В СТРАНЕ ЛЕГЕНД

№ 2008 / 2, 23.02.2015

Софья Леонидовна Прокофьева – известная сказочница. Она не скрывает, что является законченным трудоголиком.
Софья Леонидовна Прокофьева – известная сказочница. Она не скрывает, что является законченным трудоголиком.

– Мне очень трудно не работать, – говорит писательница. – Это переросло в какую-то мою духовную привычку. Сейчас я завершаю сказку в волшебном зеркале. Это фантастическая сказка о двух детях, которые попали в заколдованное дерево и спасаются только благодаря зажжённой свече. Сказка получилась очень нравственной. Они расколдовывают дерево, разбивают это зеркало и спасаются от злой колдуньи. Я написала эту сказку и берусь за следующую. Через небольшой интервал буду писать сказку, где я возвращаюсь к старому сюжету. Очень забавную, весёлую, дети её любят, она давно написана, но сейчас я к ней приступаю с новыми силами и с новыми замыслами. Она будет называться «Сыщик в одном башмаке».
– Вы из семьи художника и востоковеда-япониста.
– Это не совсем так. Мой отец – художник. Он же был моим первым учителем. Я окончила художественный институт им. Сурикова, Московскую академию. Когда умерла моя мама, отец мой женился на Вере Николаевне Марковой, гениальной японистке и специалистке по Средним векам. И мы с ней прожили очень дружно сорок лет. Я очень многое могла почерпнуть из её рассказов. Она очень любила сказки. Она прекрасный человек и очень творческий человек, и я вспоминаю её с большой любовью.
– В детстве в части рисования на вас оказывал большое влияние отец?
– Я родилась в 1928 году. И к тому моменту, когда надо было выбирать будущую профессию, меня гораздо больше привлекала литература. Но время было такое, что я писала стихи, с которыми я не могла пойти ни в редакцию, ни в литературный институт. Это были стихи, написанные под влиянием поэтов Серебряного века.
Почему я пошла в Суриковский институт? Моя поэзия была совершенно несозвучна той эпохе, когда мне надо было выбирать мою профессию. Живопись была более нейтральна. Я выбрала Суриковский институт потому, что там ничто не угрожало самому заветному, самому духовному, что во мне жило. Считаю, что я больше была способна к литературе, чем к живописи, хотя я закончила институт живописи довольно успешно. В 1957 году вышла моя первая книга в стихах «Кто лучше?», которая была опубликована в издательстве «Детская литература». Эта книга была для меня решающим порогом, когда я перешагнула из страны изобразительного искусства в страну литературы.
Дело в том, что передо мной опять стала дилемма: писать для взрослых или писать сказки. Я с детства очень любила сказки. Кроме того, сказка это область, которая даже в те тяжёлые годы давала гораздо большую свободу, чем просто проза для взрослых.
Сказка полна фантазии, которую даже в то тяжёлое время ничего не могло заглушить, закрыть полностью дверь в мир фантазии и сказочного полёта. Этого никто не мог. И поэтому я выбрала жанр сказки. И первые мои сказки, в общем-то, имели успех. Одной из первых сказок была известная всем книга «Приключения жёлтого чемоданчика».
– Как рождалась знаменитая экранизация вашей книги «Приключения жёлтого чемоданчика»?
– Я полностью участвовала в ней, потому что фильм очень близок к книге. Книгу эту прочитал очень талантливый режиссёр Илья Фрэз. Он привлёк интересных актёров, таких как Пельтцер, Лебедев, а я участвовала в написании сценария. У меня были соавторы. По-моему, Генрих Сапгир – замечательный поэт, с которым мы вместе писали стихи к этому фильму и вместе делали сценарий. Не помню – был ли Фрэз нашим соавтором. Возможно. Потому что режиссёр – всегда соавтор писателя, по книге которого он делает фильм, он всё-таки подстраивает сюжет книги и её духовный мир под своё видение. Вот так родился этот фильм, и он до сих пор остаётся одним из популярных детских фильмов, который часто транслируют по ТВ. Дети очень хорошо знают книгу и фильм.
– Есть ли какая-либо предыстория «Жёлтого чемоданчика»? Случай из жизни, лежащий в основе этого сюжета?
– Как рождается сказка? Она рождается очень странно и всегда по-разному. Иногда она навевается какими-то событиями. Допустим, сказка «Лоскутик и облако» родилась, когда я просто лежала летом на траве, смотрела в небо и видела, как меняются облака и какие они приобретают удивительные, живописные образы. Мне захотелось написать сказку об облаке, которое всё время меняет свои облики. А остальное пришло само собой. Если облако, то есть страна, где нет воды, куда облако не пускают и т.д. Так что иногда какие-то чисто внешние причины, впечатления ложатся в основу сказки.
Допустим, сказка «Астрель и хранитель леса» родилась довольно необычным образом. Я сидела рядом со своей невесткой, которую зовут Астрид, в сумерках. В комнате, где не были зажжены огни. Она – красивая молодая женщина с серебристыми волосами, с нежным лицом в бледно-сером платье. Вдруг я увидала, что она буквально исчезает в сумерках, просто исчезает. Настолько это было реально, что мне даже стало страшно, потому что мне показалось, что я её теряю.
Я зажгла свет и увидела, что она сидит рядом со мной. Так я написала сказку «Астрель и хранитель леса» о девушке, не Астрид, а Астрель, которая исчезает в сумерках, и тогда может быть свободной, и в состоянии убежать из дворца, где её держат пленницей. Но как только во дворец вносят свечи или на улице загораются фонари и факелы, она становится видимой. На короткий период сумерек Астрель становится принцессой сумерек. Так я вначале хотела назвать эту книгу. Но, к сожалению, в издательстве мне не дали согласие на такое необычное название. Это были времена, когда нас зажимали достаточно круто. Эта книга не понравилась кому-то в министерстве печати, показалась слишком странной, и её отправили пяти рецензентам. И как ни странно, все пять рецензий были положительными. Так что не удалось эту книгу погубить, она вышла и печатается, переиздаётся.
А идея книги «Приключения жёлтого чемоданчика» появилась так. Я ехала в Прибалтику, и у меня был сосед с таким же жёлтым кожаным чемоданчиком, как и у меня. В какой-то момент он открывает чемоданчик, а там мои вещи. Мы с ним посмеялись и подумали, что как могло бы быть забавно, если бы он увёз мои книги, мои рукописи, а я увезла приборы, которые были у него в чемоданчике. Это был маленький лёгкий намёк. А потом я подумала, что могут быть всевозможные приключения чемоданчика. Вот так родилась эта книга.
Из чего рождается сказка? Она рождается как бы сама собой, спускается откуда-то сверху. Образ, который иногда во сне, иногда наяву совершенно непонятно каким образом превращается в совершенно фантастическую сказку. Я даже сама не знаю, каким образом я её придумала.
Сказка ломает все рамки, открывает все двери в неведомое. Поэтому я люблю этот жанр. Особенно я люблю, когда начинаешь писать сказку и намечены конкретные действующие герои. И вдруг они начинают жить как бы своей жизнью и ведут сказку совсем не туда, куда я хотела. Они живут как бы независимой от меня жизнью. И сами мне диктуют повороты сюжета. Так рождаются лучшие сказки. Когда герои настолько независимы, что они проживают как бы собственную жизнь. Конечно, я участвую в этом, руковожу, организую, но я чувствую и сердцем и разумом, что это уже не я придумала, вот этот поворот сюжета, а придумали как бы они. Вот так они захотели дальше развивать этот сюжет.
– Какие детские писатели, которых вы встретили в своей жизни, оказали на вас влияние? Чем они вам запомнились как личности, просто люди?
– Лев Кассиль был одним из первых моих наставников в сказке. У меня есть сказка «Пока бьют часы», по которой тоже был поставлен фильм на студии им. М.Горького, она не так популярна, как «Приключения жёлтого чемоданчика», но часто идёт по ТВ. Он был первым редактором этой книги. Надо сказать, что такой редактор был как чудо. Он так чувствовал каждое слово! И если он делал какое-то замечание, то это всегда было попадание «в яблочко». Благодарна ему бесконечно за все его советы. Я была ещё молодым автором, когда писала эту книгу. Кассиль значил очень много для меня. Это были не просто советы, это была ещё и учёба. Настолько великолепны были его рекомендации. Он открывал мне тайны детской литературы.
Большое влияние оказывали на меня сами книги. Я до сих пор считаю одной из лучших, а может, лучшей книгой «Три толстяка» Юрия Олеши, на которую, конечно, время наложило некоторый отпечаток. Олеша – гениальный стилист. Он совершенно замечательно написал эту сказку. Я её с детства очень любила, и она мне открыла много тайн и секретов детской литературы, которые, может быть, не всегда лежат на поверхности.
Очень я благодарна Юрию Павловичу Тимофееву, главному редактору издательства «Малыш». Он объединил вокруг себя целую плеяду молодых авторов, которые потом стали моими близкими друзьями. Генрих Сапгир, Ирина Токмакова, Геннадий Цыферов и многие другие. Он объединял молодых авторов. У него был даже такой обычай: если редактор приводил в издательство нового автора, то он получал отгул, выходной день – в награду.
Там царила приятная атмосфера. Чего я не могу сказать о таком холодноватом, официальном издательстве, как «Детская литература», которое сегодня практически сошло на нет. Будем надеяться, что оно возродится. Потому что в прошлом они издали много великолепных книг.
– Вами в соавторстве написаны пьесы с Генрихом Сапгиром и Ириной Токмаковой. С чем было связано это сотрудничество? Чем оно для вас было ценно?
– Дело в том, что пьеса – это всегда диалог. Да, монолог там тоже присутствует, но в целом это разговорный жанр. И когда мы работали с Генрихом или с Ириной, то мы как бы рассказывали друг другу эту сказку. Мы написали с Генрихом в числе многих других сказок, которые сейчас широко идут по России, театральный вариант «Конька-горбунка». Видимо, наиболее удачный из всех вариантов, написанных другими авторами, потому что идёт обычно наш с Генрихом.
Мы потом показали нашу сказку, где было много больших кусков, написанных нами песенок, фольклористу. Нам было интересно мнение, не выпадают ли написанные нами куски из общего стиля гениальной сказки Ершова. Представьте себе, он сделал несколько замечаний. Три. И все… Ершову. Он ни разу не обратил внимания на наши большие вставки. Мы тогда были просто счастливы таким поворотом дела.
Фольклорист, например, говорил, что не может быть у Ершова: «Кит усами закачал и, как ключ, на дно упал». Так в этом и есть гениальность Ершова – в его неожиданности, в его совершенно фантастическом умении придумать столь свежее, что просто поражает воображение!
– В чём отличия современной сказки от сказок прошлого?
– Вопрос этот сложный, потому что если мы откроем «Снежную королеву» Андерсена и будем её читать, то можем легко представить себе, что она написана в наши дни. Те хорошие, лучшие сказки, которые были созданы в старые времена, они остаются. Но, в принципе, сказка очень изменилась. Огромное влияние (и очень плохое!) и на сказку, и на детское интеллектуальное развитие оказывает ТВ со своими ужастиками, с небрежной мультипликацией. Ребята привыкают к ужастикам, к грубому юмору. И это очень печально. В наши дни сказки были тоньше. Но тем не менее нельзя не признать, что сказка претерпела очень большие изменения, иногда, конечно, к лучшему.
Что касается самой знаменитой сказки нашей эпохи «Гарри Поттер», то к ней можно относиться по-разному. Я лично считаю, что автор человек талантливый, несомненно. Но то, что центром этой сказки является привлечение детей к колдовству и к волшебству, – мне кажется очень вредным.
Конечно, в любой русской народной сказке или любой литературной сказке всегда присутствует магия и колдовство. Но Баба-яга и Кощей просто злые колдуны. Они есть и в моих сказках – я написала 18 сказок – продолжение Белоснежки, где есть злая колдунья Морганта. Но ведь я освещаю колдовство как негативное, а не позитивное начало, не призываю детей заняться ворожбой, заняться изготовлением каких-то колдовских напитков.
Я считаю, что это вредно. У детей должно быть негативное отношение к любому колдовству, гаданию, как и учит этому наша православная церковь.
Недаром православная церковь очень отрицательно отнеслась к книге «Гарри Поттер» и ныне умерший папа Римский просто запретил эту книгу. Хотя нельзя отрицать и достоинств этой книги.
– Ваш «Античный цикл» получил высокую оценку Бориса Леонидовича Пастернака?
– Я показала его Борису Леонидовичу, и он действительно сделал подпись к моей книжке, и он подарил мне стихи. Но жизнь сложилась так, что сказки меня поглотили целиком, я пишу стихи, но реже, чем мне хотелось бы. Хотя надеюсь, что вот сейчас, в старости, сказок так много и, может быть, последние годы своей жизни я посвящу не сказкам, а поэзии.
– Приходилось ли вам ещё встречаться с Пастернаком?
– Да, я с ним встречалась. Я пришла к нему почитать стихи. И мои стихи ему очень понравились. Понравились настолько, что он попросил меня одно стихотворение прочесть ему ещё раз. В тот же вечер он позвонил мне и прочёл его целиком наизусть, без единой ошибки. С этого началась наша дружба с ним.
Я бывала у него несколько раз на даче, а потом судьба так повернула события, что после смерти его жена Зинаида Николаевна, зная о наших добрых отношениях с ним, передала на хранение мне все письма Бориса Леонидовича к ней. Эти письма долгое время мы с Верой Николаевной, моей мачехой, бережно хранили, но потом сдали в ЦГАЛИ, так как боялись за их сохранность, но это было уже после смерти Зинаиды Николаевны.
– «В стране легенд» – сон-книга Веры Николаевны Марковой. Какая роль в создании этой книги отводилась ей, вам и Гарской?
– Да, Вера Николаевна однажды утром проснулась и сказала: «Соня, запиши. Я тебе прямо продиктую легенды. Мне приснилось, что мы с тобой пишем книгу «В стране легенд». Она мне продиктовала основные сюжеты. Она была прекрасным специалистом по Средним векам.
Вот так родилась эта книга. Объём работы был очень велик, и мы привлекли к работе ещё одного соавтора – мою подругу Нину Гарскую, мы написали книгу втроём. Эта книга вошла в обязательное чтение школьников, издаётся в издательстве «Школьная библиотека».
Я дописала, пересказала для детей ещё несколько легенд. «Роланд в Ронсевальском ущелье» по просьбе издательства я заменила на «Юный Роланд», так как начинать большую книгу с мрачной легенды, с гибели Роланда нам не хотелось. В новом издании есть новые вещи. Тогда Вере Николаевне не разрешили издать «Парсифаль». Это самая мистическая легенда Средних веков. Когда копьё пронзило тело Христа, распятого на кресте. Кровь была собрана в чашу, и рыцари благородного ордена Монсольват бережно и верно хранят это копьё и эту святую чашу.
Во времена, когда впервые издавалась эта книга, нам не удалось напечатать легенду о Парсифале. Сейчас она вошла в круг легенд. Это одна из центральных легенд.
Я переделала некоторые легенды, перередактировала их, потому что сначала Вера Николаевна предложила нам писать по народным сказаниям, а потом мы стали чаще обращаться к литературным вариантам.
Не все дети, например, прочтут полностью Фауста Гёте, но важно всё-таки, чтобы они знали, кто такая Гретхен и какова её судьба. В чуть изменённом виде я ввела туда Гретхен. Мне кажется, что легенда от этого сильно выиграла. Хотя в основе этой легенды лежит очень древняя немецкая легенда о докторе Фаусте. Там были легенды и для кукольных театров, для простых театров, но Гретхен там не было. А без неё у современного читателя будет все-таки неполное впечатление от этой книги.
Беседу вёл Евгений ГАВРИЛОВ