БЛАГОДАТНЫЙ ДАР АНДРЕЯ АВДЕЕВА

№ 2017 / 31, 15.09.2017

Новая книга историка-искусствоведа Алины Чадаевой ««Виденья из пламени и стекла…». Эмали Андрея Авдеева» (М.: Литературная Россия, 2017) – это очередная познавательная встреча-разговор о сущности нашего земного бытия, облагороженного повседневной природной и творимой красотой. Автор изначально задаёт тон всей книге утверждением: «где дух не водит рукой художника, там нет искусства» (Леонардо да Винчи). Здесь каждая страница-размышление поочерёдно поднимает заинтересованного читателя по ступеням «пути восхождения» к осмыслению творческих работ мастера эмали Андрея Авдеева.

Своё повествование Алина Яковлевна начинает со страниц дальневосточной (о. Сахалин, Хабаровск) биографии сына-художника, с юных лет подмечавшего причуды природы древней земли племени айну. С тех начальных впечатлений, с первых альбомных рисунков началась «лествица восхождения художника, ведомого Свыше», тернистый путь в большое искусство будущего мастера-профессионала ибо в том давнем прошлом уже был диалог ребёнка и природы. В ранних рисунках запечатлелись разноцветье осенних сопок, «метаморфозы цвета» у вековых лиственниц. И в той первичной цветовой гамме проявлялись «характер, намерение, движение», оформляясь в будущее призвание!

«Я старалась не быть назидательным ментором и не подчёркивать удивлявшую необычность восприятия мира Андреем», – вспоминает Алина Яковлевна о том времени, которое зовётся «чудом детского восприятия природы», где всё удивительно-таинственно: «меднозвонная вертикаль сосны» соседствует с «тонконогой, многорукой берёзкой», а «сфинкс непроницаемо-дремучей ели» поддерживает ствол огромного, уходящего под облака дуба.

По существу перед нами учебное зримое пособие эстетического воспитания ребёнка, когда стиль, слог, язык автора книги передают незабываемую живописно-поучительную картину земного рая, как нашу общую «Эдемскую память» о тысячелетнем прошлом растительно-тварного мира.

А. Чадаева всё время выводит на философский разговор-размышление, втягивая читателя в стихию изысканных ассоциаций радостей земных окружающего бытия, «полного тайнописи, звучащего цветом».

И вновь диалог художника и природы через искусство нетленной эмали – искусство, звучащее как «музыка сфер». Здесь вполне уместно авторское упоминание имени о. Павла Флоренского с его размышлением об одушевлённой земной природе в её целом и частях, где «всё дышит вместе друг с другом».

В контексте книги автор – наш постоянный географический путеводитель, перемещающий читателя в пространстве: от острова Сахалина до Северной Двины и Мезени, от Белого моря до нижегородской Ветлуги. Для неё это своего рода «пьедесталы времён», так как всё связано с творческой биографией сына Андрея. Из путешествий, наблюдений, встреч с умельцами народных промыслов – создавался свой неповторимо-оригинальный «авдеевский» стиль-сплав многогранного мастера-формовщика, металлиста, витражиста, оформителя… В работах художника совместились озарение и изобретение, как у легендарного испанца Гауди в его архитектурных соборных фантазиях в Барселоне. Побывав в Испании, Андрей сделал свои «Испанские картинки» в технике эмали, в центре которых композиция «Фламенко» – вихревой танец плавящейся в огне эмали с всполохами-вкраплениями безудержной цветовой гаммы и слышимого звукового дробного ритма…

«Зелёная оратория», «Таиланд», «Эдем», «Конь. Вода. Отражение», «Тени идущего», «Архангельские коники», «Усольские старцы», «Стихия огня», «Античный ангел», «Библейские мотивы», «Миро-творение», «Первозданность» – в каждой из этих работ Авдеева многоголосие сакрального смысла народной памяти многих поколений – сами названия многослойных эмалевых композиций говорят об этом.

«В эмалях Андрея можно открывать многозначные подробности замысла автора. Художник варьирует темы, приближая изображение к древнему архетипу», – утверждает А.Чадаева.

И, как ещё одно, но поэтическое проникновение в глубинную суть «мирочувствия» художника, философско-восторженный стих «Эмаль» Романа Славацкого:

 

Виденье из пламени и стекла

янтарною лодкой плывёт во мраке

и сгустками духа слоится мгла,

мерцая, как в сказочном зодиаке.

………………………………….

Янтарной хвоиной горчит эмаль

сквозь вечную тьму, сквозь звучащую звёздность…

И что это? В небе речная даль

иль светлой рекой отражённый Космос?

 

Наверное, смысл того «виденья из пламени и стекла» и в этих словах автора книги: «Каждому из нас предопределена, наверное, Земная Судьба. Каждому дан благодатный Дар <…> Книга эта, читатель, о поисках и прозрениях и о воплощении Андреем Авдеевым ниспосланного ему Дара художника. Избрав сложнейшую технику горячей эмали, художник понял мистическую природу этого вида творчества и по мере сил сумел передать её светлое начало, родственное Огню и Солнцу».

Скажу несколько слов об авторе книги. В 1990-е смутные годы она своим подвижничеством, «огнепальным рвением» способствовала восстановлению полуразрушенного Троицкого собора (1805) в старинной Ветлуге, а иконостас был восстановлен благодаря Андрею Авдееву – эмалевые иконы были выполнены им в безупречно каноническом стиле. Как он сам говорит: «Иконы для меня – открытая дверь к Спасителю».

Созданные им ангельские вежды соборного алтаря взором своим как бы откликаются на заветные слова о. Павла Флоренского: «Вражде и ненависти, царящим в дольнем, противопоставилась взаимная любовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной беседе, в вечном единстве сфер горних».

Также под влиянием матери, по её молитвам, Андрей создал уникальный Алапаевский иконно-эмалевый цикл, посвящённый памяти Великих Князей Романовых во главе с Елизаветой Феодоровной. Перед их ликами должно читать молитву из «Службы преподобномученице Елизавете и дружине её», составленной афонским иеромонахом в 1990 году: «Светло празднуем днесь память Алапаевских страстотерпцев, иже доблественно пострадаша…»

Напомню, сегодня в России до сих пор нет ни одного храма, где бы поимённо поминали всех Алапаевских мучеников, включая и мужской монастырь в Верхней Синячихе под Алапаевском…

«Счастлива за себя и за сына Андрея, прикоснувшихся пером и «кистью трепетной» к незабвенным именам и деяниям Алапаевских мучеников», – пишет Алина Яковлевна. К этим иконам примыкает и большое авторское эмалевое полотно «Братья-страстотерпцы: князья Борис и Глеб, Николай II и Михаил».

Добавлю, что все эти иконы Андрея Авдеева будут достойно представлены в моём монументальном историческом двухтомнике «Венценосные слуги России: Романовы на Урале и в Сибири».

Завершая разговор о книге А.Я. Чадаевой особо отмечу, что написана она страстно, подобно солнечному искусству горячей эмали. Сама книга, как артефакт, напоминает мне старинную северную прялку, которую мастера делали из цельного дерева («Штоб прямо от корня лопаска-то шла») – ёлки, чей корень мог стать днищем – «гузкой», на которое садилась пряха-мастерица.

И, как постскриптум, – авторское стихотворное послесловие-послание:

И – Чаша

на столе алтарном

полна надежд.

В тех светлых надеждах мы и пребудем, закрыв последнюю страницу этой удивительной книги.

 

Алексей КАЗАКОВ