БИТВА ТИТАНОВ. ВЕЛЛЕР И МАРШАЛ ЖУКОВ

№ 2009 / 6, 23.02.2015

Все­гда ин­те­рес­но слу­шать вос­крес­ные пе­ре­да­чи ра­дио Рос­сии, ко­то­рые ве­дёт Ми­ха­ил Вел­лер. Он изя­щен и ос­т­ро­умен, эру­ди­ро­ван и бес­ком­про­мис­сен в по­ли­ти­че­с­ких суж­де­ни­ях, в оцен­ках ис­то­ри­че­с­ких фак­тов.

Всегда интересно слушать воскресные передачи радио России, которые ведёт Михаил Веллер. Он изящен и остроумен, эрудирован и бескомпромиссен в политических суждениях, в оценках исторических фактов. Не случайно вызывают огромный интерес радиослушателей его соображения по истории Великой Отечественной войны, хотя, разумеется, они не выглядят бесспорными. Но это и хорошо, так как заставляет слушателей думать и формулировать свои мнения. То же относится и к вопросу об историческом значении деятельности маршала Георгия Константиновича Жукова, как одного из величайших полководцев Советской армии в годы войны.

В своих выступлениях М.Веллер неоднократно повторяет одну, ставшую в последнее время весьма популярной, мысль. Она состоит в том, что маршал Жуков вовсе не является выдающимся военным стратегом, так как солдат он не жалел, все выигранные им военные операции сопровождались огромными человеческими жертвами и совершались только при наличии значительного численного превосходства в живой силе и технике, а вовсе не «числом, а умением», что более бы пристало крупному военачальнику.

С этими фактами, на первый взгляд, трудно спорить. За время информационной революции, пережитой нами в последние два десятилетия, стали общеизвестными многие печальные сведения из нашей истории, в том числе и о жертвах периода ВОВ. Защищая авторитет Г.К. Жукова, некоторые военные историки часто ссылаются на недостатки его образования, общую атмосферу того времени, жёсткое и однозначное давление со стороны И.В. Сталина. Но нам думается, что вопрос гораздо серьёзнее.

Каждый военачальник, так же как и политический деятель, оперирует тем «человеческим материалом», который имеет в своём распоряжении. Любая эпоха, страна, народ накладывают свой неустранимый отпечаток на ход исторических событий. Скажем, войны ХVIII века велись небольшими, но хорошо обученными воинскими частями, организованными на основе рекрутского набора, выражаясь современным языком, – «профессиональными армиями», по масштабам того времени исключительно маневренными и дисциплинированными. Поэтому в тех условиях формировался тип полководца – мастера неожиданного удара, скрытого маневра и обхода: Евгений Савойский, Фридрих II Великий, наш фельдмаршал А.В. Суворов. Уже в ХIX веке войны начали приобретать народный характер, а в первой половине ХХ века – других уже и не было.

Вооружённые силы, состоящие из наскоро обученных, малообразованных вчерашних крестьян, разумеется, не могли обладать ценными качествами профессионально подготовленных войск. Применительно к Советскому Союзу нужно было учитывать ещё и важный политический и идеологический фактор. Как известно, К.Маркс и Ф.Энгельс одним из программных требований коммунистической партии считали замену постоянной армии «всеобщим вооружением народа». Эта установка в Республике Советов в разные годы осуществлялась по-разному. Но именно в период 1941 – 1945 годов она была реализована с максимальной полнотой.

И вот вчерашние служащие, рабочие, крестьяне миллионами были призваны в ряды вооружённых сил, чтобы составить надёжную опору существующему «пролетарскому» и даже «народному» сталинскому режиму. Тут-то и возникает роковой – особенно для первых месяцев войны – вопрос: понятны ли народу были цели этой войны. А что скрывать, ведь эти цели тогда представлялись далеко не такими, какими их стала изображать официальная пропаганда в 50-е – 70-е годы прошлого века.

Руководившая страной, направлявшая и организующая все силы «советского народа» Коммунистическая партия частью государства официально не являлась, напротив, весь СССР был лишь штабом мировой революции, так что поэт мог горделиво сказать:

Как известно, вся земля Начинается с Кремля.

ВКП(б) официально являлась лишь частью III Интернационала – цитадели той же Мировой революции, о которой столь пламенно мечтали основоположники научного коммунизма – Маркс, Энгельс, Ленин, а впоследствии, как нам думается, и Сталин, – не менее, чем Троцкий. Более того, сама структура советского государства – СССР – была задумана как невиданное доселе объединение будто бы равноправных республик, к которому затем должны были присоединяться и другие, тоже равноправные. Уже при Сталине ими стали три прибалтийские республики: Молдавия, Карело-Финская ССР (с прицелом на присоединение Финляндии). Ну а после войны образовался знаменитый «лагерь социализма», ещё один форпост той же самой мировой революции.

Но могли ли быть близки русскому народу эти провиденциальные стратегии? Едва ли. Чудовищные жертвы гражданской войны, коллективизации, фактически возрождённое крепостное право в деревне, казарменный режим в городе…

Невозможно себе представить, чтобы создававшиеся на таком историческом фоне вооружённые силы были готовы идти куда угодно, «когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведёт». А уж как оскандалился «первый маршал» под Ленинградом, давно и хорошо известно. Не менее впечатляет и ещё один грустный итог первых месяцев войны – три с половиной миллиона пленных. Такую полуразложившуюся деморализованную армию, хотя в меру сил и выполнявшую свой воинский долг, принял Г.К. Жуков, сначала под Ленинградом, а потом и под Москвой. Мог ли он действовать, применяя искусные полководческие маневры, намеченные и разработанные признанными теоретиками военного искусства? Вопрос риторический. Речь шла только о возможности сохранения режима, которому Г.К. Жуков служил, будучи верным присяге.

А что же касается «роковых просчётов», якобы допущенных Сталиным в оценке политической ситуации, его будто бы преступного «сговора» с Гитлером и вообще «неподготовленности» Красной армии к ведению обширных боевых действий, то оставим это на совести историков пропагандистского толка. Обратимся к фактам. Вот выдержки из ныне хорошо известного документа, многократно перепечатывавшегося и цитировавшегося:

«Председателю Совета Народных Комиссаров.

Соображения по плану стратегического развёртывания Вооружённых сил Советского Союза.

15 мая 1941 года

Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развёрнутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развёртывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативу действий германскому командованию, упредить противника в развёртывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развёртывания, и не успеет ещё организовать фронт и взаимодействие войск. (…)

Таким образом, Красная Армия начинает наступательные действия с фронта Чижев, Людовлено силами 152 дивизий против 100 германских, на других участках государственной границы предусматривается активная оборона…».

(Документ написан рукой А.М. Василевского, в то время зам. нач. Генштаба.)

Общеизвестно, что и Гитлер говорил о таком же превентивном ударе. Вот слова из «Меморандума» об объявлении войны, который был вручён советскому послу в Германии В.Деканозову 22 июня 1941 года. «Теперь наступил час, когда нам необходимо выступить против иудейско-англосаксонских поджигателей войны и их помощников, а также евреев из московского большевистского центра».

Современный советский историк ВОВ А.Филиппов вообще считает, что единственной и главной ошибкой Сталина было то, что он «переоценил боеспособность наших войск, выглядевших по числу дивизий и боевой техники значительно сильнее вермахта».

Сталину всё же, видимо, казалось, что коммунистическая пропаганда достаточно вколочена в «тупые» русские головы. Но это было далеко не так. «Осенью 1942 года, – вспоминает Главный маршал авиации, командующий авиацией дальнего действия А.Е. Голованов, – в моём присутствии в разговоре с Верховным, он (И.С. Конев. – Г.М.) поставил вопрос о ликвидации института военных комиссаров в Красной Армии, мотивируя это тем, что этот институт сейчас не нужен». Дальше мемуарист пишет, что все присутствующие молчаливо одобрили это предложение, но никакого решения принято не было.

О том, что никакого особого желания защищать идеалы мировой революции и социализма в армии, по крайней мере в 1941 году, не было, косвенно свидетельствуют и воспоминания Г.К. Жукова о битве под Москвой: «Я считаю, что начало коренного поворота в ходе войны положила битва под Москвой. Она имела огромное значение не только в военно-политическом, но и в морально-психологическом отношении». Иными словами, «морально-психологическое» состояние армии, да и всего народа, до упомянутых событий явно было далеко не воодушевляющим.

Ещё более ясно об этом писал генерал-лейтенант А.А. Власов, создатель и организатор РОА: «…ничего из того, за что боролся Русский народ в годы гражданской войны, он в результате победы большевиков не получил. Я видел, как тяжело жилось русскому рабочему, как крестьянин был загнан насильно в колхоз, как миллионы русских людей исчезали, арестованные без суда и следствия. Я видел, что растаптывалось всё русское, что на руководящие посты в Красной Армии выдвигались подхалимы, люди, которым не были дороги интересы Русского народа. Система комиссаров разлагала Красную Армию. Безответственность, слежка, шпионаж делали командира игрушкой в руках партийных чиновников в гражданском костюме или военной форме. (…)

Я видел, что война (в июне – июле 1941 года. – Г.М.) проигрывается по двум причинам: из-за нежелания русского народа защищать большевистскую власть и созданную систему насилия и из-за безответственного руководства армией, вмешательства в её действия больших и малых комиссаров. (…) Я ясно осознал, что Русский народ втянут большевиками в войну за чуждые ему интересы англо-американских капиталистов. (Ср. вопрос об образовании государства Израиль уже в первые послевоенные годы. – Г.М.) Англия всегда была врагом Русского народа. Она всегда стремилась ослабить нашу Родину, нанести ей вред. Но Сталин в соблюдении англо-американских интересов видел возможность реализовать свои планы мирового господства, и ради осуществления этих планов он связал судьбу Русского народа с судьбой Англии, он вверг Русский народ в войну, навлёк на его голову неисчислимые бедствия». (Из открытого письма генерал-лейтенанта А.А. Власова «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом?» Март 1943 года.)

А для тех, кто сомневается, напомним ещё, кстати, что знаменитый «Интернационал» с его впечатляющим призывом: «Весь мир насилья мы разрушим (разроем, – первонач. текст. – Г.М.) до основанья…» был гимном Советского Союза до 1943 года, а партийным гимном, возможно, является и поныне.

В ходе боевых действий ценой больших потерь, о которых неоднократно говорили и писали, в том числе и М.И. Веллер, советская армия, разумеется, приобрела колоссальный боевой опыт и стала действительно высоко профессиональной. А потому изменилась и роль высшего командного состава. Он имплицитно стал представлять скрытую угрозу для Сталина и его камарильи. Об этом недвусмысленно говорит послевоенная судьба Г.К. Жукова: летом 1946 года членами Политбюро он был обвинён в бонапартизме и чуть ли не в мародёрстве, снят с должности Главнокомандующего сухопутными войсками и отправлен сначала в Одесский, а потом в Уральский ВО. После смерти Сталина – новый взлёт: 1953 – 1955 годы – зам. министра обороны, в 1955 – 1957 годы – министр обороны, а затем уволен и находился в «полной изоляции» аж до падения режима Хрущёва (1964 год).

Высокий профессионализм армии неизменно подразумевал и подразумевает её кастовую замкнутость, безукоризненную дисциплину и готовность выполнить любой приказ командования. Вот так в печальном октябре 1993 года гвардейская Таманская и гвардейская Кантемировская дивизии без малейших колебаний расстреляли последний советский парламент. Нарушили они присягу – или нет? А теперь представим, что мог бы сделать Г.К. Жуков, если бы… страшно сказать! – он командовал Московским военным округом в периоды тяжёлых государственных кризисов и вдруг действительно обладал бы «бонапартистскими» качествами?

Так что все должные качества выдающегося стратега и великого полководца у Г.К. Жукова, несомненно, были, а вину за тягчайшие потери, понесённые нашими войсками, должны нести совершенно другие люди.

Обвинения М.Веллера в адрес маршала Жукова представляются нам, мягко говоря, безосновательными.

г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Ген­на­дий МУРИКОВ