ЭПОС ПЛЮС ТРИЛЛЕР. О новом романе Михаила Попова «На кресах всходних»

№ 2017 / 25, 07.07.2017

Название романа Михаила Попова «На кресах всходних» дано по-польски и его лучше не переводить на русский язык, получится «на восточных рубежах», что неверно сориентирует читателя географически. События книги развиваются не на Дальнем Востоке, а в Западной Белоруссии, на землях, которые поляки считают восточной оконечностью своего культурно-политического ареала.

Время действия ограничено достаточно точно – 1908 год (в ссылку на кресы прибывают два отставных петербургских студента) – 1944, в Далибукской (Налибокской) пуще гибнет в полном составе партизанский отряд «имени Ленинского Комсомола».

Автор в процессе написания этого довольно объёмистого сочинения решает две, чуть ли не противоположные по своему идейному наполнению задачи. Он проводит практически одновременно «мысль народную» и «мысль государственную» и в кульминационный момент их сталкивает, и высекает огромную искру, в пламени которой сгорает финал романа. Объясню подробнее, что я поняла из прочитанного.

Одновременно развивается и большая политическая история, отбрасывая время от времени свои тени в жизнь захолустной деревеньки. Первая мировая, революция, советско-польская война, жизнь под польской «владой». Пытаясь запугать Турчаниновых, и заставить их продать ему остатки имения Витольд Ромуальдович инспирирует крестьянские волнения, которые перерастают в настоящий бунт. Имение разгромлено, помещик убит, дети его тоже, кроме одного сына. Подрастают сыновья у Витольда Ромуальдовича, второй по счёту Витольд воплощает в себе надежды отца. Он побывает и в Петербурге, потом отправится в Польшу «на стажировку» в имение пана Суханека, в свою очередь претендующего на Дворец. Витольд женится на дочери Суханека Гражине, но жить вернётся в Порхневичи.

 

Михаил ПОПОВ

 

Начало второй мировой войны. Вступление советских войск на кресы. Начало Великой Отечественной – вступление немецких войск в Белоруссию. Возглавивший к этому времени семейство Витольд Ромуальдович мечется, надеясь защитить и семейство, да и остальных жителей деревни, которых он воспринимает как не совсем чуждых ему людей, всё же он чувствует какую-то за них ответственность. Эти страницы написаны очень убедительно. И вообще, на мой взгляд, лучшие места романа, это описание народной деревенской жизни. Автор демонстрирует глубокое погружение в атмосферу заброшенной деревни, даёт картины её онтологического существования, соприкосновения с большим миром. В романе много персонажей, большинству из них уделяется совсем немного «экранного» времени, но создаются выразительные, поразительно живые портреты. Именно в эти моменты становится внятна концепция автора: болезненного несоответствия народной, природной жизни, её существования в своём, почти фольклорном времени, и потока исторической жизни, направляемого из столиц, рождающегося из биения идей. Историческая жизнь враждебна природной.

Ромуальд Северинович в попытках охранить Порхневичи, пытается то стать старостой, то «силою вещей», становится командиром партизанского отряда. Но довольно странного отряда, целью которого является не столько борьба с немецкими оккупантами, сколько сбережение деревенского народа в лесу, куда они все ушли, спасаясь из подожжённой немецкими карателями деревни. В конце концов, партизанская советская бригада навязывает Витольду свою волю, но он всё равно добивается для себя права на свободный манёвр, если в этом есть необходимость. Его отряд на особом счету и с этим партизанское командование вынуждено мириться. Автор благоразумно сокращает до минимума описание батальных сцен, всё же для таких описаний потребен какой-никакой личный боевой опыт, но всё равно общее положение партизанских дел читателю вполне внятно.

И вот на дворе 1944 год. Четвёртая часть романа. Канун операции «Багратион», и первые недели её проведения. Вступает в активное действие вторая повествовательная линия, до того проявлявшаяся лишь в первых главах предыдущих трёх частей. Перед нами довольно странный персонаж, можно сказать мародёр-убийца. Он в составе «бригады» таких же как он, если не ещё худших негодяев, разъезжает по тылам 44 армии и в прифронтовой полосе грабит местных жителей, с помощью пыток заставляя их выдавать тайники с добром, припасённым на чёрный день. Возглавляет эту деятельность интендант армии, к которому и стекаются награбленные имущества. Но военной прокуратуре удаётся раскрыть эту жуткую преступную группу, большую часть бандитов в погонах арестовывают. Но один ускользает. Переходит линию фронта, что ему как бывшему полковому разведчику вполне по силам, и присоединяется к отряду Порхневича. Очень скоро становится понятно, что он стремился туда не случайно, это выживший сын графа Турчанинова, украденный из имения командой дезертиров, что поджигали Дворец в 1918 году. Он выжил, прошёл через беспризорничество, был взят на воспитание в школу юнг, там в нём очнулись заложенные в родительском доме основы воспитания, и он мысленно устремился «на родину». На фронте ему довелось послужить в штрафбате, хлебнуть и мурцовки покруче, и вот он в партизанском отряде, где узнаёт, историю того, что случилось в 1918 году. Но не только это, но и то, что до сих пор жива его мать. Она тоже тогда выжила, но подвинулась разумом и живёт до сих пор при Дворце в роли полубезумной бессловесной прачки. Местный священник рассказывает молодому «графу», историю давних событий.

Близится кульминация и развязка. Чтобы не лишать удовольствия тех, кто возьмётся прочитать книгу, не будем рассказывать всего. Скажем только, что в этот решающий момент в Пуще сталкиваются силы самого разного происхождения: партизаны Армии Крайовой, немецкий карательный батальон, партизаны Порхневича, завязывается впечатляющий узел. И главным действующим лицом становится молодой «граф». Он проводник «мысли государственной» в этом романе. Объективно говоря персонаж он, безусловно, отрицательный. Руки по локоть в крови. Но тут приходится учитывать целый ряд привходящих обстоятельств. Во-первых, то, что в сравнении с прочими бандитами, что потом пойманы прокуратурой, он всё же не такой мясник, и избегает всяческой кровавой грязи. Во-вторых, – мать, эта неожиданная встреча (он был уверен, что она тоже погибла), надрывает душу. В-третьих, история гибели остальных родственников под «народными топорами» жителей Порхневичей. Как минимум, «граф» фигура трагическая, и его действия, если не оправданы полностью, то, по крайней мере, понятны. Тем более что он в последний момент действует не как мстительный палач, но как исполнитель большой государственной воли. Известная фраза о патриотизме, как прибежище негодяя, оборачивается неожиданной стороной – патриотизм выступает как настолько сияющая вещь, что способна облагородить своим сиянием даже поступки очевидного кровавого негодяя.

Надобно сказать несколько слове ещё о двух линиях, составляющих повествовательное тело романа. Это линии любовные. Война войной, но человеческие чувства никто не отменял. Здесь тоже всё непросто, как оно и бывает в жизни. Витольд Ромуальдович любил Оксану Лавриновну, мать Мирона, который в свою очередь претендует на дочь Витольда Ромуальдовича Янину. Узел весьма плотный, который развязать не представляется возможным и жизни приходится его рубить. На какой-то момент, начинает казаться, что Мирон собственно и является сыном Витольда, но, слава Богу, автор избегает этой пошлой сюжетной ловушки, иначе сюжетная коллизия стала скатываться к чему-то похожему на латиноамериканский сериал. Оксана Лавриновна замужем за Иваном Сахонем – очень по-своему замечательный образ. Он, надо понимать, женился на Оксане уже на беременной и Мирон не его сын тоже, именно поэтому он так сравнительно легко расстаётся с семейством, где его ничто родственное не держит и бежит за океан ещё до начала войны.

Любовные перипетии описаны весьма скупо, автор избегает развёрнутых и многословных сцен, вся его работа направлена на то, чтобы поддерживать напряжённую таинственность, что представляется мне совершенно адекватной сюжетной стратегией. И кроме этих двух больших историй в романе хватает сцен, в которых по-разному, и смешно и грязно складываются отношениях между представителями разных полов.

Ещё один запоминающийся образ, проходящий собственно через весь роман – Николай Адамович Порхневич, белорусский националист, именно он помог юному Витольду вернуться из чужого ему Санкт-Петербурга в начале романа, а потом учительствовал в польской школе, которую посещали все молодые Порхневичи. Это просветитель, собиратель народной белорусской культуры, также по своему придавленный «панующей на кресах польскостью», пытающийся выбраться из под глыб этого влияния. Фигура драматическая, поданная автором отчасти в иронической тональности. Но не надо думать, что тут ироническое отношение к идее белорусской государственности как таковой.

Кстати, впечатляющи сцены всебелорусского националистического съезда в Минске, дозволенного немецкой властью уже в тот момент, когда вовсю разворачивается операция «Багратион» и уже всем понимающим людям совершенно ясно, какое стратегическое изменение претерпит ситуация на фронтах. «Сговорчивость» немцев носит явно издевательский характер, но многие националистические силы принимают позволение немцем созвать съезд за чистую монету. Делегаты съезжаются не только с территорий под контролем немецкой армии, но и из Европы, и даже из русских областей. И в итоговом документе – уже пушки Рокоссовского слышны на окраинах Минска – специально оговаривается вопрос о территориальных претензиях белорусского национального съезда. В состав будущего государства должны войта не только привычные губернии, но и земли Смоленщины, Брянщины и так далее. Националистическое опьянение вещь удивительная, позволяющая совершенно игнорировать обстоятельства подлинной реальности.

Казалось бы, о партизанском движении писалось у нас немало, и писалось большими мастерами, но совершенно очевидно, что перед нами особенное, можно сказать неожиданное слово о тех драматических событиях, что произошли в первой половине двадцатого века на территории Западной Белоруссии, именуемой в польской традиции восточными рубежами.

 

Ирина БАЙРАК