Виктор Астафьев: я ведь всех вас очень люблю…
Письма Виктора Астафьева своему сибирскому редактору
Рубрика в газете: Родственные души, № 2019 / 29, 02.08.2019, автор: Виктор АСТАФЬЕВ
«Март 1972 г.
Витя, дорогой!
Расхворался я. И так себя худо чувствую, что не поехал в Киев, подставив под удар фильм и режиссёра. Пришлось сдать авиабилеты. Что болит, и сам не знаю, а врачи тем более. Началось с сердечного приступа – второго подряд. Сейчас лежу днями целыми и даже читать не могу – голова кружится. Гляжу на книжки и вот углядел тебе «След человека» – оказалось, есть ещё экземпляр!.. Кроме того, по два журнала оказалось со статьями, под которыми я и сейчас готов поставить подпись. Вот и шлю тебе все вместе с весенним приветом. А у нас весна кипит. У меня-то в Овсянке сейчас подснежников! Так бы и улетел на крыльях и поправился бы скоро, наверное…
Вышла у меня книжка приложением к журналу «Пограничник» – «Тревожный сон». И «Затеси» вышли в «Сов. пис.», но у меня пока нету их. «Затеси» ты и сам добудешь, пограничную книжку я тебе пошлю, как мне авторские отдадут. Пишу я с трудом и поэтому прощаюсь. На душе пустынно и одиноко, как всегда при болезни сердца. И сам я себе не рад. Тоскую о Родине очень.
Успели до праздников с Машей съездить в Псков и пушкинские места. Поездка была так прекрасна, что я не берусь её описывать, а лучше расскажу когда-нибудь. А это «когда-нибудь», если брат ко гробу не призовёт, может произойти в августе.
Я хочу написать «Оду русскому огороду», давно хочу, но для этого мне надо иметь перед глазами пышный и тучный сибирский огород. Таковой есть на Усть-Мане, и угол для работы там есть.
А какую дивную повесть написал Валя Распутин! Она идёт в № 6 «Н. современника» и называется «Вниз по течению». От красноярской ГЭС и прочих «благ индустрии» Валя оставляет грязное пятно. Какой писателище, какой талант! Дай ему бог здоровья, а мужество его определяется масштабом таланта, с которым сейчас могут тягаться два-три моих и его друга, всего…».
«20 августа 1972 г.
Дорогой Витя!
…Сделал начерно «Оду» свою, а теперь вот уже по второму разу прогоняю её с машинки. Очень необычная штучка получается, да только последние события и переживания на неё отпечаток наложили – нет-нет и прорвётся злость, либо беспредельное уныние. И всё это не снимается, не «редактируется», потому что органично вошло в плоть и мелодию вещи.
За роман так и не брался, не было времени. Но по лесу побродил, поудить тоже маленько поудил.
В Вологде всё лето, и сейчас тоже, стоит страшная жара. Всё выгорело, в городе опали листья с тополей, скорченные, изжаренные.
Виды на урожай плохие, особенно картошки, а зерно и вовсе пропало. Не знаю, как будем зимовать. Ну, авось да небось!..
Работы мне предстоит на зиму много и поэтому хочу съездить вместе с Марьей на юг, в Сухуми, а там – в горы с приятелем. На Урале я как-то ровно и слегка загорел. Все говорят, что я расцвёл и даже сделался будто бы красив?!! Уж к добру ли это?..
Купили ли вы, т. е. ты и Коля, мой однотомник? Если нет, я пришлю. Мне удалось достать… А вот «Затесей» пока не добыл, всего одна книжка в доме…
Может, кого занесёт в Москву – не проезжайте мимо меня, сделайте крюк! Я ведь всех вас очень люблю, вы же все – частица моей Родины (не худшая часть её!), а значит, и частица моей души. Я словами-то не умею о любви говорить, а чернилами вот лучше как-то… Ну вот и всё, Витя! Будьте все здоровы и радостны…
Твой Виктор Петрович».
«5 января 1974 г.
Дорогой Виктор!
Наконец-то, вчера, я получил твоё письмо… Карта края теперь висит сзади меня, на стене, и я «отдыха для» путешествую по ней с удовольствием и два названия уже использовал при доделке рукописи – Кету и Назимово. Хорошие названия!
Послезавтра я лечу в Москву и везу четыре новые главы в «Последний поклон», двести с лишним страниц. Главы тяжёлые и так тяжело мне давшиеся! Не знаю, что… Но так тяжело я, кажется, ещё не писал. Всё во мне дрожит мелкой дрожью, а про голову и говорить нечего – такой трезвон, как будто вчера меня снова контузило.
Но, главное, всё же кончил рукопись, и в срок! Ребята хотят поставить её в 5-й номер «НС», и если цензура не шибко освирепеет, вот и будет мне подарок к юбилею. А книжка не выйдет, Витя. Я знаю «темпы» местных издательств. Раз после Нового года попадёт в производство, значит, на исходе года жди, вынырнет! Ну да бог с ней, когда выйдет, тогда и выйдет. К выходу её мы и приедем с Марией Семёновной отгулять такое событие, а раньше нет смысла…
С горькой грустью я прочёл послесловие к Мамину. Какая злая ирония судьбы. Человек, который славил товарищество, назвал книгу «По законам совместного плавания», и погиб, преданный товарищами в этом самом «совместном плавании». Какое-то зловещее знамение нашего времени слышится и видится мне в этом, вся бездна наших романтических заблуждений, крушения святости, когда слово, даже святое, обесценено. Потому что никакой веры, и значение его обретает обратный, тягчайший смысл…
Вот о самом Мамине роман или пьесу кто бы написал, со всем этим страшным финалом, с крушением так тяжело завоёванных идеалов! М-да, всё течёт, всё изменяется. Диалектика! Он предал мир богатеев и нэпманов ради нового общества и человека, а эти наплевали ему в глаза и предали заради собственной шкуры. Мороз по коже идёт, когда я подумаю о том, что вдруг с такими воевать пришлось бы?!… Неужто наше поколение унесёт с собой последние моменты из этой старой жизни, которая называется честью, а останется вместо неё блискучая синтетическая шуба, которая в огне не горит и в воде не тонет…
Конечно, что скрывать: надоело мне тут, и не климат. Хвораю всё время, гнёт, давит меня сырость и, может быть, я построю всё же дачу в Овсянке. Но где сил взять? Это же надо два-три года убить и себя угробить. Организатор я сам знаешь какой, а кто же строить-то будет? Буржую хотя бы я дал деньги и он бы построил, а мы ж не буржуи, мы ж новорождённое отечество…
Фильм наш, кажется, закрыли. Насовсем закрыли или нет, ещё не знаю. Вот поеду в Москву – узнаю. Да хрен с ним! Вернусь, отдохну и возьмусь писать…
Обнимаю, Виктор Петрович».
Публикацию подготовил Юрий РОСТОВЦЕВ
Добавить комментарий