Война – вещь суровая

№ 2010 / 17, 23.02.2015

– Ска­зал ли кто-то за по­след­нее вре­мя но­вое сло­во о вой­не?
– Я не знаю. Не мо­гу на­звать но­вым сло­вом о вой­не ро­ман Вла­ди­ми­ра Ма­ка­ни­на. Он не во­е­вал, на се­бе не ис­пы­тал.






Анатолий ГЕНАТУЛИН
Анатолий ГЕНАТУЛИН

– Сказал ли кто-то за последнее время новое слово о войне?


– Я не знаю. Не могу назвать новым словом о войне роман Владимира Маканина. Он не воевал, на себе не испытал. Ведь кроме визуального впечатления писатель должен испытать чувство войны, а это уникальное чувство, когда человек знает, что идёт умирать… По-настоящему писал о войне Лев Толстой, а вот наши замечательные писатели, увы, до такого не доходили. В современных романах мало психологии. Некоторые писатели к этому приближались – Константин Воробьёв, например. Или Василь Быков. Что-то я все имена позабыл, так с ходу и не вспомню.


У меня у самого были такие попытки. Например, был напечатан мой рассказ «Непогодь» – в США в антологии русской литературы, рассказы и повести публиковались в Индии, Китае, Польше, Чехословакии. Но не дали ходу развиться.


Толстой, например, на двух войнах был, поэтому сумел написать «Войну и мир» – потому что сам испытал, что это такое.


В последнее время можно встретить уйму мемуаров и воспоминаний. Но правду может написать только тот, кто испытал всё это на себе.


Ещё стали много говорить о героизме, совершенно не понимая, что это такое. Что такое героизм на войне? Солдат принял присягу, он выполняет приказ и не может его не выполнить. Он в один момент забывает о страхе, перескакивает в другое измерение. При чём тут героизм? Были, конечно, и дурачки, которые на амбразуры лезли, чтоб покрасоваться перед командиром.


Вспомнить, например, «подвиг» Александра Матросова. Настоящая его фамилия, кстати, Мухамедьянов, мы с ним из одной деревни. Беспризорником был, фамилию Матросов сам себе тогда и придумал. Правду о его подвиге готов был написать Кондратьев. А то создали легенду, что мальчишка был герой – выполнял приказ… На самом деле Матросов подползал к дзоту, из которого стрелял пулемёт. Бросил гранату, пулемёт стих, и он, вместо того, чтобы переждать, встал и пошёл – не терпелось ему. Только он встал – тут пулемёт и дал о себе знать. Матросов упал поперёк амбразуры. И получилось, словно он заслонил своим телом наших солдат. А в то время как было – на фронт приходили комиссары, журналисты. Спрашивали, кто герой. Вот и ответили тогда, что Матросов накрыл амбразуру грудью. И появились статьи с рассказами, как Матросов грудью падает на амбразуру… Я, старый человек, теперь смотрю на все эти вещи иронично.


– Способен ли кто-то из молодого поколения сказать что-то новое о войне?


– Если писатель сам воевал, хотя бы в Афганистане, или в Чечне, или где-нибудь ещё, то, конечно, может. Вот, например, Олег Ермаков. Он очень вычурно-красиво пишет. Таким языком нельзя писать о войне. Война – вещь суровая. Точнее всего написал Толстой – о том, что война противна человеческой природе. Если человек воюет, он и не человек вовсе.


– Над чем сейчас вы работаете?


– Последний раз написал рассказ «На минном поле» – о том, как солдат на минном поле умирает. Рассказ всего 12–15 страничек, но его почему-то не хотят печатать. Хотя в Башкирии напечатали. Ещё один рассказ «Крик» отдал в «Литературную газету». Большие вещи сегодня нельзя напечатать. «Бульвар маршала Рокоссовского» – не напечатали. Ведь наше правительство отказалось от цензуры всего на пять процентов! А если руководитель страны отклоняет писателей, которые пишут правду, то это ведёт только к распаду государства! Вспомнить хотя бы цензуру в СССР. Если наши будут поступать так же, то наша нация погибнет! А ведь в одно время литература заменила религию. Но какая это была литература! Уж точно не такая, как Пелевин или Сорокин! И за настоящую литературу мы должны сражаться!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.