пёструю. Яковлев был очень умным, но хитрым человеком. Он долго скрывал своё подлинное лицо.
Сейчас я уверен в том, что Яковлев стал ревизионистом ещё задолго до перестройки.
У меня было много бесед с Яковлевым. Он ведь считался одним из моих начальников.
Иногда Яковлев ставил меня в тупик. Как-то он вскользь заметил, что руководство партии стало мало обращать внимания на теорию.
– Но эта ремарка вам должна была понравиться. Вам ведь вопросы теории партии всегда были близки.
– Однако я почему-то испытал к Яковлеву лёгкое недоверие.
– Может, он, зная ваши слабости, хотел вам подыграть?
– Может. Повторю, он был умным человеком.
– А что это была за история с открытым письмом академику Сахарову?
– В начале 1971 года Яковлев передал мне поручение Демичева подготовить вариант открытого письма Сахарову. Мне сказали, что письмо потом подпишет Суслов. Я всё выполнил. Но сразу после двадцать четвёртого съезда, когда я доложил об исполнении поручения, Яковлев сделал вид, что ничего не помнит. Видимо, Суслов что-то переиграл, а Яковлев счёл нужным уйти в тень. Но я тогда копию подготовленного письма тем не менее передал Демичеву.
– Кто, на ваш взгляд, надоумил Яковлева написать в 1972 году скандальную статью «Против антиисторизма»? Демичев?
– Я думаю, что это было личной инициативой Яковлева. Он искал якорь спасения.
– Через отдел пропаганды ЦК в ваше время прошли десятки неординарных фигур. Скажем, Владимир Севрук…
– Да, был такой. Я помню его. Это был очень требовательный, жёсткий товарищ, который внимательно отслеживал все журналы.
– Говорили, что он был очень могущественной фигурой.
– Когда я работал в отделе ЦК, этого не было. Севрук тогда занимал сравнительно небольшую должность лектора-консультанта. И что он мог? Это потом он стал держаться левого направления.
– Но многие писатели были убеждены, что именно Севрук в последние годы правления Брежнева формировал политику партии в области литературы. Только одни считали его покровителем патриотов, а другие защитником сионизма. Кто же помог Севруку превратиться в серого кардинала? Суслов? Андропов? Черненко?
– Не знаю.
– А кто в отделе пропаганды ЦК поддерживал русскую партию?
– Когда я работал в отделе пропаганды, такие формулировки у нас не использовались и не признавались.
– Но есть же записка Андропова, кажется 1982 года, с обвинениями тогдашнего главного редактора журнала «Человек и закон» Сергея Семанова в русизме. Да и писатель Леонид Бородин проходил в сводках КГБ как русист.
– Это дела комитета госбезопасности, Андропова, но не отдела пропаганды ЦК.
– Но в отделе пропаганды ЦК кто-то покровительствовал русской партии или, если угодно, русистам?
– Явной поддержки им никто не оказывал. Может, только тайно.
– А кто?
– Не знаю.
– Весной 1977 года отдел пропаганды ЦК КПСС неожиданно для многих возглавил бывший комсомольский лидер Евгений Тяжельников. По чьей инициативе это произошло? За этим стоял главный идеолог Суслов?
– Я в своё время так и не уловил, кто продвигал Тяжельникова. Не уверен, что это была идея Суслова.
Тяжельников, когда перешёл в аппарат ЦК, повёл себя довольно-таки странно. Он старался не высовываться из своего кабинета и не баловал своих подчинённых приглашениями к себе. А уж если кто-то казался ему подозрительным, то он таких людей и вовсе избегал.
Складывалось впечатление, что Тяжельников всё время чего-то выжидал.
В общем, вёл он себя очень осторожно. Я не думаю, что это очень устраивало Суслова.
– Может, это Черненко втихаря подсунул Брежневу Тяжельникова?
– Какие-то посредники между генсеком и Тяжельниковым, безусловно, существовали. Но я в точности имён этих посредников не знаю.
– Когда вы вошли в ближний круг Константина Черненко?
– Я в ближний круг Черненко никогда не входил. Это чьи-то фантазии.
– А когда вы лично познакомились с Черненко?
– Когда стал редактором «Коммуниста». Мой предшественник Афанасьев изменил цвет обложки журнала, сделал её белой. Мне это показалось неправильным. Ну что это такое – белый «Коммунист»? У меня появилась идея вернуться к прежнему варианту – к цвету солдатской шинели. Но брать на себя всю ответственность я не решился. Стал думать, к кому бы обратиться. К Брежневу? Но это было нереально. Поэтому я позвонил Черненко. Он меня тут же принял. Мы по-доброму побеседовали. Так стали складываться мои отношения с Черненко.
– А почему вы не позвонили Суслову? Ведь в конце концов это Суслов вас назначил в «Коммунист».
– Я даже не подумал об этом.
– У вас не было ощущения, что Суслов и Черненко, будучи по многим вопросам единомышленниками, в чём-то соперничали друг с другом? То ли Черненко по поручению Брежнева присматривал на всякий случай за Сусловым, то ли Черненко попросту ревновал Суслова. Или я не прав?
– Прямых свидетельств соперничества Черненко и Суслова не было. Но, наверное, Черненко всё-таки Суслова ревновал. С другой стороны, взаимоотношения Суслова и Черненко меня никогда не беспокоили.
– Начиная с конца 50-х годов, Кремль большое значение придавал телевидению. Случайные люди к руководству телевидением не допускались. Вспомним: в последние «оттепельные» годы телевидением управлял друг Аджубея – Михаил Харламов. Как только Хрущёва убрали, на телевидение прислали Николая Месяцева, которого считали человеком Шелепина. Но когда надобность в Шелепине пропала, Месяцев был заменён на Сергея Лапина. С другой стороны, Лапина всегда недолюбливал, и это мягко сказано, Суслов. Почему же главный идеолог партии, который по идее должен был координировать всё телевидение, не смог в Останкино продвинуть своего человека?
– Я всех отношений Лапина с Сусловым не знаю. Но Лапин всегда строго придерживался партийной дисциплины.
– Всё равно я что-то не пойму. По взглядам Лапин и Суслов вроде были единомышленниками. А почему они тогда с трудом терпели друг друга? И почему второй в партии человек не мог заменить Лапина на своего человека? В других же сферах идеологии Суслов ведь добивался своего. Или кто-то посоветовал Брежневу сделать несколько важных идеологических учреждений в какой-то степени автономными от Суслова?
– Может, и так было.
– Но кто это мог Брежневу посоветовать? Либералы вряд ли. Если б они могли в этом вопросе воздействовать на Брежнева, то наверняка провели бы не Лапина, ибо Лапин был для них мракобесом, а кого-то из своей среды, какого-нибудь шестидесятника. Неужели Черненко постарался?
– Определённая логика в ваших рассуждениях есть. Я тоже допускаю, что на Брежнева в этом вопросе мог повлиять Черненко. Но точно что-либо утверждать не берусь.
– Я так понимаю, что существовали и другие люди в сфере идеологии, на которых власть Суслова не распространялась. К примеру, заведующий отделом науки и учебных заведений ЦК Сергей Трапезников.
– Это другая история. Трапезников был очень ограниченным человеком и, наверное, сталинистом. Но он считался личным другом Брежнева, поэтому никто не хотел рисковать и не ставил вопроса о его отставке.
– Зять Суслова Леонид Сумароков утверждал, что его тесть умер не своей смертью. Вы согласны с ним?
– Это непростой вопрос.
– То есть вы подтверждаете, что Суслову помогли уйти на тот свет раньше времени.
– Можно и так рассуждать.
– Тут будет весьма уместно спросить о том, как складывались отношения Суслова и Андропова. Одни говорят, что они были антагонистами. Другие утверждают, что Суслов и Андропов до конца оставались союзниками. А ваше мнение?
– Я склоняюсь к тому, что Суслов и Андропов скорее были союзниками. Об этом свидетельствовало и поведение Андропова.
– Но сторонники версии о тайном противостоянии Андропова и Суслова говорят, что вовсе не случайно после смерти Суслова Андропов взял к себе одного из помощников Суслова – Бориса Владимирова. Мол, тот долгое время был глазами и ушами председателя КГБ в аппарате Суслова.
– Чушь. Вы преувеличиваете роль Владимирова. Это был очень посредственный человек. Маловероятно, что он выполнял при Суслове роль агента Андропова.
Я хорошо помню Владимирова. Он был экономистом. Но способности у него оказались средние. За что его в своё время взял к себе в помощники Суслов, я не знаю.
– Может, он писал Суслову речи?
– Писателем Владимиров был посредственным.
– Молва утверждает, что Владимиров был причастен к появлению в начале 1983 года в журнале «Коммунист» программной статьи Андропова об учении Карла Маркса.
– Через Владимирова проходили процессы согласования. Но идея статьи – не его. И писал не он.
– А кто?
– Ещё при жизни Брежнева Андропову как новому секретарю ЦК по идеологии была заказана статья для издававшегося в Праге международного журнала «Проблемы мира и социализма». Но потом умер Брежнев. Андропов стал генсеком. Я хотел, чтобы он выступил у нас в «Коммунисте» и направил ему личное письмо. А уже 17 декабря 1982 года состоялась моя встреча с Андроповым.
– Вы обсуждали с новым генсеком будущее журнала «Коммунист»? Или набрасывали тезисы его статьи?
– Нет. Андропов в целом журналом был доволен. Разговор зашёл о состоянии теории. Помню, он очень был недоволен Георгием Арбатовым…
– А вы не думали, что это была просто игра со стороны Андропова? Андропов ведь наверняка знал о том, как часть партаппарата относилась ко многим бывшим консультантам, с которыми он раньше работал в отделе ЦК по связям с соцстранами. Она не сильно жаловала ни Арбатова, ни Бовина, ни других либералов. Тут ещё Арбатов стал кичиться связями с Андроповым. А Андропов, видимо, очень хотел на свою сторону привлечь и ту часть партаппарата, которая ориентировалась на Черненко. Когда он высказывал вам недовольство Арбатовым, то наверняка понимал, что это обязательно дойдёт до консерваторов. Или это не так?
– Я допускаю, что этот мотив тоже присутствовал. Но Андропов у меня тогда вызвал больше симпатию.
– Больше, чем Черненко?
– Черненко, в отличие от Андропова, был односторонне подготовлен. Он оставался всё-таки канцеляристом.
– Говорят, что в продвижении Горбачёва на олимп огромную роль сыграли Суслов и Андропов.
– Я сомневаюсь в участии Суслова. Наверное, на каком-то этапе Суслов, сохранивший с войны многие связи со Ставропольем, каких-то ставропольцев и поддерживал. Может, даже и Горбачёва. Но вряд ли он тянул его на самый верх.
– А Андропов?
– Очень сомневаюсь.
– Тогда кто же?
– Возможно, сработал сговор группы людей. Тут есть над чем поразмыслить. Многое пока продолжает оставаться тайной.
– А Суслов понимал, что Горбачёв по натуре разрушитель?
– Нет. Это выяснилось лишь через годы после смерти Суслова.

Беседу вёл Вячеслав ОГРЫЗКО

5 комментариев на «“ТВОРЕЦ АППАРАТНОЙ ПОЛИТИКИ”»

  1. Биография Суслова,35 лет бывшего секретарем ЦК/вершителем судьбы СССР/заслуживает тщательного изучения её историками.
    Да,согласен с Ричардом Косолаповым;Суслов всю свою долгую/80 лет!/жизнь был поверхностным догматиком.
    Почему-то вспоминаются строки бессмертного Гоголя из “Мёртвых душ” о Чичикове-темно и скромно происхождение моего героя/цитирую по памяти/.Так и Суслов-из бедноты;далёк от частной собственности и-сдаётся мне-не любил её и был далёк от неё/аскет/,но в ней нет ничего зазорного.
    Преподавал даже политэкономию,но какую?!Набор трескучих фраз…
    Я уверен,что Суслов был не в курсе новейших достижений мировой мысли-синергетики,генетики,психоанализа,кибернетики,информатики,лингвистики,системного анализа,управления,маркетинга…Как одна из ключевых фигур советского истэблишмента ,он оставил в стороне от развития,движения вперёд Советский Союз.

    Анатолий Хомяков

  2. Несмотря на его работу в ЦК, Косолапов производит впечатление очень слабоинформированного человека.

  3. 1. Эта публикация Вячеслава Огрызко, как главного редактора “Литературной России” о беседах с умным аналитиком Ричардом Косолаповым полезна и своевременна. Дана информация не только об идеологе ЦК КПСС Михаиле Суслове и о руководителях ЦК периодов Леонида Брежнева, Юрия Андропова и Константина Черненко.
    2. Любой, кто был хотя бы какое-то время руководителем какого-либо подразделения (отдела, предприятия, НИИ, тем более отрасли или управленческой сферы) получал Ежедневно “на стол” десятки документов разносторонней информации и ещё с резолюциями вышестоящего руководителя. По которым (документам) надо принимать сиюминутные или слегка отложенные Решения. Любым руководителям – не позавидуешь. Потому что Тут и выявляются Проф. знания, мировоззрение (эгоизм или “народность”), Компетентность – которые отражаются в принятом Решении (за которое придётся “отвечать”).
    3. Любой руководитель высокого уровня Всё знать не может. Потому и существуют помощники (также со своим штатом) в проф. сфере. И вот здесь и возникает почти аксиома: “Скажи мне: Кто твой друг, и я скажу кто ты”.
    4. Искусство подбора-выбора кадров на каждое направление – это Искусство. Сталин не случайно сказал: “Кадры решают Всё!” И решил принципиально задачи Модернизации Советской России (в форме СССР). Ошибки бывают часто, важно умение – во время Их исправлять. Не ошибается Тот, Кто ничего не делает!
    5. В беседе с Р.Косолаповым многое прояснилось в кадровой политике Того советского времени. Конечно, большинство руководителей среднего звена ЦК были честные люди и не все из них обязаны были быть на уровне Апостолов. Но были и эгоисты-карьеристы, о которых намекнул Р.Косолапов.
    Надеюсь, что кроме А.Хомякова кто-то даст ещё комментарии.

  4. На мой взгляд, Косолапов молодец. Мне показалось, что он осторожен и лишнего сказать не хочет. Но знает больше, чем говорит.

  5. С ИНТЕРЕСОМ ЧИТАЮ АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ!
    Признаюсь, сам 3 месяца проработал штатно в архиве- в ЦГАНХе.Автору – СПАСИБО!
    Но что хочу сообщить.Хотел посмотреть на предпоследний нумер “ЛР”. На свой отзыв о-отклик на статью об А.А.Вознесенском.И хочу посмотреть- на заблокировано…Как это ? Что это ? Проверил, может ошибка.Нет.И последний( по счёту.,номер великолепен. И беседа В. Огрызко о литературе.И “Непристойный карнавал”.И “Большая жизнь Карельского поэта” Его стих ” Цветок” -прекрасен.
    С ЮБИЛЕЕМ ВАС !ЗДОРОВЬЯ И УСПЕХОВ В РАБОТЕ !

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.