ГАРМОНИЯ ГЕННАДИЯ АЙГИ

№ 2017 / 21, 16.06.2017

Гоголь говорил – Русского человека надо уважать уже за намерения; русского поэта стоило бы уважать уже за то, что он дерзнул выйти на это поприще: и вовсе не из-за утраты популярности самой поэзией, а оттого, что она, в сущности, попытка поймать неуловимое, попытка на грани жертвенности; а мастерство ловли человеком солнечного зайчика сачком, увы, не освоено в должной мере.

Верлибр – практически не имея читателей, помимо самих пишущих, имеет большое будущее, как свежая кровь, как голос грядущего – пусть туманный пока, и услышанный не многими.
Но Айги как раз был услышан – и пусть это в большей мере относится к литературным профессионалам и западным славистам – значение его поэзии не тускнеет от этого, как не стал хуже, к примеру, Державин – оттого, что ныне почти обойдён читательским интересом.
Айги свойственно тонкое касание – почти пианистическое туше – слов, и они отзываются новыми звуками, игрою оттенков, если не смысловыми гроздьями, возникающими благодаря своеобычности сочетаний.
«Здесь» – слово само по себе мощное – имеет характер метафизического каталога, проводя читающего по лабиринту современности…
О, это вечное «здесь и сейчас», вечная текучесть всегда длящегося настоящего: скажи «сейчас», и ты уже в будущем…
Но если посчитать за сейчас оборот, совершаемый кровью, то оборот поэтической метафоры выводит здесь в коридор вечности, ибо:

 

словно чащи в лесу облюбована нами
суть тайников
берегущих людей

 

Отказ от пунктуации в недрах поэтического высказывания во многом санкционирован самой действительностью с её слишком мчащимся, захлёбывающим ритмом…
Если бы некогда Маяковский, Пастернак, Цветаева не начали эксперименты с рифмой, то, вероятно, вся сегодняшняя поэзия писалась бы верлибром, так как изношенность классических рифм к началу 20 века была весьма сильна; тем не менее, именно верлибр, живущий своеобычностью дыхания, прозрачной лёгкостью строфики предлагает нам новые оптические и акустические возможности; и дело Г. Айги тут – одно из первых и значительнейших.

 

когда не снега и не рельсы, а музыка
будет мерить пространство
между нашими
могилами.

 

Да будет музыка – она одна, совершенная и возвышенная, должна наполнять пространство, поднимая души людей к свету неизречённому, вытаскивая их из ям, где оказались, суетность приняв за подлинность, – ибо видит Бог: «есть музыка над нами»…

 

---

Он – выпускающий на волю птиц
Мечты и мысли, образов и звука
Верлибрами, лишёнными границ
Сует земных, когда юдоль – как мука,
Легко касающийся слов Айги,
По-новому их сущность представляет.
Попытка зафиксировать круги
От камня по воде порой бывает
Успешною, поскольку мастерство
Поэта алхимического свойства.
Фальшиво прагматизма торжество,
И от него едва ли жизни польза.
Естественна поэзия: она
Есть атрибут нам даденного мира –
Идёт от прометеева огня,
Орфея вечно золотится лира.
Таинственны огни Айги – они
Мерцают, призывая к постиженью
Того, что наколдуют дальше дни,
Не склонные – как жалко! – к вдохновенью.

 

Александр БАЛТИН