ВЕНЧИКОМ ВОЛИ НАИСКОСОК
Рубрика в газете: ПОЭТИЧЕСКИЙ АЛЬБОМ, № 2018 / 42, 16.11.2018, автор: Елена СЕМЁНОВА
Здрасте!
У истока января,
День по-своему варя,
Выйду на ветер, куря.
Длится день, варится суп,
И парок, слетая с губ,
Взмоет вверх над сотней труб.
Снега взвесь со всей Земли
Взвейся, пой, опохмели –
Быть по-моему вели!
Коль в огонь подбросить дров,
Разойдутся вехи строф –
И овином станет кров.
И салюта звёздный куст
Даст мне семь неверных чувств
Сном исполнен, полем пуст.
Словно ростра на носу,
Через молнии в грозу
Жизнь по-моему несу.
Но шёлковый лепесток,
Прокружив через Восток,
Сядет тихо возле ног.
Вот Земли священный пуп –
Это день мой, что как суп,
Это пар мой, что из губ.
С ним под локоть я, куря,
Прожигая время зря,
Чуду здрасте говоря.
Полы
Полустанок – это когда
Вы только полуустали –
Ещё ждёт вас троп лебеда
Лёгкий вспорх полевых сандалий,
Неба облик полустальной,
В полутьме полустих, полуокрик,
В пол-оборота бросок вовне,
Полигимнии полупросверк.
На полустанке полупривстать,
Утонуть в тишину лесную
И почуять, как в полууста
Сбоку ветер полуцелует.
Язык запахов
Не знала, что запахом, как языком,
Говорить ты способен –
Бархатный бас, переливчатый баритон,
Резкий дискант выдавать, и так,
Что донца ноздрей моих
Чутко трепещут, словно мембраны.
Вот, нотки и долечки нот,
Бемоли твои, соль-диезы.
Где-то стаккато, как перчиком жгучим,
Гулко и остро пройдёшься ты,
Где-то, будто магнолия в томном саду,
Сладкой тягучей взойдешь кантиленой.
Только вот как, интересно,
Буду тебе отвечать?
Мысли пружиной вряд ли
Пряную фразу составлю…
Может быть, только…
Душа моя, чутко затрепетав,
Струнами мандолины иль лютни,
В лилии аромат обратится
Иль по губам твоим нежно провеет
Ветром долин ночным, горьким
Сухим миндалём.
* * *
Жаркой нотой ноет ветер.
Малахитовое время
В пыльном замке кипариса.
Закатилась абрикосом
Слов томительная верночь,
Камень в лишаях нагретый –
Это трон для опоздавших.
Ты скакала на заборе,
Как степной поток Непрядвы,
Я скакал в тебя травою –
Разлетались лопастями
Ласк малиновые брызги.
Слушай, в восковых личинках
Как органом бредит море.
Тише, небо, подожди.
Прыжок
В прыжке затяжном
Через рифы-лезвия,
Кончиком языка
Пенки лютней лакая.
Чуешь, в зыбке-берлоге,
Качается мальчик зверь.
Шаг в темноте,
Шаг укрощения кроткого.
Липы нежно дрожат,
Обвивает их бешеный хмель.
Полно терпеть полно,
Полно терпеть – выход
В пряный черешневый лес,
Суток тонкая, тонкая
Ранняя рваная суть,
Клики синиц и дроздов,
Каждое объятие как
Несочиненная музыка.
Юдоль
Мы кричим, молчим и бредим, взгляд пучин темнее меди, и страшней, чем волчий вой – налитое ничего. Над страдой, как мир, старинной, длятся согнутые спины. Лишь в укромности угла – призрак стройного крыла. Нам нелепым необутым – как велеть застыть минутам? Как в подвале моросящем расстегнуть рассветы спящим, и, раздвинув слепь тенёт, вдруг увидеть тайный ход? Так живем – опять и снова в ожиданье выходного. Тик часов, как выстрел-ноль, мерит бренную юдоль.
Заклинание
Может всё же обойдётся – вокруг солнца обойдёт, лики из недвижной бронзы расколдует, раскуёт? Может, даже стать людская выйдет, жалость распуская, как невиданный цветок? Чтоб не бились рты в оскале, чтобы мести не алкали в понежневшем мире том? Робкой грёзой, сном, наброском в напряженьи циолковском закаляю жар минут, и они горячим воском на плакатике неброском выплавляют, дышат, жгут. Угольком у края неба выжги, крошечная треба, тонкой скважины глазок, не теряя духа, выжди, чтоб от плоти нашей к высшей, словно боб, пронзая крыши, вился, путаясь, росток. Если не собьётся тенор, если рук не тронет тремор, выйдем мы в познанья древо по излучинам коры, где плетутся в косы ветви, где бормочут на бессмертном бесконечные миры…
Кентаврический вальс
Окаменевшее туда
сипящим высьходящим звуком.
Слепая клёнопись верна
на слитке желтоглазых дней.
И лёгкой конницей кентавры
струятся по морской страде,
некрополь застывая свой
шуршащими тенями обелисков.
Их боевая взвесь тонка –
она проходит меж ресниц,
в пролётах тенью выцветая.
А волны бьют в свои литавры,
и звон – окалиной на перепонках.
О, как светло, остро, не больно,
всё небо сколото булавкой.
И плавно поводя боками
И выями, кентавры в вальсе кружат
в ментальном крошеве
размолотых зарниц.
То, куда
Сквозь волны проходят сквозные волны
Венчиком воли наискосок.
Я подозреваю вопли волн недовольных,
Коим вонзают выстрелы ворса в висок.
Разрывают букеты карманных лилий,
Строят рожи, путают масть – и
Торжествуют над шелестом томных бессилий
На берегу – том.
Где уже не упасть.
Голуби
Глупые люди, люди-голубки.
Это очень странное-странное представление,
В котором роль принадлежит публике,
А актёры – каждый стал своей тенью.
Нежные, слабые – воркуют, крутятся, тянут шеи,
И все их выпады – кружение мизансцен,
Но есть предел, и из оркестровой ямы, как из траншеи,
Приглашают в атаку – в центр.
И тогда – метания, шум, блики, крыльев всполохи:
С какой стороны прямей и ясней умирать.
Не мираж Гоби, а боги – голуби
Выстреливают собою в купол, чтоб знать.
Елена Семёнова. Поэт, журналист. Родилась в 1975 году в Москве. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького. Автор книг «Испытайние» (2017) и «Некрологика» (в соавторстве с Михаилом Квадратовым и Андреем Чемодановым; 2018).
Что это такое напечатано? У здешней редакции нет художественного вкуса?
нА ветер – это не по-русски, ладно бы еще дО ветру, хоть по смыслу приемлемо
Вы руководствуетесь своим вкусом или всем корпусом текстов русской литературы?