АНТРЕПРИЗА С КРОВОПРОЛИТИЕМ

№ 2007 / 46, 23.02.2015

Помнится, несколько лет назад в прессе много говорили о театральной реформе, главная суть которой сводилась к переводу театров на самофинансирование. Эта готовящаяся в недрах правительства реформа была принята в штыки театральной общественностью, и апологеты рыночных отношений в искусстве вынуждены были отступить. Казалось, что худшие времена для отечественного театра остались позади. Но не тут-то было.
Летом этого года идею коммерциализации театров решили реанимировать, и не где-нибудь, а в культурной столице – Санкт-Петербурге, который с недавних пор превратился в полигон для обкатки прожектов нынешних горе-реформаторов (вспомним хотя бы реформу ЖКХ).
Всё началось с постановления правительства Санкт-Петербурга № 789 от 4 июля 2007 года «Об утверждении предельной штатной численности работников государственных учреждений культуры, финансируемых за счёт средств бюджета Санкт-Петербурга». Согласно этому постановлению всем учреждениям культуры (библиотекам, музеям, театрам, кинотеатрам), находящимся на городском бюджете, предлагалось сократить численность работников примерно на десять процентов. Но главный сюрприз питерские чиновники приготовили для театров. Цитирую пункт 2.2.: «Обеспечить заключение руководителями учреждений с высвобождаемым и нанимаемым с 01.01.2008 художественным и артистическим персоналом учреждений гражданско-правовых договоров об оказании услуг в сфере культуры, предусматривающих обеспечение гарантий прав указанных лиц». (В скобках замечу, что словосочетание «оказание услуг», применяемое к артистам русского театра, звучит оскорбительно и унизительно, и одно только это с головой выдаёт истинное отношение авторов данного документа к людям искусства и к культуре в целом.)
Другими словами, с 1 января артисты и режиссёры должны заключать с дирекцией своего театра договор на каждый спектакль. По-моему, нет необходимости объяснять, какие злоупотребления может вызвать насильственно насаждаемая контрактная система. Отныне директор становится единоличным хозяином театра и в любой момент имеет право избавиться от неугодного ему артиста или режиссёра. Маленькая деталь. Если раньше средняя зарплата артиста равнялась 10 тысячам рублей, то при переходе на контракт она будет составлять 4 – 6 тысяч. Впрочем, в городском комитете по культуре уверяют, что при новой форме оплаты труда артисты, наоборот, станут получать больше. Однако в это верится с трудом, так как теперь всё зависит от прихоти или каприза директора. Кроме того, при заключении гражданско-правового договора артист лишается какой-либо социальной защиты, не говоря уже о том, что сам текст договора содержит массу нарушений и противоречий, делая его юридически ничтожным.
Не дожидаясь повторной команды сверху, первыми на эксперимент решились три театра: «Балтийский дом», Мюзик-холл и Большой театр кукол. Вполне вероятно, что именно они и были инициаторами этой новации. Интересно, что во всех этих театрах недавно произведён (в Мюзик-холле продолжается) дорогостоящий ремонт. Зная, как нелегко сегодня пробить деньги на подобные мероприятия, этот факт также наводит на некоторые размышления. Предположение о возможных инициаторах договорных отношений подтверждается и циничным заявлением гендиректора «Балтийского дома» Сергея Шуба, который сказал буквально следующее: «В контрактной системе нет ничего страшного. Просто творческий состав будет получать деньги за работу, а не за то, что числится в штате. Если актёр по болезни или по старости уже не может играть на сцене, ему пора уходить на инвалидность или на пенсию. А то, что пенсии маленькие, в этом вины театра нет, все вопросы к правительству РФ». Да, господина Шуба можно поблагодарить за откровенность, на которую решился бы не каждый. То, что руководителя «Балтийского дома» не интересует судьба труппы, видно невооружённым глазом. В театре всё меньше премьер, всё меньше задействовано в спектаклях артистов «Балтдома», практически отсутствует реклама репертуара (что, разумеется, негативно сказывается на заполняемости зала), пожилых актёров вынуждают писать заявления об уходе и т.д. Шубу легче и удобнее иметь дело с бесправными наёмщиками, а сцену сдавать под банкеты и сомнительного художественного уровня фестивали (под которые, кстати, можно выбить немалые дополнительные средства из городской казны). Причём, заметьте, наш новоявленный антрепренёр вовсе не собирается отказываться от госфинансирования и жить на свой страх и риск, как дореволюционные импресарио. Он хочет жить как при социализме, на полном гособеспечении, но при этом не имея никаких обязательств перед труппой.
Вообще, надо сказать, что современная российская антреприза – явление весьма специфическое. Взять, к примеру, петербургский театр «Русская антреприза» имени Андрея Миронова. Вы думаете, этот театр существует за счёт сборов? Отнюдь. Он существует на деньги спонсоров (чей полный список можно увидеть на афише) и, как это ни невероятно, на деньги государства. Например, только в 2004 году театр получил на ремонт и замену технического оборудования из резервного городского фонда почти два миллиона рублей. Может быть, тогда «Русской антрепризе» есть чем похвастаться в творческом плане? И тут, увы. Надо обладать полным отсутствием вкуса, чтобы считать пошло-жеманные постановки руководителя театра Рудольфа Фурманова или примитивно-натуралистические пьесы Василия Сигарева творческими достижениями.
Да, надо признать, что за последние пятнадцать лет русский театр из режиссёрского превратился в директорский. Теперь всю политику определяет директор-делец (часто совмещающий должность худрука) с железной коммерческой хваткой. Яркий тому пример – руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев и недавно назначенный директором Михайловского театра бизнесмен Владимир Кехман. Уже многие театральные коллективы успели ощутить на собственной шкуре все прелести нынешнего директорского самодурства. Вспомним хотя бы бесконечную смену режиссёров и худруков в питерском ТЮЗе. Причина этой кадровой чехарды, самым печальным образом сказывающейся на творческой атмосфере в театре, одна – директор Светлана Лаврецова не терпит рядом с собой мало-мальски независимой личности. Уж на что был покладистый и безропотный режиссёр Григорий Козлов, но и он в конце концов вынужден был уйти.
Настораживает и другое. Большинство театров живут под постоянной угрозой закрытия или выселения. То Молодёжный театр на Фонтанке хотели объединить с ТЮЗом, чтобы освободившееся здание отдать под казино, то здание самого ТЮЗа хотели снести и перевести театр куда-то на окраину, то покушались на Театр имени Комиссаржевской, на свою беду находящийся в здании «Пассажа». В этой создавшейся явно нездоровой ситуации не кажутся такими уж бредовыми слухи о том, что в Петербурге собираются оставить на госбюджете Мариинку, Александринку, БДТ и Театр Европы, а остальные храмы Мельпомены перевести на самоокупаемость.
А что делают в этой ситуации театры, почему не возмущаются, почему не борются за свои права? – спросите вы. Возмущаются и борются; правда, сил пока явно недостаточно. На прошлой неделе в питерском Доме актёра состоялась пресс-конференция на тему «Театральная реформа и её последствия». Выступавшие – а это в основном были артисты из театров, с 1 января переходящие на контрактную систему, – говорили об уникальности русского репертуарного театра, который со времён Станиславского является национальным достоянием. По общему мнению участников пресс-конференции, принудительный перевод художественного и артистического персонала на гражданско-правовые договоры ущемляет права творческих работников (прежде всего права на труд), резко ухудшает их социальное положение, создаёт идеальные условия для бесконтрольного поведения со стороны дирекции, что в конечном счёте приведёт к развалу репертуарного театра.
Очень хочется надеяться, что городская и федеральная власти наконец прислушаются к крику о помощи и, приняв благоразумное решение, не допустят окончательной гибели русского психологического театра.
Илья КОЛОДЯЖНЫЙ